Будущее гестапо вскоре найдет себе применение.
Также следовало, не откладывая, провести в жизнь установку на единообразие и сделать из Германии страну, где безраздельно господствует нацизм. Необходимо добиться полного послушания, как того требует тоталитарный режим. Народ и государство нужно подчинить всемогущей партии. Для этого требовалось первым делом разрушить все политические структуры, устранить их руководителей, убивая, арестовывая или заставляя бежать из страны.
Коммунисты не представляли больше угрозы. 1 апреля Гитлер объявил бойкотирование продукции, производимой евреями, а также их магазинов. Уже давно одним из боевых кличей нацистов был «Да сдохнет жид!». Первоапрельским днем эсэсовцы и штурмовики заполнили берлинские улицы, возбуждая толпу против евреев, громя еврейские магазинчики и калеча находившихся там владельцев и продавцов. Они врывались в крупные рестораны и кафе в поисках еврейских клиентов. Эти погромы, как пережиток Средневековья, подняли во всем мире волну осуждения.
Подобные вспышки насилия не были спонтанными, как их считают. Гитлер отмечал, что «нужно всегда брать в расчет слабости и звериные инстинкты людей». Использование самых примитивных инстинктов человека, извлеченных наружу нацистами, воплотилось в антисемитизме, который являлся одной из составляющих нацизма. Первоапрельская операция также явилась ширмой для других событий: в то время как все внимание было обращено на уличные бои, появился первый декрет, начавший централизацию администрации рейха; 7 марта он был дополнен вторым. Этими декретами были распущены парламенты всех земель, за исключением Пруссии. Их место заняли назначенные Гитлером рейхсштатгальтеры, взяв на себя все полномочия по управлению. Эти меры уничтожили противоречия, появившиеся в некоторых земельных парламентах, в частности в Баварии. «Наместники от центральной власти» имели право смещать со своих должностей чиновников за политический нонконформизм или неарийскую внешность.
После принятых мер предосторожности партийный Комитет национального действия 21 апреля подписал распоряжение о роспуске 28 организаций Всеобщей конфедерации труда. Их имущество было конфисковано, руководители организаций вместе с директорами Рабочего банка арестованы. Другие профсоюзные организации не посмели отреагировать на незаконные действия.
1 мая Гитлер провозгласил «национальным праздником труда». Накануне этого события нацисты начали вежливые, но жесткие переговоры с руководителями свободных профсоюзов – с теми, кто остался у руководства католических или социалистических синдикатов. Профсоюзам предложили принять участие в манифестации, организуемой нацистами по поводу первого праздника нового режима. Они собирались праздновать день рабочей солидарности, объединения трудящихся в духе общенационального братства. Намечалось не политическое, а общественное действие, направленное на примирение. Праздничный день предлагалось оплачивать как обычный рабочий; всем, кто придет на демонстрацию, полагалось возмещение транспортных расходов и расходов на питание.
Наивность или трусость? Кто осмелится дать определенный ответ? Тем не менее профсоюзы дали свое согласие.
1 мая немецкие рабочие (миллион человек) собрались на бывшем военном плацу в Темпельгофе. Гитлер произнес перед ними небольшую, но замечательную речь, призывая народ трудиться и взывая к Богу. На следующий день в десять часов утра отряды штурмовиков и полицейские взводы заняли штаб-квартиры профсоюзов, их газеты, их кооперативы, народные дома, Рабочий банк и его филиалы.
Гестапо было основано специальным декретом Геринга в Пруссии, но впервые опробовало свои силы под новым названием в Берлине. Руководители профсоюзов, внесенные в особые списки, были арестованы на дому или там, где они скрывались. Лейпарт, руководитель реформистских профсоюзов, Гроссман, Висель – в общей сложности 58 профсоюзных лидеров – были задержаны «для обеспечения их безопасности». Профсоюзные архивы, банковские счета были изъяты, в том числе фонды благотворительности и пенсий.
Тем же днем Комитет по защите немецких трудящихся, возглавляемый доктором Леем, взял в свои руки управление всеми профсоюзами, которые попали в подчинение заводским партийным комитетам нацистов.
Так, организации численностью около 6 миллионов членов, с годовым доходом около 184 миллионов марок, были разгромлены, не оказав ни малейшего сопротивления.
4 мая доктор Лей объявил о создании Трудового фронта, специальным декретом вводя принудительный труд. Этот фронт будет использоваться как гигантский пропагандистский аппарат для внедрения нацистской идеологии в сознание миллионных масс людей, принужденных в него вступить. Результатом стало уравнение условий жизни среди рабочих. Хотя масштабные нацистские программы снизили уровень безработицы, зарплаты рабочих были снижены до минимума в пользу промышленников, перешедших на сторону нацистов.
