Владислав Крапивин
ЖУРАВЛЕНОК И МОЛНИИ
Роман для детей и взрослых

Моей жене Ирине
ВСТУПЛЕНИЕ
Журавленок
Накануне было пасмурно и зябко. Но вечером прорезался под тучами
ясный закат и потеплело. Утро наступило сверкающее. Глянешь на ули-
цу, и сразу понятно: день будет солнечный и жаркий.
Вера Вячеславовна распахнула все окна и пошла выгонять из крова-
ти засоню Иринку. Но Иринка, оказывается, не спала. Она стояла боси-
ком перед зеркалом и задумчиво показывала себе язык. Увидев маму в
зеркале, Иринка повернулась на пятке и сказала:
- Помню, помню, помню: "Сегодня суббота, большой аврал, никаких
отлыниваний, никаких срочных дел..." Только не корми меня с утра
яичницей, я от нее теряю работоспособность.
Вера Вячеславовна засмеялась. Она заметила, что нельзя потерять,
чего нет, и отправила Иринку умываться. В квартире было просторно и
тихо.
- А где папа?
- Раным-рано ушел в мастерскую, у него сегодня худсовет... Под-
жарить колбасу с горошком?
После завтрака Иринка лихо двигала стулья, хлопала во дворе по-
ловики, протирала подоконники и карнизы. В своем черном купальнике
она носилась из комнаты в комнату и была похожа на ласточку. Это
удивляло Веру Вячеславовну. Не то, что дочь похожа на ласточку, а
то, что в ней прорезалось с утра такое "трудолюбие.
Впрочем, Иринка успевала и дурачиться. Обмотала себя шлангом гу-
дящего пылесоса и закричала:
- Мама! Смотри, я воюю с кровожадным драконом! Он обвил меня
своей длинной шеей!
- Перестань терзать пылесос! Чисти ковер или увидишь настоящего
дракона. Я сама в него превращусь.
- Нет,- возразила Иринка.- Ни в кого ты не превратишься, ты меня
любишь. В крайнем случае скажешь: "Человеку, перешедшему в пятый
класс, пора избавляться от детсадовских привычек..."
- Я вот тебя веником...
Иринка захохотала, и они с "драконом" накинулись на ковер...
Но к полудню Иринка сразу как-то выключилась. То ли устала, то
ли ей надоело. Она притихла, ушла в свою комнату и вдруг появилась в
новых белых сандалетках и белом платьице с синими горошинами - самом
нарядном и любимом. Чинно села у стола.
- Ты уже собралась?-удивилась Вера Вячеславовна.
- Куда?-насторожилась Иринка.
- Что значит "куда?" Мы же договорились вчера, что ты отнесешь
Юлии Яковлевне книгу и возьмешь у нее мой зонт. Она ждет тебя ровно
в час...
- Ой-й... Я совсем забыла. Может, потом?
- Потом она едет на дачу, ты же знаешь. И... в чем дело? Если ты
собралась не к ней, то куда, скажи на милость?
- Да совершенно никуда...
- А к чему такой наряд?
- Разве нельзя одеться по-человечески?
- Гм... А все-таки?
Иринка уставилась на часы и небрежно сказала:
- Так... Мальчик один придет.
- Да? Любопытно,- произнесла Вера Вячеславовна и стала переби-
рать в серванте бокалы, стараясь показать, что не так уж ей любопыт-
но. Потом все-таки спросила:
- А что за мальчик? Из вашего класса?
Она тут же подумала, что вопрос этот смешной. Стала бы Иринка
наряжаться ради одноклассников !
- Не из нашего...- откликнулась дочь. Помедлила и объяснила - Мы
вчера познакомились. В парке...
"Любопытно",- чуть снова не сказала Вера Вячеславовна, однако
поняла, что это выдаст ее растерянность. К спросила скучноватым го-
лосом:
- Разве ты была вчера в парке? В такую-то погоду...
