Аннотация
В Вене Анна собиралась вести спокойную и счастливую семейную жизнь со своим третьим мужем Гербертом. Но не тут-то было! Неожиданно Герберт исчезает, а через несколько дней сообщает Анне по телефону, что ему и его друзьям, получившим обрывки старинного документа от их общего приятеля Клауса, угрожает смертельная опасность. Ведь эти обрывки – не что иное, как путь к загадочному тайнику! Не в меру любопытная Анна, вопреки требованиям мужа не влезать в это опасное дело, немедленно вызывает в Вену свою верную подругу Маришу – они должны найти и соединить воедино все имеющиеся фрагменты документа. Одной Анне ни за что не решить эту головоломку! К тому же надо поторопиться, ведь возле нее уже вовсю кружит подозрительный Блондин. А в дом врываются арабы с явно недобрыми намерениями. Кажется, им всем не терпится первыми добраться до тайника…
Дарья Калинина Джентльмены не любят блондинок
Семейный скандал вовсю набирал обороты. Аня со своим третьим по счету мужем Гербертом уже не раз обменивались взаимными претензиями и даже оскорблениями. К этому дню они уже точно знали, что судьба сыграла с ними злую шутку, сведя их вместе. И для того, чтобы семейные разборки разгорались с новой силой, поводов было предостаточно.
– Единственное, о чем я пожалел на следующий день после нашей свадьбы, так это о том, что вообще на тебе женился, – в запале бросил Ане Герберт. Ничего более приятного для уха жены невозможно себе представить. Сначала Аня решила, что просто чего-то не поняла. Но нет, немецкий язык она знала в совершенстве. И все же на всякий случай в ожидании разъяснений уставилась на мужа. Обстановка в доме сложилась прямо-таки критическая, в душе у Ани кипело возмущение, но она молча глядела на свою недостойную половину. И не потому, что была настолько выдержанная, а просто не находила достойных этой скотины слов.
Ей ужасно хотелось шипеть разные гадости в адрес Герберта. От бессильной ярости она была готова просто биться головой об стенку. Однако делать этого не стала, а попыталась взять себя в руки, чтобы достойно отделать супруга. И ей это удалось. Все же не первый раз замужем…
– Ты подлая свинья! – собравшись с мыслями, завопила Аня. – Ты… ты…
Слов, чтобы охарактеризовать мерзкую личность мужа, у нее явно не хватало. Вернее, у нее-то как раз слов хватало. Но таких не было в родном языке супруга. Нет в немецком языке подобных слов. Просто караул! Воистину убогий немецкий!
– Во всех наших разногласиях виновата ты сама! – процедил в ответ Герберт, особо не вдаваясь в суть сказанного женой.
Говорил он это, как и многое другое, не повышая голоса. И такая его манера разговора еще больше бесила Аньку. Она еще раз попыталась довести до сведения мужа, сколь скверного она о нем мнения.
– И не кричи, пожалуйста, – невозмутимо прибавил Герберт. – Соседи подумают, что я тебя обижаю. Или что у нас в семье не все ладно.
– Удивительно, с чего бы это им так подумать? – съязвила Анька.
– Не кричи, – повторил Герберт. – Стены тонкие, все слышно. Твой голос разносится по всему дому и беспокоит соседей.
– Только о соседях ты и думаешь! Пусть все знают, что это ты довел меня до нервного срыва! – взвыла Аня. – Твоя проклятая невозмутимость кого угодно доведет до ручки. На деле тебе ведь на всех начхать! Зачем ты на мне женился?
Вместо того, чтобы ответить лаконичной фразой: «Я же тебя люблю!» – и тем самым поставить точку в ссоре, муж почему-то пустился в перечисление соображений, толкнувших его на этот шаг. У Ани хватило выдержки выслушать первые три пункта. Они были таковы: чтобы иметь горячий суп на столе к своему возвращению с работы. Видеть в шкафу всегда чистые, отглаженные рубашки. Наконец, чтобы друзья завидовали такому его благополучию…
Потом до Ани дошло, что муж, скорее всего, по-идиотски (иначе он и не умел) шутит. На ужин он обычно довольствовался разогретым в микроволновке готовым гамбургером. Готовить Аня не любила. Рубашки по неизвестной причине выглядели значительно лучше до того, как Аня проходилась по ним утюгом. А друзей (Аниными стараниями) к этому моменту у Герберта почему-то не сохранилось. То есть как человеческие особи они, конечно, существовали, но в дом к Герберту больше соваться не рисковали.
– С тобой невозможно жить! – поднакрутив себя, снова закричала Аня. – Тебя ведь женщины бросают, потому что с тобой нельзя жить. Ты словно кусок льда. Я прямо чувствую, как рядом с тобой сама замерзаю.
Герберт помолчал.
– Я все делаю, как ты хочешь, – наконец проговорил он. – Я начал ремонт в доме, купил тебе новый диван и этих дурацких попугаев, чтобы тебе не было скучно. Этого мало?
