Не будет, сказала ему, из тебя толку с такими приятелями.
— А он?
— Разорался на меня! Дескать, не думал, что я до слежки за ним опущусь. Ну, пришлось мне соврать, что случайно мимо того кабака проезжала. Не знаю, поверил он мне или нет, только с того дня что-то между нами нехорошее произошло. Похоже, он всерьез стал задумываться, что пора ему от меня лыжи вострить.
И Варвара задумчиво уставилась на свой коньячный бокал, который снова, уже в третий раз, оказался совершенно пуст.
— Скажите, а в каком институте учился Эдик? — поинтересовалась Леся.
Варвара нехотя ответила. И подруги заторопились уходить.
— Послушайте, — вдруг встрепенулась женщина. — Можно вас попросить? Если вы моего Эдика найдете, вы передайте ему, что я всегда готова его принять. Что бы у него там ни случилось. И помогу, если надо. Скажите, — добавила она, едва сдерживая слезы, — что зла я на него никогда не держала.
* * *
В парке Политехнического института, гордо переименованного после падения советской власти в университет, но, к счастью, сохранившего за собой звание одного из сильнейших учебных заведений страны, подруги оказались только через полтора часа.
Университет, где на отделении экономики и финансов пытался учиться Эдик, находился на другом конце города. И добираться туда подругам пришлось, минуя бесконечные пробки. И уже у площади Мужества они поняли, что дойти пешком до цели куда быстрее, чем продвигаться вперед со скоростью черепахи.
— Авария впереди, не иначе, — одобрил их решение шофер.
Идя через пестреющий осенними красками старинный парк, девушки самозабвенно шуршали листьями, забираясь в огромные кучи, собранные у обочин тропинок.
— В детстве я обожала валяться в ворохах листьев, — вспомнила Кира. — Бабушка водила меня в наш парк. И если осень была сухая, то я зарывалась в листья иногда с головой.
— Знаю, я ведь тоже была с тобой! — напомнила ей Леся. — Нас же твоя бабушка двоих водила.
— Ты со мной не прыгала! — с детской запальчивостью возразила Кира. — Ты вечно терлась возле бабушки и держалась за ручку.
Леся покраснела. Она и в самом деле очень любила Кирину бабушку, которая, в отличие от собственной Лесиной матери, никогда не кричала на девочку. И если Лесе случалось, будучи в гостях у Киры, пролить что-то на пол или даже разбить тарелку, то она не цепенела от ужаса, ожидая окриков, а то и колотушку. Дома за испорченную вещь с нее бы содрали три шкуры. А Кирина бабушка только сокрушенно качала головой и говорила:
— Как же ты так неаккуратно, Лесенька. В следующий раз будь внимательней. Ну ничего, посуда к счастью бьется. А пятна всегда отстирать можно.
Готовить, убирать в квартире, шить и вышивать Леся тоже научилась у этой замечательной женщины. Хотя ее мать, не знавшая об этом, приписывала успехи дочери своему педагогическому методу, которым и до сих пор очень гордилась.
После смерти Кириной бабушки Леся словно осиротела. И хотя дома у нее была родная мать, она еще долгое время лила слезы по ночам, засыпая на мокрой подушке.
Леся робко посмотрела на подругу, но все же решилась задать вопрос, который она все не находила случая задать.
— Кира, а ты по ней скучаешь? — спросила она у подруги.
— Да, — каким-то удивительно бесцветным голосом ответила Кира, сразу же поняв, о ком спрашивает подруга. — У меня же, кроме нее и тебя, никого близкого на свете и не было. — Как ты думаешь, что я должна была чувствовать, когда ее не стало?
И подруги дружно вздохнули.
— Я иногда думаю, что же она, бедная, должна там чувствовать, видя, как мы с тобой мыкаемся? — произнесла наконец Кира. — Это же ужас, как мы с тобой живем. Нам обеим скоро тридцать. А мы даже замуж ни разу не сходили! Мы же с тобой старые девы!
— Ну уж, — попыталась возразить Леся. — Не такие уж и старые. И вовсе не девы.
Тебе лишь бы спорить! — вспыхнула Кира. — Ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Говори быстро, несчастная, когда точно прилетают твои итальянцы?!
Переход был настолько неожиданным, что Леся оторопела. Хотя за те годы, что они дружили, пора и привыкнуть к перепадам настроения Киры.
— Завтра, — промямлила Леся, — Я же тебе говорила, вечером они прилетают.
— Хорошо, что вечером, — удовлетворенно отметила Кира. — Успеть бы себя в порядок привести. Умаялись мы с этим расследованием.
Они уже вышли к зданию Политеха. Сегодня была суббота. И университет жил вполне обычной студенческой жизнью. Может быть, чуть менее насыщенной, чем в обычные дни. Но тем не менее отдыхать бедным студентам не приходилось.
Нашли секретаршу нужного им факультета и принялись допрашивать со всей данной им от природы изощренностью и коварством.
