три шестерки сорок три. Я буду ждать!
Глава 3
Он давно уже прозябал в бездеятельной скуке. Очень давно. Как бы не соврать, не сбиться со счета и не обмануть самого себя.
Да, уже несколько месяцев не находилось применения его таланту. А он у него имелся, да еще какой! И главное – талант тот был пока непризнанным. Результатами упивался пока он один. Правильнее, думал, что он один, но вот вчера…
Вчера на улице возле газетного киоска его неожиданно окликнули. Окликнули по имени, между прочим. Отвели под локоток подальше от людской толчеи, что всегда возникала там, поскольку газетный киоск соседствовал с автобусной остановкой. Усадили на скамеечку под раскидистым канадским кленом и, настырно глядя ему в глаза, проговорили:
– У меня есть заказ на одного человека.
– Не понял?
Он очень ловко изобразил удивление. Он умел притворяться, умел играть, умел вводить в заблуждение. Решил, что прокатит и на этот раз. Не прокатило, черт побери, потому что этот настырный человек ухмыльнулся и пробормотал:
– Не пытайся валять дурака, я все о тебе знаю.
– Да ну! И что же ты знаешь?
Не хотел, да оглянулся с опаской себе за спину. Это – решил он для себя тут же – было первым проколом и первой уступкой с его стороны.
Честный человек с незапятнанной репутацией разве станет озираться, разве станет бояться, что их кто-то сумеет подслушать? Нет, конечно. Он запросто пошлет собеседника куда подальше и уйдет прочь, насвистывая. Он не ушел, потому что…
Да струсил он тут же, стыдно признаваться самому себе. Струсил так, что живот моментально закрутило и губы перестали чувствовать, будто в кресле стоматолога сидел и ему только что вкатили в десну огромную дозу обезболивающего. Вот каким страшным и сильным оказался его внезапный страх.
– Знаю многое, но это мой секрет, хотя он и напополам у нас с тобой, – человек отвратительно захихикал. – Но тебе не стоит меня бояться. Я не опасен. К тому же ты мне нужен. Очень нужен. Одному человеку…
– Это я уже понял, – перебил он его со злостью.
И злость эта имела многогранную окраску.
Злился на себя за уязвимость. Злился на этого человека, перед которым вдруг спасовал. И еще больше злился из-за своего интереса к заказу незнакомца.
Маялся ведь от бездеятельности? Маялся. Хотел вновь того феерического ощущения, которое дает невероятный оглушительный успех? Хотел, да еще как! Сетовал на то, что никак не находится применения его таланту? Сетовал, сетовал. Чего тогда? Не ожидал, что его тайное вдруг станет для кого-то явным, вот чего. А разве к этому можно быть готовым?..
– Так берешься выполнить заказ или нет? – Человек спросил так, что ясно было – отрицательного ответа он не потерпит.
– Кто он? – вынужден он был спросить.
– Вот это уже разговор! – тут же обрадовался его собеседник и моментально полез в нагрудный карман летней рубашки, достал небольшую фотографию, подержал ее на ладони, любовно рассматривая, а потом сунул ее ему, буркнув: – Знаешь его?
Лицо было узнаваемым, но не настолько, чтобы утверждать, что человек ему хорошо знаком.
– Не знаю, – коротко ответил он, возвращая фотографию. – И что ты хочешь?
– Хочу, чтобы он ушел из жизни очень быстро, безболезненно, никак не привлекая к собственной смерти внимания правоохранительных органов. Все должно выглядеть очень естественно. Знаю, ты это можешь.
– Гм-м…
Он нахмурился, снова озадачившись тому, как много собеседник о нем знает. Интересно было бы знать, откуда? Но спрашивать не стал. Ответа не будет точно.
– Сколько ты хочешь за заказ? – деловито осведомился человек, неловко поднимаясь со скамейки.
– Сто, – брякнул он первое, что пришло ему в голову.
