Какое же?
Я этого никому не говорил до поры до времени, кое - что прокачивая сам по себе. Так вот: этого Хлесова опекает лично Колесов Виктор Николаевич, известный в определенных кругах как Шеф, имеющий, между прочим, не последнюю должность на самых верхах. Есть сведения, что этот чиновник, повязанный с сильными финансовыми группировками криминального толка, вроде как считает Хлесова Анатолия своим внебрачным сыном.
Ну, а можно, как думаешь, просить наше высокое начальство разрешить скрытое наблюдение за этим Колесовым - Шефом?
Боюсь, что нет. Мы о Шефе имеем пока отрывочные сведения. Однако можно направить своих ребят из уголовного розыска тайно, как бы по своей инициативе походить за ним. Вдруг что - нибудь ценное и заметят. А за Хлесовым уже люди из "наружки" следят постоянно.
ГлаваIV
В ловушке
Получив сообщение из своих милицейских источников о том, что Крюку удалось вырваться из засады, подстрелив двух сыщиков, Колесов решил действовать без промедления. Он не сомневался, что Крюк обязательно выйдет именно на него, и притом в ближайшие часы.
Конечно, самое простое убрать киллера. Но было существенное - но: Колесов не желал, чтобы его имя связывалось с именем какого - то наемного убийцы. Если затеется разбирательство, сыщики не преминут покопаться в его связях и делах, ища мотивы нейтрализации Крюка. Этого он допустить не мог.
И, оставив не лучший вариант избавления от киллера на крайний случай, Виктор Николаевич буквально в считанные минуты придумал другой, достаточно хитроумный план действий. Он вызвал к себе человека, не раз оказывавшего ему особо деликатные услуги и пользовавшегося его безграничным доверием.
Когда тщедушный, маленького роста человечек предстал перед ним, Колесов подумал: - Поди, догадайся, что именно этот невзрачный тип способен организовать устранение человека любого уровня доходов и должностного положения... Впрочем, на этот раз у Шарика будет не очень сложное поручение: убрать рядового киллера.
Колесов изложил свой план Шарику.
Главное сейчас это найти квартиру, где мы ему предложим на время спрятаться. Остальное тоже организуешь сам. В том числе подберешь непосредственного исполнителя. Не тебе же самому пачкаться.
Я понял. Квартира такая есть. Мы её снимаем на похожий случай в районе Котельнической набережной.
Ну а исполнитель?
Есть у меня человек. Его знаю только я. Все сделает чисто. Не беспокойтесь.
А что мне беспокоиться? За неудачу ответишь ты и не сроком, а жизнью. Понятно?!
Да знаю я! А потому лучше поговорим о цене за услугу. Это будет простое убийство или несчастный случай?
Ни то, ни другое. Все должно выглядеть как самоубийство.
О, тогда заказ обойдется дороже. Важно обставить все так, чтобы поверили в самоубийство.
А куда они денутся, если найдут записку, его рукою написанную, а в ней обоснование мотивов происшедшего. Это я возьму на себя. Ну а твой человек пусть сделает так, чтобы ментовские эксперты были уверены, что выстрел в голову Крюк сделал сам. Ясно?
Конечно. Это элементарно. Только для полного усвоения мною плана предстоящих действий надо обговорить окончательную сумму. И пятьдесят процентов её выдать мне прямо сейчас. Ты мои правила знаешь.
Не волнуйся, ведь, поди, с десяток лет знакомы. Я торговаться не стану. Дело важное и срочное. Ошибки быть не должно.
Посетитель взял листок бумаги, размашисто написал цифру и показал Шефу. Тот кивнул в знак согласия. И направился к сейфу за деньгами.
- Ого, как хлопочет! Видно, действительно дело более чем срочное, подумал Шарик.
Взяв деньги, он, не пересчитывая, положил их к себе в - дипломат и захлопнул замки.
После его ухода Колесов позволил себе немного расслабиться. Ему лишь оставалось ждать прихода Крюка.
Вырвавшись из засады, Крюк поспешил отъехать на порядочное расстояние от дома, где стрелял в милиционеров. Первым делом он отправился в радиомагазин и купил диктофон. Недалеко от магазина, найдя небольшой скверик и сев на скамейку, он стал наговаривать на кассету все, что знал о роли Хлесова в захвате фирмы Оградовой. И главный упор Крюк сделал на то, что задание убить Кротова он получил непосредственно от секретаря референта. Этого было достаточно для того, чтобы отправить любимца Шефа на тюремные нары. Заложив Хлесова, Крюк задумался продолжить ли свой разоблачительный монолог, назвав стоящего за спиной Хлесова Шефа, или нет. Решил этого не делать. Ведь наверняка придется прибегать к помощи Шефа. Так что не с руки - топить хозяина.
- С него будет достаточно и угрозы разоблачения внебрачного сына, решил Крюк, поднимаясь со скамейки.