– Мало, – подтвердила Аня. – Мне необходимо общение. А ты со мной не разговариваешь. Чтобы привлечь твое внимание, мне нужно устроить скандал. Тогда ты меня замечаешь. Но ведь я не могу жить в постоянном нервном напряжении!
– Ты опять нашла что-то из вещей Кристи? – проницательно догадался Герберт. – Или копалась в моей записной книжке? Да? Как ты ее вообще обнаружила?
Аня почувствовала, что краснеет. Герберт ошибся самую малость. Аня и в самом деле рылась, но не в его записной книжке, которую просто не смогла найти, а в его сотовом телефоне. Он у супруга был последней модели, фиксировал все поступившие за день сообщения. Эта модель словно была создана специально для жен неверных супругов.
– Она снова тебе звонила! – закричала Аня. – Можешь не отпираться. Я по твоей роже вижу, что права.
– Сколько раз я тебе говорил, чтобы не смела за мной следить! – неожиданно сорвался на крик Герберт.
Это было настолько удивительно, что Аня застыла с открытым ртом, позабыв, что собиралась сказать. Вдобавок орать муж совершенно не умел. Сказывалось отсутствие практики. Анну буквально сразил высокий фальцет Герберта, да еще с визгливыми нотками. Жена закусила губу, потом прикрыла рот кулаком, потом отвернулась, но смех все же вырвался наружу.
Герберта перекосило. Он пулей подлетел к дверям комнаты.
– Я ухожу! – бросил он. – Не жди меня.
Ане враз стало не смешно.
– Куда это ты собрался? – с подозрением осведомилась она, но муж не удостоил ее ответом.
Он удалился в ванную комнату, заперся там и, судя по звукам, принялся приводить себя в порядок. Мыться и бриться. Аня ждала и терзалась. Скандалить как-то расхотелось. Из ванной супруг появился ровно через двадцать минут, совершенно спокойный и благоухающий. Он надел свежую рубашку, которую выгладил собственноручно у Ани на глазах. И нацепил новый галстук…
– Куда ты в таком виде собрался? – просто озверев от такой его наглости, взвизгнула Аня. – К ней?
Герберт, ничего не ответив, прошел в холл и принялся надевать ботинки, предварительно протерев их мягкой замшевой тряпочкой. При этом он насвистывал какой-то веселенький мотивчик и в упор не замечал Аню. Словно ее тут и вовсе не было. Так и не соизволив проронить ни слова, Герберт надел куртку, взял ключи от машины и вышел из дома.
– И проваливай! – бросила ему вслед Аня. – Чтобы духу твоего тут не было! Видеть тебя больше не хочу!
И чтобы окончательно прояснить мужу весь ужас его положения, Аня добавила:
– Никогда! Вернешься, меня тут уже не будет. Я улетаю домой. К маме!
Если Герберт и испугался, то виду не подал. Ане даже показалось, что его свист стал еще бодрее…
– Подонок! – в сердцах выдохнула Анька, когда муж уселся в свой новенький «БМВ», тоже, между прочим, последней модели, и укатил в неизвестном направлении. – Чтобы тебе убиться на твоей тачке!
Последняя фраза у Ани прозвучала очень убедительно. Она и в самом деле сейчас искренне считала, что супругу было бы лучше умереть, чем ехать к любовнице. Оставшись одна, Аня почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Пока она ругалась, слез не было, один азарт. А теперь – на тебе.
– Не реви! – приказала Аня себе. – Все равно пожалеть некому. Одна ты тут. Пропади она пропадом, эта Австрия!
В Австрии, а точнее в ее столице Вене, Аня оказалась в связи со своим последним замужеством. Сначала это событие обещало райские перспективы, но очень скоро Аня разочаровалась и в муже, и в своей жизни с ним. А Вену и дом Герберта так просто возненавидела. Хотя, видит бог, сама не понимала за что.
Квартира у Герберта двухэтажная. Внизу располагается спальня и холл, на втором этаже гостиная и туалетная комната. Кроме того, на втором этаже находится еще одна маленькая комнатка, где стоят компьютер и диванчик для отдыха. В квартиру можно попасть двумя способами. Либо подняться по лестнице на второй этаж и оказаться в гостиной, либо пройти через садик и оказаться прямо в спальне.
Садик совсем небольшой, этак восемь на пять метров. И в нем растут лишь два кипариса и какая-то трава. Герберт предлагал Ане в виде развлечения заняться тем, что посадить в садике цветы, разбить клумбы. Однако к этому времени Аня уже успела проникнуться отвращением и к садику тоже. Так что этот клочок земли остался без цветов.
По вечерам муж в палисаднике сам копался, выпалывал на газоне сорняки, что чрезвычайно бесило Аню. То есть бесил ее не сам факт, что Герберт копается в земле, а то, что копается он, проявляя полнейшее равнодушие к Ане. Все это, конечно, было очень сложно. Но Анька явственно чувствовала, что с замужеством поторопилась. Супруг был старше ее на какие-то пятнадцать лет, но скучно с ним было невообразимо. У Ани бывали поклонники и постарше, но такой тоски она даже с шестидесятилетним старцем не испытывала.
