– От дедушки? Нет, за дедушку бабушка вышла замуж уже после войны. Это я помню. Но ведь, с другой стороны, они могли быть знакомы и раньше, просто поженились после войны!
И, уже не колеблясь, Вика прижала письма к груди. И, забыв про развал у себя в прихожей, устремилась с ними в комнату. Зачем? Очень просто. Она собиралась прочесть эти письма. Конечно, кто-то мог сказать, что не очень-то хорошо читать чужие письма. Но Вика оправдывала себя тем, что письма были от ее дедули к горячо любимой бабуле. Почему-то Вика была уверена, что у человека с фотографий, которые ей показывала бабушка, не могло быть ни от кого никаких тайн. Слишком он был для этого прост и открыт.
Удобно устроившись на диване с ногами и подложив себе под спину несколько подушек, Вика принялась разбирать строчки, исписанные ровным, мелким, но в то же время очень четким и почти каллиграфическим почерком. Очень скоро она поняла, что эти письма никак не от дедули. Тот был не только на фотографии человеком простым. Он и в жизни был таким. Родился в деревне. Работал сначала в совхозе, а после войны пошел токарем на завод. Университетов, как говорится, не кончал. А сумел закончить только шесть классов школы, надо было работать.
А человек, писавший бабуле эти письма, был, несомненно, образованной, начитанной и очень эрудированной личностью.
Вика читала и поражалась. Мужчина явно обожал ее бабулю. Не просто любил, именно обожал. Страстно, нежно, неистово. И эта страсть, эта любовь, это обожание сквозили в каждой строчке его посланий. И у Вики мелькнула крамольная мысль. Почему же ее бабушка не бросила своего простачка и не вышла замуж за этого интересного человека? Не любила? Просто флиртовала? Нет, не похоже, что это был простой флирт. Тут речь шла о настоящих чувствах.
«Мой дорогой человечек, – писал этот мужчина, – моя радость, моя птичка! Ты себе не представляешь, как я скучаю по тебе. Дни без тебя кажутся серыми и унылыми. Я знаю, что на улице светит солнце, выхожу, надеясь хоть немного развеяться. Но меня его лучи не греют. Без тебя вокруг только черно-белый мир. Ты – мое единственное солнышко. Ты – моя цветная радуга. Ты – мое счастье! Ты – моя радость! Ты – моя единственная любовь навсегда!»
Читая эти строки, Вика, которая никогда в жизни не получала подобных посланий, невольно испытала легкую зависть. И что такого представляла из себя ее бабуля, что ей писали такие письма? Или дело не в ней, а в том мужчине? Он так умел видеть? Так глубоко и богато чувствовать? Но почему же, почему в таком случае он не был со своей, как он говорил, цветной радугой? Почему допустил, чтобы бабушка жила с дедулей, человеком хорошим, но очень уж простым.
А ведь ее бабушка, Вика это прекрасно помнила, не была деревенской пастушкой-простушкой. У бабушки имелись несколько хаотичные, но обширные познания во многих областях. Она неплохо музицировала, знала два языка – немецкий и французский, русскую и зарубежную литературу. Одним словом, была человеком образованным и начитанным. В отличие от своего мужа.
– Как странно, – в который раз задумалась Вика над тем, что же за человек была ее бабуля.
Но мысли ускользали от нее. И Вика снова взялась за письма. Теперь она рассеянно перебирала их. Вот годы войны, вот война закончилась. Вот письма стали приходить откуда-то из Средней Азии, затем адреса еще несколько раз сменились. Последние письма приходили уже из Ленинграда. Почти через четверть века странствий по стране этот человек наконец перебрался в бабушкин родной город. И больше писем от него не приходило.
Почему? Вика догадывалась, почему. Нужда в них просто отпала. Бабушка жила в Ленинграде, ее любимый мужчина жил там же. Так что любовники наконец могли видеться. И мужчина мог сказать бабушке при личной встрече все то, что прежде излагал на бумаге.
– Так вот с кем встречалась моя бабуля, – прошептала Вика, снова припомнив, с каким волнением и радостью одевалась и готовилась ее бабушка к очередному свиданию.
И снова загадка! Почему эти двое не поженились? Ведь к этому времени, когда Вика начала помнить себя и мир вокруг, ее дедушка – муж бабули уже скончался. Как объясняла бабушка Вике, от тяжелой чахотки, и как шептались родители за спиной бабушки, от горького пьянства. Итак, любящий заложить за воротник токарь исчез со сцены. Однако обожающий бабушку любовник так и не вышел на подмостки. Хотя место главного персонажа было вакантно. И бабуля, Вика в этом ни секунды не сомневалась, с радостью бы согласилась на такую замену.
– Почему же они не поженились? И в дом его бабушка никогда не приводила. Почему?