Трудность заключалась в том, что они не знали даже фамилии Славика. А из его примет у них имелся лишь весьма скудный перечень отрицательных черт, почерпнутый из слов Варвары.
— Какой такой еще Славик? — растерянно вопрошала у них секретарша — молоденькая девушка, скорей всего, студентка-вечерница. — Вы бы поконкретней сказали. У нас этих Славиков знаете сколько?
— Ну такой он, — горячилась Леся, — на вид невзрачный. Мелкий, противный, учится плохо, прогуливает. И какими-то темными делишками промышляет.
Девушка с большим недоумением пялилась на Лесю.
— Он еще с Эдиком дружил, вот с этим, — пришла на помощь подруге Кира, доставая фото, прихваченное на всякий случай у расстроенной Варвары.
И это неожиданно сработало.
— Ах, вот вы о ком! — воскликнула секретарша, жадно хватая фотографию Эдика. — Вспомнила! Конечно, вспомнила. Славка Капустин! Только его отчислили.
— Как отчислили? — ахнули подруги.
— Очень просто, — пожала плечами девица. — За неуспеваемость. У нас обучение хотя и платное, но мы все равно стараемся, чтобы люди получали за свои деньги знания. А ваш Славик ни одной сессии толком не сдал. А в последнее время и вовсе ходить на занятия перестал.
— А где же он теперь? — растерялась Кира.
— Понятия не имею. Вы бы у его друга спросили.
И она ткнула пальцем в фотографию Эдика, одним глазом хитро взглянув на подруг.
— Мы не знаем, где он, — призналась ей Кира.
— А, — сразу же потускнела девушка и, немного подумав, добавила: — Они вместе ушли. Два дружка. Если вам Слава нужен, то съездите к нему домой. Домашний адрес и телефон у меня еще где-то остался. Все собиралась документы в архив сдать, да руки как-то не доходили.
И она проворно поднялась со своего стула и прошла в угол комнаты, заставленной громоздкими шкафами, в которых за стеклянными дверцами пылились многочисленные папки с личными делами студентов.
Хорошенько покопавшись в них и от души расчихавшись, девушка все же нашла нужную папку. Положив ее на стол, она аккуратно протерла ее влажной цветастой тряпочкой, стоя у раковины, находившейся тут же в комнате, потом сама тщательно вымыла руки и лишь затем вернулась к подругам.
— Так, — пробормотала она, одной рукой открывая папку, а другой беря стакан с водой. — Вот его дело. Посмотрим.
Но едва она открыла папку, как снова чихнула.
— Проклятая аллергия, — раздраженно заметила девушка. — Прямо хоть с работы из-за нее уходи.
Но с работы она не ушла. Вместо этого она вытащила из стола упаковку «Кларитина», выдавила одну таблетку и привычным движением закинула ее себе в рот.
— Одно спасение, — пояснила она подругам. — Еще «Поминал» от аллергии хорошо помогает, но он у нас в аптеке дороже стоит. А эффект тот же.
Защитившись от аллергии всеми доступными ей средствами, девушка открыла папку и быстро просмотрела дело Славика.
— Ну да, — удовлетворенно пробормотала она. — Учился он, как я вам и сказала, плохо. Скверно учился.
— А можно страницу, где его фотография, на ксероксе сделать? — спросила у нее Кира.
— Ну… — заколебалась девушка. — Ксерокс у нас платный.
— Конечно, конечно! — воскликнула Кира. — О чем разговор. Вот!
И она положила на столик триста рублей.
— Ну, столько не надо, — засмущалась девушка, но деньги быстренько смела в свою сумочку.
Затем она повеселела и быстро сделала подругам ксерокс страницы с фотографией. Там же находился и адрес, по которому был зарегистрирован Вячеслав Капустин, человек подозрительный во многих отношениях.
Жил он, как выяснилось из его анкетных данных, неподалеку от университета. До его дома можно было дойти даже пешком, о чем и сообщила подругам все та же девушка-секретарша. При этом она как-то долго и странно мялась, но в конце концов выпалила:
— Послушайте, вы если разыщете Славу, спросите у него, где сейчас его друг, ладно?
— Его друг? — недоуменно посмотрела на нее Кира. — Эдик, что ли?
— Ну да, — опустила глаза девушка, и ее пальцы смущенно затеребили край безупречно чистой блузки. — Я ему должна одну вещь. Хотелось бы вернуть.
Подруги могли с чистой совестью голову заложить, что ничего эта девушка Эдику не была должна. Типичная лапша на уши! Ей просто до смерти хотелось увидеться с Эдиком. И причина для этого была прозрачней некуда.
— Хорошо, — кивнула Кира. — А как вас зовут?
— Леночка, — пролепетала девушка, и Кира осеклась.
Леночка! Уж не та ли самая Леночка, о которой упоминал раненый в ее квартире? Конечно, вряд ли она его знала. Но ведь нашли же они Славика, который, похоже, был знаком с обоими Эдиками. И с настоящим, у которого взял документы и паспорт, и с фальшивым, которому эти документы отдал.
