– Я могу научиться, – нашлась Сесиль, уязвленная его высказыванием. – Если у меня будет желание и подходящий учитель. – Она заметила, как глаза его налились гневом, и пожалела всей душой, что не сдержалась. Если он ее ударит, отец убьет его на месте, и она даже не успеет сказать о том, что сама во всем виновата.
– Из… извините меня, – пролепетала она. – Мне не следовало этого говорить. – Но затем добавила с некоторым вызовом: – Я бы ничего этого не сказала, если бы вы не спровоцировали меня.
Внезапно Иан почувствовал, что его гнев проходит. Да, она была невинна, слишком доверчива, но и умна при этом.
– Простите и меня за это, – ответил он, удивившись самому себе и удивив ее. Он улыбнулся при виде ее расширяющихся глаз. – Вы никогда не слышали, чтобы человек, который неправ, извинялся?
– Я никогда не слышала, чтобы человек признался, что он неправ. Отец просто свирепеет и делает вид, что его не поняли.
– А ваши братья? – Иану интересно было узнать побольше о семье, в которой выросла такая необыкновенная девушка.
Сесиль улыбнулась:
– Берингард ведет себя, как отец. Другие, доказывая свою правоту, стараются всех перекричать. Вы, наверное, воспитывались в совсем другой семье. – Она тотчас пожалела о сказанном, но было уже поздно. Он вновь замкнулся.
– Да, совсем в другой семье, – сказал он и отвернулся от нее, потянувшись за кубком с вином.
Сесиль замолкла. Их сближение закончилось, едва начавшись. Конечно, впереди их ждет еще много откровений, прежде чем исчезнет неловкость и придет доверие друг другу. И в следующий раз она будет намного осторожнее.
К концу вечера уверенность Сесиль была поколеблена. Она не встречала еще человека, который бы мог так отгораживаться от окружающих. Он вежливо разговаривал с ней, но был далек, как Северный полюс, и столь же холоден. Когда они расстались, ей захотелось поплакаться кому-нибудь, и, завидев Риллу, которая шла следом за ней, она обрадовалась. Ей не хотелось тревожить мать, у которой хватало своих забот со слабеющим здоровьем, своими переживаниями.
Рилла улыбнулась Изабел, поджидавшей свою хозяйку, чтобы помочь ей раздеться:
– Я помогу Сеси сегодня. – Она подождала, пока служанка вышла из комнаты, и повернулась к улыбающейся золовке: – Я знаю, что лезу не в свои дела, но я видела, как он смеялся с тобой, и подумала, что он не знает, как себя вести.
– Возможно, ему было смешно, но сейчас он такой грустный и сердитый. – Сесиль повернулась к Рилле спиной и подняла волосы, чтобы той было удобно расстегнуть платье, из которого ей не терпелось вылезти.
Рилла сосредоточенно возилась с застежками, обдумывая слова Сесиль.
– Я пытаюсь представить себе, как бы я сама себя чувствовала, если бы вдруг узнала, что мой отец – незнакомый мне человек, а моя родина – страна, которую я всегда считала враждебной.
Сесиль повернулась к ней лицом. Платье уже лежало на полу. Она зябко поеживалась от прохладного воздуха.
– Что вообще чувствуешь, когда выходишь замуж за незнакомого человека и приезжаешь в страну к людям, которых никогда раньше не встречала? – Сесиль вспомнила, насколько потерянной и одинокой чувствовала себя Рилла в первое время в Сиаране.
Улыбка коснулась губ Риллы, когда она помогала Сесиль надеть ночную рубашку.
– Я скучала по дому, – призналась она, – но я почти три года встречалась с Одвулфом, прежде чем он привез меня в Шотландию. У нас был сын. Вольдемар был совсем крошкой. Я помню, как я и моя мама нянчили его. Я успокаивалась, когда думала об этом. К тому же я ждала Тюдорика. Слава Богу, он родился до гибели Одвулфа.
– Я не хотела тебя опечалить, – мягко сказала Сесиль. Она сидела перед зеркалом, ее глаза встретились с глазами Риллы, когда та начала расчесывать тугие кольца ее волос.
– Когда я думаю об Одвулфе, я успокаиваюсь. Воспоминания да дети – все, что у меня от него осталось и с чем я никогда не расстанусь.
– Тебе никогда не хочется вернуться в Германию? – Сесиль задала вопрос, который не давал ей покоя первое время после смерти брата. Но время шло, и никто никогда не заводил разговора о том, что Рилла может уехать из Сиарана.
– Мои дети выросли здесь, – тихо сказала Рилла, – да и я считаю себя членом этой семьи.
Сесиль с чувством обняла ее.
– А ты и есть член нашей семьи. Мне будет тебя не хватать больше, чем братьев, когда я выйду замуж.
– Что скоро случится, – сказала Рилла, напомнив о предстоящем событии.
– И я уеду далеко, далеко, – скорбно сказала Сесиль.
Рилла в удивлении подняла брови.
– Дейлисс всего в нескольких часах езды верхом отсюда, разве не так?
– Мы будем жить в Коэ. Он перестраивает его сейчас.
