Галина Владимировна Романова
Старая тайна, новый негодяй




« Старая тайна, новый негодяй»: Эксмо; Москва; 2007
ISBN 978-5-699-2193
Аннотация

Как бы мы ни старались, зло часто побеждает — и наносит свой удар в самый неподходящий момент… Помня эту простую истину, Сергей Аракелян, который потерял любимую жену, доходный бизнес, деньги и жилье, не пытается мстить своим врагам. Однако вскоре с удивлением обнаруживает, что те, кого он презирает и не может простить, погибают один за другим. В этих убийствах обвиняют его…

Галина Романова
Старая тайна, новый негодяй

Глава 1

Кто сказал, что одинокий человек — это несчастный человек?! Кто придумал, что одиночество — это навязанная обстоятельствами изоляция от полноценной, благополучной жизни?!
Нет, конечно же, одиночество одиночеству рознь, случается всякое… Я знаю одно: мое одиночество благословили небеса.
— Дашка, ты просто уродка!
Такой вывод сделали мои подруги неделю назад. Случилось это в момент обсуждения предстоящей вечеринки. И каждая подруга — а их у меня трое — сочла своим долгом выставить на обсуждение достойную кандидатуру для знакомства со мной. Разумеется, все четверо претендентов на то, чтобы скрасить мое одиночество, были мною предварительно отвергнуты. Девчонки заламывали руки и стенали на тему моей полной фригидности, эгоизма, лености, тупоумия и тому подобных вещей. Потом единогласно провозгласили:
— Ты должна хотя бы понимать, что время безжалостно. Твоя красота — понятие и сейчас-то весьма относительное… — Тут Наталья, первая из подруг, сделала красноречивую паузу, чтобы дать мне прочувствовать всю силу ее сарказма, а затем продолжила: — А что с ней будет через пару лет? Через пять, десять? Кому ты будешь нужна, скажи? Сейчас ты берешь тем, что неплохо сложена, красивые длинные ноги, грудь опять же…
Тут она опустила трогательно печальный взгляд на то место, где скудными холмиками возвышался ее бюст, и продолжила:
— Но все это проходяще, понимаешь!!! И ноги варикозными станут, и грудь обвиснет, и, вообще, воды подать будет некому! Тебе это понятно?!
— Да, — я кротко кивнула, хотя в душе была с ней не согласна.
— Что да?! Что да?! Девчонки, она из нас идиотов делает! А в душе насмехается! Как дала бы по башке! — Агрессивный выпад принадлежал второй подружке — Ирке Яковлевой. — На этом вечере будут присутствовать сразу четверо холостяков! Господи, да я бы на твоем месте голой джигу станцевала на центральной площади!
— Станцуй, — предложила я, мысленно представив, как Ирина, мать троих детей, почетный завсегдатай городской тусовки, это делает.
— Танцевать, конечно же, не стоит, — серьезно заявил третий голос нашего вече — заслуженного учителя иностранных языков и по совместительству нашей подруги Ниночки Минаковой. — Но могу тебе, Дарья, на полном серьезе заявить: на сей раз тебе открутиться не удастся. Ребятам известно о твоих намерениях…
— О моих?! — Кажется, начиналось самое интересное. — И какие такие у меня намерения?!
— Да твоих, — хором ответили все трое, потом Наталья за всех продолжила:
— Все они знают о том, что тебе приспичило выйти замуж. Типа, последний шанс для одинокой перезрелой дамы и все такое…
— Ну, вы!.. — Мне просто дыхание перехватило от такой наглости. — Вы что это себе позволяете?! Кто вас просил?!
И пошло, и поехало. Я орала что есть мочи на всех троих сразу, а потом на каждую в отдельности. Наговорила кучу гадостей, заведомо зная, что все вольности в речевых оборотах сойдут мне с рук. Потом с грохотом выдвинула из-за стола стул, поставила его в центр Иркиной гостиной и воинственно произнесла:
— Теперь каждая из вас скажет, в чем я не права. И если ваши контраргументы окажутся логичными, я приму ваши условия.
Подруги мямлили, пытаясь сказать что-то весомое, потом сдались и надолго замолчали.
Спасла ситуацию, как ни странно, младшая дочь Ирины. В ее честь, собственно, празднество и затевалось. Девочке исполнялось пять лет, и родители решили первый юбилей дочери отпраздновать на уровне, пригласив кучу гостей.
Василиска зашла в комнату с таким хитрющим видом, что мне сразу стало ясно: ребенок подслушивал. Она без лишних слов забралась ко мне на колени. Схватила за щеки и потребовала, по-детски шепелявя:
— Обессяй мне, Дасска, одну вессь!
Этого ребенка я обожала. Ради нее, наверное, точно станцевала бы все, что угодно, в каком угодно виде. Все об этом знали и пользовались, как могли. И я тут же заподозрила, что Василиска состоит в сговоре с моими подругами. Малышка потребовала:
