- Довольно трусливая позиция, - бросил Тихомиров. - Только ведь я обязан бороться с терроризмом. А вы его поощряете своими подачками.
Директор, моложавый, но с заметным брюшком высокий мужчина в модном темном пиджаке и бордовом галстуке, поднялся из-за стола и в волнении закружил по кабинету. Волнение было вызвано не только неприятным происшествием, но и упрямством Тихомирова, не поддававшегося ни на какую логику.
- Это не терроризм, а нормальный рэкет, поймите вы. Вот, если бы они потребовали миллион, это был бы терроризм. Двадцать тысяч - это десять процентов нашей прибыли за прошлый месяц, это обычный рэкетирский процент. Мы вынуждены платить при такой работе ваших доблестных коллег... - он развел руками.
- А я говорю, это терроризм, - прервал его Тихомиров. - И представителя террористов я обязан схватить и допросить.
- Это может оказаться случайный человек. А завтра они в отместку устроят взрыв. Вы мне можете гарантировать безопасность?
- Не могу, - спокойно ответил Тихомиров.
- Вот именно. Швырнут мину из проезжающей машины, и ищи ветра в поле. Вашего брата в Москве кишмя кишит, а взрывы как гремели, так и гремят.
- Хорошо, мы его отпустим, но жучок в упаковку мы все-таки поставим... И наблюдать за ним будем. Где-то он передаст бандитам эти деньги. Начальство меня просто не поймет, если я буду бездействовать. Не имею права.
Дмитрии Петрович отомкнул ключом дверь и вошел в прихожую. Екатерина Ильинична возилась на кухне. Он сел за стол и спросил:
- Ну что, полегчало?
- Кажется, отпустило. Хлопьев взял?
- Да, - он выложил желтую пачку на стол.
- А что с миной?
- Продал. Директору банка. Ему как раз такая нужна.
- Зачем она ему?
- Откуда я знаю, что у него на уме: банкир как-никак...
- За сколько? - спросила она.
- За двадцать тысяч.
- Всего-то? - удивилась Екатерина Ильинична.
- Долларов, Кать, - пояснил он.
- Это сколько же будет на наши деньги?
- Чего считать-то, курс скачет, получим посчитаем.
Она опустила руки и повернулась к нему. Дмитрий Петрович поспешно отвел глаза и наклонился, сделав вид, что возится с пакетом.
- Куда нам столько?
- Положим в банк, как этот парень сказал... В санаторий поедем, в Ессентуки, доктора велели, помнишь? А туда в наших тряпках не поедешь, приодеться надо. Потом в клинику тебя положу, в самую лучшую, где начальство лежит... А там, если ты не начальник, то тебя обдерут, как липку. Такой уж теперь хозрасчет.
- Ну смотри, тебе виднее, - она снова повернулась к плите.
- Завтра твоя помощь потребуется, Кать. Дело это секретное, они передадут мне деньги на базаре. А я незаметно суну их тебе. А то ведь как у нас принято: одной рукой дадут, другой обжулят... Как с пенсиями. Как бок-то, сможешь пойти?
- Смогу, почему нет...
Дмитрий Петрович облегченно вздохнул и пошел переодеваться.
На следующий день ровно в одиннадцать Дмитрий Петрович снова появился у дверей банка. На этот раз он был одет в старые брюки, стоптанные ботинки и неопределенного цвета рубаху, на голове топорщились нечесаные седые лохмы. Вид его наводил на мысль о бомжах, подвалах и мусорных свалках.
Он подошел к рослому охраннику и, подняв к нему голову, заявил:
- Меня послали к директору за деньгами. Проводи.
Спустя несколько минут Дмитрий Петрович входил в кабинет директора. Он прошел к столу, пристроил на коленях пустой пакет и смущенно огляделся: в таких огромных комнатах бывать ему не приходилось.
С противоположной стороны стола его внимательно разглядывали директор и Тихомиров. Перед Тихомировым лежал раскрытый блокнот.
- Ваше фамилия, имя, отчество и местожительство, - сухо начал Тихомиров. Дмитрий Петрович принялся отвечать.
Беседа длилась долго, но ничего существенного не дала. Дед рассказал, как на рынке к нему подошел чернявый молодой парень и попросил сходить в банк за пакетом. Обещал хорошо заплатить. Пакет он должен передать сегодня. Он должен выйти из банка, сесть на троллейбус, выйти у рынка, пересечь его и встать с противоположной стороны. Там на остановке, у самой обочины он должен ждать до тех пор, пока к нему не подъедет на машине тот чернявый парень. Он притормозит, подхватит пакет и выбросит ему вознаграждение. Вот и все.
