Частный детектив Татьяна Иванова -


Аннотация
В убийстве Нади не было явных мотивов, и частный детектив Татьяна Иванова отрабатывала разные версии. Ограбление, месть, зависть — все отпадало. Ясно только, что совершил преступление человек, которого девушка хорошо знала. Под это определение попадали и мать убитой, и жених, а также подруги и сокурсники. Дверь не взламывали, в квартире ничего не пропало, орудие убийства не сохранило следов нападавшего. Мистика! Но, даже вычислив преступника, Таня понимает, что изобличить убийцу невозможно…
Марина Серова
Никаких следов
Глава 1
Надя Кузнецова давно не ладила со своими близкими. Уже несколько лет в семье все было наперекосяк. Постоянные скандалы и ссоры не давали ей покоя, поэтому она старалась как можно реже бывать дома и даже подумывала уйти совсем, но деваться было некуда, и она продолжала жить в родительском доме, хотя мириться с таким положением дел ей было очень трудно.
Семья Кузнецовых была не хуже других, хотя и не слишком богатая. Мать, Ольга Петровна, была хорошим врачом и работала в областной больнице. Ее уважали, как хорошего специалиста, и на заработок она не жаловалась. Александр Иванович, отец Нади, был директором одного из крупнейших в стране оборонных НИИ и блестящим ученым. Список всех почетных должностей и ученых званий, которых он был удостоен, занял бы несколько страниц и сделал бы честь любому ученому с мировым именем.
Отец был человеком мягким, застенчивым и необычайно рассеянным, как все люди, полностью посвятившие себя любимому делу. Близкие удивлялись, как это он до сих пор помнит дорогу домой, поскольку большую часть своей жизни Александр Иванович проводил на работе. Он был человеком настолько увлеченным, что преспокойно мог, задумавшись над чем-то, уйти из дома в домашних тапочках.
Однажды Надя, возвращаясь домой, встретила его у входной двери. Он стоял с совершенно рассеянным видом, отсутствующим взглядом уставившись в одну точку. В одной руке у него было пустое мусорное ведро, другая застыла в воздухе. Александр Иванович подошел к двери квартиры, поднял руку, чтобы позвонить, но, внезапно задумавшись над чем-то, так и остался стоять с поднятой рукой.
И так постоянно — то уйдет на работу с полным мусорным ведром, то потушит сигарету в чашке с чаем.
Но несмотря на все это, а, может быть, именно благодаря этому, он был единственным человеком в семье, с кем Надя не просто ладила, а жила душа в душу. Отца Надя очень любила, и он тоже души в дочери не чаял. Когда она была еще совсем маленькой, отец часто сажал ее к себе на колени и рассказывал длинные истории, которые просто завораживали Надю. Хотя она и не понимала почти ни слова, но всегда просила повторять один и тот же рассказ по нескольку раз. Эти совместные вечера так привязали их друг к другу, что, даже став взрослой двадцатилетней девушкой, Надя со всеми своими вопросами и бедами всегда бежала к отцу, даже после того, как выяснилось, что все свои волшебные истории отец черпал из учебника по квантовой механике.
Все началось после того, как Надя поступила в университет. Много новых дел, новых друзей. Ольга Петровна постоянно была недовольна то поздним возвращением Нади домой, то не вовремя сданным зачетом, то чем-то другим. Она всегда требовала, чтобы Александр Иванович поддерживал ее, но он только отшучивался и несмело улыбался Наде. Все спускалось на тормозах, и дальше недовольного ворчания и упреков матери дело не шло.
Но вот в больнице, в которой работала Ольга Петровна, сменилось руководство, и новое начальство устроило сокращение штатов. Ольгу Петровну, только что миновавшую пенсионный рубеж, с почестями отправили на заслуженный отдых. Ни к чему хорошему это не привело. Дело даже не в том, что в семье стало недоставать денег — зарплаты Александра Ивановича вполне хватало для того, чтобы вся семья могла существовать безбедно, просто Ольга Петровна не хотела мириться с непривычным для нее положением пенсионерки. Помаявшись месяц-другой дома, она принялась искать работу, но не нашла ничего подходящего.
Характер у нее потихоньку испортился, она стала совершенно невыносимой. Выговаривала дочери и мужу по любому пустяку, на дух не переносила никаких возражений, и небольшие размолвки, которые раньше заканчивались, не успев даже начаться, теперь все чаше перерастали в безобразные скандалы со слезами и криками. Безобидное ворчание из-за вечной рассеянности Александра Ивановича теперь заканчивалось бурными истериками.
Надя все чаще стала возвращаться домой затемно, чтобы поменьше общаться с матерью. Придя домой, она наскоро ужинала и убегала в свою комнату, к сильному раздражению Ольги Ивановны, говорящей, что ее родная дочь живет в доме как квартирантка, считаясь лишь со своими желаниями. В доме, когда-то веселом и мирном, становилось тихо и неуютно, только Ольга Петровна шумела на кухне посудой, да, дописывая очередную статью, постукивал клавишами компьютера отец.