— Ты будес с ними любезной, Дасска? Они хоросие дяденьки! И Витек, и Госка, и Валерка, и Сурик. Я их люблю. И ты полюбис, вот увидис!
— Ну, против таких доводов возразить нечего. — Я обняла девочку и поцеловала в кудрявую макушку. — Для тебя, радость моя, хоть на костер.
— Я зе говорила, сто все полусится! — победно возвестила Василиска. И под перекрестными взглядами — моим испепеляющим и виноватыми подруг — удалилась из комнаты.
— Ну, ладно, — зачастила сразу Наталья, пытаясь мгновенно завладеть ситуацией, — теперь давай обсудим, что ты наденешь.
— Ну, уж нет!!! — Я все же таки заорала. — Тут у вас номер не пройдет!!! Надену то, что сочту нужным!!! И эти штучки, Ирина, тебе выйдут боком, так и знай!!!
Я вышла из Иркиного дома с самым оскорбленным и независимым видом, который только смогла изобразить. Не забыла даже шарахнуть входной дверью как следует, дабы они окончательно прочувствовали, как я оскорблена их вероломством. На самом-то деле все было совсем не так. Я не держала на них зла, и мне было абсолютно наплевать.
И на их тщетные попытки выдать меня замуж только потому, что давно пора. Тридцать пять как-никак!
И на то, что они всякий раз подсовывали мне перспективных ботаников с учеными степенями, искренне полагая, что в них и найду мое истинное счастье.
И даже на то, что меня порой выставляли перед незнакомыми мужчинами в таком вот, мягко говоря, невыгодном свете.
Меня почему-то все это абсолютно не трогало. Я любила эту троицу, со всеми их многочисленными выводками. Любила их стремление видеть меня счастливой, пусть даже их благие намерения принимали такую гротескную форму. Пускай же будет именно так, а не иначе. Все это много лучше смазанных поцелуев «щека к щеке» на бегу и дежурных вопросов типа: «Как ты…»
Девчонки меня любили искренне и давно, как, впрочем, и я их. Да мне и любить-то особенно было больше некого.
Родители ушли друг за другом еще десять лет назад, не оставив мне в наследство ни сестер, ни братьев. Продав их большую квартиру и машину, я начала создавать свой собственный очаг.
— Так будет лучше… — огрызалась я на подруг, которые никак не могли взять в толк, зачем мне избавляться от огромной двухуровневой квартиры в престижном районе и покупать хотя и вполне приличное жилье, но на окраине.
Очень мне не хотелось выворачивать себя наизнанку даже перед ними и объяснять, что жить в доме умерших родителей я не могла. День за днем, час за часом находиться в стенах, помнивших их живыми, трогать вещи, которых касались они… Нет, это было страшным испытанием. И я его не выдержала, переехав. Единственное, от чего я не решилась избавиться, так это от дачи. Огромный двухэтажный бревенчатый дом был так хорош, что продавать его даже я сочла кощунством.
Подруги мой поступок оценили по достоинству. Все по очереди меня расцеловали, сразу решив, что моя дача как нельзя лучше подходит для того, чтобы сбегать туда изредка от своих домашних. Так на первых порах и было. Мы затаривались пивом, продуктами и отправлялись туда раз в месяц на пару дней.
Это было благословенное время. Мы рыбачили, выуживая из старинного пруда допотопными удочками карасей. Парились в баньке, которую отец смастерил собственноручно по чертежам какого-то журнала типа «Сделай сам». Потом сидели на огромной веранде и пили чай из ведерного самовара, который Ирина всякий раз с удовольствием растапливала щепками. Чай пах дымом, сосной и ягодами. На шаткий стол стелили накрахмаленную скатерть, которую всегда привозила с собой Наталья. В центр ставили огромное блюдо бубликов с маком. Разбирали щербатые кружки из старинного маминого комода, упивались до одурения чаем, просиживая за полночь, и говорили, говорили, говорили без умолку… А потом — все! Все закончилось! Как только одному из трех супругов взбрела в голову идея навестить нас, так сразу наша холостяцкая идиллия и закончилась.
— Ах вы, эгоистки!!! — шумно возмущался Володя. Кажется, именно Натальин муж решил нас навестить в тот роковой день. — Столько времени скрывать от всех нас такое место!!! Нет, вам это даром не пройдет!!!
