- Я понимаю, в ресторане не всегда удается побыть одной. Что вы закажете?
Патриция задумалась.
- На ваше усмотрение, - наконец сказала она, решив, что сюрприз получить приятнее, чем ломать сейчас голову. - Пару закусок, первое, второе - обязательно мясное и бутылку шампанского. Да, и мороженное, желательно фруктовое, соку какого-нибудь...
- Хорошо, - сказала горничная. - Когда вам подать?
Патриция глянула на квадратные часы, висящие на стене высоко над кроватью.
- Через час, пожалуйста. Я хочу принять ванну.
- Я все сделаю, как вы просили, - заверила горничная.
- Спасибо.
Выпроводив ее, Патриция вошла в ванну и открыла краны. Ванна была большая и уютная. Патриция скинула шорты и с удовольствием забралась в горячую воду.
Долго лежала в приятной воде, наслаждаясь покоем, затем взяла мочалку и стала остервенело натирать себя, словно стараясь смыть с себя остатки прикосновений похотливых сердцеедов и извращенцев, которые обладали ею после Тома.
Она хотела снова стать чистой. Снова хотела любви, хватит с нее эротических похождений.
* * *
Патриция в свое удовольствие пообедала, в одиночку выпила бутылку шампанского. Она решила как следует выспаться, а потом разыскать Тома. Это было ее окончательное решение. Она даже попросила у горничной телефонную книгу Пирея, и выяснила телефон и адрес Тома.
Однако, когда она проснулась на следующий день, проспав подряд более четырнадцати часов, вчерашняя решительность несколько поколебалась.
Она вытряхнула на постель все вещи из объемистой сумки и начала рассматривать чем она располагает. Потом взяла косметичку, которой почти никогда не пользовалась, и пошла в ванну.
Когда она спустилась вниз, вчерашний портье открыл рот от изумления настолько разительно Патриция поменяла свой имидж. По лестнице вчера поднялась спортивного вида утомленная туристка, сегодня спустилась роскошная дама.
Дорогие лакированные малиновые туфли на высоком каблуке, почти до туфель выходное платье с претензией на уникальность из красного полупрозрачного материала с крупными желто-оранжевыми цветами и с большим декольте, кокетливый шарф из такой же ткани.В тщательно уложенных волосах красная заколка-обруч, кардинально меняющая прическу, лицо талантливо подкрашено, в ушах большие золотые серьги - каждая деталь подчеркивала ее красоту, женственность и обаяние.
Патриция миновала портье, который не мог отвести от девушки восхищенного взгляда, пораженный столь удивительным перевоплощением, и с гордо поднятой головой прошла в бар.
Бар был почти пуст. Лишь у стойки скучал на высоком круглом стуле толстяк лет пятидесяти в светлом дорогом костюме, да за столиком сидела перезрелая напомаженная дама, считающая, что бабье лето у нее отнюдь еще не кончилось. Скучающий бармен перед толстяком смешивал ему коктейль.
Патриция вошла в бар и помещение словно ярче осветилось. Все три пары глаз оказались прикованным к ней: бармена - профессиональный, толстяка восхищенно-отстраненный (ибо понимал, что это не для него, хотя средствами обладал не малыми), и возмущенно-завистливый дамы, ибо когда-то и она...
Патриция поправила ворот платья, чтобы не закрывал превосходную грудь, не стянутый всякими излишествами вроде лифчика, и направилась прямо к толстяку.
- Доброе утро, - улыбнулась она ему.
- Доброе утро, - с готовностью ответил тот.
- Здесь свободно?
Толстяк соскочил с места и сделал приглашающий жест рукой, указывая на соседний высокий стул, обитый малиновой кожей:
- Да, конечно, прошу вас...
Она села и обратилась к бармену:
- Дайкири, пожалуйста.
- Мы кажется, незнакомы, - сказал толстяк в элегантном светлом костюме. И представился: - Мартин Мюллер. Можно вам купить коктейль?
Она развернулась в его сторону и сказала, нагло улыбаясь ему в глаза:
- Вы можете покупать что угодно. Включая меня, разумеется.
Эта фраза покоробила его, но он сделал вид, что не расслышал и пригубил разбавленное виски из своей рюмки.
- Вы отдыхаете? - спросил он.
- Да, - улыбнулась она.
- А могу я спросить откуда вы?
- Конечно. Спрашивайте, - милостиво позволила она.
- Так откуда вы?
- Из Константинополя.
- Из Константинополя? - не понял он и вдруг радостно воскликнул: - А! Вы хотите сказать Стамбул?
- Стамбул, Константинополь - какая разница? - пожала она плечами. Когда работаешь в публичном доме не замечаешь никакой разницы.
Он вздохнул и отвернулся. Но желание продолжить знакомство с этой роскошной, непонятной женщиной обуревало его. Патриция прекрасно это понимала.
Бармен подал ей заказанный коктейль.
- Спасибо, - сказала она равнодушно и потянула из соломинки.
