И если Рилле было все равно, то Сесиль не хотела, чтобы Иан Гилликрист видел ее в грязных юбках с распущенными волосами. Торопливо поднимаясь вверх по лестнице к себе в комнату, она усмехнулась при мысли, что ее совершенно не заботит, что подумает о ней регент. Повязавшись платком и надев старое платье, она могла бы чистить серебро, нисколько при этом, не смущаясь его присутствием.
Как только она появилась в своей комнате, Изабел принялась ворчать:
– Я так и знала, что вы даже не подумаете о том, чтобы сменить платье. И вода в ванне совсем холодная.
– Не страшно, – беззаботно сказала Сесиль, – здесь не холодно.
Тем не менее, она постаралась побыстрее вылезти из прохладной воды и дрожала всем телом, пока Изабел полоскала ее волосы.
– Еще умрете от простуды. – При этой мысли лицо Изабел помрачнело и стали видны складки вокруг рта.
– Вряд ли, – ответила Сесиль, поднимаясь из ванны и давая Изабел обтереть себя. – Я ужасающе здорова, не волнуйся.
Сесиль знала, что крепкое телосложение было не в моде.
Изабел каждый раз получала удовольствие, глядя на щеки девушки, румянец которых свидетельствовал об отменном здоровье. Поводом для дурных предчувствий был ее рост, но мать девушки была миниатюрной и, несмотря на это, никогда не болела. По крайней мере, до недавнего времени.
– И так же красива, – согласилась Изабел. Взгляд ее смягчился, она взяла кусок материи и принялась вытирать шелковистые волосы Сесиль, потом добавила: – И испытание для всех, если признаться!
Сесиль привыкла к глупости Изабел и снисходительно относилась к ней, зная, что, хотя эта пожилая женщина и любила поругать ее, она безгранично была предана своей хозяйке.
– Так что мне надеть? Зеленое или голубое? Я думаю, в бархате будет жарко.
– Да, – кивнула Изабел, – хотя я видела, как некоторые с холодной кровью носили его в разгар лета. А что, если надеть темно-фиолетовое?
– Оно мне не идет, – неуверенно сказала Сесиль, думая больше о том, что оно ей тесно.
– Да, – согласилась Изабел, недовольная тем, что кто-то помимо нее осмелился это сказать.
Заметив, как сгустились тени в комнате, и понимая, что у нее осталось мало времени, Сесиль уступила советам Изабел и была облачена в платье, которое, как она помнила, было, ей очень тесно. Она поморщилась, когда Изабел стянула его на груди, чтобы застегнуть.
Мгновение спустя, когда прислуга вошла в комнату, чтобы зажечь свечи, Сесиль заметила, как поблескивает золотая нить, проходящая сквозь ткань, и успокоилась, представив, что платье будет приятно для глаз. Изабел, удовлетворенная внешним видом Сесиль, была готова с ней расстаться.
Девушка, с любопытством обнаружив, как часто забилось сердце, стала медленно спускаться по каменным ступеням, ведущим в зал. Обутая в бархатные туфельки, она ступала едва слышно, и похожий на шепот звук ее шагов сливался с мягким шелестом юбок, мерно покачивающихся в такт.
Весь зал был залит ярким светом. Сесиль окинула взглядом комнату и поняла, что спустилась в зал последней. Она почувствовала легкое разочарование оттого, что никто из гостей еще не приехал.
Рилла и Ниарра стояли возле камина, в котором не было огня. При ее появлении они с облегчением улыбнулись, хотя у каждой были на то свои причины, как подозревала Сесиль. Ниарра была довольна, что Сесиль одета как подобает ее положению, а Рилла вплоть до последнего момента сомневалась, что она вообще появится. Все хорошо знали ее привычку исчезать в то время, когда в Сиаране принимали важных гостей.
– Сеси, ты такая красивая, – искренне прошептала Ниарра.
Сесиль улыбнулась, но не успела открыть рот, чтобы ответить, как широкие двери зала распахнулись и впустили первых гостей. Она старательно отводила взгляд от трех мужчин, которые подошли к родителям.
Иан Гилликрист привел Сесиль в замешательство. Он был по-настоящему красив: темноволосый, с темными глазами и правильными чертами лица, которые были чуть грубоваты и лишали лицо мягкости. Но не красота Иана притягивала Сесиль, а печаль, которая таилась в глубине его глаз. Иан стоял спиной к Сесиль и разговаривал с ее отцом. Даже в таком положении Сесиль не могла не отметить, как широки мускулистые плечи, обтянутые атласом камзола, и сильны такие же мускулистые ноги в черных шерстяных чулках.
Можно было ожидать, что, по сравнению с изумрудным цветом дядиного одеяния и небесно-голубым – Тависа, одетый в серое платье Иан будет выглядеть бесцветным. Но этого не случилось. Он выглядел элегантнее и импозантнее благодаря скромности своей одежды. В то время как у Тависа рукава были укорочены с целью показать золотую ткань рубашки, рукава камзола Иана были украшены шитьем тяжелой черной нити. И если Доннчад был увешан сверкающими цепями и украшен драгоценными камнями, то на шее Иана красовалась только одна тяжелая золотая цепь.