– Сто чего? Тысяч? Сто тысяч рублей или долларов?! – Человек заметно заволновался.
– Рублей, рублей, не переживай.
– А-аа, отлично. Это подойдет.
– Эй, стой! – окликнул он его, потому что тот вдруг медленно пошел в сторону автобусной остановки. Дождался, пока он вернется, и предупредил: – Предоплата пятьдесят процентов. Я так работаю.
– Ладно, когда?
– Все зависит от тебя. Как срочно тебе нужно?
– Нужно? Еще вчера! – фыркнул человек, небрежно щелкнув пальцами. – Но… Ладно, я найду тебя, как только у меня будет нужная сумма. И знаешь что… Я заплачу тебе сразу все!
– Не боишься, что обману? – ухмыльнулся он не очень уверенно.
– Нет, не боюсь. Ты у меня вот где, милый, – и человек сжал крупный крепкий кулак, поднеся его почти к самому его носу. – Это тебе нужно меня бояться, а не наоборот. Обманывать меня не в твоих интересах, если не хочешь, чтобы в твою дверь постучали серьезные ребята. Все, до встречи…
И он ушел на остановку. Сел в первый подошедший автобус и колесил потом, как идиот, по городу. Хотел, наверное, замести следы. Смешной! Неужели этот человек и в самом деле думал, что он позволит так нагло наступать себе на горло? Неужели и правда считал, что держит ситуацию под контролем? Какое самомнение, какая недальновидность. Хотя, с другой стороны, ему это лишь на руку. Пусть незнакомец думает и считает, как ему удобнее. А он…
Он станет действовать по ситуации. А заказ, видимо, придется выполнить. Ну что же, ну что же, он займется подготовкой уже сегодня. Пришла пора реализовать собственный талант себе же во благо. Жалко только, что так мало запросил. Человек готов был выложить много больше. А, да ладно. Может, еще удастся раскрутить его на премиальные. Может быть…
Глава 4
Выходные летели насмарку. Корпоративный выезд на природу Стас отверг с содроганием, тут же вспомнив минувшие празднества Нового года, когда ее коллеги облепили его, будто осы.
– Не хватало еще, чтобы они начали оголяться в жару передо мной, демонстрируя целлюлитные ляжки! – морщился он брезгливо, неаппетитно выворачивая внутренности голубца вилкой на тарелке. – Ладно – зима. А тут – лето, жара. Все станут загорать, купаться, снова липнуть. Не хочу, Ириш, уволь меня от подобной перспективы. Нет, если ты хочешь, поезжай, я не против, но меня уволь.
Без него Ирина ехать не хотела. Все, включая одиноких, собирались выезжать парами, похватав подвернувшихся под руку знакомых мужчин. А ей что? С тоской любоваться на их уединение вечером? Нет уж. Она и дома посидит. Хотя не очень-то хотелось.
Стас поужинал, как всегда забыв поблагодарить. Ирина сгребла со стола грязную посуду, вымыла и вышла на балкон. Вечер пятницы был потрясающим. Жара милостиво отступила, позволив кратковременному дождику прибить пыль и умыть листву. Солнце упало за крыши домов, и двор погрузился в приятный прохладный полумрак. Сейчас бы побродить по влажному асфальту, да с кем? Вниманием Стаса завладел спортивный канал. Теперь невозможно его вытащить из дома. Позвонить Наташе? Встряхнуть ее, выдернуть из ее горя и…
Нет, Наташе звонить нельзя. К ней нужно просто ехать, брать за руку и тащить упирающуюся хоть куда-нибудь. Если позвонишь, она тут же откажется, сославшись на несуществующие дела. А дел-то никаких и не было у нее уже почти год. Генка рвался, что-то делал, что-то предпринимал, что-то добывал, а Наташа будто умерла. Умерла в тот день, когда умер ее маленький Степашка. Прямо на день своего рождения, когда ему исполнился всего годик.
