Она всегда искренне любила развлекать людей, хоть и выросла в семье, где гостей почти никогда не принимали, и сейчас с азартом придумывала угощения, которые пришлись бы по вкусу ее друзьям и при этом не нанесли особого урона ее бюджету.
Она сообщила Шелли о вечеринке, и та, к ее вящему удивлению, приняла приглашение и даже поинтересовалась:
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Если хочешь, можешь приготовить фруктовый салат. Апельсины, бананы, папайя…
– И манго, и ананас, и обязательно парочку киви, верно? Ты помнишь, как папа любил этот десерт?
– Обожал. Детям он тоже понравится, да и родители не будут против, это ведь не конфеты.
– Детям?
– Я пригласила молодую пару, а у них сын и дочь. Я познакомилась с ними на курсах, они зарабатывают, собственноручно изготавливая бижутерию. Думаю, они тебе понравятся.
Шелли удивленно воззрилась на нее.
– Странно, что у тебя есть такие друзья.
– Почему же? Они такие приятные люди… да и мне не раз помогали с лекциями, когда я пропускала занятия. Я еще пригласила Роберту Сингер, учительницу из твоей школы, – ты ее тоже любишь. Подумала, что неплохо было бы познакомиться с ней поближе. – Улыбка Шелли согрела ей душу. – Мой босс тоже придет. Пол… короче, он сам себя пригласил. Я его предупредила, что он почти никого из наших гостей не знает, но он сказал, что его это не смущает. Я все равно волнуюсь, но тут уж ничего не поделаешь. Надеюсь, я не сделала ошибки.
– О, ты справишься. В конце концов все будут чувствовать себя как дома и получат массу удовольствия. Так всегда бывает, – заметила Шелли. – А интересно, какой он, твой босс?
– Ты его видела как-то раз… но, наверное, не помнишь. Он почти ровесник твоему папе, очень привлекательный внешне и очень… обаятельный, я бы сказала.
Шелли задумчиво накручивала на палец белокурую прядь.
– Пожалуй, я тоже приглашу одного человека, – вдруг решилась она. – Я познакомилась с ним на работе. Он учится на первом курсе колледжа.
– Конечно, Шелли, приглашай кого захочешь, – отозвалась немало заинтригованная Морин.
Через несколько дней она познакомилась с этим самым «другом с работы», и ее любопытство сменилось удивлением.
С тех пор как Шелли исполнилось тринадцать, в доме вечно толклись ребята – высокие, накачанные, загорелые, – которых Морин про себя нарекла «золотыми мальчиками Шелли». А этот парень выглядел довольно ординарно и росту был невысокого; он даже показался Морин простоватым – пока не улыбнулся.
Да и сама Шелли рядом с ним была другой – общительной, приветливой… Она даже предложила свои услуги в качестве няньки и присматривала за детьми, пока они развлекались в бассейне.
К великому облегчению Морин, Пол явно наслаждался вечеринкой. В легких брюках и рубашке без галстука, он вел себя совершенно свободно и раскованно – с аппетитом угощался рисом со специями и стейком, добродушно пикировался с мужем Сьюзен – биржевым брокером по профессии и либералом по убеждениям.
Сьюзен, весело блестя глазами, отвела Морин в уголок на кухне:
– Лоис почернеет от зависти, когда узнает, что ты увела у нее из-под носа такого светского льва, как Пол Гарфилд! Она же его столько раз приглашала на свои приемы, а он постоянно отказывался. Вот погоди, она узнает, что на твое барбекю он время нашел – ей-Богу, ее хватит удар!
Морин с сомнением взглянула на подругу.
– Лучше не говори Лоис о нашей вечеринке. Я должна была бы и ее пригласить, но…
– С какой стати? Она тебя хоть раз пригласила за последние месяцы? Да и вообще на свои самые шикарные приемы она нас никогда не приглашала. Мы ей подходили, конечно, как благодарные зрители – чтобы было перед кем похвастать, но… А ты знаешь, что мы больше не встречаемся в клубе за ленчем? Думаю, это ты нас как-то связывала. Мы встретились еще раз, но Лоис вся исходила злобой, я с ней поругалась, и… на том все и закончилось. И теперь мы даже не созваниваемся.
– Мне очень жаль, – сказала Морин.
Сьюзен пожала плечами.
– Да кому она нужна? А вот тебя мне не хватает, Морин. – Поколебавшись, она все же добавила немного смущенно: – Надеюсь, ты не считаешь, что из-за… ну, смерти Ллойда… мы от тебя отвернулись. Наоборот, кажется, мы только теперь, когда ты так занята, и оценили тебя по-настоящему. Знаю, мы частенько злоупотребляли твоей добротой, а я… ладно, признаюсь, поначалу я считала, что ты переигрываешь с этими занятиями и работой…
Она виновато улыбнулась Морин.
– Наверное, я просто немного завидовала тому, как ты… как ты сумела справиться с черной полосой в жизни. Я все думаю – а я так смогла бы, если бы со мной произошло то же самое?