Обстановку немного расшевелила смерть бабушки, девяностолетней старушки, матери Александра Ивановича. Совместные хлопоты по поводу похорон разрядили напряженность, но не вернули в семейные отношения Кузнецовых былой теплоты. Как только улеглась суета, связанная с похоронами и поминками, все вернулось в старое русло. От бабушки осталась небольшая однокомнатная квартира в центре города. Так как других наследников, кроме Александра Ивановича, не было, то он тут же переоборудовал квартиру в свой рабочий кабинет и, по совету коллег, тут же переписал ее на Надю.
После того как переоборудование было закончено и Кузнецов-старший увешал стены бесчисленными патентами на свои изобретения, почетными грамотами и дипломами, он вообще почти перестал бывать дома и все вечера проводил на новой квартире. Надя часто оставалась ночевать у него, забывая даже позвонить матери.
* * *
В этот солнечный майский день Надя сидела в квартире отца у окна. На улице под лучами солнца первая зелень блестела чистым, нереально чистым изумрудным светом. Прохожие, чувствуя приближение лета, с радостью оставили дома свои плащи, теплые свитера и шляпы.
Надя смотрела в открытое окно, ветер трепал ее светлые волосы, а рядом с ней, поднимая ничуть не меньший ветер, чем врывался в окно, носился Александр Иванович. Он вот уже полчаса был в диком возбуждении.
— Еще чуть-чуть, Наденька!!! — Отец размахивал руками, осыпая Надю пеплом со своей сигареты.
— Что чуть-чуть, папа? — Она, несмотря на подробные объяснения отца, не понимала, в чем причина такого бурного восторга.
— Чуть-чуть подумать! Если я завершу эту работу, то стану величайшим инженером со времен Попова!
Он сделал еще один виток вокруг стола и уселся наконец на стул. Александр Иванович тихо вскрикнул — окурок, догорев до конца, обжег ему пальцы и упал на пол. Нимало не смутившись, Александр Иванович тут же выхватил следующую сигарету и закурил от большой подарочной настольной зажигалки. Он курил уже пятую или шестую сигарету подряд. В комнате стоял такой дым, что Надя, несмотря на то что сидела у открытого окна, закашлялась.
— Папа, перестань курить. Здесь уже топор можно вешать.
Отец вскочил и замахал руками, как ветряная мельница. Клубы дыма закружились вокруг него, словно маленькие циклоны, похожие на те, что снимают из космоса. Надя закашлялась еще раз — отец был неисправим. Так было всегда, когда на его горизонте начинал маячить патент на очередное изобретение. Он становился невменяемым: не ел, не пил, почти не спал. Но сейчас все гораздо хуже. В Александра Ивановича словно бес вселился. Вот уже пятый день он сидел у себя в кабинете, зарывшись в чертежи и расчеты. Он то вдруг начинал писать что-то на листках бумаги, то внезапно останавливался и, разорвав их и кинув в мусорную корзину, принимался писать снова. Он метался по кабинету, курил, исписывал и рвал стопки бумаги, переворачивал горы книг или часами возился с какими-то железками, обложившись огромным количеством приборов, назначение которых оставалось для Нади полнейшей загадкой.
Надя слезла с подоконника и подошла к отцу, который, весь опутанный разноцветными проводами, возился над грудой каких-то железяк. Подойдя к столу, она чуть не упала, споткнувшись о стопку книг, стоявших прямо на полу.
— Господи, папа, я ведь только вчера убрала все по местам, а у тебя опять завал!
— Завал! — Александр Иванович даже не поднял глаз от приборов. — Да я после тебя целых три часа ничего найти не мог.
— Все лежало на своих местах, — обиженно заявила Надя.
— На своих местах?! Справочник по электрохимии с утра найти не могу! — Щелкнула зажигалка, Александр Иванович закурил очередную сигарету. — Скажи, где он?
— На книжной полке смотреть не пробовал?
— А что ему делать на книжной полке? — Александр Иванович удивленно поднял глаза.
— Папа, книга должна стоять на книжной полке! — Надя достала справочник и положила отцу на стол.
— Слава тебе господи, нашелся! Надя, не прячь его больше, он мне сейчас очень нужен! — Справочник, пущенный умелой рукой, приземлился под столом, где, видимо, и было его обычное место.
Надя вздохнула и отправилась на кухню заваривать чай, а отец продолжил свою работу.
Вскоре Надя забыла об этом разговоре. Александр Иванович продолжал напряженно работать, однако через несколько недель, не выдержав такого небывалого напряжения, тяжело заболел. Он отказался лечь в больницу, и его просто перевезли домой с его новой рабочей квартиры. Ему было строго-настрого запрещено заниматься какой-либо работой, и это удручало его гораздо больше, чем сама болезнь. Он осунулся, похудел, почти перестал разговаривать.
