А уж он доложит, безусловно. И очень хорошо. Девочки, еще раз девочки – японки, кореянки, мулатки – это самое убедительное, раз человек решил проститься с западным миром навсегда. Но зря они думают, что он, как послушная овца, будет ходить там всю оставшуюся жизнь под ножом КГБ. Дудки! Конечно, напрасно он брякнул тогда, в Портланде, что в Москве сразу же побежит в КГБ. Но с другой стороны – и хорошо, что брякнул. Теперь он знает, что сразу бежать в КГБ не нужно, это опасно для Оли. Нет, CIA должно знать о каждом его шаге в Москве и видеть, что он там ведет себя безукоризненно. И тогда – никаких претензий к Оле не будет. Для того он и выдумал эту историю с женой – чтобы иметь при себе надежного свидетеля из CIA. И денег попросил, эти сто тысяч, – чтобы поверили, что он не выдаст операцию, ведь тогда пропадут его сто тысяч. Ну а если этот его двойник сам провалится при выезде из СССР – тут уж не его, Ставинского, будет вина. Мало ли на какой мелочи этого двойника может поймать на таможне КГБ! Зато это покроет тот «урон», который он нанес Советскому Союзу своими дурацкими интервью на радиостанции «Свобода», покроет с лихвой, и еще останется так называемая «заслуга перед Родиной по разоблачению агентов империализма». И тогда можно будет спокойно жить в России, и не где-нибудь в Сибири, а именно в Москве. И у CIA не будет к нему претензий – разве он виноват, что этот его двойник сам на какой-то ерунде провалился?
…Почти неслышно открылась дверь, и негромкий певучий голосок медсестры Уку Таи сказал:
– Добрый день, сэр. Как вы себя чувствуете?
8
Шел проливной дождь – один из тех дождей, которые в конце знойного лета налетают на Вашингтон и приносят короткую передышку от жары. Мак Кери и вызванный им из Сан-Антонио Керол встречали в аэропорту Вирджинию Парт.
– Госпожа Вирджиния Парт, прибывшая рейсом из Лос-Анджелеса, вас просят подойти к информационному бюро, – объявило радио.
Они стояли возле стойки с надписью «Информация» и ждали: кого же им выбросит поток пассажиров. Хорошо бы вот эту смуглую брюнетку с несколько отвислым задом и большим, круглым лицом, но нет – она не обернулась на объявление, прошла мимо. Непонятно почему, может быть, из чисто мужской ревности, они оба не хотели, чтобы этому Ставинскому досталась действительно голливудская красотка. Во-первых, это может осложнить операцию, голливудские красотки отличаются вздорным нравом и могут выкинуть любой фортель, а во-вторых… Черт его знает, что во-вторых…
– Извините, вы господин Мак Кери? – Спокойная шатенка в очках, чуть полноватая для голливудской актрисы, в светлом плаще и с дорожным, на колесиках, чемоданом в руке, стояла перед ними. Кого-то она им напоминала, но они еще не могли вспомнить кого. Какую-то известную актрису, что ли?
– Мак Кери – это я. А вы?…
– Вирджиния Парт.
– Приятно познакомиться. Это мой ассистент мистер Керол. – Мак Кери взял у нее из руки стальной держатель ее чемодана. – Прошу в машину.
Они стояли под козырьком аэровокзала, ждали, когда Керол подгонит машину. Мак Кери искоса поглядывал на Вирджинию и оценивал ее. Похоже, это то, что надо. Спокойная, совершенно не голливудского типа женщина с мягкими карими глазами и какой-то разом успокаивающей домашностью в движениях. Но тем трудней было поверить, что она согласится на эту операцию. Слава Богу, не ему ее обрабатывать – шеф взял эту задачу на себя и теперь ждет их в отеле «Кэпитол-Хилтон». CIA предпочитает не приглашать людей в свои офисы, а снимать номера в отелях и там проводить встречи с людьми, которые их интересуют. Делается это не столько для конспирации от восточных разведок, сколько для того, чтобы не компрометировать сотрудничающих с ними людей. Если пригласить среднего, нормального американца даже на простую беседу в CIA или ФБР, он возмутится и откажется прийти: «связь» с CIA и ФБР равноценна какому-то постыдному акту, словно сотрудничество с собственным правительством, которое ты же и выбрал путем демократического голосования, в глазах общественного мнения является неприличным. Но приди к этому американцу в дом тихо, так, чтоб никто не видел и не знал, – он чаще всего выложит тебе о своих знакомых и незнакомых все, что знает, а то и больше…
– Сейчас мы поедем в отель, я познакомлю вас с нашим боссом, – сказал Мак Кери, старательно, как и в первом разговоре, избегая всяких киношных терминов вроде «продюсер», «режиссер» и т.п. И чтобы вообще отвлечься от киношной темы, спросил, уже сев в машину: – Вы говорите по-русски?