Посмотрела на толстяка и ни слова не говоря, лишь мило улыбаясь, потянулась за его сигаретами. Взяла сигарету, вставила в рот и вопросительно-ожидающе посмотрела на собеседника. Толстяк схватился и зажег зажигалку, но бармен профессионально опередил его, услужив очаровательной клиентке. Патриция улыбнулась и прикурила от зажигалки бармена. И посмотрела внимательно на толстяка. Наверно, в жизни он совсем другой человек - симпатичный, компанейский, отличный работник и прекрасный, любящий отец и муж. Но когда такие вырываются на время из привычного семейно-будничного круга, они тут же превращаются совсем в других, однообразно-любезных охотников за женскими телами, и кроме этого самого пресловутого тела, им больше ничего не требуется.
Патриция выпустила струйку дыма из коралловых губ прямо в лицо толстяку и спросила лениво:
- Вы один?
- Да, - обрадовался тот - Я один и у меня отпуск.
- Греция такая идиотская страна, что в ней постоянно ждут сюрпризы. В этом костюме ты сейчас изжаришься.
Он посмотрел на свой пиджак.
Патриция решила слегка поторопить события. Она вновь чуть раздвинула ворот и задрала разрез платья, демонстрируя ему свою стройную ногу.
- Как вам нравится мое платье, Мартин? - спросила она.
Он похотливо улыбнулся:
- Очень сексуально.
- И наверняка вам нравится моя ножка, верно?
- Да, - согласился толстяк. - Очень. Прелестная ножка.
- А груди? - продолжала дразнить его Патриция. - Они у меня такие упругие, мягкие. Хотите попробовать?
Дама за столиком, не отрывающая от них внимательных глаз, чуть не поперхнулась своим кофе. Она была поражена наглостью незнакомки и одновременно восхищена. Дама неделю торчит целыми днями в баре и ресторане без какого-либо результата, так и отпуск пройдет без намека на флирт. А тут эта восхитительно бесподобная наглость... Надо взять ее приемы на вооружение, молодость здесь ни при чем, дама еще не стара, в самом соку, только она излишне скромничает, а, оказывается, надо идти на таран, если хочешь затащить мужика в постель.
- Что? Прямо здесь? - удивился толстяк.
- Ну, - кокетливо улыбнулась соблазнительница, - бармен не будет возражать, верно?
Толстяк посмотрел на бармена, тот понимающе улыбнулся: мол, что хотите вытворяйте, лишь платите, да чтоб неприятностей с администрацией не было. Толстяк окинул взглядом зал. Дама за столиком хищно улыбнулась ему, чуть ли не облизнулась.
- Да, но... - промямлил толстяк.
- Тогда, может быть, в вашем номере? А? - Патриция встала с обитого малиновой кожей круглого стула на одной металлической ножке.
Не оглядываясь - куда он денется! - пошла к выходу из бара.
- Ну смелая! - восхищенно прошептал толстяк, расплатился и поспешил за ней - не упускать же такой шанс!
Дама проводила их завистливым взглядом.
Они поднялись на лифте на четвертый этаж и пошли по коридору. Она шла уверенно, высоко подняв голову, толстяк семенил сзади, довольно улыбаясь и плотоядно потирая руки. Она спиной чувствовала его взгляд чуть пониже спины.
"Зачем я иду? - Вдруг с неожиданной отчетливостью Патриция поняла, что ничего хорошего из этого мероприятия не получится. - Зачем я вообще пошла в бар, надела эти тряпки? Лишь для того, чтобы все испробовать? Так все ясно без слов. Зачем? Ведь решила же вчера, что пойду к Тому... Зачем колебаться и испытывать судьбу?".
Ей вдруг стало все противно, захотелось влезть в любимую полосатую футболку и джинсы и ехать к Тому.
И совершенно неожиданно для толстяка Патриция схватила за плечи выходящего из номера, мимо которого они проходили в этот момент, крепкого черноволосого мужчину в белой спортивной куртке, черных очках и шапочке с козырьком.
- Помогите! Помогите! - закричала Патриция.
Улыбка мгновенно сползла с лица толстяка, уступив место тупому недоумению.
Патриция резко распахнула дверь в номер мужчины.
- Помогите!
- Что случилось? - непонимающе спросил мужчина.
Патриция затащила незнакомца в номер.
- Закройте дверь, скорее! - взволнованно сказала она, и когда дверь закрылась, отрезав их от толстяка, она пояснила: - Это извращенец.
- Что? Извращенец? - вспыхнул мужчина и окинул Патрицию любопытным взглядом.
- Да! - подтвердила Патриция, умело изобразив на своем очаровательном лице страх и волнение. - Он хотел меня изнасиловать! От него можно ожидать чего угодно, он настоящий монстр! Чудовище!
Мужчина возмущенно и решительно открыл дверь в коридор.
- Чудовище? - наливаясь справедливым гневом повторил он. - Сейчас я с ним поговорю!
Толстяк сразу хотел что-то сказать мужчине, но не успел - мощный удар свалил его с ног.
- Что вы делаете? - лишь успел, падая, воскликнуть толстяк.
Патриция окинула взглядом его лежащую на полу фигуру, холодно поглядела на своего защитника. Тот победно смотрел на нее, надеясь на благодарность.