– Ненавижу! – пробормотала себе под нос Аня. – Этот дом и Австрию.
И, рыдая, незадачливая супруга поплелась к телефону. Она набрала номер мамы, но там никто не снял трубку.
– Ах да, – вздохнула Аня. – Мама же на работе. Одна я тут без дела кукую. Несчастный я человек. Ни на что не гожусь!
Эта мысль так расстроила Анюту, что она снова зарыдала. Немного успокоившись, женщина дрожащими руками накапала себе валокордина и валерьянки, которые прихватила с собой из России. А потом снова сняла трубку. На этот раз она звонила Марише. Подруга была дома и сразу же подошла к телефону.
– Мариша, я погибаю! – прорыдала Аня. – Это не замужество, а какой-то кошмар!
– Он тебя бьет? – бодро поинтересовалась Мариша. – Если бьет, разводись.
– Он меня уничтожает морально, – сказала Аня.
– Как это? – искренне удивилась Мариша.
Аня в который раз позавидовала толстокожести своей подруги. Чтобы Мариша почувствовала себя несчастной, мужчине нужно как минимум сломать ей пару конечностей или причинить какой другой урон ее внешности.
– Он словно меня не замечает, – пояснила Аня.
– И это постоянно? – снова удивилась Мариша. – А зачем он тогда на тебе женился?
– Не знаю, – в отчаянии пролепетала Аня. – По-моему, он и сам не знает. Я спрашивала, он только руками разводит.
– Может, польстился на твои деньги? – высказала предположение Мариша. – Что ни говори, а после Вернера тебе досталось неплохое наследство. Сколько там? Миллиона два наберется?
– Что ты! – ужаснулась Аня. – После продажи дома и уплаты всех налогов осталась сущая ерунда. Тем более что сейчас все переведено в евро. Не знаю, что куда делось. Но у меня на счету осталось не больше пятидесяти тысяч евро.
– А сколько Герберт зарабатывает? Ты узнавала?
– Около трех тысяч евро в месяц, – сообщила Аня. – Во всяком случае, примерно столько мы с ним тратим.
– Выходит, что женился он на тебе не из-за денег, – рассудительно заметила Мариша.
– Конечно, нет. Он про мои деньги и знать-то не знал. Ни тогда, ни сейчас.
– Как так?
– А так. Я ему не сказала, вот он и не знает, – гордо ответила Аня.
– Хорошо, ты не сказала. Но ведь могли сказать ваши общие знакомые, – предположила Мариша.
– Ты чего? – расхохоталась Аня. – Я же с Гербертом по переписке познакомилась. Никаких общих знакомых у нас с ним до женитьбы не было.
– Как, и с этим тоже по переписке? – ахнула Мариша. – Ну и везет тебе. И как это у тебя получается?
– А я разве не рассказывала тебе? – удивилась Аня. – Ну, это очень просто. Берешь купон бесплатных объявлений, пишешь, что хочешь познакомиться с целью замужества и отсылаешь в газету. Так делается у вас в Питере. И здесь тоже примерно так. А потом только сидишь и письма сортируешь. На самые приглянувшиеся отвечаешь и фотографии высылаешь.
– И Герберт тебе написал?
– Да. Сначала он мне понравился. После смерти Вернера я немного заскучала. Этот Сережа, ну который из ФСБ, помнишь?
– Помню.
– Тоже еще тот типчик. Сразу после нашей свадьбы оказалось, что он вечно занят. Вечно где-то мотается по своим делам. Мы с ним прожили почти год, но видела я его за это время в общей сложности не больше недели. Наконец мне это надоело, я с ним развелась.
– И нашла себе Герберта, – закончила за подругу Мариша.
– Да. Знаешь, иногда я думаю: а не ошиблась ли я, бросив Сережу? Хоть он и редко появлялся, но зато весь был мой. Мы с ним шутили, ходили гулять. С ним было весело. А с Гербертом тоска. Все думает о чем-то. Я даже начинаю подозревать, что он психически больной человек. Например, встанет в половине шестого утра и мчится со всех ног бутылочки протирать.
– Какие еще бутылочки? – захохотала Мариша.
– Ну, из-под минеральной воды. Их сдавать нужно. Протирает и что-то бубнит себе под нос. Три бутылки может целый час протирать. А как он ковер пылесосит! Это нужно видеть. Сто раз по одному месту проводит. После его уборки ковер, хотя он к полу гвоздями прибит, весь волнами делается. Так усердно он его пылесосит.
– И к вам еще уборщица ходит, – снова захихикала Мариша. – Что ей у вас делать?
– Кстати, сегодня должна была прийти, – вспомнила Аня. – Странно, нет ее. Нужно позвонить, может, что случилось у нее. Позвоню, пока Герберт не вернулся. Ну, пока!
Мариша, радуясь, что настроение у подруги улучшилось, повесила трубку. В следующий раз Аня позвонила ей через полтора часа.
– Слушай, ничего не понимаю, – взволнованно сказала она. – Уборщицы моей нет дома, а ее муж говорит, что она ушла ко мне еще три часа назад.
1 2 3 4 5 6 7 8