Покончив с профсоюзами, уже легче было справиться с оставшимися политическими партиями.
Гугенберг, пришедший к власти вместе с Гитлером и фон Папеном 30 января, обеспечивал для Гитлера очень ценную поддержку немецких националистов. Он выразил опасения по поводу мер, предпринятых в отношении партий центра. Тотчас, в соответствии с новыми декретами, государственные служащие – члены его партии были бесцеремонно смещены со своих постов. Однако у Гугенберга было еще два портфеля: экономики и сельского хозяйства. Чтобы от него избавиться, были организованы масштабные протесты, направленные против его сельскохозяйственных реформ. И 28 июня он был вынужден подать в отставку.
В тот же день популистская партия – бывшая партия Штреземана – в мерах предосторожности произвела самороспуск; за ней 4 июля последовала католическая партия центра. Единственной партией, храбро противостоявшей невзгодам, была баварская популистская партия. Наконец взялись и за нее: последовали аресты руководства партии, в том числе принца Вреде, кавалерийского офицера, в 1923 году участвовавшего в провалившемся путче вместе с Гитлером и вместе с ним посаженного в Ландсбергскую тюрьму. Ему пришлось уступить и распустить партию.
Новый декрет от 7 июля исключал всех депутатов-социалистов из рейхстага и всех правительственных органов земель. Многие из руководства социалистических партий уже перебрались за границу. Оставшиеся были в тюрьме либо в концентрационных лагерях. Нацисты объявили, что те, кто еще не отдал должное их идеям, отправятся туда на «перевоспитание». Еще 25 марта под Штутгартом был открыт первый концентрационный лагерь. Он был рассчитан на полторы тысячи мест, но вскоре насчитывал в три или четыре раза больше заключенных. Этот вид учреждений в краткие сроки стал одним из основных институтов страны.
В тот же день, 7 июля, появляется пакет из 19 законов. Один из них ставил точку под всеми политическими дискуссиями и переговорами: «Национал-социалистическая немецкая рабочая партия является в Германии отныне единственной политической партией. Лица, оказывающие поддержку другим политическим партиям либо пытающиеся основать новую политическую партию, наказываются каторжными работами на срок до 3 лет или тюремным заключением от 6 месяцев до 3 лет, в случае если не предусмотрено иного наказания в текстах других законоположений».
Без сомнения, многие честные немцы были поражены создавшимся положением дел. Их ошибка заключалась в том, что они не приняли всерьез предупреждение Гитлера: «Там, где мы есть, нет места никому другому!» У всех тех, кто начинал вместе с Гитлером, было достаточно времени, чтобы обдумать эти слова.
Отныне нацисты стали абсолютными хозяевами Германии. Их «новые учреждения» начали работать без помех.
Глава 2
ГЕРИНГ ОБРАЩАЕТСЯ К ПОЛИЦИИ
Весной 1934 года 65 тысяч немцев покинули свою страну. Год нацистской диктатуры способствовал этой миграции, побуждая сотни людей, в большинстве своем артистов, писателей, преподавателей, рисковать своей жизнью во время нелегального пересечения границы. Они бежали от страха, зависимости и скрытого ужаса под названием гестапо.
Гестапо. Эти три слога заставляли бледнеть самых отважных, ибо несли в себе несчастье и кошмар. Кто смог сотворить ужасающее образование? Какое чудовище выдумало этот карающий молот нацистской машины, принесший смерть 25 миллионам человек и ввергший Европу в руины и прах?
Этот человек не выглядел ужасно. Его круглое лицо было скорее симпатичным, он выглядел приятнее своих соратников, а его манеры отличались непринужденностью. Этого человека звали Герман Геринг.
При изучении биографии Геринга на ум приходят две фразы Мальро: первая из его романа «Орешники Альтенбурга»: «Суть человека не в том, что он скрывает, а в том, что он делает», и вторая из «Условий человеческого существования»: «Человек есть сумма его поступков: тех, которые он сделал, и тех, которые мог сделать». Геббельс, Гесс, Борман, Гиммлер, не говоря о Гитлере, сразу вызывали чувство беспокойства. Геринг, наоборот, вселял спокойствие и уверенность. Только Отто Штрассер вносил нестройную нотку, оценивая Геринга: «Геринг – прирожденный убийца, он наслаждается ужасом…» Это «наслаждение ужасом» действительно очень увлекало ожиревшего маршала на вершине его карьеры. Зная толк в мучениях, он предавался им с артистически-декадентской утонченностью.