- Все мужики такие скоты! - прочувствованно сказала девушка и пошла дальше по коридору, ощущая на себе их негодующие взгляды.
Толстяк сел на полу, и потрогал ушибленную скулу. Такого с ним давно не вытворяли - так насмеяться! Он проводил обидчицу долгим внимательным взглядом. Она прошла по коридору и открыла ключом одну из дверей. Так ее номер тут же, через три или четыре от его собственного!
Толстяк, распаляя себя, вздохнул и снова потер пострадавшее от сильного удара место.
Мужчина извиняюще подал ему руку.
- Что тут происходит в конце концов?! - воскликнул он, помогая толстяку подняться. - По-моему, нас обоих оставили в дураках!
- Это точно, - подтвердил толстяк. - Все бабы - стервы. Но последнее слово еще не сказано!
* * *
Патриция собирала вещи в сумку. Делать в этом отеле ей было больше нечего. Она решилась - надо возвращаться к Тому.
Смыла в ванне с лица всю косметику, взъерошила волосы и снова причесалась. На ней опять были надеты любимые джинсы, полупрозрачная белая блузка, кроссовки и красная куртка с белым отложным воротничком. Не застегивая куртку, она взяла свою сумку, окинула прощальным взглядом номер и вышла.
Проходя по коридору, она почувствовала, что дверь рядом открывается, но среагировать не успела - толстяк затащил ее в свой номер и запер дверь.
- Заходи сюда, крошка, - жестко сказал толстяк, пропихивая ее в комнату. - Сейчас мы разберемся. Меня пока еще никто не называл извращенцем. - Он снял с ее плеча сумку и грубо толкнул Патрицию на кровать. - А ну быстро! Раздевайся!
Он только сейчас сообразил, что она ему так и не представилась. "Ну и черт с ним, с ее именем, - решил он. - Имя в этом деле не главное - поимеем и как звать не спросим!"
Она упала на двухместную кровать, застланную желтым покрывалом, и гневно посмотрела на него.
Он встал в дверях, опершись рукой о косяк, всем видом своим показывая, что путь к бегству отрезан. Самодовольно усмехнулся и повторил властно и требовательно:
- Я сказал: раздевайся!
Она внимательно, словно от этого зависела сама жизнь ее, посмотрела вокруг себя. На большой тумбочке стоял приемник и телефон. Телефон!
- Ц-ц-ц! - покачал пальцем толстяк: мол, не стоит делать глупостей.
Она улыбнулась, делая вид, что смирилась, и включила приемник на канал внутригостиничного вещания, где всегда крутили приятную музыку, как убедилась вчера Патриция. Комнату наполнили чарующие звуки танго.
- Давай потанцуем сначала, а? - мило улыбнулась она и встала с кровати.
Не давая ему опомниться, Патриция, покачивая бедрами в такт музыке, сняла красную кофту перед ним, оставшись в полупрозрачной белой блузочке. Вытянула приглашающе руки и пошла к нему:
- Прошу! - весело воскликнула она.
Патриция взяла его за плечи и увлекла в танец. Нашла его руку, взяла в свою и повела, он подчинился. Она довела его до стены и толкнула на нее. Он стукнулся о стену, она отвела и опять повела к стене - хороший танец танго. В стене, так же как в номере Патриции, была вделана кнопка вызова горничной.
Раз - и в танце он снова нажал на кнопку, простите, задом.
Он ничего не понимал, гневался на нее, и одновременно восхищался ею. А может он все-таки нравится ей?
- Ладно, хватит тянуть резину, ну быстро раздевайся! - не выдержал он в конце концов и вновь толкнул ее на кровать. - Снимай все! - Сам он стянул свой белый пиджак и принялся расстегивать пуговицы на клетчатой рубашке.
Патриция, нагло и загадочно улыбаясь, встала с кровати и стянула свою блузку, обнажив грудь.
В этот момент в номер постучали.
- Что? - дернулся толстяк, словно его застали на месте преступления.
- Да, да, войдите, - уверенно и громко сказала Патриция.
Вошла горничная и улыбнулась приветливо:
- Вы вызывали?
- Да, да, - подтвердила Патриция, быстро натянув блузку.
Толстяк недоуменно переводил взгляд с одной на другую. Реакция у него явно замедленная, туповат - вынесла мысленно вердикт Патриция.
- Принесите три бутылки шампанского, пожалуйста, будьте добры! сказала Патриция, подхватила свою красную куртку и пошла вслед за горничной. Наклонилась, взяла сумку. - Всего доброго, Мартин, издевательски помахала она ручкой.
Он проводил ее взглядом, который мог бы испепелить, обладай толстяк такой возможностью. Все бабы - стервы, это факт.
- Ах ты, сучка, - резюмировал он.
* * *
Веселая Патриция написала на зеркале в женской туалетной комнате бара губной помадой: "Кто хочет вкусно перепихнуться - спросите Мартина Мюллера".
И вышла, посторонившись, уступая дорогу напомаженной даме, что давеча сидела в баре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17