Наташку стоит навестить. Она давно у нее не была. Все откладывала, все пыталась забыть их последнюю встречу, когда подруга вытолкала ее из дома взашей, прокричав вслед, что она никого не желает видеть и ее – Ирину – в том числе. Что ей все надоели. И более того, что она ненавидит их всех за их безмятежное счастье.
Ох, как ей больно тогда сделалось от несправедливых упреков подруги. И еще больнее за Наташкину боль, с которой та ни в какую не желала расставаться.
– Ты идешь спать?
Ирина стояла на пороге гостиной в самой лучшей своей сорочке, которую надевала лишь однажды и которая Стасу очень понравилась тогда. Очень надеялась повторить впечатление, но он даже не повернул головы, пробормотал, что еще пару часов будет занят. Стало быть, в постель ей надлежало отправляться одной.
Вошла в спальню и, не включая света, полезла под одеяло, замерев ровно на середине. Она всегда так засыпала, если укладывалась одна. Потом Стас приходил и осторожно, чтобы не разбудить, теснил жену на ее место.
Странно, но в субботу утром она проснулась так же, как и уснула, – ровно по центру. Стас не приходил. И ушел, как оказалось, задолго до ее пробуждения. Записка, пришпиленная к холодильнику, была лаконичной и призывала не расстраиваться и не ждать его, поскольку его срочно вызвали на работу. И такое случалось, удивления это не вызвало.
Побродив бесцельно по квартире и проигнорировав время завтрака, Ирина начала все же собираться. Раз решила навестить Наташу, стало быть, навестит. Безо всякого предупреждения, безо всякого звонка. Позвонить решилась только Генке.
– Алло, Ириш, привет, – откликнулся тот тут же бесцветным от горя голосом. – Как твои дела?
– У меня все нормально, Ген, а ваши?
– Наши?.. – Он вздохнул с протяжной безнадегой. – Все так же, Ир! Если не хуже!
– Что случилось?! Что-нибудь с Наташей?
Она сползла с краешка кресла на пол и тут же ухватилась за сердце. Нет, еще одного горя своих друзей она не переживет, это точно. Это было бы слишком даже для нее, хотя все ее по праву считали сильной и почти несгибаемой.
– Что с ней, Ген?! Да не томи ты, говори!
Пришлось даже прикрикнуть, потому что тот неожиданно начал всхлипывать и бормотать что-то с трудом различимое. А ведь держался все это время, еще как держался. Дела, видимо, и впрямь совершенно дрянные, раз Генка позволил себе так рассопливиться.
– Она требует эксгумации трупа, Ирин!!! – заорал он вдруг не своим голосом. – Она совсем рехнулась! Я не могу так больше, понимаешь!!! Просто не могу!!!
– Как эксгумации? – ахнула Ирина, вытягивая на ковре вмиг ослабевшие ноги. – Зачем?! Есть же заключение и…
– Это ты у нее спроси, Ирина! Спроси у своей полоумной подруги! Что я только ни делал, как ни уговаривал, все бесполезно. Она… Она будто невменяема. То сидела дома. Теперь…
– Что теперь? – отозвалась Ирина, потому что Гена снова замолчал. Принявшись всхлипывать.
– Теперь ее не найти дома. Днем она ходит по инстанциям, а вечером… А вечером таскается с малолетними придурками по барам.
Ей послышалось или Гена действительно выдал это с отвращением? Кажется, нет. Кажется, все именно так, потому как сразу после этого его будто прорвало, и он наговорил Ирине такого, что у нее заполыхало лицо от стыда за подругу.
– Ген, ну так же нельзя, – попыталась она возразить, когда Гена заявил, что собирается подавать на развод. – Ты не можешь!