Надеясь найти разгадку, Вика продолжила листать письма. Отгадка нашлась в пятом по счету письме, которое она прочитала. Там бабулин любовник невнятно объяснял что-то про обстоятельства, которые вынудили его, молодого и перспективного, вступить в брак с некоей особой. Не с бабушкой, как без труда догадалась Вика. Что это были за обстоятельства, Вика не знала. О них герой-любовник бабушкиного романа писал, увы, невнятно.
– Так он был женат! – ахнула Вика. – Женился во время войны. А на ком? И зачем?
Судя по дальнейшим письмам, которые продолжали регулярно приходить к бабуле, ее любимый семейного счастья в браке не обрел.
– И тем не менее жена у него имелась. И он не хотел ее бросать.
Впрочем, ведь и у бабули имелся ее дедуля-токарь. Она вышла за него замуж вскоре после войны. Не бог весть какая партия, но по тем временам, когда мужики были на вес золота, очень даже неплохо. У Вики даже голова кругом пошла. У бабули был муж, которого она не хотела бросать. А перед этим ее любимый женился, исходя из каких-то обстоятельств. Однако эти двое – бабушка и ее мужчина – продолжали любить друг друга. И о том, чтобы расстаться, даже и не помышляли.
– Вот это страсти, – завистливо вздохнула Вика. – Потрясающе!
И углубилась в чтение писем. Одно из них заставило ее вздрогнуть. В нем шла речь о ее маме. Этот бабушкин любовник расспрашивал ее о дочке. Причем писал он так: «Как там растет наша девочка? Видел ее фотографию, которую ты мне прислала. Она настоящая красавица! Ты не поверишь, но она просто вылитая моя покойная мать в молодости. Я увидел доченьку и просто остолбенел. Вроде бы и раньше видел нашу Олечку много раз, но в этот день, с этой ее новой прической, в новом платье, ее сходство с моей матерью, с бабкой, меня буквально поразило! Одно лицо, просто одно лицо!»
Как поразили саму Вику эти строчки, нельзя было и передать. Сначала она сидела, словно громом оглушенная. А потом принялась вчитываться в строки, надеясь, что просто чего-то не поняла, ошиблась. Нет, все верно, так и написано: «Сходство с моей матерью, с ее бабкой!» Чернила немного выцвели, но разобрать вполне можно. Ошибки никакой нет. Олей, Олечкой звали мать Вики. Видимо, про эту Олечку и писал бабушке ее любовник. Называя Олечку своей девочкой. Дочкой! И сходство усмотрел между Олей и его матерью.
– Его матерью! – прошептала Вика. – Маминой бабкой! Стало быть, моей… моей прабабкой. Не может быть! Господи, что это значит?!
Она схватила письмо и принялась жадно читать дальше. Теперь ее к этому подталкивало не простое любопытство, а настойчивое желание докопаться до истины. Вике повезло. Бабушкин любовник принялся описывать, как его сестра совсем не была похожа на мать, а вот его дочка вылитая копия его матери в молодости. Просто удивительно, как иной раз причудливо складываются человеческие гены.
Вот тут у Вики голова окончательно пошла кругом. Если верить этому письму, то ее дедушка-токарь и бывший колхозник – вовсе и не ее дедушка! И он вовсе не отец ее мамы. А отец ее мамы и, следовательно, Викин дедушка – автор этих строчек.
– И он маму видел! – прошептала Вика. – А может быть, и меня! Много раз! Господи!
Широко раскрытыми глазами она смотрела перед собой и видела высокого, широкоплечего мужчину в сером, свободного покроя пальто и мягкой шляпе, который, застыв на одном месте, не сводил с нее взгляда своих печальных глаз, не решаясь подойти, не решаясь приласкать или даже просто заговорить со своей внучкой.
У Вики даже слезы навернулись.
– Бедный! Как он страдал!
И волна жалости к неизвестному ей деду буквально захлестнула ее. Но тут же на смену эмоциям пришел голос разума. А почему, собственно, спросил он, почему твой дед страдал? Мог бы развестись с женой и настоять, чтобы бабушка вышла замуж за него. Но он этого не сделал. Значит, было в этой жизни что-то куда более важное для этого человека, чем любимая женщина, родная дочь и внучка.
Но несмотря на это, Вика не могла возненавидеть бабушкиного любовника. В тех строках, которые ей удалось прочитать, она увидела нежного, любящего и очень несчастного человека.
– Бедный! – повторила Вика. – Всю жизнь боялся признаться мне и маме в том, что мы ему родные.
И тут же новая мысль посетила Вику. Он-то боялся, а вот она не побоится! Возьмет и пойдет в гости к своему деду. По крайней мере, взглянет ему в лицо, посмотрит, что он за человек на самом деле. Может быть, он был и на похоронах бабули. Вике уже казалось, что она даже смутно его помнит. Высокого, широкоплечего, с грустными глазами. Почему она представляла себе деда именно таким, девушка сказать не могла. И ей очень хотелось узнать, какой же он на самом деле.