С того момента, как он появился в комнате, он ни разу не посмотрел в сторону Сесиль, чем вызвал ее разочарование.
Иан чувствовал присутствие Сесиль, и это раздражало его. Меж тем он повернулся, чтобы она оказалась в поле его зрения. Прекрасные черты ее лица были не менее привлекательны, чем в прошлый раз. Ладная, хотя и миниатюрная, фигура, как и тогда, не вызывала желания обладать ею. Но он чутко реагировал на ее присутствие, и взгляд его вновь и вновь ловил сияние волнистых волос, соперничающее с блеском ее платья. Каждый раз, когда ему не удавалось отвести от нее взгляд, он начинал испытывать злость. Конечно, это благодаря Доннчаду он постоянно думает о ней. Мысль о том, что его могут уговорить жениться для того, чтобы обезопасить себя и свое наследство, вызывала в нем ярость.
Хотя Иан не жаждал этой встречи, он вздохнул с облегчением, когда появился Арран, приковавший к себе всеобщее внимание. Иан с удивлением заметил, что, по сравнению с большинством сопровождавших его высокородных особ, Арран был одет скромно.
Возможно, это было естественно, учитывая его реформаторские взгляды. Гилликрист вспомнил слова Доннчада, которые тот сказал ему утром по дороге в Сиаран:
– В течение пяти лет он поддерживал эту фракцию, но его желание удержать регентство изменило его взгляды. Он был утвержден регентом в 1542 году, в том же году наложил на себя епитимью за отступничество и был причащен в церкви францисканцев у Стирлинга.
– Он изменил веру?
– Нет, свою судьбу. Если бы он не связал свою жизнь с церковью, он никогда бы не достиг такого положения. Конечно, он может его лишиться, но по причине своей непригодности, а не из-за веры.
Этот разговор все еще вертелся у Иана в голове, когда его представили Аррану. Он увидел перед собой бесстрастного человека, начисто лишенного того обаяния, которое обычно притягивает людей и с помощью которого становится лидером.
Иан уже знал, с какой легкостью этот человек может отказаться от своих взглядов ради власти. Если ему будет выгодно, он так же легко отвернется от своих сторонников. Такому непостоянному человеку нельзя доверять.
Арран сердечно приветствовал нового лорда Гилликриста, пытаясь при этом угадать, что за человек стоял перед ним.
– Как вам Шотландия, милорд?
Стоявший рядом с Арраном Лотаринг внезапно переступил с ноги на ногу. Иан ухмыльнулся. Он понял, что Лотаринг боится, как бы он не сплоховал с ответом. Неужели он считает Иана союзником? Союзником-соседом или союзником-зятем?
– Я ее совсем не знаю, – ответил он осторожно, ловя на себе одобрительный взгляд дяди. Уж не считают ли они его за идиота?
Арран кивнул, как будто бы Иан сказал что-то важное.
– Когда вы собираетесь в Эдинбург? У вас владения там и еще в Данблейне, не так ли?
– Да, но еще много дел в Дейлиссе. Наверное, я выберусь в Эдинбург в середине лета.
– Надеюсь, что стены остальных ваших владений останутся целыми? – Это был намек на Коэ.
– Надеюсь, меня пустят в мои собственные владения, – ответил Иан не без колкости.
Сэлек и Доннчад переглянулись. Отдать Сеси этому молодому нахалу?
Иан не подал вида, что заметил, как они переглянулись. Даже если бы он мечтал заполучить Сесиль Лотаринг себе в жены, он все равно ответил Аррану точно так же.
Лицо Аррана выражало скорее удивление, чем раздражение.
– Надеюсь, что да, милорд. А если нет, я молю Бога, чтобы кому-нибудь не пришло в голову обратиться с прошением о вторжении к королевской власти.
– Ему бы дали разрешение? – прямо спросил Иан.
Сэлек охнул. Нет, молодой человек не годится в мужья его дочери. Он такой же резкий на язык, как и Сеси. Да при первой ссоре будет драка – если, конечно, Иан с таким языком доживет до этого времени.
Арран, казалось, не обиделся.
– Нет, молодой человек, не дали бы.
Внезапно Доннчад схватил Сэлека за запястье, и Сэлек услышал его приглушенный голос:
– Пресвятая Мария, Лотаринг, кто эта красавица?
Сэлек, еще не повернувшись, начал отвечать:
– Я не знаком со всеми этими благородными дамами, о… – Голос его затих, когда он последовал за взглядом Доннчада. Боже милостивый, так ведь это же Рилла! Он повернулся к остолбеневшему Доннчаду.
– Это моя дочь, жена моего сына. – Сэлек по привычке назвал ее женой. Услышав это, Доннчад изменился в лице.
– Вдова моего сына, – поправился Сэлек. Временами он не мог поверить в то, что Одвулфа не было в живых.
Доннчад сочувственно кивнул, пряча свою радость.
– Она все еще носит траур.