– Ну, на это уйдут месяцы. К тому времени ты уже привыкнешь к своей семейной жизни и не будешь сильно скучать. – Рилла улыбнулась, прочитав в глазах Сесиль явное недоверие. Она знала, чем может обернуться семейная жизнь, но не сомневалась: Сеси сумеет обуздать этого свирепого Иана Гилликриста. Наступит день, когда она перестанет считать Сиаран своим домом, хотя сейчас ни за что в это не поверит.
– Может быть. Но в Дейлиссе у меня не будет достаточно времени, чтобы привыкнуть. Мы должны объехать все другие владения Иана. – Хотя Сесиль заставляла себя производить его имя вслух, оно все еще звучало отчужденно.
Рилла усмехнулась:
– Он, конечно, не возьмет тебя с собой. Это опасно.
– Я поеду вместе с ним! Жена должна находиться рядом со своим мужем.
– Но только не во время войны, – нашлась Рилла. – И если даже он, пренебрегая опасностью, возьмет тебя с собой, то твой отец не позволит ему этого сделать. Я уверена.
Сесиль встала, обернулась к Рилле, взяла из ее рук гребенку и отложила в сторону. Затем она обхватила ее руки своими руками.
– Лорд Гилликрист… Иан не воюет. Он просто отстаивает то, что по праву принадлежит ему. И если ему угрожает опасность, то я должна быть рядом. Рилла, я выхожу замуж, потому что нужна ему. И я не могу его подвести.
В лице Риллы отразилось беспокойство.
– Нужна ему? Неужели такому человеку, как лорд Гилликрист, нужна шестнадцатилетняя девчонка? – Если только не в физическом смысле, но она знала, что Сесиль имела в виду другое.
– Я не могу это объяснить, но я знаю, что нужна ему, и я не подведу его.
– Конечно нет, – сказала Рилла примирительно, хотя не совсем понимала, куда клонит ее дорогая золовка.
Сесиль улыбнулась Рилле, зная, что та никогда ее не поймет, хотя и любит всем сердцем.
– Мне действительно будет не хватать тебя, Рилла. – Как не будет хватать и всех остальных, но сейчас ее жизнь связана с Ианом. Он получит ее преданность и, если Богу будет угодно, ее любовь.
Отец Мишель благожелательно улыбался, глядя на коленопреклоненную перед ним пару. Он благословил многих, но никогда еще не встречал такой хорошенькой невесты. Конечно, на каждом бракосочетании он думал то же самое, но сейчас был убежден, что никто не сможет сравниться с Сесиль Лотаринг. Льющийся из окон солнечный свет запутался в ее серебристых волосах и бросал отблеск на кожу цвета слоновой кости. Даже спадающее волнами старинное прекрасное кружево не могло приглушить этот свет. Ярче волос светились только ее глаза, которые могли соперничать по цвету с голубизной весеннего неба.
Торжественно произнеся нараспев последнее благословение, он подумал, что сама природа благословляет этот союз. После нескольких недель ненастья день выдался на редкость ясным. По его знаку жених помог невесте подняться. Посмотрев на суровое лицо лорда Гилликриста, которое никак не вязалось с происходящим, отец Мишель вздохнул. Похоже, счастье, которого он желает каждой новой паре, этим двоим не грозит.
– Ну да ладно, – вздохнул он про себя, когда отступил назад, чтобы дать родственникам подойти к молодым. Господь добр, и он научит их всему тому, что нужно знать, чтобы любить друг друга. Он еще больше укрепился в своей вере, когда эта милая девушка застенчиво улыбнулась ему через плечо. Довольно скоро ее прекрасный характер сделает свое дело и растопит сердце мужа.
ГЛАВА 9
Рилла не завидовала счастью золовки, но не могла не думать о своей собственной свадьбе. Как и Сесиль, она была молода и полна надежд на будущее. Одвулф был так же красив, как и Иан Гилликрист, да и Рилла, хотя ей и в голову бы не пришло соперничать с красавицей Сесиль, была чудо как хороша в тот день, когда они с Одвулфом поклялись в верности друг другу. С тех пор прошло совсем немного времени. Одвулф Лотаринг покоится в могиле, а Рилла осталась один на один со своей жизнью.
В задумчивости она крошила кусочек торта. Потребовалось всего лишь три года, чтобы все ее мечты с такой же легкостью рассыпались, как этот торт.
– Нелегко переносить потерю, – услышала она чей-то низкий голос.
Рилла встревоженно вскинула глаза. Перед ней стоял Доннчад, неотразимый в своем камзоле песочного цвета и бриджах. Она почувствовала, как запылали от смущения щеки, и с тревогой посмотрела в сторону новобрачных. Те встречали гостей и, казалось, не замечали ее грустного настроения. Хотя и сами выглядели не особенно радостными.
– Нет, – успокоил ее Доннчад, – никто больше не заметил вашей печали. Это понятно. Я вспоминаю, с какой надеждой я смотрел в будущее в день своей свадьбы.
– И что, это будущее оказалось таким же коротким, как мое? – Рилла заглянула в его глаза, радуясь возможности излить душу.