– Могу! – резко оборвал он ее. – Еще как могу! Я устал, понимаешь!!! Устал быть нянькой, психоаналитиком, медбратом и еще черт знает кем! А теперь вот еще и рогоносцем прикажешь мне подле нее отираться?! Нет уж, хватит. Кстати… Я ушел, Ирина. Говорю тебе, чтобы ты знала и не задавала ей лишних вопросов при встрече.
– Как ушел? Куда ушел?
Она не верила, она не желала верить, черт побери, в чужое сумасшествие! Да и не чужим оно ей было, а своим до дикой боли, рвущей душу.
Что они творят со своей жизнью, эти двое?! Как они могут?! Кто позволил им так поступать друг с другом?! Они же предают прежде всего свою жизнь, свою счастливую жизнь и свою память о сыне.
– Я ушел от нее навсегда, Ирина, – уже совершенно спокойным, ровным голосом ответил ей Гена. – Ушел и не собираюсь возвращаться. У меня теперь… У меня теперь другая семья.
– Как давно она у тебя? – тут же поспешила она оскорбиться за Наташу. – Как давно у тебя новая семья, можно поинтересоваться?
– Это не так важно, Ирина, – замялся Гена, побоявшись ее гнева, а она ведь могла страшно гневаться и право на гнев имела.
Она могла бы многое сказать ему в ответ на это. И могла бы призывать его, и напоминать, и просить опомниться. Но Ирина лишь, перед тем как опустить трубку на аппарат, коротко обронила:
– Говнюк!..
Друзья их семьи, правильнее ее друзья, поскольку дружить с ними она начала еще давно, до Стаса, жили в модном районе новостроек. Микрорайон вырос совсем недавно на окраине города, в лесопарковой зоне. Здесь было все, что обещали застройщики будущим жильцам. И чистый воздух, и небольшое озеро с благоустроенными берегами, и возможность без проблем провести свой досуг. Мечта просто, а не микрорайон. Здесь, приобретя квартиру, Гена и Наташа вместе с маленьким Степаном и собирались жить-поживать, добра наживать и приумножать численность своего семейства. Не вышло. Все пошло под откос после беды, что стряслась так неожиданно и так страшно. Наташка катилась под откос, если верить Генке. Генка ушел, бросив ее. И не получится у них, как оказалось, ни счастья, ни благополучия, ни многодетной семьи.
Ирина не стала ничего покупать. Заявиться к Наташке с тортиком и бутылкой вина было бы пошло. Покупать фрукты и соки тоже сочла лишним. Не в больничную же палату в самом деле идет. Подумав, купила блок любимых Наташкиных сигарет, тем и ограничилась. Если надумают оформить посиделки, сбегает, благо, магазинов в их микрорайоне тьма-тьмущая.
Дошла до их дома чистеньким аккуратным тротуарчиком. Постояла возле подъезда, рассматривая окна своих друзей на третьем этаже. Все вроде как прежде. Легкая органза металась за открытыми створками окна гостиной. На балконе висело банное полотенце. Одно! Стало быть, Генка не соврал – Наташка и впрямь одна. Раньше всегда два полотенца моталось на веревке на их лоджии.
С тяжелым сердцем Ирина поднялась по лестнице и позвонила. Странно, но Наташка открыла почти сразу. В прошлый раз пришлось ждать минут пять.
Открыла, с вызовом подбоченилась и смотрела на нее какое-то время, не приглашая войти. Потом вздохнула и буркнула:
– Входи, раз пришла.
– Спасибо, – с горечью поблагодарила ее Ирина, переступая порог. – Как дела, не спрашиваю, почти все знаю.
– Да? И что же ты знаешь, дорогая?
Она даже не обернулась, швырнув ей к порогу гостевые тапки. Швырнула и тут же пошла на кухню, принявшись там греметь посудой.
Ирина переобулась, пристроила свою сумочку на изящной тумбочке под зеркалом, порадовалась тому, что в квартире царит идеальный порядок, в прошлый раз ее ступни буквально прилипали к паркету.
1 2 3 4 5