Теперь нужно было спрятать кассету у человека, которому он мог доверять. Крюк быстро перебрал в уме всех своих приятелей - знакомых. И вдруг память услужливо назвала ему женщину, о которой он практически не вспоминал в последние годы.
Она жила с ним в одном доме и была старше его на семь лет. В детстве он не обращал на неё внимания: эта взрослая девушка была из другого, совсем незнакомого для него мира. Потом он вырос и пошел служить в армию. На дембель вышел пятнадцать лет назад. Ей тогда уже было лет тридцать. Она к тому времени была в разводе и решила приглушить пустоту первых дней одиночества физической близостью именно с ним. Почему он не мог понять по сию пору. Потом они расстались. У неё была одна, у него другая жизнь.
Последний раз он увидел её случайно в метро года три назад. Женщине уже было за сорок. Одинокая, до срока увядшая, она выглядела гораздо старше своих лет. Почувствовав на себе пристальный взгляд, бывшая соседка обернулась, удивившись вниманию незнакомого молодого мужчины. И лишь потом, узнав его, улыбнулась. Крюк не решился тогда подойти к ней, не зная, в сущности, о чем спросить и что сказать бывшей пассии. И вот теперь, в безвыходной ситуации, он вдруг решил идти именно к ней.
Крюк вошел во двор своего детства с замиранием сердца. Поднявшись на третий этаж, он остановился перед знакомой дверью, позвонил. Дверь почти сразу открылась. Он увидел глаза открывшей ему женщины, удивленные и одновременно обрадованные неожиданным визитом любовника из прошлого. Он вошел и сразу выпалил заранее заготовленную фразу:
У меня беда. И, кроме тебя, мне помочь некому. Ты моя первая женщина. Прошу, помоги мне.
Пауза, последовавшая за его словами, показалась Крюку очень длинной. Он не знал, что думать. Однако дело было в том, что этой одинокой, уже ни во что не верившей женщине такое почти мистическое явление из прошлого показалось чем - то важным, символическим. А вдруг странный визит способен каким - то образом изменить, казалось, навсегда очерченные рамки обыденного существования. Что я должна сделать?
Вот кассета. Если я не приеду за ней в течение трех дней, то отправь её на Петровку, 38, в Главное управление внутренних дел. Я не хочу уйти из этого мира неотомщенным. Лучше, если ты отправишь кассету с Центрального телеграфа, чтобы тебя не смогли вычислить. Ты практически ничем не рискуешь.
Женщина кивнула:
Хорошо, я все сделаю. Не беспокойся!
Крюк стоял и не знал, что ему делать дальше. Подсознательно понимал, что уйти вот так сразу это значит обидеть её. Она пришла ему на помощь, как тогда пятнадцать лет назад. Шагнув вперед, женщина обняла его и с искренней доброжелательностью сказала:
Береги себя! Все будет хорошо!
Повинуясь инстинкту, Крюк, в свою очередь, заключил её в объятия и повлек к старому, с давних пор знакомому дивану. На какое - то время им удалось забыть о прошедших пятнадцати годах горьких житейских разочарований.
Потом недолго лежали рядом. Молчали. Ни о чем не хотелось говорить и думать. Затем, чутко уловив его настроение, она произнесла с искренним сожалением:
Я знаю, тебе надо уходить. Иди, я все понимаю.
Крюк встал и начал поспешно одеваться. Ему надо было успеть застать Шефа на работе. Перед тем как выйти из квартиры, он подошел к женщине и нежно её поцеловал. В этом его порыве было многое: и благодарность, и просьба не осуждать, и горечь расставания без надежды увидеться ещё когда нибудь.
Колесов нервничал, расхаживая по кабинету от двери к столу и обратно. До окончания рабочего времени оставалось только четверть часа, а Крюк все ещё не появлялся. Телефонный звонок заставил его вздрогнуть.
- Надо же! Нервы совсем ни к черту, подумал Виктор Николаевич, срывая трубку с аппарата. Голос человека, бывшего его - глазами, звучал приглушенно:
Он уже здесь. Караулит вас у входа. Приехал на частнике. Хвоста за собою не привел. Одну руку все время держит в кармане. Что делать?
Ничего. Я выйду минут через пятнадцать. Думаю, он пришел для переговоров, а не для пальбы.
Когда короткая стрелка настенных часов стремительно подпрыгнула и указала на цифру семь, Шеф встал и покинул кабинет.
Вглядываясь в спокойное и уверенное лицо человека, шедшего ему навстречу, Крюк на миг остановился, осмотрелся и двинулся с места.
Когда они сошлись, Колесов приказал:
А ну, полезай быстро в машину.
Крюк мгновенно выполнил приказ, юркнув внутрь иномарки. Колесов сел рядом с водителем, а двое его телохранителей поместились вместе с Крюком сзади, крепко зажав его с двух сторон.
Шеф кивнул водителю:
Поезжай в укромное место, где можно поболтать без помех.
А куда?
Пока вперед, а там скажу.
