Вверенный мне летательный аппарат...
- Отставить! - оборвал авиатора Волков. - Покажите мне лучше помещение участкового шерифа и помогите лейтенанту разыскать свидетелей - местного врача и эту, как ее, этнографа.
В служебный кабинет участкового шерифа, где допрашивали Машу и Тимофея, робко вошел участковый врач острова Хмурый.
Волков стоял спиной к свидетелю и с видимой скукой смотрел в грязное, давно не мытое окно дома Долинина. Не отрывая взора от чего-то весьма интересного за замызганным оконный стеклом, начальник следственной комиссии предложил Чивилидису:
- Присаживайтесь, пожалуйста.
Врач посмотрел на единственный стул в помещении, стоявший за рабочим столом и принадлежавший, судя по всему, майору, затем на обломки другого стула, валявшиеся в углу. Все, что осталось после удара по лейтенантской спине. После этого Чивилидис шумно вздохнул и затоптался на месте, как конь.
Майор соизволил, наконец, повернуть голову.
- Извините, не заметил сразу. Что же, придется нам разговаривать стоя. Итак, с чего же это все началось? Пожалуйста, господин, э... э...
- Борис Чивилидис, - подсказал свидетель. - Я уже рассказывал все господину сержанту, и я не знаю...
Он замялся, неловко переминаясь с ноги на ногу. Начальник следственной комиссии жестко ухмыльнулся.
- Ничего, расскажите еще раз. Ведь ваш собеседник уже ничего никому не расскажет. Не так ли?
Оставшийся на пустыре оперативный взвод молча скучал, сидя на траве возле своих "УАЗ"ов. Небо начали затягивать невесть откуда взявшиеся тучи, делая еще недавно довольно живописный экстерьер Хмурого угрюмым и неприветливым.
Один из спецназовцев отпил из своей походной фляжки, сплюнул и раздраженно заметил:
- Теплая!
Затем он обратился к сидящему рядом сослуживцу с лычками на погонах:
- Толян, разреши молочка холодненького поискать?
- Сиди и не рыпайся, - коротко и энергично ответствовал тот.
В это время через пустырь в сопровождении лейтенанта Минкина прошла Маша по направлению к дверям домика участкового шерифа. Среди сидящих у автомобилей спецназовцев прошла волна тихого гула, восхищенных причмокиваний и присвистываний.
Любитель холодненького молочка вновь обратился к несговорчивому начальству:
- Еще одна на допрос, это надолго. Толян, не козлись. Получил сержантские "сопли" на погоны и корешей по фигу?
Сержант, поколебавшись немного, сказал:
- Хорошо, иди. Только поживее. И смотри мне, без фокусов!
Томимый жаждой молока служивый немедленно вскочил на ноги и бодро направился в глубь поселка.
Маша вошла в кабинет участкового шерифа острова Хмурый. Волков, расположившийся на единственном стуле за рабочим столом, окинул ее взглядом истинного ценителя и громко приказал:
- Эй, кто-нибудь рядом! Приносите стул для дамы!
Лейтенант Минкин мигом вынырнул из соседней комнаты со стулом в руках и улыбнулся ученой-этнографу:
- Присаживайтесь, пожалуйста.
Спецназовец, искавший молоко, стоял посередине поселковой улицы и тихо ругался:
- Да что они, сдурели! Вот идиоты пугливые!
Неказистые поселковые строения равнодушно внимали спец-назовской обиде. Тогда он сорвал с плеча автомат и, передернув демонстративно громко затвор, сказал в двери ближайшей хижины:
- Хозяева, молочка продайте! В ответ тишина.
- Да пошли вы все!
Алчущий молока воин решительно нырнул в низенькую дверь намеченной им хижины, занавешенной какой-то плетеной дурацкой циновкой, явно фабричного производства.
Адаптировавшись в течение нескольких секунд после уличного дневного света к сумраку хижины, он заметил в углу молодую женщину, прижимавшую к груди маленького ребенка. Одета хозяйка хижины была в джинсы и джинсовую рубашку. На ребенке был джинсовый детский комбинезончик. Вообще, было похоже, что джинсовка являлась фирменной одеждой странной религиозной общины, обосновавшейся на острове Хмурый. Искатель холодного молочка внимательно осмотрел нехитрый интерьер негостеприимного жилища, и, не найдя ничего угрожающего, примирительно заявил:
- Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. У тебя молоко есть?
Женщина молча жалась к стене и не сводила с чужака настороженного взгляда. Ее маленький ребенок удивленно таращил черные глазенки на незнакомого дядю.
Спецназовец заметил, наконец, какой-то глиняный кувшин и потянулся к нему.
- Там что у тебя?
Он понюхал содержимое кувшина, а затем отпил из него глоток.
- Молоко. Чего же ты мне голову морочишь?
Сектантка по-прежнему молчала, уставившись испуганно на оружие позванного гостя. Любитель дармового молока истолковал это на свой лад. Держа в одной руке автомат, а в другой кувшин, он глумливо сказал:
- Надо бы тебе заплатить, но ты же видишь, у меня руки заняты. Так что будем считать этот кувшин твоим подарком.