– Не таким коротким, но горьким… Да, так оно и было. Я думал, что продолжу род Доннчадов. Но моя жена оказалась бесплодной, и это печальное обстоятельство омрачало всю нашу жизнь.
Печаль так и осталась в его темных глазах, но Рилла не думала, что причиной тому было отсутствие детей.
– Но вы долго были женаты? – И счастливы, догадалась она, но не рискнула добавить это слово.
– Достаточно долго, чтобы почувствовать, что от тебя отсекли половину, когда жена умерла. – Он с нежностью смотрел на нее. – А ваша семейная жизнь длилась недолго?
– Три года. Слава Богу, я успела родить Одвулфу двух сыновей. Это единственная радость в моей жизни.
Доннчад с восхищением смотрел на нее. Мягкий зеленый цвет ее глаз, обрамленных пушистыми ресницами, сводил его с ума.
– Но сыновья вырастают и покидают родной кров. Какие радости тогда будут согревать вашу душу?
Ее губы изобразили печальную гримасу, свидетельствующую о том, что он попал в точку.
– Внуки? Вы не думаете о том, чтобы снова выйти замуж?
Она пожала плечами, и это движение показалось ему грациознее, чем движение лебедя.
– Я не могу сказать, что эти мысли занимают меня постоянно, – ответила она.
– Я думаю, еще прошло слишком мало времени. – В конце концов, Одвулф был убит всего восемь месяцев тому назад у Пинки Клу. Доннчад тоже потерял в этой битве двух братьев. Они не вернулись, как и многие другие лучшие сыны Шотландии.
Он увидел, как задрожали ее губы. Болван, обругал он себя, вместо того чтобы отвлечь ее от печальных мыслей, ты заставляешь ее страдать еще больше. Он постарался исправить положение.
– Сколько лет вашим сыновьям?
– Вольдемару два года, Тюдорику – один.
Доннчад не показал своего удивления, услышав немецкие имена, которыми Одвулф нарек своих сыновей.
– И на кого они больше похожи, на вас или на Лотарингов?
– Внешне они копия отца. По характеру… – Она пожала плечами. – Я думаю, Вольдемар больше похож на меня, а Тю – более требовательный. Если у него не хватает слов, чтобы заявить о себе, он просто топает ногой и показывает пальцем. К сожалению, и его брат, и няня кидаются исполнять все его требования.
– А вы?
В его глазах зажглись огоньки.
– Я не бросалась исполнять все желания Одвулфа, хотя и любила его, и не собираюсь угождать сыну, хотя люблю его не меньше.
– Может быть, как-нибудь я приду взглянуть на ваших детей, – непринужденно сказал он.
Рилла с удивлением посмотрела на него.
– Вам будут очень рады, я уверена. – Она не могла понять, почему Росу Доннчаду, занимающему такое высокое положение, пришло в голову взглянуть на двух неряшливых мальчишек.
– Я люблю детей, – сказал Доннчад в ответ на ее вопрошающий взгляд.
– А вы не собираетесь снова жениться? – Она повторила его же вопрос и поразилась собственной смелости. – Вы еще могли бы иметь своих сыновей.
– Если только причина была не во мне, а в моей Катрионе.
Он засмеялся, заметив, что его слова вызвали у нее шок. По общему мнению, это был щепетильный вопрос, задевающий мужскую гордость.
– Вы никогда бы не подумали, что услышите такое признание от мужчины? – Он воспринимал отсутствие детей не как удар по его мужскому самолюбию, а только как повод для сожалений. Он опомнился. – Я вас не обидел?
– Конечно нет, – поспешно ответила она. – Я удивлена, потому что вы правы. Редкий мужчина согласится взять на себя вину за отсутствие детей в браке.
– Только Господу Богу известно, почему иной брак бесплоден.
Рилла поняла, что со времени гибели Одвулфа она ни с кем не чувствовала себя так легко и свободно в разговоре. Это открытие смутило ее.
– Сесиль уже, наверное, вернулась в свою комнату. Я должна быть с ней.
Она покраснела, вспомнив свою первую брачную ночь. Для нее это было самое мучительное испытание в жизни, которое она выдержала только благодаря тому, что Одвулф был очень внимателен к ней. Она надеялась, что Иан Гилликрист тоже проявит себя как джентльмен.
Рилла простилась с Доннчадом и направилась к Сесиль, продолжая думать об этом человеке. Он был намного старше ее, но от него исходила такая жизнеутверждающая сила, которой бы хватило на несколько человек. Она устыдилась своих собственных мыслей и торопливо пересекла комнату.
Иан, стоявший рядом с Сесиль, отступил при приближении Риллы. С дрожащей улыбкой, исполненной благодарности за ее присутствие, Сесиль схватила Риллу за руку почти в отчаянии. Рилла охнула: ее пальцы были холодны как лед.
Как бы повинуясь негласной команде, Ниарра встала по другую сторону Сесиль и взяла ее за руку. Она смотрела наверх, дожидаясь, пока Джиорсал не достигнет последней ступеньки. Окружающие их гости снова подняли кубки за здоровье новобрачных, и Ниарра движением губ сказала Рилле:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37