Болезнь затянулась надолго, и о выздоровлении в ближайшее время и речи не шло.
Однажды, уже где-то в середине лета, Александр Иванович подозвал к себе дочь и, когда она пришла, усадил ее рядом с собой на край кровати.
— Помнишь, Надя, у себя в кабинете я занимался очередным изобретением? — Голос его был слабый, почти старческий, хотя еще месяц назад это был мужчина, полный сил.
— Конечно, помню. Но к чему ты вспомнил об этом? — Надя была слегка удивлена. — Если это намек на то, чтобы продолжить работу, то даже и не мечтай.
— Нет, — устало махнул рукой Александр Иванович, — просто я должен тебе кое-что объяснить, потому как это очень важно. — И добавил после некоторой паузы: — Для меня очень важно.
— Что ты хочешь объяснить, папа? Я слушаю.
Александр Иванович закашлялся, и Надя поспешила принести ему лекарство и стакан воды. Приступ кашля немного утомил Кузнецова, но он продолжил:
— В моем кабинете в столе, в нижнем ящике, лежит то, над чем я работал все последнее время. Я успел закончить разработку, но изобретение осталось незапатентованным… — Он опять закашлялся, лицо его покраснело от натуги.
— Папа, успокойся. — Последнее время у отца было высокое давление, и Надя очень беспокоилась за него. — Тебе надо отдохнуть, а то ты никогда не поправишься. Не волнуйся так, пожалуйста. Я принесу тебе чаю.
Надя побежала на кухню, чтобы принести отцу горячего чая и позвать мать.
— Надя, подожди! Надя!.. — крикнул он ей вслед, но у него снова начался приступ кашля.
Договорить им не пришлось. Отца стало лихорадить, ему дали какие-то лекарства, и он впал в забытье. Температура поднялась до сорока градусов и держалась несколько дней.
Когда жар стал спадать, Александр Иванович перестал бредить и немного пришел в себя, Надя, как обычно, сидела у его постели. Болезненная бледность его лица сменилась легким румянцем. Отец сжал Надину руку, открыл глаза и, вздохнув, снова погрузился в беспокойный сон. Надя вздрогнула от неожиданности, когда на ее плечо легла тяжелая рука матери.
— Его надо везти в больницу, Надя. Мы и так уже слишком долго тянули.
Голос матери был непривычно тихим и каким-то странным, свистящим. За время болезни отца она сильно похудела и осунулась. Ссоры Нади с матерью прекратились. Ольга Петровна просто перестала разговаривать с дочерью.
Надя повернулась к матери и посмотрела ей в глаза.
— Ты думаешь, он совсем плох?
— Ему нужно в больницу. Если и осталась хоть какая-то надежда, то она в немедленной госпитализации.
— Как же мы его повезем, мама? — Надя выглядела сильно растерянной, то ли от слов матери, то ли оттого, что она вообще с ней заговорила.
— Я уже вызвала машину «Скорой помощи». Юрию Федоровичу позвоним, он его примет.
— Папа будет недоволен, что мы увезли его в больницу, он очень этого не хотел.
— Пойми, глупая, это кризис. Если он немедленно не получит полной врачебной помощи, то просто умрет. Если б не его идиотское упрямство, я с самого начала положила бы его в стационар. — Чувствовалось, что Ольга Петровна с трудом сдерживает крик.
— Хорошо, я соберу вещи, — Надя поднялась с постели отца.
— Я пойду встречать «Скорую»…
Надя складывала в полиэтиленовый пакет вещи — обычный больничный набор. Ей не хотелось отправлять отца в больницу, но в то же время она очень боялась за него и не хотела, чтобы с ним что-то случилось, а чем помочь, она не знала, поэтому решила довериться опыту матери.
«Скорая» приехала минут через пятнадцать. Двое санитаров аккуратно уложили Александра Ивановича на носилки и перенесли в машину. Его тут же опутали системами датчиков и капельницами. Ольга Петровна поехала в больницу. Надя осталась убраться и привести квартиру в порядок.
Александр Иванович до больницы не дожил. Ольга Петровна, вернувшись домой, сказала, что реанимационная бригада сделала все, что было возможно.
Кузнецова-старшего похоронили на старом кладбище, которое давным-давно было закрыто, рядом с его отцом. Помог старый друг Александра Ивановича. Народу было много, почти весь институт, директором которого Кузнецов был последние двадцать лет.
Надя никак не могла избавиться от мысли, что если бы мать не повезла отца в больницу, то он, возможно, остался бы жив. Она, конечно, понимала, что это чушь, что отец действительно был очень плох, но ничего с собой поделать не могла.
1 2 3