В кабинете участкового шерифа майор Волков в компании с лейтенантом Минкиным вел допрос Григорьевой. Майор сидел за рабочим столом. Маша на стуле напротив Волкова, а лейтенант прислонился к стене сбоку.
- После перестрелки все милиционеры погибли, остались в живых только мы с Тимофеем, - рассказывала женщина. - Потом он проводил меня к поселку, а сам ушел в лес.
Допрашиваемая подумала немного и пожала плечами.
- Вот, пожалуй, и все.
Начальник следственной комиссии сунул руки в карманы, вытянул ноги из-под стола и с иронией заметил:
- Да, загадочная история. Заколдованный Круг, Иту-Шаа.
- Почему, все-таки, только вы и ваш напарник остались в живых? вмешался Минкин.
Начальство окатило подчиненного ледяным взором и, как будто бы не слышав его реплики, продолжало допрос по одному ему известному разумению.
- Насколько я вас правильно понял, вы познакомились с Тимофеем Тони во время совместной учебы в университете?
- Да.
Волков уколол женщину жестким взглядом и строго спросил:
- Но вы должны знать, что он из университета попал на скамью подсудимых?
- Однако, он полностью отбыл свое наказание, не правда ли? нахмурилась в ответ Маша.
- О да, конечно, - притворно добродушно заулыбался майор, и тут же нанес новый удар. - Что вы можете сказать по поводу того, что якобы вы искали на острове в компании с Тимофеем Тони и Долининым какое-то золото?
Ученая-этнограф презрительно фыркнула.
- Господи, да это я сказала Долинину, чтобы он отстал со своими милицейскими расспросами. Никак не мог взять в толк, что мы с Тимофеем ищем место, которого, вероятнее всего, никогда и не было. Вот и предположила, что в святилище Черного Камня могут быть золотые самородки.
- Вот как? - спросил со сдержанным сарказмом Волков. - Но он еще больше стал интересоваться, увязался за вами. Не правда ли?
- Да, вы правы, - смущенно согласилась Маша.
Допрашивающий убрал ноги под стол, вытащил руки из карманов брюк и положил их на стол.
- Хорошо, вы можете быть свободны.
Свидетельница поднялась со стула и пошла к выходу из кабинета.
Начальник следственной комиссии с наслаждением бросил ей в спину:
- Пока, свободны.
Маша вздрогнула и растерянно оглянулась.
- Шутка! - широко улыбнулся майор.
Женщина вихрем вылетела из кабинета.
Волков посмотрел задумчиво в потолок, затем на лейтенанта Минкина и убежденно заявил:
- Эту дурочку, по-видимому, используют без ее ведома. Уж поверьте моему опыту, я на них насмотрелся - убогих пацифистов-непротивленцев.
- Где вы раньше служили? - задушевно поинтересовался Минкин.
Начальник следственной комиссии неприязненно поджал губы.
- Неважно. Можете быть свободным, займитесь поисками трупов милиционеров.
Лейтенант откозырял и шагнул к выходу.
Внезапно в голову Волкову пришла новая идея.
- Постойте. Прежде, чем ваш взвод пойдет по следам несчастливой семерки, прикажите пилоту вертолета сделать разведывательный полет на предельно малой высоте по тому же маршруту.
Маша быстро шла по пустырю прочь от домика участкового шерифа, не обращая внимания на вторичное изъявление восторгов спецназовского взвода. Она зло пробормотала сквозь зубы:
- Мент поганый!
За ее спиной послышался бойкий голос Минкина, заставивший женщину оглянуться:
- Пилот вертолета, ко мне!
Авиатор, сидевший возле своей машины и задумчиво смотревший вслед уходящей красавице-ученой, встрепенулся и поспешно подошел к лейтенанту.
Тот сразу спросил у него:
- Какое у вас вооружение?
- Крупнокалиберный пулемет на свободной подвеске с автоматическим наведением и семьсот патронов боезапаса.
- Взять на борт двух наблюдателей, уточнить маршрут движения группы Засеяна, - продолжал распоряжаться Минкин, - И, придерживаясь этого маршрута, произвести разведывательный полет.
- Есть, - взял под козырек пилот. - Разрешите для уточнения привлечь госпожу Григорьеву?
Лейтенант встретился взглядом с Машей, которая наблюдала за разговором милиционеров, и любезно осклабился.
- Не соблаговолите помочь, госпожа Григорьева? Женщина пожала плечами, но помочь соблаговолила. Битые двадцать минут она пыталась восстановить по полетной карте вертолетчика роковой маршрут следственной группы, но без особых успехов. Хитрый пилот уже чуть не обнимал предмет своих вожделений, одной рукой держа карту, а другую, пытаясь положить то на плечо ученой-этнографа, то на ее талию.
- Машенька, может быть, вы все-таки шли именно по этому перелеску? пытался он замаскировать свои амурные маневры.
