- Ну, тогда все нормально,- просиял Эванс.- И чтобы закончить с этим вопросом, предлагаю исполнить Пражскую симфонию Моцарта.
- О, Пражскую симфонию!- в первый раз подала голос миссис Роберте, альт.- Это та, что начинается с да-ди-да-да, пом-пом, верно?
- Нет,- снисходительно усмехнулся Эванс.- Не так. Но все равно это очень хорошая вещь, и она нам по силам.- Приняв согласие комитета как должное, он продолжал: - А теперь нам нужно выбрать коротенькую вещь для открытия концерта.- Он замолчал и уставился сквозь очки в дальний угол гостиной.- Вентри, кажется, у вас есть какое-то предложение?
Вентри откашлялся и уверенно заговорил:
- Да, собственно... Думаю, пора нам взяться за старину Генделя. Я подумал... У него есть одно превосходное сочинение... то есть Концерт для органа с оркестром. Вы-то, конечно, знаете, Эванс, но, думаю, для остальных он будет в новинку. Называется "Аллилуйя".
- Произведение для хора "Аллилуйя"?- живо переспросила миссис Роберте.
- Да нет, боже ты мой! Ничего подобного. Это в ре-миноре, в книге второй. Я забыл номер опуса...
- Опус 7, номер 3,- отчетливо произнес Эванс.
- Точно. Он состоит из двух коротких частей приблизительно на двенадцать минут, так что в самый раз для открытия концерта. Мне всегда хотелось попробовать исполнить его на органе Сити-Холл (превосходный инструмент), так что, если вы сможете вставить его в программу, лично я буду очень вам благодарен.
- Еще бы, мистер Вентри,- весьма язвительно подхватила мисс Портес.
- Имейте в виду,- поспешил заверить ее Вентри,- там есть очень простенькая и живая партия для оркестра. Собственно, именно это я и имел в виду, когда предлагал ее. Я думал, мы можем исполнить ее в обработке Генри Вуда, если вы, Эванс, согласитесь использовать кларнеты. Это добавит пьесе красочности.
- Конечно,- сказал Эванс.- То есть если остальные члены комитета согласны. Лично я думаю, что концерт "Аллилуйя" как нельзя лучше отвечает нашим целям.
Миссис Бассет, заметно порозовев, вторила ему.
- Считаю, что мы очень обязаны мистеру Вентри,- сказала она.- Кажется, это будет самая подходящая пьеса.
- Так оно и есть, миссис Бассет, уверяю вас. Я исполню ее с наслаждением.
Для постороннего уступка Эванса Вентри в отношении генделевской "Аллилуйи" для органа странно контрастировала с той властностью, что он проявил, диктуя остальные номера программы, но Петигрю уже довольно много знал о делах общества, чтобы по достоинству оценить разыгранную комедию. Вентри был довольно вульгарным толстым типом, обладающим тонким музыкальным чутьем и огромными деньгами. Ему же принадлежал солидный по размерам и богатству дом сразу за Маркгемптоном, где находилась прекрасная коллекция музыкальных инструментов и орган. Петигрю с женой бывал у него в гостях и пришел к выводу, что Вентри - всего лишь посредственный исполнитель, хотя и восторженный поклонник органа и страстный любитель Генделя. Он был уверен, что, предоставленный себе, Эванс не выбрал бы Вентри в качестве солиста для одного из своих концертов. Миссис Бассет также не потерпела бы его в числе членов комитета. В противоположность Диксону, у него в родословной не струилось ни струйки голубой крови, и он был решительно не того типа, которому она симпатизировала. Но как казначей общества Петигрю прекрасно знал, что ни Эванс, ни миссис Бассет не были независимыми. Последние несколько лет балансовые счета общества ежегодно показывали дефицит.
И каждый раз разрыв между доходом и расходами восполнялся дотациями порой весьма значительными - от некоего типа. Миссис Бассет неизменно упоминала о нем как об "анонимном благотворителе". (Многие простаки даже в составе комитета полагали, что щедрый незнакомец - сама миссис Бассет, и она не пыталась раскрыть им правду.) Ныне анонимный благотворитель решил выйти вперед и потребовать вознаграждения. Вот так просто все и было.
Остальные члены комитета, несколько растерянные, приняли предложение Клейтона Эванса открыть первый концерт пьесой, выбранной Вентри, и с программой на этом закончили. Краем глаза Петигрю перехватил нечто вроде подмигивания от Диксона, когда тот писал протокол заседания. Затем Эванс пустился в обсуждение строго технических сторон исполнения, в вопросы обеспечения оркестровых партий, и внимание почетного казначея отвлеклось. Оно было вновь привлечено к происходящему из-за возникшего чувства похолодания взаимоотношений на территории отдельно взятого кабинета. Словом, подул бриз в связи с вечной проблемой духовых инструментов в оркестре. Петигрю, чье знание оркестровой музыки было весьма ограниченным, представлял, хотя и смутно, что в задних рядах оркестрантов стоит множество неприметных людей, знай себе дующих в изогнутые под самыми немыслимыми углами блестящие медью трубы, и с удивлением убедился, что для данной группы оркестра чрезвычайно трудно подыскать исполнителей.