– Да, немножко, – ответила она по-русски с тем милым акцентом, который округляет и расширяет русское «о» до «оо» и несуществующее в английском «ж» превращает в «ш».
– Где вы учили русский язык?
– В Нью-Йорке, в театральной студии, когда я изучала систему Станиславского. У меня там был русский учитель и… он был моим бойфрендом, – сказала она просто.
Нужно проверить этого бойфренда, мысленно отметил про себя Мак Кери, переглянулся с Керолом, и тот понял, что эту работу придется сделать ему. Хотя вероятность связи ее бывшего бойфренда с КГБ почти нулевая, но застраховаться нужно. Поэтому словно бы между прочим и с воодушевлением бывшего ньюйоркца Керол спросил:
– О, так вы жили в Нью-Йорке? Когда?
– Это было восемь лет назад. Давно уже.
– А какая это была студия? Джульярд?
– Нет, это школа Сони Мур, – сказала она несколько удивленно: кто в кино не знает, что систему Станиславского преподают только в этой знаменитой школе. Они подъехали к отелю и проводили ее до номера.
– Вам хватит часа, чтобы отдохнуть с дороги? – спросил у нее Мак Кери и взглянул на часы. – Даже немножко больше: в двенадцать тридцать у вас ленч с боссом. Успеете?
– Конечно. Где я должна быть?
– Внизу, в ресторане, мы вас встретим.
Вирджинии очень хотелось расспросить их о фильме и о своей роли, узнать, кто еще снимается, какие звезды, но они не заговаривали на эту тему, а самой начинать ей было неудобно. Ее еще никогда не приглашали на главную роль, и она не знала, как вести себя в этом случае. Право, скорей всего лучше подождать, продюсер наверняка ей все сам расскажет. Она распаковала чемодан и пошла принять душ – нужно было привести себя в лучший вид для этой решительной встречи с продюсером. Все-таки жаль, что она не спросила, какая у нее роль, – как бы не промахнуться с платьем или прической. Впрочем, там, на аэродроме, она видела, как смотрел на нее этот Мак Кери. Было в его глазах какое-то сомнение, неуверенность. Неужели они ее забракуют? Но ведь они вызвали ее из Голливуда и уже предложили контракт! Нужно держаться, держаться ровно и спокойно, не переигрывать и не нервничать, а быть самой собой. Вот и все. В конце концов, она уже давно и не мечтала о главной роли, и если она ее не получит, то ничего не потеряет… Стараясь быть спокойной, не нервничать и не переживать, Вирджиния легла в постель, чтоб вздремнуть после дороги и освежить цвет лица. Уже в постели она вспомнила о Марке. Надо бы ему позвонить, но не сейчас, ладно…
9
Шеф восточного отдела CIA пятидесятитрехлетний Даниел Дж. Купер никогда в жизни не был в России, хотя, пожалуй, любил эту страну не меньше, чем родную Америку. Он знал о России все, а точнее, почти все лучшее. Прекрасно говорил по-русски и любил удивлять этим своих подчиненных и тех русских эмигрантов, с которыми ему доводилось беседовать.
Читал и знал на память многое из русской классики и уже не только из любви к русской литературе, но и по долгу службы несколько раз перечел всего Солженицына, Максимова и других диссидентских писателей и почти весь русский «самиздат». Кровоточащая Россия открывалась перед ним на этих страницах. Огромная страна корежилась под пятой КГБ и верхушки КПСС, которые бесцеремонно подавляли всякое непослушание внутри страны и нагло завоевывали доверчиво-глупые души западных народов. И хотя кому же, как не ему, шефу русского отдела CIA, знать тяжелейшее кризисное положение в России и сотни, а то и тысячи подробностей – все же какое-то внутреннее сопротивление мешало ему принять все это за правду. Ведь и сегодня туристы даже в Бухенвальде или Освенциме, глядя на горы человеческих костей, на газовые топки и тюки срезанных с людей волос, восклицают: «Неужели это все было в самом деле?!» Они знают, что это было, они видят, что было, и все-таки…
Именно это внутреннее неверие в реальность монстра, с которым он ведет тайную войну, внутренняя надежда, что и монстр должен вести себя по человеческим законам, мешали работе его предшественника Барри Христофера и мешают ему самому, хотя он же и пытается искоренить это не только в себе, но и в своих подчиненных. «Как нельзя на медведя выходить в лайковых перчатках, так и в нашей работе с ними нельзя деликатничать», – говорил он себе и своим сотрудникам и старался учиться у своих противников, у этого КГБ, наглости и жесткой хватке.
Последние годы советская разведка ведет себя в Америке уже совершенно откровенно. Мало того, что они через третьи страны закупают в США самое современное электронное оборудование, мало того, что они через подставные фирмы заказывают американским фирмам разработку новых компьютерных схем для своей военной промышленности, так теперь их агенты, пользуясь нелепым законом о том, что агентам CIA и ФБР нельзя появляться на территории конгресса, сами открыто разгуливают по конгрессу, и не далее как десять дней назад агент советской разведки, помощник советского военно-воздушного атташе Юрий Леонов запросто вошел в кабинет помощника одного конгрессмена и попросил дать ему копию секретного плана размещения стратегических ракет «MX». История эта обошла газеты, но уже через несколько дней о ней забыли, и все продолжается по-старому.