Как пообещал, так и сделал. С тех пор почти каждый выходной на мою дачу совершались паломничества семейных кланов моих дорогих подруг. Шум, гам, очереди в сортир и баню. Горы грязной посуды, вечно парящие кастрюли и чайники на плите и детский визг на садовых дорожках и берегу пруда. О каком отдыхе тут могла идти речь? Одним словом, нас с девчонками культурно потеснили. Пришлось нам передислоцироваться, пополнив ряды спортивной секции шейпинга. По моей личной просьбе — как-никак я являлась заместителем генерального директора нашего спортивного общества — нам выделили отдельное помещение и удобное время. Ну, а при закрытых дверях мы занимались в основном тем, что валялись на матах и болтали обо всех и обо всем. Потом, как порядочно отпотевшие тренировочное время, мы шли в бассейн, затем в душ и под занавес в бар. С вылазками на дачу это, конечно же, не сравнишь. Но все же альтернатива…
Субботний день, на который выпал день рождения Василиски, выдался великолепным. Небо плотно завесила облачность, обещавшая приятную прохладу без осадков. Ветра совершенно не было, а воздух лишен того неприятного ощущения духоты, которую порой ощущаешь в солнечный день.
— Твоя любимая погода, — возвестила чуть свет Иринка, которая сочла своим долгом разбудить меня телефонным звонком.
— Вижу. — Я как раз стояла на лоджии, своими размерами больше напоминавшую комнату, и отчаянно зевала в сторону простирающегося в десяти метрах от моего дома соснового бора. — И что? Кстати, поздравляю тебя с днем рождения дочери.
— Кстати, спасибо. — Я просто видела сейчас, как Иринка иронично поджимает губы и посылает мне через расстояние укоризненный кивок головой. — А то! Помнишь, о чем мы говорили в последний раз? И не вздумай включать дурочку!
— Да помню, — успокоила я ее. Оглянулась, нашла взглядом одно из кресел и уселась в него, подобрав ноги. — Их четверо. Виктор, Валера, Игорь и Александр. Я правильно всех назвала?
— Угу. — Кажется, моя хорошая память удостоилась благосклонного кивка подруги.
— Виктор — психолог. Валера…
Черт, я, кажется, забыла, кем был этот самый Валера. Вспомнить нужно было срочно, иначе Иринка обязательно обидится. А ее огорчить нельзя, у нее сегодня праздник.
— Ир, ну помоги! — взмолилась я, так и не вспомнив. — Вы их каждый праздник для меня клонируете, не могу же я помнить все анкетные данные!
— Валера тоже психолог. Он работает в одной фирме помощником по связям с общественностью, — назидательным тоном разъяснила Яковлева. — Игорь — крупный бизнесмен.
— Насколько крупный?
Совершенно невинный вопрос. И чего она сразу вызверилась?
— Слушай меня и не перебивай идиотскими вопросами! — закончила она гневную тираду минут пять спустя. — Настолько крупный, что летает за границу десять дней в неделю, машин имеет без счета, несколько особняков и прочее, прочее.
— Тогда он либо урод, либо импотент, Ирина. Можешь даже не кричать на меня, но людям с такой загруженностью не до создания семейного очага. Ладно, посмотрим. Кто там следующий?
У меня, если честно, оставалась последняя надежда на этого Александра. Он-то хоть мог быть приличным человеком? Без всяких связей с общественностью и особняков в разных географических точках. К сожалению, не мог. Александр оказался очередным безнадежным ботаником. То есть старшим научным сотрудником в каком-то замороченном институте.
— Чем конкретно он хоть занимается? Проблемы СПИДа, гепатита или что-нибудь космическое?
Я, как могла, сдерживала огорчение, говорила бодро и с выражением. Но Ирку разве проймешь! Она тут же вспылила, обозвала меня уродкой. И, напророчив напоследок мне в мужья алкаша и дегенерата, бросила трубку.
Вот и поговорили, называется! А чего, собственно, психовать? Знаю я этих старших научных сотрудников. Глазом не успеешь моргнуть, препарируют, как мышь подопытную. А мне еще жить и жить, всего-то ничего: тридцать пять через месяц…
Аккуратно пристроив трубку на столе прямо там на лоджии, я встала, облокотилась о перила и, чуть свесившись, оглядела наш двор. Все как всегда. Площадка перед подъездами, а их всего-то два, чисто выметена. На стоянке все двенадцать машин — моя в том числе, — у остальных жильцов гаражи поблизости. Газон и кусты шиповника добросовестно политы дворником Михаилом, глядя на которого я всегда вспоминаю тургеневского Герасима. Сразу за кустарником через проезжую часть начинается лес, который радует глаз в любое время года. А подруги еще недоумевали на предмет выбора мною района. Нет, здесь хорошо. И чистенько, и дышится легко. Опять же, соседи хорошие. Марина с третьего этажа, что живет в моем подъезде, уже с утра наладилась за грибами. Значит, вечером будет сидеть на скамеечке и уговаривать всех по очереди попробовать ее грибочков, которые она к тому времени успеет перебрать и сварить. Я лично никогда не пробовала, отшучиваясь, что пожить хочу. Она не обижалась, заливисто хохоча и выкрикивая:
— Да ну тебя, Дашка!
1 2 3 4 5 6