- Как обычно, мы жалко выглядим в отношении духовых,- заметил Эванс.Феллоуз достаточно приличный флейтист, но кроме него, у нас нет никого, кто смог бы исполнять на любом из инструментов первую партию. А гобоя у нас и вовсе нет. Это крайне досадно, поскольку невероятно затрудняет репетиции. Диксон, вам, как обычно, придется заняться поисками профессионалов. Сейчас посмотрим... Значит, нам нужно будет два гобоя, один кларнет...
Вентри и миссис Роберте заговорили одновременно. Причем Вентри сумел-таки опередить даму.
- Молодой Кларксон неплохо играет на кларнете,- заявил органист.Последнее время он много работал.
- Я знаю,- ответил Эванс.- Я не возражаю против него. Он вполне прилично может исполнить партию второго кларнета.
- В этом сезоне,- настаивал Вентри,- молодому Кларксону очень хотелось бы быть первым кларнетом. Он просил меня особо упомянуть об этом.
- Для этого он недостаточно хорош.
- Молодой Кларксон сказал, что, если ему не дадут играть первую партию, он вообще выступать не будет.
- И прекрасно,- сдержанно произнес дирижер.- Значит, достаньте нам двоих кларнетистов, хорошо, Диксон?
По его тону было ясно, что это был пункт, за пределами которого даже анонимный пожертвователь не может позволить себе играть на терпимости дирижера, и Вентри, покраснев от досады, умолк. Но вопрос оставался открытым. Свое слово еще не сказала миссис Роберте.
- О, мистер Эванс,- задыхаясь, заговорила она,- если вопрос упирается в кларнет, у меня как раз есть нужный человек.
Петигрю решительно нравилась миссис Роберте, милая доброжелательная женщина с растрепанными седыми волосами и вечно озабоченным лицом, которое означало искреннюю озабоченность чьими-то проблемами. Она была замужем за уверенным в себе и удачливым бизнесменом, ведущим аукционистом Маркгемптона. Ей было несправедливо предназначено судьбой стать матерью целого выводка уверенных в себе и удачливых детей, в результате чего свой высокоразвитый инстинкт помощи слабым ей приходилось удовлетворять на стороне, вне семьи. Достаточно было хромой собаке попытаться пролезть через лаз в заборе на глазах миссис Роберте, как она тут же бросалась твердо и бережно перетаскивать ее на другую сторону. Она прославилась этой своей чертой, и по желвакам на скулах Эванса было ясно, что перспектива иметь в своей группе духовых хромую собаку уже не кажется ему лучше предложения Вентри.
- В самом деле, миссис Роберте,- предпринял он попытку переубедить даму,- а вы не думаете, что будет лучше, если мы, как обычно, отдадим партию кларнета в руки профессионала?
Миссис Роберте мгновенно приобрела решительный вид, чуждый ей совершенно, за исключением случаев, когда затрагивались чужие интересы.
- Он и есть профессионал,- парировала она.- В этом все и дело. Во всяком случае, был им. Это один поляк.
Последовала пауза, во время которой члены комитета переваривали информацию. Затем Эванс, который, подобно Петигрю, питал слабость к миссис Роберте, добродушно попросил:
- Может, вы расскажете о нем, миссис Роберте? Прежде всего, как его зовут?
- Тадуош или Тадауш... О боже! Никак не могу запомнить, не говоря уж о том, чтобы произнести. Я где-то записала...
Она порылась в сумочке, извлекла обрывок бумаги и передала Эвансу. На нем заглавными буквами было начертано: "Тадеуш Збарторовски".
- Н-да,- уклончиво произнес Эванс,- вижу, что он поляк.
- Это человек, заслуживающий самого глубокого уважения,- заверила миссис Роберте.- Он сказал, что не может вернуться в Польшу, опасаясь резни,- если он вернется, я хочу сказать. Мне очень хотелось бы помочь ему, и я пообещала...
- Понятно. Но почему вы думаете, что он умеет играть на кларнете?
- Но он действительно кларнетист! Сейчас он играет в оркестре "Сильвер свинг данс" - конечно, только по вечерам. Я думаю, когда он не играет, он работает на черном рынке,- это так грустно, не правда ли? Но он с большим удовольствием играл бы в настоящем оркестре, я знаю.
- Думаю, едва ли...- начал Клейтон Эванс.
- Перед войной он играл в Варшавской опере,- будто вспомнив, добавила миссис Роберте.
- О! Это совершенно другое дело. Если ваш друг действительно таков, как вы говорите, думаю, мы сможем что-нибудь для него сделать.- Эванс взглянул на свои часы.- Уже довольно поздно, а нам еще нужно обсудить программы для трех остальных концертов сезона. Диксон, кажется, вы что-то знаете о Польше. Не возьмете ли на себя труд навестить этого человека, и, если он действительно такой квалифицированный музыкант, как утверждает миссис Роберте, действуйте по своему усмотрению и, если нужно, наймите его.