Ее взгляд остановился на муже, который беседовал с владельцем антикварного магазинчика на Пайнеллас-парк.
– Конечно, смогла бы. Ты поступила бы как нужно, – вполне искренне ответила Морин. – Но я очень надеюсь, что до этого никогда не дойдет.
Сьюзен вдруг крепко обняла ее.
– Ты сама знаешь, какая ты умница, а? – И обернулась к возникшей на пороге Шелли. – А я как раз говорила твоей маме, что она отличная подруга, – весело воскликнула она.
Шелли опустила на стол поднос с грязной посудой и взяла графин с лимонадом.
– Ага. Она ничего, – кивнула Шелли и вышла с графином в руках.
Чуть позже Морин увидела, как Шелли беседует с Полом. Поразительно, но они смеялись. Перед тем как уехать, Пол специально разыскал Шелли, чтобы попрощаться, и девушка, обычно такая холодная и неприветливая со старшим поколением, одарила его одной из своих редких улыбок и добавила, что компот, который ему так понравился, она приготовила сама.
После того как разошлись последние гости, Шелли стала наводить порядок на лужайке вокруг бассейна, Морин занялась посудой, а новый приятель Шелли – Морин теперь уже знала, что его зовут Дик, – убирал складные стулья, помогал Шелли собирать мусор, и при этом дразнил ее так же немилосердно, как это обычно делал Ноа.
Когда он отправился в дом переодеться после купания, Морин поинтересовалась у Шелли, что она думает о Поле.
– Очень даже ничего, – сказала Шелли. – И от тебя без ума.
– Я всего лишь работаю у него! – возразила Морин.
– И только? Тогда зачем он напросился на твою вечеринку?
– Думаю… ну, просто захотелось – и все. Может, он любит встречаться с разными людьми.
– Угу… может быть. Он спросил у меня, что ты отмечаешь сегодня, и я сказала, что это просто обычная вечеринка. Но, честно говоря, у меня и самой такое чувство, будто ты что-то празднуешь.
Морин удивленно рассмеялась.
– А знаешь, так оно и есть. Конечно, трудно назвать это поводом для праздника и уж, само собой, нельзя объявить об этом гостям, но на прошлой неделе я наконец расплатилась по последнему больничному счету Ллойда. Основные расходы покрыла его страховка, но все равно оставалась еще довольно приличная сумма. Если все пойдет нормально, думаю, в следующем году я смогу оплатить первый курс в Рэдклиффе – разумеется, если ты туда поступишь.
– Вообще-то для этого ты могла бы воспользоваться теми деньгами, что мне оставила мама, – вскользь заметила Шелли.
Морин уловила вопрос в ее глазах. Она понимала, что время для правды пришло, – но сердце у нее тоскливо сжалось. Боже, как же она хотела бы избежать этого объяснения!
– Шелли… я кое-что недоговаривала. Но теперь ты должна знать… Речь о твоем наследстве. Боюсь, что от него ничего не осталось. Папе очень нужны были деньги, чтобы спасти фирму, и он воспользовался твоими деньгами. Конечно, он все сделал юридически законно, даже предоставил свою фирму в качестве дополнительного обеспечения, но после его смерти фирма пошла в счет долга, и деньги пропали.
– Так вот в чем дело. – Лицо Шелли оставалось бесстрастным. – Я предполагала что-то подобное.
– Но ты должна понимать – папа не украл твои деньги. Если бы не сердечный приступ, он бы получил ссуду в банке мистера Гарфилда – он как раз вел переговоры – и вернул бы твое наследство.
– Да, конечно, я знаю, что папочка не сделал бы ничего плохого. – Шелли долго, задумчиво смотрела на Морин. – Хорошо, что ты решила наконец поделиться со мной. Ты же понимаешь, только слепой бы не понял, что наше положение гораздо хуже, чем ты говорила. После того как все счета были оплачены, у нас ничего не осталось, верно?
– Только дом. Но вопрос о его продаже отпал. Моего жалованья хватит даже на твое обучение, только тебе придется летом подрабатывать. Какое-то время мы были на волоске, но теперь все долги оплачены, так что мы справились.
– Нужно было сразу мне все рассказать. Ты что, считала меня ребенком?
– Нет, Шелли, я знаю, что ты взрослый человек, но сама вспомни – как бы ты еще пару месяцев назад к этому отнеслась? Скорее всего, просто не поверила бы моим словам.
Шелли долго думала, прежде чем ответить.
– Тебе ничего не стоило представить доказательства… нет, ты не потому мне не рассказала. Просто тебе не хотелось, чтобы я знала, что папочка… в общем, что он воспользовался мамиными деньгами. Так?
– Частично, – неохотно призналась Морин.
– Следовательно, теперь ты считаешь, что я восприму это правильно.
– Твой папа мог бы гордиться тобой.
– Ага. – Шелли вдруг улыбнулась. – Молодцы мы с тобой, а?