- Рынок рядом, можно дойти пешком... - предложил Тихомиров.
- Не могу, ноги болят, видать, отходился я пешком, - спокойно возразил Дмитрий Петрович.
- Пусть едет на троллейбусе, - вмешался директор.
- Хорошо, - кивнул Тихомиров и снова взглянул на собеседника. Этот... неизвестный, он угрожал вам?
- Нет. Сказал только: если приведу милицию, он меня зарежет.
- А банк? Что с банком? - не выдержал директор.
- Взорвет.
- Так... - Директор красноречиво взглянул на Тихомирова. Тот извлек откуда-то из-под стола небольшой бумажный сверток и придвинул его к Дмитрию Петровичу:
- Здесь деньги. Сделаете все, как он просил.
- Вас мы не виним, - поспешно добавил директор. - Вы - тоже жертва, как и все мы...
Дмитрий Петрович неопределенно пожал плечами и опустил сверток в пакет.
В троллейбусе ему уступили место, он сел к окну и, незаметно запустив руку в пакет, принялся освобождать его от обертки. Сопровождавший его молодой оперативник с миниатюрными наушниками на голове, в которых попискивали сигналы установленного в пакете "жучка", сделав вид, что весь погружен в музыку, стоял на задней площадке, окруженный толпой пассажиров. Объект наблюдения неподвижно сидел впереди, прислонив к окну седую голову.
У рынка Дмитрий Петрович сошел и храбро, как в бурлящий водоворот, кинулся в толпу. Его завертело среди крикливых рядов, галдящих покупателей, в суете и толкотне переполненного народом рынка. Оперативник, работая локтями старательно следовал за ним. Он не волновался, что потеряет объект: в наушниках исправно попискивало, а противоположная сторона рынка была оцеплена сотрудниками Тихомирова. Седая голова то исчезала в гудящей толпе, то возникала вновь совсем рядом.
У овощных рядов Дмитрий Петрович замедлил шаг и начал прицениваться то к помидорам, то к огурцам, то к укропу. Вот он наклонился к пучкам моркови и начал их внимательно рассматривать. Рядом склонилась какая-то старушка. Наконец он выпрямился и зашагал дальше. Он миновал овощные ряды и свернул в сторону выхода. И тут оперативник с ужасом заметил, что попискиванис жучка словно бы отделилось от объекта: звук был в одной стороне, а объект направлялся в другую.
Значит он успел передать пакет, мелькнуло у оперативника. Он перестал преследовать деда и направился на звук, издаваемый "жучком". Звук становился все отчетливее, оперативник ускорил шаг и почти натолкнулся на своего дублера, подключившегося к сопровождению объекта уже на рынке. Тот стоял у мусорного бачка и задумчиво разглядывал знакомый пакет, в котором попискивала опустевшая бумажная обертка. Они переглянулись и быстро пошли вдоль овощных рядов. Молодых, чернявых, похожих друг на друга кавказцев было такое множество, что оба безнадежно вздохнули.
Дмитрий Петрович вышел к остановке и сразу заметил Тихомирова. Увидев, что дед без пакета, Тихомиров удивленно поднял брови и направился к нему. Вид у Дмитрия Петровича был расстроенный. Встав рядом, Тихомиров незаметно процедил сквозь зубы:
- Где пакет?
- Дак он меня встретил у овощных рядов. Выдернул и был таков. И не заплатил, стервец, как обещал... Никому нельзя верить.
- Стойте здесь! - приказал Тихомиров и бросился к рынку. Через несколько минут он вернулся с пустым пакетом в руках.
- Пока вы свободны. До свидания. Если потребуетесь, вызовем... - он раздраженно скомкал злополучный пакет.
- А за что вызовете-то? - недоуменно спросил Дмитрий Петрович.
- Я же сказал, если потребуетесь... Как свидетеля. Когда найдем того парня, для опознания, - уже спокойнее добавил Тихомиров.
- Ну, это я пожалуйста... - Дмитрий Петрович согласно кивнул, попрощался и направился к рынку.
За противоположным входом его терпеливо ждала Екатерина Ильинична. Руку се оттягивала тяжело набитая сумка, на дне которой под овощами лежали две пачки зеленых банкнот. Ждала и беспокоилась, как бы не раздавились помидоры и не перемазали деньги.

1 2