- Я запросто с ним разберусь,- мрачновато сказал Диксон.- Недаром я прожил в Варшаве целых пять лет.
- Ну а теперь что касается второго концерта,- продолжал Эванс.- Я предлагаю...
На этом пункте повестки дня почетный казначей Маркширского музыкального общества погрузился в объятия Морфея.
Глава 2
УХОДЯТ ПО ОТДЕЛЬНОСТИ
Для миссис Бассет самый волнующий момент вечера наступил, когда члены комитета удалились. Следуя привычке, превратившейся в негласное соглашение, Эванс задержался на несколько минут поболтать, благопристойно потягивая бренди с содовой, приготовленный ее собственными аристократическими ручками. Это был восхитительный момент редкой близости со своим кумиром, которым миссис Бассет от души наслаждалась.
- Что ж, Шарлотта,- прервал молчание Эванс,- мне кажется, собрание прошло вполне прилично, не так ли?
- Вы превосходно его провели, Клейтон. Впрочем, как всегда.
Ни единой душе не доводилось слышать, чтобы миссис Бассет в присутствии посторонних называла его иначе, чем мистер Эванс, в то же время со дня смерти мистера Бассета, случившейся десять лет назад, ни один смертный не осмелился назвать ее по имени. Взаимное и скрытое от посторонних обращение друг к другу по имени неизменно вызывало у нее волнующее чувство причастности к греховному удовольствию.
Слегка порозовев, она продолжила:
- Вы не думаете, что с мистером Вентри возникнут какие-либо проблемы?
- Полагаю, ни малейших. Он действительно недурной исполнитель, когда предается музыке всей душой, и пьеса Генделя вполне ему по силам. Думаю, он заслуживает награды за свои деньги. Хотя придется повозиться с настройкой органа. Нужно будет поговорить с городским органистом.
- Право, я думала не об этом, а о мистере Кларксоне. Кажется, мистер Вентри очень огорчился из-за него.
- Вряд ли нам стоит волноваться по этому поводу,- беспечно отреагировал мистер Эванс.- Скоро он забудет об этом. Так или иначе, но приглашать Кларксона в оркестр совершенно невозможно. Буду только рад полностью от него избавиться. И почему нам не пригласить кого-нибудь заняться духовиками всерьез?
Но в данный момент миссис Бассет не интересовал вопрос духовых инструментов.
- Должна заметить, для мистера Вентри не очень типично проявлять подобную озабоченность по отношению к другу-мужчине.
Эванс рассмеялся:
- В самом деле, насколько я знаю, он не прославился в этом направлении. Сам я не очень разбираюсь в таких делах, но...
Миссис Бассет сурово поджала губы.
- Вероятно, дело в миссис Кларксон,- задумчиво сказала она.- Нужно будет навести справки.
- Вы полагаете, в этом-то и кроется интерес мистера Вентри? В таком случае это определенно самый необычный мотив, чтобы пытаться втолкнуть в оркестр заведомого неудачника. Но не слишком ли у вас разыгралось воображение, Шарлотта?
- Возможно, Клейтон. Но боюсь, мистер Вентри весьма сложный человек, пожалуй, даже чрезвычайно сложный.- Она озабоченно покачала головой и добавила: - И большой любитель женщин. Что совершенно не согласуется с моим представлением о том, каким должен быть мужчина.
- Совершенно верно,- тихо проговорил Эванс, обращаясь к своему стакану с виски.
Он достаточно хорошо знал свою Шарлотту, чтобы воспринимать ее замечание буквально, но нарисованный ею портрет идеального мужчины, которому непременно следует быть мелким женоненавистником, даже ему показался слишком неестественным. Желая сменить тему, он сказал:
- Надеюсь, вам нравится принятая программа концертов.
- Ну конечно!- Миссис Бассет пустилась выражать свою преданность, умудряясь внести намек на упрек, что ее преданность может быть подвергнута сомнению.- Я немного опасалась, что может возникнуть маленькая неловкость, когда упомянули имя Люси Карлесс, но, к счастью, все обошлось.
- Неловкость? Я знаю, что Люси иногда бывает весьма неловкой, но почему кто-то может испытывать это чувство из-за нее?
- Разве вам неизвестно, что мистер Диксон был ее мужем?- со значением вопросила миссис Бассет.
- В самом деле? Мне известно, что Люси была замужем до теперешнего брака, но я не связывал ее с мистером Диксоном. Боюсь, я слишком плохо разбираюсь в людях. Но вы уверены в этом?
В руках миссис Бассет словно сам собой материализовался "Дебретт".
- "Женат первым браком в 1937 году (брак расторгнут в 1942 году) на Люсиль, единственном ребенке графа И. Карлессофф; второй раз в 1945 году на Николе, старшей дочери Генри Минча, эсквайра",- прочитала она.- Хотелось бы мне знать, кто такой Генри Минч,- добавила она,- но мистер Диксон очень скрытен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25