- А что погода? Прохладно, вот и все, а дождя не было... Я хоте-
ла в тире пострелять, а тир закрыт был, я тогда пошла на аттракцио-
ны. Там такую новую штуку устроили: старинные автомобильчики по уха-
бам носятся... Так здорово!
- Не сомневаюсь,- откликнулась Вера Вячеславовна, у которой
всегда бешено кружилась голова от одного вида каруселей и качелей.-
А при чем здесь мальчик?
- Как при чем? В автомобильчик надо по двое садиться, все парами
идут, а я одна. И он один... Тетка там, такая сердитая, покрикивает:
"Ну, скоро вы? Занимайте места!" Он на меня посмотрел и говорит:
"Пошли?" Я говорю: "Пошли". Ну и поехали... А это долгое катанье.
Минут пять мотает вверх и вниз. Мы сидим и молчим. Потом он спраши-
вает: "Хочешь резинку? Мятную..." Я говорю: "Да нет, меня же не ука-
чивает" . А он: "Ну и что? Это не против укачивания, а просто так.
Только у меня одна, давай пополам". Вытащил и порвал пополам вместе
с фантиком. Ну, неудобно же отказываться... Сидим, жуем. Не молчать
же все время, я и спросила: "Ты из какой школы?" Он говорит: "Ни из
какой еще, мы недавно приехали. А ты из какой?" Я сказала, что из
четвертой. Он спросил: "Тебя как зовут?" Я говорю: "Ира. А тебя?"
"Юра..." Вот и все...
- Ну, наверно, не все,-осторожно заметила Вера Вячеславовна.-
Был, наверно, еще разговор какой-то... Ты же пригласила его в гости.
- А, ну, конечно! Мы потом еще по парку ходили, я ему все пока-
зывала, и мы про марки разговаривали. У него, оказывается, куча ма-
рок со зверями и рыбами. Вот мы и договорились, что он сегодня при-
несет и покажет... В двенадцать часов.
- И про Юлию Яковлевну ты, конечно, не вспомнила . . .
- Мам, ну, к ней же целый час ехать! А он придет...
- Кто же виноват?- строго спросила Вера Вячеславовна, и, конеч-
но, строгости у нее хватило лишь на этот вопрос.- Ну, ладно, при-
дет-подождет. Что особенного?
- А если не дождется?- жалобно спросила Иринка. Вера Вячеславов-
на засмеялась:
- Я обещаю тебе, что живым его не выпущу. А ты поторопись.
Вера Вячеславовна заметила, что нетерпеливо поглядывает на часы.
Рассказ Иринки о новом знакомом слегка обеспокоил ее. Ей представил-
ся высокий длинноволосый мальчишка в растрепанных снизу джинсах, по-
лосатом свитере и почему-то непрерывно надувающий губами пузыри из
жевательной резинки. Нет, не хулиган, конечно (с хулиганом Иринка не
стала бы и разговаривать), но самоуверенный и с ленивыми размагни-
ченными движениями. Это сейчас так модно! А Иринка готова подражать
всем на свете...
Гость оказался точным: ровно в двенадцать деликатно тренькнул
звонок. Вера Вячеславовна, пожалуй, чересчур торопливо открыла
дверь.
- Здравствуйте. Ира здесь живет?
Вера Вячеславовна улыбнулась. Улыбнулась про себя, но ласково и
радостно. В дверях стоял Иринкин ровесник - стройненький, легкий,
аккуратный. Даже растрепанные волосы и распахнутый воротник не нару-
шали этой аккуратности. Он смотрел снизу вверх на рослую хозяйку
квартиры с легкой застенчивостью, но доверчиво, будто чувствовал за-
ранее, что ему обрадуются.
Вера Вячеславовна улыбнулась уже открыто. Мальчик был как тонкий
солнечный колосок. Солнце, казалось, не хотело расставаться с ним
даже на затененной лестничной площадке, задержало на мальчишке свой
свет. Наверно, так казалось из-за рубашки-она была цвета золотистой
пшеницы. На ней искорками блестели латунные пуговки.