Та же самая мысль пришла в голову и Лесе. И они с Кирой с равным недоумением воззрились на девушку.
— Я вам сейчас свой телефон запишу, — не замечая их недоумения, продолжала бормотать бедняжка.
И дрожащими от волнения руками она нацарапала на бумажке три номера.
— Вот это домашний, — прошептала она. — Это рабочий. А это мобильный.
Кира лишь мельком глянула и отметила, что живет девушка где-то неподалеку от университета. А связью пользуется самой дешевой. Без абонентской платы, с бесплатными разговорами внутри сети и с бесплатными входящими звонками и сообщениями.
Ясно, что девушка далеко не богата. Об этом же говорила и ее одежда. Блузка и юбка хоть и были безупречно чистыми и наглаженными, но вряд ли могли считаться модными. Колготки тоже были из дешевеньких. А уж об обуви и говорить не приходилось — туфельки из кожзама. Да и тот факт, что девушка была вынуждена подрабатывать на кафедре, тоже о многом говорил. Эх, богатого бы, дурочке, мужа, а не голодранца и альфонса Эдика.
— Лена, — проникновенно произнесла Кира, — поверь мне, этот Эдик тебя не стоит. Не нужен он тебе.
— Откуда вы-то знаете? — вспыхнула девушка и даже покрылась красными пятнами от негодования.
— Но телефон мы ему твой обязательно передадим, — тут же пошла на попятный Кира.
— Спасибо, — моментально успокоилась девушка. — Огромное вам спасибо!
— Скажи, а не было ли среди знакомых Эдика человека с такими приметами? — спросила у девушки Леся и описала приметы того парня, которого ранили сегодня и который лежал сейчас в больнице, борясь за свою жизнь.
Лена честно попыталась вспомнить. От напряжения она даже кожу на гладком юном лбу собрала в гармошку. Но ничего не получилось. И девушка отрицательно помотала головой.
И лишь когда подруги уже находились в дверях, она запоздало сообразила спросить у них:
— А зачем вы разыскиваете Славу? — воскликнула она.
— Из-за твоего драгоценного Эдика, — правдиво ответила ей Кира. — У нас есть подозрение, что он приторговывает фальшивыми документами, а в свободное от работы время живет на средства пожилых дам. Так что все же подумай, стоит ли тебе продолжать знакомство с таким человеком.
И они ушли, оставив девушку сидящей с приоткрытым ртом на своем, рабочем месте.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Дом, в котором проживал Славик, оказался обычной блочной коробкой с кое-как замазанными противной серой замазкой неровными швами. Они, эти кривые квадраты, придавали дому еще более жалкий вид. Вокруг густо разрослись когда-то декоративные кустарники, которые без ухода одичали, расплодились и выглядели тоже заброшенными зарослями.
К тому же осень безжалостно сняла с них зеленый наряд. А между голых веток бесстыже валялся всякий хлам — пожелтевшие газеты, пакеты с мусором, пустые пластиковые бутылки и какие-то совсем уж отвратительные гниющие остатки.
Похоже, жильцы дома не всегда давали себе труд донести отходы до мусорного бака. А поступали гораздо проще, выбрасывая весь накопившийся у них мусор прямо из окон своих квартир.
— Мерзость запустения, — прокомментировала увиденное Кира, войдя в нужный подъезд и тут же едва не задохнувшись от вони.
— Просто люди сами себя не любят, — проворчала Леся, с омерзением отшатываясь от измазанных какой-то клейкой гадостью лестничных перил.
Они поднялись на последний, пятый, этаж, где находилась квартира Славика. И позвонили в железную дверь, обитую деревянными рейками. Еще десять лет назад такая дверь считалась бы верхом шика. Но сейчас подруги посмотрели на нее с плохо скрытой жалостью.
Впрочем, еще большее чувство сострадания вызвала у них старушка, открывшая им дверь. Тот факт, что открыла она ее, предварительно даже не спросив, кто пришел, мог свидетельствовать только о двух вещах: либо сморщенная как сушеное яблоко бабулька выжила из ума, либо ей абсолютно нечего терять.
И, как поняли подруги, пройдя в квартиру следом за хозяйкой, верны были оба их вывода. Бабулька сразу же приняла их за предвыборных агитаторов, хотя ничего похожего подруги ей не говорили. Имя Славика оставило ее глубоко равнодушной. Но она была славной бабулькой и даже предложила подругам располагаться на креслах.
— Садитесь, садитесь на кресла! — ласково улыбаясь, предлагала она девушкам. — В ногах правды нет.
Подруги огляделись. Кресел тут не было и в помине. Был обшарпанный стол, шкаф с отломанной дверцей, металлическая кровать с панцирной сеткой и ветхим бельем. И была колченогая табуретка, на которой в данный момент сидела сама бабка.
— Бабушка, а где же кресла? — растерялась Леся, но Кира пихнула ее локтем под ребро. В конце концов они сюда не рассиживаться пришли.
— Бабушка, где Слава?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7