Ее темные бесформенные одежды красноречиво свидетельствовали об этом, но ничто не могло приглушить яркие краски прекрасного лица и скрыть мягкое сияние зеленых глаз, изящные линии ее груди и бедер.
– Прошло уже шесть месяцев с тех пор, как он погиб у Пинки Клу. Вы хотели бы поговорить с ней, милорд? – спросил Сэлек, не испытывая при этом никаких неприятных чувств. Рано или поздно Рилле надо будет снова выйти замуж. Ему нравилась его невестка, и он хотел бы видеть ее счастливой.
– Поговорить с ней? – Доннчад все еще не опомнился. – Да, я бы хотел поговорить с ней.
Извинившись перед Арраном, Сэлек, пряча улыбку, повел Доннчада за собой. Вначале, как полагалось, он представил Ниарру, жену Берингарда, затем Риллу и, наконец, Сесиль.
– С ней вы уже знакомы.
Не желая раскрывать себя, Доннчад одинаково ровно поздоровался с каждой из них, хотя всякий раз взгляд его возвращался к предмету его истинного интереса, к Рилле.
– Может быть, мы поговорим с вами попозже? – сказал он, наконец.
Рилла смутилась и быстро перевела взгляд на свекра.
– Может быть, милорд. – Она отвыкла от мужского внимания и теперь терялась от смущения.
Однако когда Доннчад удалился вместе с Сэлеком, она проводила его взглядом, почти не обращая внимания на шутливые намеки Сесиль. Мужчины подошли к Аррану, который продолжал беседовать с Ианом, а Рилла, поймав на себе любопытный взгляд Джиорсал, покраснела от мыслей, которые казались предательскими по отношению к Одвулфу. И хотя она все еще хранила память о своем муже, она не могла не восхититься прекрасной фигурой Роса Доннчада.
Какое-то время спустя Доннчад сидел рядом с Риллой Лотаринг. По огоньку в глазах Джиорсал он понял, кому этим обязан, и старался изо всех сил, чтобы угодить всей компании, сидевшей рядом с ним.
Иану повезло меньше с соседями по столу: ему пришлось парировать словесные выпады одного знатного лица из окружения Аррана, который, казалось, был полон решимости заставить его защищать англичан.
– Сомерсет – храбрый солдат, но скоро его войско обратится в бегство. – Данмар разговаривал с Ианом, но взгляд его часто останавливался на Сесиль, которая сидела напротив.
Иан, заметив, с каким интересом Данмар рассматривает Сесиль Лотаринг, не стал напоминать ему о том, что уже шесть месяцев шотландцы безуспешно пытаются добиться ее руки. Он чуть улыбнулся и ответил:
– Я думаю, все шотландцы разделяют вашу уверенность.
– А вы? – В его тоне, как и во всем его облике, был вызов.
– Меня мало волнуют дела, не относящиеся к моему наследству, и я надеюсь, что мне не придется убивать тех, кто усомнится в моем праве на него. – Он заметил почти бесстрастно, что Сесиль Лотаринг смотрит на него, не отрывая взгляда.
– Вне всяких сомнений, есть много желающих оспорить ваше право на шотландские земли, – усмехнулся Данмар.
– Конечно, – спокойно согласился Иан. – Но я хотел бы надеяться, что ни один из них не решится заявить об этом.
Сесиль слышала сдерживаемую ярость в его голосе, чувствовала ее в воздухе, окружавшем Иана, и молила Бога, чтобы этот красавец лорд Данмар больше не касался опасной темы. Он не знал, что разговаривает с человеком, доведенным обстоятельствами своей жизни до состояния, в котором мог бы пойти на убийство. Сесиль не успела подумать об этом, как увидела, что Данмар собирается продолжить разговор. Что бы он ни сказал, это было бы сейчас некстати. Зная, что поступает так же неумно, как и Данмар, она вступила в разговор:
– Даже если кто-то на это решится, никому не удастся проигнорировать власть, которая признает за вами право первородства.
Иан не мог проверить своим ушам. Эта девушка решила его защищать. Боже правый, неужели этот ребенок думает, что он не в состоянии защитить себя сам! У него дернулась челюсть, он бросил на нее взгляд и тотчас отвернулся, не удостоив ее ответом. Вместо этого он посмотрел на Данмара, готовый ответить на его вызов. Но тот молчал – то ли оттого, что понял, что привлек к себе излишнее внимание, то ли оттого, что почувствовал в Иане ярость.
Ярость, охватившая Иана, была лишь отчасти вызвана словами Данмара и тем более Сесиль. Она была связана с тем, что сказал дядя. Если найдутся желающие, как, например, лорд Данмар, оспорить его права на отцовское наследство, потребуется верный союзник, способный помочь ему защитить его собственность. Он уже понял, что Аррана можно было легко склонить на любую сторону и с успехом убедить в том, что в глубине души Иан Гилликрист навсегда останется англичанином.
И в этом есть доля правды, спокойно согласился Иан. Но в этом нет его вины, и он проклянет себя, если не удержит то, что по праву принадлежит ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37