Славная была рубашечка, подогнанная у талии, с погончиками, с
пристроченной над кармашком шелковой черной ленточкой, на которой
были вышиты крошечные золотые буквы "Windrose". И, любуясь мальчи-
ком, Вера Вячеславовна поймала себя в то же время на практической
мысли, что несколько лет назад не удержалась бы и спросила: "Где те-
бе мама купила такую?" Но теперь это ни к чеку. Витюшка теперь носит
не такие рубашки, и погоны у него потяжелее...
Вера Вячеславовна спохватилась, что несколько секунд молча разг-
лядывает гостя.
- Да-да! Заходи, пожалуйста. Я послала Иринку по неотложному де-
лу, но она скоро придет. Она очень просила подождать...
- Ладно,- весело сказал мальчик.
Он легко ступил бело-коричневыми кроссовками на половик в прихо-
жей, быстро огляделся, пристроил на полке с обувью желтую клеенчатую
папку, которую до сих пор небрежно держал за уголок. Потом высоко
поджал ногу и потянул шнурок.
- Нет-нет, не разувайся,- поспешно сказала Вера Вячеславовна.- У
нас кавардак, уборка, я еще полы не застелила.
Она пропустила мальчика вперед, он шагнул в солнечную комнату и,
конечно, сразу остановился. Так же, как все, кто первый раз видел
"Путь в неведомое". Картина висела почти напротив двери, невысоко от
пола, и походила на узкое окно, окруженное коричневыми лаковыми кар-
низами. На картине был стиснутый бесконечно высокими скалами пролив.
Среди скал металась птичья стая, а по зеленоватой воде уходил ко-
рабль с темными, наполовину убранными парусами. Вода была гладкая,
но от кормы бежал, расширяясь, змеистый след, и в нем извивалось от-
ражение светлого кормового фонарика.
Сверху из-за скал вырывался плоский луч, а впереди - по свету на
камнях и бликам на воде-угадывалась солнечная щель, выход из камен-
ного коридора...
Те, кто входил в эту комнату впервые, всегда останавливались. Но
смотрели на картину по-разному. Одним хватало нескольких секунд,
кое-кто стоял долго и разглядывал внимательно, а иные тут же начина-
ли расспросы. Мальчик замер и тихонько сказал:
- Ой...
И смотрел, не отрываясь, пока Вера Вячеславовна не окликнула:
- Садись вот сюда, в кресло... Чем бы пока тебя занять? Мальчик
очнулся.
- Не надо меня занимать,- проговорил он почти испуганно.- Я
просто так посижу. Посмотрю...
Он присел на краешек старого громадного кресла, повел глазами по
стенам. На стенах были и другие картины: "Осень в старом городе",
"Утренний берег", "Дождь на Театральной площади"... А еще были часы
с маятником, похожим на круглый рыцарский щит, с медным солнцем и
месяцем, которые тихо двигались вокруг эмалевого циферблата (ког-
да-то часы висели еще у Иринкиной прабабушки; теперь они отставали
за час на десять минут, но гость, разумеется, этого не знал).
- Ладно, посиди,- сказала Вера Вячеславовна.- А я пока повешу
это сооружение.
"Сооружением" был плоский глиняный горшок с плетями ползучих
растений, только вчера купленный в цветочном магазине. Горшок назы-
вался "кашпо" и подвешивался на стену. Для этого к нему прикрепля-
лась длиннющая медная цепь. Чтобы горшок повис на нужной высоте,
гвоздь следовало вколотить у самого потолка. Вера Вячеславовна наде-
ла очки и нацеленным взглядом стала отыскивать под потолком нужную
точку.
Тогда мальчик сказал то, что она, по правде говоря, и ожидала:
- Давайте я помогу.
- Помоги. А то мне при моих размерах опасно прыгать по столам...
