..
-Антон, ты не о том говоришь.-раздался голос Димки. -Сейчас мы должны подумать, как уберечь Наташу и ее деда. Не забывай, уже есть труп.
-Да?-растерянно спросил Антон, у которого размышления о предполагаемой картине моментально вытеснили из головы все остальные мысли.
-Ты забыл про Людмилу?-спросил Димка.-А если они нашли Галину, то и два. В общем, ребята пошли в разнос и стали опасны. Мы должны подумать, как защитить Наташу. Сейчас уже поздно и ничего путного мы не придумаем, поэтому, предлагаю отправиться спать, а завтра утром все обсудить на свежую голову.
Это предложение пришлось как нельзя кстати, потому что я валилась с ног от усталости и от пережитых волнений.
Димка проводил меня до дверей квартиры, подождал, пока я запру за собой дверь и отправился к себе. Я же с трудом добрела до спальни и только собралась рухнуть на кровать и тут же заснуть, как зазвонил телефон. Я неохотно подняла трубку и пробурчала:
-Слушаю.
-Прекрасно! Наконец я тебя поймал! Интересно, где ты шляешься по вечерам?
У меня от неожиданности перехватило дыхание, а Олег продолжал веселиться:
-Ты себе, что, любовника, наконец, завела и дома теперь не живешь?
-Олег, прекрати болтать глупости и послушай меня! Ты мне очень нужен!
-Да?-насторожился он.-Зачем?
-У нас тут возникли проблемы.
-У кого " у нас"?-недовольно спросил брат.
-У нас с дедом!
-Какие еще проблемы?
Недовольства в голосе заметно прибавилось. Олег терпеть не мог, когда его нагружали чужими проблемами, а все проблемы, кроме его собственных, для него были чужими.
-Серьезные! Ты можешь приехать?
-Нет, конечно! Ты это и сама прекрасно знаешь.
-Почему- нет? Ты в Москве?
-Пока в Москве, но приехать не могу! -отрезал Олег.
Веселье давно исчезло из его голоса, на смену ему пришло привычное раздражение.
- Олег, ты давно не звонил и многого не знаешь.-упрекнула я его.
-Не звонил потому, что не было возможности.-огрызнулся он.
-А сейчас звонишь и я говорю тебе, что у нас серьезные проблемы, ты должен вернуться домой!
-Слушай, кончай нудить!-взорвался он.- Сказал-не приеду, значит не приеду! Что у вас там за проблемы? Что случилось?
- Убили Галкину сестру, она сама исчезла, к нам с дедом ходят твои "друзья" и требуют денег. Разве этого мало? Олег, я устала быть одна, ты должен приехать!-взмолилась я.
-Я тебе уже сказал-не приеду! Не приставай! Скажи лучше, вы с дедом живы-здоровы?
-Да.
-Тогда все в порядке! Чего ж ты психуешь? А проблем всегда много! У кого их нет?-отмахнулся Олег.
-Хорошо! Черт с тобой! Не хочешь приезжать-не надо! Только чего ты звонишь? Что тебе надо?
-Ничего мне не надо!-оскорбился он.-Хотел тебя предупредить, что на время уезжаю из Москвы.
Выпалив эту тираду, разобиженный Олег бросил трубку и я не успела спросить, куда это он собрался.
Глава 8
Я сидела на диване, смотрела в потолок и плакала. С момента похорон Людмилы прошло уже два дня, а я все не могла успокоиться, картина погребения до сих пор стояла у меня перед глазами. Я не могла забыть страдающие глаза мужа, заплаканные лица родственников. Галка так и не появилась, что развеяло все мои надежды на то, что ей удалось ускользнуть от убийц. Несмотря на все доводы Димки, я так и не могла до конца поверить, что больше никогда ее не увижу и страдала от своей вины перед ней. Ведь только из-за нас, из-за моего непутевого брата, с ней приключилась эта страшная беда.
Я потянулась к столику за сухим платком, когда в дверь позвонили. Мне не хотелось никого видеть, но пришлось встать и плестись в коридор открывать дверь.
-Ну что, опять плачешь?-участливо спросил Димка.
Эти простые слова вызвали новый приступ слез и я в отчаянии припала к Димке, уткнувшись лицом ему в грудь. Он осторожно привлек меня к себе и я от этого проявление нежности так растрогалась, что вместо того, чтобы успокоиться, зашлась в новых рыданиях. Причем, я не просто плакала, я ревела в голос, сопровождая всхлипы неэстетичным шмыганием носа и невнятными причитаниями. Я понимала, что опухший нос и красные глаза не прибавляют мне привлекательности и со стороны я выгляжу просто чучелом, но ничего с собой поделать не могла.
-Если ты не успокоишься, я скоро промокну с головы до ног и обязательно простужусь.-усмехнулся он.
В ответ я громко всхлипнула.
-Понял.-согласно кивнул Димка.-тебе нравится, когда я мокрый и противный.
