Он плюнул мне в лицо, я закрыл глаза и отдернул голову, и
тут же получил сильный удар в челюсть. Во рту что-то хрустнуло;
я пошарил языком и непроизвольно замычал от боли. Зажегся свет,
надо мной склонилось заспанное и встревоженное лицо Лиз. Второй
Лиз, которую я знал только один день.
Плевок все еще сидел на переносице, я поскорее схватил угол
одеяла и отер лицо. Белье перепачкалось кровью - ее у меня был
полный рот. Лиз смотрела, как свидетели преступлений невидимого
Фредди с улицы Вязов. Боясь разомкнуть губы, я помычал
успокаивающе и поспешил в ванную. Остановив кровотечение,
сполоснул лицо и рассмотрел, наконец, повреждения. Этот сукин
сын выбил мне зуб! И вдруг я возликовал: у него тоже не было
одного зуба; когда он кривил свой поганый рот, мое подсознание
отметило это. Опухающее лицо так осветилось радостью, что Лиз,
стоявшая в дверях, растерялась и хихикнула. Она даже не стала
спрашивать, что случилось.
Своего двойника я видел еще только один раз, примерно месяц
спустя. За это время была проделана большая работа. Я дописал
роман, и он готовился к печати, но не в "Августе" - пришлось
подыскать другое издательство из соображений, что двойнику
окажется непросто сделать скачок от наборщика до ведущего
автора.
Лиз недолго пришлось упрашивать выступить в роли сводницы и
поправить личную жизнь Виталия Москвина - они так подходят друг
другу...
Во время последней встречи второй "я" полностью
соответствовал слову "двойник": мы выглядели одинаково, говорили
и даже думали - тоже. С одной стороны его гнул я - мое наследие
в том мире, с другой - Время. На меня оказывалось не менее
ощутимое давление Пятой стихии; точно так же нельзя идти прямо,
если на пути гора - или вверх, или в сторону...
Примерно через полгода после этих событий мне захотелось их
описать. Работа над повествованием близилась к концу, когда я
понял - нет, совершенно определенно почувствовал, как оба потока
слились. Наверное, некоторые события и люди в каждом из них еще
немного различались (в пределах допустимого, с точки зрения
Времени), потому что меня здорово тряхнуло. Несколько дней мы с
Лиз, да и многие наши знакомые, чувствовали себя совершенно
разбито. Потом выяснилось, что это было со всеми: астрологи
говорили что-то о звездах, ученые - о непредсказуемом скачке
магнитного поля... Целую неделю я ходил как раздвоенный: то
тянулся одновременно за двумя предметами, то мысли, похожие, но
все же разные, накладывались одна на другую. А пытаясь в эти дни
работать, я видел один текст, как бы напечатанный на прозрачной
пленке, положенной сверху на лист бумаги с другим; оба они были
мои, вроде как разные варианты или редакции; с каждым днем они
становились все более похожи, и, наконец, слились полностью.
До последней запятой.

1 2 3 4