Советские агенты шпионят в американских компаниях, производящих оптические приборы, электронную технику, лазеры и т.д., и путем подкупа, шантажа и прямых краж добывают образцы изделий, которые запрещено поставлять в СССР.
Что ни день, поступают все новые и новые донесения на этот счет. То калифорнийская компания, несмотря на запрет самого президента, продала Советскому Союзу зеркала для лазерных установок, которые используются в советской военной промышленности, то двое советских агентов проникли в крупную радиокомпанию и выкрали документацию по производству секретных радиоустройств, а то самым «законным» образом СССР закупает в Америке сейсмографическое оборудование для разведки нефти, но с помощью этого оборудования ищет в море не нефть, а… американские подводные лодки.
И можно смело сказать, что многими своими успехами в военной промышленности СССР обязан Соединенным Штатам – их агенты чувствуют себя в демократической Америке, как рыба в воде: покупают компьютеры, секретное оборудование, технические проекты, целые технические фирмы и даже… банки! Покупку одного такого банка агентами КГБ недавно удалось остановить в самый последний момент, но сколько неизвестных, неразоблаченных фирм, конструкторских бюро, электронных компаний, банков и прочих организаций продолжает работать в Америке на СССР?
Как раз недавно, несмотря на протесты США, Швеция продала Советскому Союзу установку для слежения за самолетами, а теперь – нате вам – советская подводная лодка сядет на мель у шведских берегов! Что ж, это будет шведам хорошим уроком. Но что за операцию затевают русские? Просто так они не пойдут на международный скандал. Значит, как говорят русские, овчинка выделки стоит! И тем важнее, чтобы похищение полковника Юрышева прошло успешно. Успешно и красиво. Предстоит простая и почти гениальная партия, если сыграть ее правильно, – а гениальное всегда просто! И Даниел Дж. Купер не мог отказать себе в удовольствии принять в этой партии хоть короткое, но непосредственное участие. Тем более в таком тонком и приятном деле, как вербовка голливудской актрисы. Ведь это была его идея, и он хотел сам продвинуть свою пешку в ферзи в этой партии.
Поэтому в 12.30 он уже сидел за угловым столиком в полутемном и уютном ресторане отеля «Кэпитол-Хилтон» и готовился к щепетильному разговору. В вестибюле у лифта Вирджинию Парт ждал Мак Кери. Он встретил ее ровно в 12.29 – она видела, что глаза его одобрительно осмотрели ее темное платье с неглубоким вырезом, ее аккуратно зачесанные и скромно собранные сзади в узел волосы, – и проводил ее через зал ресторана к столику шефа.
– Разрешите представить: актриса Вирджиния Парт – наш патрон мистер Даниел Купер.
Купер встал, чуть поклонился, пожал руку.
– Приятно познакомиться, присаживайтесь.
При словах «актриса Вирджиния Парт» у Вирджинии приятно заныло сердце – уже давно, лет десять, ее никто не называл этим простым и великим для нее титулом. «Все возвращается! Все свершается», – подумала она, присаживаясь к столу.
Конечно, тут же подскочил официант по напиткам, склонился вопросительно:
– Что-нибудь на аперитив? Вино? Скотч?
Купер посмотрел на Вирджинию.
– Апельсиновый сок, – сказала она. Купер улыбнулся, заказал:
– Сок для леди и два виски.
Потом разобрались с меню. Вирджиния заказала филе-миньон, Купер и Мак Кери – по бифштексу, и, захлопывая меню и отдавая его официанту, Купер сказал:
– О'кей! Как говорят в России, перейдем к водным процедурам! Госпожа Парт, вам предстоит серьезное испытание. Детектив «Чужое лицо» – это не фильм, это жизнь. И я – никакой не продюсер, а начальник русского отдела CIA. – При этом он положил на стол свое удостоверение и открыл его так, чтобы Вирджинии были видны его фотография и фамилия на документе. – Нам нужна ваша помощь, помощь именно такой актрисы, как вы. Я думаю, вы не хуже меня знаете, что сейчас творится в мире – русские обошли нас и в силе оружия, и в дипломатии. Их ракеты висят над Европой, а когда Хейг прилетает в Европу, европейцы кричат, что это мы, а не русские, угрожаем их мирной жизни. Я не хочу читать вам лекцию, я думаю, вы знаете не хуже меня: великая американская демократия – это наша сила и наша слабость. Почти любую секретную информацию русские получают просто из наших газет, а сами держат в секрете даже схемы простейших ксерокс-машин.
1 2 3 4 5 6 7 8