Они подтянули к стене полированный обеденный стол, мальчик опять
хотел сбросить кроссовки, но Вера Вячеславовна сказала, что не надо,
и постелила на стол газету. Мальчик вспрыгнул на него, ухватил моло-
ток и гвоздь, вопросительно оглянулся.
- Стенка мягкая, деревянная,- объяснила Вера Вячеславовна.-
Только вбить надо повыше, где кромка обоев. Дотянешься?
Он потянулся вверх изо всех сил, приставил гвоздь.
- Так хорошо?
- Очень хорошо. Вобьешь?
- Главное, с первого раза попасть по шляпке, а не по пальцам,-
весело объяснил мальчик. Стукнул и попал по гвоздю. И бойко зарабо-
тал молотком.
Стенка оказалась не такой уж мягкой, гвоздь шел с трудом. Коло-
тить, стоя на цыпочках, было тяжело.
- Отдохни.
- Да нет... Ничего...
Вера Вячеславовна с непонятным беспокойством смотрела, как машет
молотком тонкая рука, вздрагивают на воротнике колечки каштановых
волос, ходят под рубашкой крылышки-лопатки. Мускулы на худых маль-
чишкиных ногах натянулись под загорелой кожей, как резиновые шнуры.
На коленном сгибе проклюнулась и задрожала синяя жилка.
"Как у Витюшки",- со щемящей ласковостью подумала Вера Вячесла-
вовна и отчетливо вспомнила, как однажды девятилетний Витюх тянулся
со стула к верхней полке стеллажа: он доставал словарь для своего
юного дядюшки Пети, студента-медика. Легкомысленный Петька подкрался
и легонько щелкнул племянника по такой вот жилке. Витюшка молча и
мгновенно сложился, как карманный ножик на пружинке. И комочком по-
летел со стула. Петька со смехом подхватил его. Витюшка сперва рас-
сердился и почти всерьез замолотил бестолкового дядюшку пятками и
кулаками. Но тот захохотал и показал язык. Тогда Виток вырвался и
схватил диванную подушку. И они с Петькой начали носиться по комна-
там, сшибая стулья. И Вера Вячеславовна всерьез разозлилась на них,
потому что своим гвалтом они разбудили годовалую Иринку, и та приня-
лась реветь...
Вера Вячеславовна вдруг подумала, что чаще вспоминает Витьку не
длинным старшеклассником и не широкоплечим сержантом, каким он не-
давно приезжал в отпуск, а таким вот мальчишкой. Последние годы бе-
жали почему-то удивительно быстро, и к большому Виктору она просто
не успела привыкнуть. Конечно, она каждый день помнила и тревожилась
о взрослом сыне в погонах с золотистыми буквами "СА" и широкой фу-
ражке с черным околышем. Но о маленьком Витьке - исцарапанном и ко-
ричневом от солнца, озорном и ласковом, о веселом мушкетере в трес-
нувших и замотанных синей изолентой очках-она вспоминала и печали-
лась так, будто он не вырос, а уехал на три смены в лагерь "Горная
речка". И это несмотря даже на то, что подрастала и была всегда ря-
дом Иринка. . .
Стук молотка прервался, и мальчик облегченно опустил руки.
- Все...
- Вот молодец. Отдохни, и повесим эту штуку.
- Я не устал.
Он ловко зацепил за гвоздь медную петельку, выровнял на цепи
горшок, расправил зеленые плети растения и крутнулся на пятке (вмес-
те с ним крутнулся газетный лист). Потом он одним движением заправил
свою аккуратную рубашечку под ремешок на бежевых шортах, тоже очень
ладно сшитых, простроченных по всем швам коричневой ниткой. Чуть
напружинившись, мальчик приготовился прыгнуть на пол.
Вера Вячеславовна едва удержалась, чтобы не протянуть навстречу
руки. Но такая помощь, конечно, была не нужна мальчику. Он легко
скакнул на паркет, выпрямился и глянул весело и полувопросительно:
"Кажется, я справился.
1 2 3 4 5 6