Водитель согласно кивнул и увеличил скорость. Во время пути шел общий, ничего не значащий разговор. Наконец машина остановилась в довольно пустынном месте, и Колесов скомандовал:
Выйдите все, оставьте нас наедине.
Охранники медлили, и Шеф спросил раздраженно:
Ну, в чем дело?
У него в правом кармане ствол, встревоженно сообщил охранник.
И в левом тоже, добавил другой.
Ну и что? Вас это не касается. Это мой давний друг. Так что оставьте нас одних.
Охранники неохотно подчинились.
Оставшись наедине с киллером, Колесов сразу начал атаку.
Зачем явился? О твоих подвигах я уже наслышан. Зачем этих ментов подстрелил? С твоими кулаками это непростительно. Теперь тебе вообще надо исчезнуть. Сначала укроешься у моих друзей на Украине, а потом переберешься в Польшу. Ну, а через месяц - другой езжай в Грецию или ещё куда - нибудь. Но это мне влетит в большую сумму. Так что придется тебе продать свою квартиру. Мои адвокаты все сделают за сутки. Что скажешь?
Без проблем. Потерявши голову, о волосах не плачут.
Колесов бросил внимательный взгляд на озабоченное лицо Крюка и, удовлетворенный, отвернулся: было ясно, что тот на наживку клюнул.
Ну что же, тогда все документы на продажу твоей квартиры привезем завтра утром. Кроме того, на изготовление фальшивых документов на твое имя понадобятся минимум сутки. Даже при моих возможностях быстрее нельзя. Так что, как ни крути, а надо тебя пристроить куда - нибудь хотя бы на пару дней. Правда, это не так просто...
Колесов сделал вид, что раздумывает, прикидывает. Затем, оживившись, сказал:
Есть вариант! Живет недалеко отсюда одна юная особа. Я ей протежирую, а она мне за это дарит отдохновение от тяжких забот. Кроме как к ней, я тебя никуда поселить не могу. Но...
Так в чем же дело?
Да в том, что если она мне только намекнет, что ты её домогался, то тебе не только фальшивых паспортов, но и вообще ничего не понадобится. Это ясно?
Яснее не бывает. Можешь не беспокоиться. Мне сейчас не до этого.
Шеф хотел позвать охранников, но, сделав вид, что в последний момент вспомнил нечто важное, повернулся к Крюку:
Да, чуть не забыл. Тебе надо подстраховаться: написать явку с повинной на случай провала.
Не понял?
Колесов знал, что его предложение вызовет настороженность, и был готов к этому:
Ты знаешь, Крюк, почему я занимаю высокий пост, а ты, как затравленный зверь, собственной тени боишься? Потому, что я умею просчитывать развитие событий на несколько ходов вперед, а ты дальше своего носа ничего не видишь. Так вот, надо предусмотреть все варианты. Возьмем худший тебя схватили. А в твоем кармане признание, не только объясняющее твои поступки, но и полностью исключающее причастность к твоим делам других лиц. Я буду тебе помогать, но только в случае уверенности, что никто, кроме твоей особы, не пройдет по уголовным делам, тобою совершенным. Это, надеюсь, ясно?
Конечно, и ежу понятно, что вы о своем Толике Хлесове беспокоитесь.
А это уж не твое дело. Вот лист бумаги и авторучка, подложи дипломат и пиши!
Крюк взял авторучку.
Виктор Николаевич тоном учителя правописания начал диктовать:
Пиши: - Я добровольно признаюсь, что совершил убийство Кротова Семена Борисовича из ревности, так как этот мерзавец с деньгами соблазнил женщину, которую я любил. Одно преступление рождает другое, и мне пришлось дважды покушаться на жизнь случайного свидетеля Пластова. Что же касается недавней стрельбы в квартире у Антонины Крапивиной, то я полагал это защитой от вооруженного нападения, и лишь из газет узнал, что нападавшие были сотрудниками милиции. Я осознаю свою вину, раскаиваюсь и готов к самому строгому наказанию. Никто не осудит меня сильнее за сделанное, чем я сам. Моим поступкам нет прощения. Написал? Ну и хорошо, а теперь поставь подпись, сверни вчетверо и носи бумагу при себе. Ну все. Надеюсь, тебе все понятно: даже в случае задержания и ареста адвокат при таком объяснении отмажет тебя от - вышки, а уж из любой зоны мы тебя вытащим не позднее чем через год. Такой расклад устраивает?
Вполне!
Ну и ладно. Но мы будем рассчитывать на лучшее, чтобы написанное тобой не понадобилось. Сейчас я позвоню и договорюсь с Ларисой.
Колесов достал мобильный телефон и набрал номер. После третьего звонка ему ответили. Теперь, когда самое трудное было позади, он, почувствовав вдохновение, играл почти увлеченно:
Послушай, Лариса. Я сегодня к тебе приехать не смогу. Но у меня просьба. Ко мне прикатил из Караганды мой дальний родственник. Приюти его на пару дней. Только смотри, никакого баловства. Он парень скромный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10