Спустя полчаса, когда Морин поднималась к себе в спальню – оставив Шелли с Диком заканчивать уборку, – она поймала себя на том, что улыбается. Впервые за много недель она знала, что без опаски встретит следующий день.

9
Через месяц, ближе к концу ноября, Пол Гарфилд пригласил Морин в ресторан. Она как раз занималась бухгалтерией, подготавливая для налоговой инспекции годовые отчеты о доходах прислуги, и была весьма довольна собой, несмотря на то, что это был ее первый опыт, она не сделала ни единой ошибки.
В качестве вознаграждения Морин позволила себе глоток коньяка из запасов Пола и небольшой перерыв. Она постояла у стеклянной двери на террасу, глядя на простирающийся перед домом сад.
Ее самым любимым местом был отведенный для местных растений небольшой уголок у дальней стены, ее личная задумка. Земля на этом заброшенном участке была особенно бедной – не земля, а песок – и всасывала воду как помпа.
Джон Маклоутон, садовник Пола, охотно согласился на ее предложение, и они в четыре руки выпололи дикое индиго, и теперь на участке царило буйство душистого горошка и других нежных, исконно флоридских растений, которые так легко вытеснялись завезенными из дальних стран чужаками.
Три южные сосенки, пока лишь по нескольку футов в высоту, удачно дополняли ландшафт нового садика. Мысли Морин унесли ее в будущее. Она представляла себе, что будет с ней в то время, когда эти деревца вытянутся в полный рост… и в этот миг позади нее раздался голос Пола.
– За этот сад вам положено отдельное вознаграждение, – сказал он.
Морин с улыбкой обернулась, в который раз отметив, до чего же он элегантен – независимо от того, что на нем надето – смокинг или джинсы с футболкой. Даже в домашней одежде, решила Морин, он выглядит преуспевающим бизнесменом.
– Мне нравится гулять по утрам в вашем уголке и представлять себя индейцем племени семинолов на охоте, – продолжал Пол. На удивленный взгляд Морин он ответил улыбкой. – А что вы думаете? Романтическая жилка есть и у меня. А ваш уголок сада напоминает здешние края до появления белого человека.
– Вряд ли. Сомневаюсь, чтобы в те времена вы нашли столько видов растений на одном кусочке земли, – возразила она.
– Ну и что. Вы об этом никому не скажете, а уж я – тем более. – Его карие глаза весело сверкнули. – Вы даже не представляете, сколько комплиментов получает сотворенный вами уголок природы. Кто знает – может, с вас начнется новое течение в садоводстве, а? Вы творческая личность, Морин.
Она улыбнулась, благодарная за его теплые слова. Как же приятно общаться с человеком, который не боится хоть изредка хвалить вас. Давние слова Ноа непрошеными всплыли вдруг в ее памяти.
«Откуда такое желание получить одобрение окружающих, малышка Морин? Ты сама должна быть довольна собой – вот что главное».
– Да, так насчет вознаграждения… Приглашаю вас завтра в мой клуб на ужин, – сказал Пол. – Прошу вас, не отказывайтесь, Морин. Это даст мне возможность обсудить с вами… – он заколебался –… личный вопрос.
Она взглянула на него с любопытством, но он явно не собирался продолжать, и Морин просто кивнула. От предвкушения праздника ее охватило нервное возбуждение. Как же давно она не ужинала наедине с привлекательным мужчиной? Пусть это будет почти деловой ужин, но все же… можно надеть вечернее платье, провести несколько часов вне дома…
– С удовольствием, мистер Гарфилд, – не раздумывая, согласилась она.
Пол болезненно поморщился.
– Пожалуйста, Морин. Я-то думал, мы с вами давно договорились – никаких «мистеров Гарфилдов». Когда вы ко мне так обращаетесь, я чувствую себя столетним стариком.
– Извините, Пол, сорвалось с языка. Я называю вас мистером Гарфилдом перед прислугой, и…
– Вы прощены. Значит, договорились? Я заеду за вами, скажем, часов в восемь. После ужина мы могли бы потанцевать. Вы этого пока не знаете, но ваш дряхлый босс считается неплохим танцором.
– Ну, какой же вы дряхлый, Пол! Вы в самом расцвете жизненных сил, – смеясь, возразила Морин.
Что это – неужто она флиртует с мужчиной? А почему бы и нет? Вреда никакого, а Полу приятно. Комплимент за комплимент – а Ноа пусть катится ко всем чертям со своими язвительными замечаниями и провокационными вопросами…
– В восемь я буду готова.
Чувство радостного возбуждения вернулось к ней, когда она принялась выбирать одежду для свидания с Полом. Свидания? Нет, это неподходящее слово, тут же решила она и улыбнулась. Пожалуй, лучше будет назвать это… как? Деловой встречей? Официальным ужином?
– Что тут такое интересненькое происходит? – Шелли, в джинсах последней модели, полосатой футболке и сабо на изящных ножках, возникла на пороге спальни Морин.
– Да так, смеюсь сама над собой. Никак не могу решить, пригласил меня мистер Гарфилд на свидание или же на производственное совещание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22