Он обнимал меня посреди прихожей, говорил какие-то милые глупости и в конце концов своего добился: постепенно я перестала рыдать и перешла на слабые всхлипывания. Димка провел меня в комнату, усадил на диван и сам опустился рядом. Он нежно прижал меня к себе, я уткнулась носом ему в плечо и блаженно затихла. Димка стал перебирать мои волосы и шептать что-то успокаивающее на ухо, постепенно его дыхание становилось все жарче, а губы все смелее касались моей шеи. Я замерла, боясь пошевелится, Димка двумя пальцами осторожно приподнял мой подбородок и тревожно заглянул мне в глаза. Я зажмурилась и сильнее уткнулась носом в его рубашку. Теплые губы опять начали свое путешествие по моей шее, а Димкина рука стала растегивать пуговицы у меня на груди.
Проснулась я от того, что мне страшно хотелось пить. В комнате было темно и душно, задернутые на окнах плотные шторы совсем не пропускали воздух. Я пошарила рукой по кровать и никого не обнаружила рядом. Я прислушалась в надежде услышать Димкины шаги, но кроме обычных ночных звуков, вроде мерного стука капель, срывающихся из водопроводного крана на кухне, да сухого поскрипывания мебели, ничто не нарушало тишину квартиры. Значит, после того, как меня так неожиданно сморил сон, Димка ушел к себе. Ничего необычного для меня в этом не было. После неудачного замужества и нескольких быстротечных романов с женатыми коллегами, иллюзий в отношении мужчин у меня не осталось. Наивная уверенность в том, что слова любви, нашептываемые в горячечном бреду темной комнаты, действительно означают любовь, давно канула в Лету. Горькие разочарования и мелкие обиды помогли мне повзрослеть и воспринимать эти связи с иронией и даже определенной долей ценизма. Теперь, наблюдая, как мужчина, недавно клявшийся мне в любви, украдкой нетерпеливо поглядывает на часы и мечтает о том, чтобы побыстрее выскользнуть из квартиры, я не только не огорчалась, но даже сама стремилась сократить прощание и побыстрее выпроводить его за дверь. Мужчины использовали меня, а я научилась использовать их. Однажды, после очередного такого свидания я пообещала самой себе, что больше никого не пущу к себе в сердце и никому не открою душу. Машка, моя институтская подруга, утверждала, что я превратилась в законченную стерву, которая закрывает дверь за любовником и тут же выкидывает из головы все мысли о нем.
Однако, не обнаружив Димки в постели рядом с собой, я вдруг ощутила горькое разочарование. Его отношение ко мне разительно отличалось от того, к которому я привыкла со стороны мужчин. Такой заботы и такой искренней заинтересованности в моих делах я не видела ни от кого, кроме деда, но он был мне родная душа, а тут чужой человек. Я уже давно перестала замечать специфическую внешность и попала под обаяние его личности.
-Да,- вздохнула я, сползая с кровати,-видно, не так уж и крепка броня, которую ты старательно наращивала вокруг себя. Стоило тебя немножко пригреть, дуреха несчастная, как ты растаяла и забыла все, чему тебя учила жизнь.
Мне отчаянно хотелось, что б Димка был здесь, рядом со мной. Хотелось свернуться калачиком у него под боком, уютно положить голову ему на плечо и спокойно уснуть. А утром проснуться от аромата свежесмолотого кофе и услышать, как он звенит чашками на кухне.
Я повернула кран и подставила чашку под струю воды. Вода была теплой и сильно отдавала хлоркой, пить расхотелось и я лениво побрела назад, в спальню.Натянув простыню до подбородка, я попыталась отвлечься от переживаний из-за Димки и принялась думать о работе. Мысли лениво текли, цеплялись одна за другую, образы становились все расплывчатей и туманней и я, наконец, заснула.
Снилось, что я иду по темному, сырому коридору. На мне надета только тонкая ночная сорочка, но это почему-то не удивляет. Все вокруг тонет в темноте, но я уверенно ступаю босыми ногами по каменному полу и решительно иду вперед. Иногда задеваю голым плечом осклизлую стену, вздрагиваю от отвращения, но шага не сбавляю. Меня гонит вперед чувство тревоги, оно не дает остановится и передохнуть. Я вся продрогла, а ступни заледенели от холодного пола, но ощущение, что я могу опоздать и тогда свершится непоправимое, толкает вперед. Подгоняет не только безотчетная тревога, но и голос, который слабо доносится издалека и зовет меня по имени. Я не знаю, кому он принадлежит, но уверена, что это родной голос, это подстегивает и заставляет идти. Кажется, я уже целую вечность кружу по бесконечному лабиринту, наугад сворачиваю в боковые проходы, упираюсь в каменные стены, потому что на деле эти проходы оказываются тупиками, возвращаюсь назад и снова иду. Иногда, в каменных стенах встречаются узкие, забранные решетками проемы, из которых льется тусклый желтый свет. Я заглядываю в эти окошки и вижу подвальные комнаты, заставленные, то какими-то сундуками и ящиками, то приборами неизвестного назначения. Иногда, натыкаюсь на массивные двери, но они всегда закрыты и я иду дальше. Голос звучит все отчетливее и временами мне кажется, что еще немного и я его узнаю. Наконец, в очередной раз упираюсь на каменную стену, усталые ноги подкашеваются, без сил опускаюсь на пол и засыпаю. Последнее, что я слышу-это голос деда, который зовет меня. Наконец, я его узнала, этот голос!