– Решено! – подхватилась Вика. – Пойду! Прямо сейчас!
Но ее стремительный порыв быстро угас, когда она взглянула на часы. Половина второго ночи. Пожалуй, в такое время являться в гости, пусть и к родному деду, но все-таки человеку незнакомому и пожилому, не совсем прилично. Да еще эта его жена! Вдруг она начнет вопить и ругаться?
– Отложу визит до утра!
После этого, сама поражаясь своему благоразумию, Вика быстренько запихала в чуланчик все вытащенные из него вещички, не слишком заботясь о том, чтобы они стояли ровно. Себе она оставила только пачку писем своего деда. Они всерьез заинтересовали ее, и она собиралась перед сном еще почитать их.
Однако едва только ее голова коснулась подушки, как сладкий крепкий сон охватил Вику своими цепкими щупальцами. Во сне она видела все того же мужчину с печальным взглядом. Он смотрел на внучку и качал головой. Только теперь рядом с ним стояла Викина бабушка. И тоже качала головой, словно предостерегая ее от того шага, который собиралась предпринять девушка.

Глава 2

Мариша проводила Смайла на работу, закрыла за мужем дверь и задумалась. С чего начать генеральную уборку своей немаленькой и весьма захламленной квартиры? С чистки ковров? Или сначала вытереть пыль? А может быть, все-таки помыть посуду или пол?
И уже в который раз Мариша ощутила смутное недовольство тем, что родилась женщиной. А также этим миром, в котором женской работой всегда считалась уборка, уход за детьми и прочая рутина.
– Если уж на то пошло, то я бы лучше раз в год вбила гвоздь или починила полочку, чем изо дня в день стоять у мойки и у плиты.
Впрочем, Марише грех было жаловаться. Смайл в их семейной жизни взял на себя все кулинарные проблемы. Не сразу, конечно, но когда понял, что Маришина стряпня никак не переходит из количества в качество, тут он сдался. Записался на кулинарные курсы и выучился очень даже вкусно готовить. И даже сейчас, когда Смайл открыл свой маленький бизнес по катанию граждан на двухместных самолетиках над городом, он продолжал исправно готовить обед, завтрак и даже ужин.
Так что к плите Мариша почти совсем не подходила. Смайл не выносил, когда она до нее дотрагивалась. Утверждал, что плита после этого начинает плохо работать. А уж уборка, стирка и прочее оставались на совести Мариши. Она считала это справедливым. Но…
– Но я даже с этим не справляюсь!
Ну, с посудой, которая накопилась в кухонной раковине и на столе возле нее, Мариша расправилась быстро. Она запихнула ее в посудомоечную машину, протерла тряпочкой стол и сочла свой долг по отношению к кастрюлям, сковородкам, чашкам, тарелкам и вилкам выполненным. Но как быть с остальной квартирой? Приведенный в порядок кусочек кухни был просто невыносимо мал по сравнению со всем неубранным пространством.
– Что же мне делать?
Можно было взять в руки пылесос и решительно приступить к уборке, закончив ее к ночи. Можно, да, можно было бы… И Мариша даже именно так и собиралась поступить. Честное слово! Она даже пошла в сторону прихожей, где в укромном закутке стоял пылесос. Пошла, да не дошла. И вовсе не лень стала тому виной. Просто в дверь позвонили.
– Ну вот! – обрадовано отскакивая подальше от пылесоса, воскликнула Мариша. – Никакого покоя! Только хотела заняться уборкой, как гости пожаловали! Не буду открывать!
Но звонок буквально разрывался на части. Кому-то позарез была нужна Мариша.
– Ладно уж! Иду! Кто там?
– Это я! Открывай! Скорей!
Мариша распахнула дверь, и в нее влетела Вика – ее старинная приятельница, с которой Мариша была знакома сто лет или даже чуть больше. Однако последнее время они виделись не часто. Вика была озабочена поиском жениха. Только этим одним! Все остальное воспринималось как досадная помеха на пути к достижению заветной цели.
На взгляд Мариши, девушке следовало бы для начала немного успокоиться, снизить планку и трезво взглянуть на себя. Потому что, занятая погоней, Вика совсем забывала о своей внешности. Но говорить Вике о том, что ей бы следовало для начала похудеть, немного привести себя в порядок, а потом уж гоняться за женихами, да и не исключительно за крутыми бизнесменами, а за мужчинами попроще, Мариша избегала.
Вика даже слышать ничего такого не хотела. У нее будет муж непременно богатый! Не нужен ей бедняк! Бедно она и с родителями прожить сможет. Она хочет богатого, чтобы обеспечил ей полноценную жизнь!
Но сейчас Вика выглядела просто странно. Волосы всклокочены, глаза вытаращены, а лицо попеременно заливает то краска, то мертвенная бледность. И слепой бы догадался, что Вика крайне взволнована.
1 2 3 4 5 6