Маша автоматически уклонялась от авиаторских объятий, на полном серьезе пытаясь помочь лукавому сердцееду.
- По-моему, нет... Точно, нет,
Минкин, уже понявший цели пилота по привлечению Григорьевой и улыбавшийся, наблюдая маневры подчиненного, в конце концов, не выдержал.
- Ладно, давай лети. А то солнце зайдет, пока ты со своим курсом определишься.
- Господин лейтенант, разрешите, я возьму на борт вертолета Машу, то есть госпожу Григорьеву? Так она быстро все вспомнит - как они шли, где место гибели участкового шерифа и следственной группы, - выбросил солидный козырь летчик.
- Угу, - еле сдержал смех Минкин. - Дэвушка, хатытэ пракатэтса?
Однако, реакция Григорьевой было совсем другой, чем рассчитывал ехидный офицер милицейского спецназа.
- Я больше никогда не пойду в глубь острова, - твердо произнесла она. - Двух раз с меня хватит.
- Ох, Маша, не говорите "гоп", - ответил ей командир оперативного взвода, согнавший с лица улыбку.
Вертолет поднялся в воздух. На мгновение он завис низко над пустырем, накренив нос к земле, а затем быстро пошел в глубь острова, постепенно набирая высоту,
Маша медленно побрела в поселок к своей палатке. В душе у нее сидели занозой слова Минина - "не говори гоп, пока не перепрыгнешь". Больше всего ей сейчас хотелось все к чертовой матери бросить и немедленно уехать назад в Москву. Это не шутка, когда на твоих глазах убили стольких людей! Но она также понимала, что до окончания следствия, ей никто не позволит покинуть Хмурый. Впрочем, Маша и не догадывалась, что ей придется увидеть события еще более страшные и загадочные.
Едва вертолет скрылся за верхушками ближайших деревьев, оттуда донеслись гулкие очереди из крупнокалиберного пулемета. Что там с ним происходило - было непонятно. Отчаянно маневрируя и непрерывно стреляя из своего оружия, вертолет то выныривал из-за верхушек деревьев, то прятался за них обратно. Довольно четко было слышно, что кроме крупнокалиберного пулемета милицейского вертолета, работал еще один, лесное эхо удваивало и утраивало дробный клекот винтокрылой машины.
Внезапно на месте, где должен был находиться спрятавшийся на мгновение за кроны деревьев вертолет, полыхнула яркая вспышка. Через несколько мгновений донесся звук сильного взрыва, затем еще один. Над лесом поднялся грибообразный столб черного дыма.
Волков выскочил из домика участкового шерифа и ошеломленно уставился на дымовой столб. Он растерянно бурчал себе под нос:
- Сбили... Сбили...
Лейтенант Минкин рысцой подбежал к начальству и испуганно спросил:
- Что это было, господин майор?
- Да уж наверняка не ошибка пилотирования! - зло ответил тот.
Начальник следственной комиссии вышел из столбняка и быстренько оценил диспозицию. Спецназовцы растерянно таращились на дым. Поселок сектантов как будто бы оцепенел. Только голубой джинсовый комбинезон Маши мелькал, удаляясь, среди убогих поселковых строений.
Волков как можно более добрым командирским голосом обратился к Минкину:
- Господин лейтенант, существует вероятная опасность атаки из глубины острова. Поэтому, приказываю - немедленно организуйте боевое охранение. Свободная от боевого охранения часть взвода должна приступить к возведению оборонительных позиций.
Голос майора дрогнул.
- До наступления темноты все должно быть готово.
Лейтенант засуетился в привычной для него манере.
- Первое отделение - рассчитаться на первый-второй, готовиться в боевое охранение! Второе и третье отделение - рассредоточиться по периметру пустыря с шанцевым инструментом...
Глава четвертая
Ученая - этнограф торопливо шагала кривыми улочками поселка сектантов, взволнованная последними событиями. Возле хижины Топи-сану, куда она направлялась, ей повстречался только что вышедший оттуда Виссарион духовный староста общины.
- Виссарион, вы понимаете, что происходит? - обратилась к нему встревоженная женщина.
- Судный день, - торжественно-зловеще пророкотал духовный староста, воздев очи горе. - Зло пришло и сюда. Но верую - Иту-Шаа нас защитит!
Ученая поняла бесполезность общения с забубенным сектантом и молча пошла, куда ей было нужно.
В углу темной хижины, освещенной крохотным единственным оконцем да отверстием в крыше для удаления дыма из очага, лежал прямо на земляном полу, укрытый под подбородок одеялом, отец Тимофей. Постелью ему служила низкая лежанка из досок, устланная сеном и поверх него еще одним одеялом. Он спал или был в бессознательном состоянии.
Женщина подошла к лежанке и негромко сказала:
- Уважаемый Тони - сану, вы меня слышите?
Старик открыл глаза и несколько мгновений смотрел на свою гостью, а затем вновь смежил веки,
- Я вас слышу, Маша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11