Я села на постели вся в холодном поту. Страх, преследовавший меня во сне, когда я проснулась, не прошел, как это обычно бывает после ночного кошмара, а, наоборот, усилился. Голос деда продолжал звучать в ушах, вызывая безотчетную тревогу. В спальне было по-прежнему темно и душно, от этой духоты жутко разболелась голова. Я выбралась из кровати и хватаясь за стену побрела в комнату. Из распахнутой двери приятно тянуло прохладой и я шагнула на балкон. Влажная от пота рубашка противно липла к разгоряченному телу, я передернула плечами и облокотилась на перила.
Солнце еще не взошло, но короткая летняя ночь уже кончилась и на улице было светло. Город спал, за распахнутыми настежь окнами и балконными дверями москвичи досматривали последние сны. Скоро они проснутся, высыпят на улицы и окунутся в суетный, жаркий день. А пока улицы были еще пусты, только поливальная машина, сверху похожая на большого жука, медленно ползла вдоль тротуара, разбрызгивая во все стороны блестящиее веера воды, да иногда тихо шурша шинами проносился одинокий автомобиль. Обычно, мне нравилось смотреть на город в такие вот ранние предрассветные часы, но только не теперь. Меня не покидала безотчетная тревога, из головы не шел дурацкий сон.
Я вернулась в комнату и набрала номер деда. Конечно, звонить ему в такую рань было большим свинством с моей стороны, но я ничего не могла с собой поделать.Одна надежда была на то, что дед вставал с рассветом, так что в это время он вполне уже мог сидеть за столом и писать мемуары.
Телефон прозвонил несчетное количество раз, но трубку так никто и не взял. Я осторожно, словно она была стеклянной, положила ее на аппарат и замерла рядом, не имея сил отойти. Я не могла понять, что происходит и в моем встревоженном мозгу возникали самые разные предположения, одно страшней другого.
Я подождала немного, снова набрала знакомый номер и принялась считать монотонные гудки. Не слышать звонков деде не мог, спал он очень чутко, а телефон стоял рядом с диваном. Если же он уже проснулся и пошел пить чай, за то время, что я названиваю, все равно уже успел бы вернуться в кабинет и взять трубку. Подержав еще немного трубку около уха и послушав длинные гудки, я окончательно испугалась. Должна быть очень серьезная причина, что бы дед не подошел к телефону после устроенного мной трезвона. Услужливое сознание стало рисовать мне страшные картины: деду плохо, он лежит на диване, не может дотянуться до лекарства на столе; дед оступился, упал, лежит беспомощный на полу, не может дотянуться до телефона; и еще сотню не менее достоверных и оттого очень страшных картин. Швырнув трубку на рычаг, я бегом кинулась в спальню одеваться. Не знаю почему, но уже на выходе из квартиры, я вдруг поддалась внезапному порыву и набрала номер Антона. Трубку подняли после третьего гудка и хриплый от сна голосом пробурчал:
-Алло, говорите.
Я не разобрала, кому принадлежал голос, потому спросила:
-Антон, это ты?
-Антона, нет, позвоните завтра.-ответил голос и сладко зевнул.
Я испугалась, что сейчас он положит трубку и заторопилась:
-Димка, это Наташа. Извини, что разбудила тебя, но у меня тут проблемы...
Путаясь в словах и бесконечно извиняясь, я поделилась с ним своими страхами и в ответ услышала то, что хотела:
-Сейчас буду! Дай мне пять минут на сборы.
Действително, через пять минут в дверь позвонили и на пороге возник заспанный Димка.
Я неслась на максимальной скорости, выжимая из моей старой машины все, на что она была способна. Солнце хоть и взошло, но его лучи еще не успели прогреть воздух и от мокрой травы и листьев тянуло сыростью и прохладой. Тротуары были безлюдны, только дворники в оранжевых форменных куртках неторопливо орудовали метлами, готовя город к следующему трудовому дню. Машин на улицах практически не было и я позволила себе забыть о правилах уличного движения и не обращать внимания на светофоры. Расстояние до дедовского дома я преодолела за рекордно короткий срок, бросила машину у подъезда, взлетела на второй этаж и нерешительно замерла перед дверью. Всю дорогу меня гнала тревога за деда и желание увидеть его, а теперь, когда я уже стояла на площадке перед квартирой, вдруг стало страшно войти туда и столкнуться с чем-то непоправимым. Наконец, я взяла себя в руки и надавила кнопку звонка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36