Такие особенные свойства развились у Геринга при весьма любопытных обстоятельствах. Напомним, что рейхстаг, избранный после голосования от 14 сентября 1930 года, через месяц провел свое первое заседание. Национал-социалистическая партия по количеству мест оказалась на втором месте после социалистов, получивших 143 места. 107 новых нацистских депутатов рейхстага вошли четким маршем в зал заседаний, одетые в коричневые рубашки. Замыкающим этой необычной колонны был один из старейших членов партии Герман Геринг. Он появился в рейхстаге двумя годами ранее – 20 мая 1928 года, когда его партия еле-еле добилась 12 мест в парламенте. В то время мало кто из немцев помнил, что этот новый депутат был одним из героев последней войны, которую еще не объявили легендарной. Его присутствие в рядах молодой и шумной национал-социалистической партии, пользующейся дурной славой, было, пожалуй, странным. По своему происхождению и прошлому ему скорее следовало быть членом одной из консервативных партий (в большинстве своем монархистских) или той партии центра, которая объединяла представителей крупной буржуазии.
Сын доктора Генриха Геринга, высокопоставленного чиновника старой школы, Герман Геринг родился 12 января 1893 года в Баварии, в городе Розенхайме. По бабушке со стороны матери Каролине де Нерэ у него были французские предки – гугеноты, осевшие в Нидерландах. Его отец, близкий друг Бисмарка, в 1885 году стал первым генерал-губернатором немецкой Юго-Западной Африки. Закончив два университета – Боннский и Гейдельбергский, служивший офицером в прусской армии, отец Геринга был глубоко проникнут прусскими порядками и прусским образом жизни.
Став вдовцом с пятью детьми от первого брака, доктор Геринг во второй раз женился на молодой тирольке, увезя ее с собой на Гаити, – он был назначен туда на свой второй колониальный пост. Потом он отправил ее обратно в Баварию, чтобы она произвела на свет маленького Германа.
Его детство представляло собой длинную череду драк и потасовок. Германа регулярно выгоняли из школьных учреждений за слишком агрессивный нрав и независимый характер. Видя такое положение дел, отец решил отправить его в Карлсруэ, в кадетскую школу, из которой он перевелся в военную школу в Берлине.
Юный Геринг окончил эту школу с отличием и уже в марте 1912 года начал свою военную карьеру младшим лейтенантом в пехотном полку принца Вильгельма, который располагался в Мюлузе. Ему только что исполнилось девятнадцать лет. Гарнизонная служба претила энергичному молодому человеку, и он с радостью воспринял мобилизацию на войну. В октябре 1914 года он добился перевода в авиацию. Именно там служба принесет ему славу. Сначала он летал в качестве наблюдателя; пилотом бомбардировочной авиации его назначили в июне 1915 года, а уже осенью 1915-го он становится летчиком-истребителем.
За штурвалом маленького самолета лейтенант Геринг полностью раскрыл свои боевые качества, направив воинственные инстинкты в нужное русло. Он подбил один из тяжелых британских бомбардировщиков «хэндли-пейдж», а затем сам был сбит английскими истребителями. Он был ранен в левые бедро и руку, но по выздоровлении снова занял место в строю, став одним из лучших немецких летчиков-истребителей. В мае 1917 года он получил должность командира 27-й эскадрильи. В начале 1918 года у него на счету уже 21 сбитый самолет, и в мае этого года кайзер наградил его орденом «За заслуги», тогда высшим германским отличием. Затем Геринга переводят в знаменитую эскадрилью номер 1, известную как эскадрилья Рихтгофена – по фамилии ее первого командира.
21 апреля 1918 года капитан барон Фрейкер фон Рихтгофен, имевший на своем счету более 80 побед в воздушных боях, погиб. Его место занял лейтенант Рейнхард, который погиб 3 июля. Тогда командование этой знаменитой эскадрильей принял Герман Геринг. Он вступил в должность 14 июля, когда германские войска начали свой отход на Марне.
Несмотря на проявленное в боях мужество, эскадрилье номер 1 пришлось смириться с поражением Германии. Для Геринга это был тяжелый период. В ноябре ему пришлось возвращать свои самолеты и личный состав в Германию. С болью в сердце Геринг сделал запись о перемирии в журнале боевых действий эскадрильи. С начала своего формирования эскадрилья номер 1 принесла Германии 644 победы в воздушных боях; 62 человека числилось в списке погибших.
Геринг демобилизовался в чине капитана. На его мундире красовались Железный крест 1-го класса, орден Льва Захрингена со шпагой, орден Карла Фридриха, орден Гогенцоллернов 3-й степени со шпагой и орден «За заслуги».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10