Юлия Желубалина показала в суде, что в браке с Желубалиным состояла 6 лет. В последний год отношения супругов резко ухудшились, скорей всего, кажется Юлии Федоровне, по причине пьянства мужа. Желубалин, повторяет она на допросах, бил её. Однако женское сердце отходчиво: потом он всегда просил прощения, и она никогда не заявляла в милицию. В июле 1993 года она от него ушла и переехала на Валовую, где у неё была комната в коммунальной квартире. В августе они хотели оформить развод, но загс оказался закрыт. Развод, как подчеркнула Юлия Федоровна, был инициативой её мужа. Здесь все загадочно: муж безобразничает, да ещё в отцы ей годится, а на развод все же подает не она. Но идем дальше. А дальше, со слов потерпевшей, с июля они с мужем разъехались и супружеские отношения между ними прекратились. Она стала жить у себя на Валовой. Вот, собственно, и все.
За убийство Г. Валентин Желубалин приговорен к 9 годам лишения свободы.
А помните, как Гекльберри Финн шел домой после того, как навстречу ему попалась толпа, извалявшая в смоле и перьях двух знакомых мошенников? Помочь ничем он не мог и виноват не был. Однако: "Я очень присмирел, как будто бы виноват в чем-то, хотя ничего плохого не сделал. Но это всегда так бывает: неважно, виноват ты или нет, совесть с этим не считается и все равно тебя донимает. Будь у меня собака, такая назойливая, как совесть, я бы её отравил. Места она занимает больше, чем все внутренности, а толку от неё никакого".
К чему я об этом вспомнила? А иначе никак не объяснить, что за мной тоже погналась большая собака, когда я познакомилась с материалами дела Желубалина и потом прочла приговор суда.
Так-то он всем хорош, и подписан, и с печатями, одно только неудобно. Из решения суда никак нельзя понять: что же, собственно, произошло?
Ведь для того чтобы установить, что на улице Валовой 3 сентября обнаружен труп гражданина Г, не нужно быть судьей. Перед судьей стоит совсем другая задача: восстановить ход событий и обнаружить мотивы, которые руководили участниками этих событий. И весь этот процесс вменяется в обязанность судье отнюдь не потому, что более подходящего дела не нашли, хотя искали. Судье приговор надо выносить.
Дело это весьма непростое, прямо-таки хлопотное, тем более что мы и сами не всегда можем объяснить, зачем поступили так, а не иначе. Но в Уголовно-процессуальном кодексе, который у каждого народа вкупе с Уголовным есть квинтэссенция всех знаний о человеке и его деяниях, - так вот, в УПК по этому поводу есть "решающее правило". Там прямо говорится, что только скрупулезное изучение всех обстоятельств дела может быть положено в основу судебного решения.
Что же обнаруживаем мы в деле Валентина Желубалина?
Третьего сентября Желубалин ни с того ни с сего явился вечером к дому жены, с которой давно разъехался, и стал её караулить. А почему именно 3 сентября, а не 13-го? Ведь не идиот же он в самом деле - должна быть причина, ну хоть самая пустяковая, пусть даже бы и спьяну. Нет. Был трезв, однако вдруг явился на ночь глядя и спрятался в засаде.
Между тем у Юлии Федоровны, которая работает заведующей магазином, в тот день приключилось ЧП: рабочий похитил ящик сгущенки. Похитителя нашли, стали считать убытки. Что делать дальше? Надо посоветоваться со специалистами. И вот Желубалина обращается за советом к Г. Кто он такой? Она рекомендовала его как "знакомого по работе".
Пожалуй, никому не запрещено быть знакомыми по работе, однако тут случай особый - произошло убийство. И судье надлежало, конечно, уточнить, какого все же рода было это знакомство. Г. работал на автобазе, Желубалина утверждает, что хотела посоветоваться по поводу кражи: в качестве кого он прибыл в магазин? Как зачарованная, судья следует за Желубалиной, и в приговоре констатируется: после работы Юлия Федоровна и "знакомый по работе" Г. отправляются на машине некоего Славы к подруге Желубалиной. Там выпили. Ну а потом нужно везти Юлю домой. Поехали на Славиной машине, остановились на Садовом кольце, и Г. пошел провожать Юлю - сумки тяжелые. Идут, она чуть впереди, - и вдруг она видит мужа. С ножом.
Валентин напал на Г., ударил ножом в живот и побежал за женой. Настиг её уже у подъезда. Из материалов дела, лист 176: "Догнав меня, ударил меня ножом в область правого бедра, после чего сбил меня с ног, ударил по лицу ногами, затем ещё раз ударил ножом... и замахнулся для нанесения третьего удара. Я взмолилась к Желубалину, стала просить его о пощаде, стала говорить, что люблю его, чтобы он простил, не убивал меня... Желубалин сразу прекратил свои действия, опустил руку с ножом, затем отошел чуть в сторону... выразился в мой адрес нецензурной бранью и ушел... Я сама поднялась в свою квартиру на второй этаж".
Ударил по лицу ногами? Это как, подпрыгнул? Ударов по лицу медики у Желубалиной не зафиксировали, а когда бьют ногами - это заметно. Вообще Юлия Федоровна неравнодушна именно к этой части тела. Она, как мы помним, утверждает, что Желубалин бил её головой о стенку, теперь вот ногами по лицу. Все это остается в приговоре на правах мемуаров потерпевшей, так как никаких объективных доказательств правдивости "головной темы" не обнаружено. Но как эффектная деталь этой судьей принимается.
Между тем мы все никак не поймем: что же привело Желубалина на Валовую? Супруги три месяца назад разъехались и, как утверждает Юлия Федоровна, с тех пор не виделись и даже не разговаривали по телефону.
Судья просто не может обойти молчанием эту нелепицу. Между тем, что Желубалин сидит дома и пьет чай, и убийством Г. лежит ведь именно эта недостающая деталь. Пока нет внятного объяснения, получается - сидел-сидел, и вдруг... А "вдруг" в суде просто так не говорят.
Полистав единственный том дела, мы обнаружим, что это следует и из протокола судебного заседания, в том числе такие слова Желубалина: "Инициатором развода был я. Я предполагал, что у жены есть другой мужчина, но жена не соглашалась на развод". Из этих более чем скудных строчек возникает уже нечто, напоминающее человеческий профиль. Мужчина на склоне лет, встретив свою последнюю, может быть, любовь, не хочет, чтобы брачный союз был своего рода коммерческой условностью, удобной или выгодной для одного из участников. Прожив с Юлией почти десять лет, он принимает непростое решение. В таких летах можно и пренебречь шалостями молодой супруги - другой может не быть. Желубалин оказался человеком другого рода. У него все всерьез. Убедившись в основательности своих подозрений, он решается на разрыв. Жена возражает. И ведь он её головой об стенку бил. А разводиться Юлия все-таки не хочет. Есть повод для размышлений?
Более того. Рассказывая о первой половине того дня, когда произошло убийство, Желубалин говорит: жена, как обычно, ночевала дома (то есть у него), и они условились, что после работы поедут на дачу.
Желубалин последователен, а его жена - нет. Мы ведь помним, что она утверждает: разъехались и с тех пор не виделись. Вот здесь бы судье и поинтересоваться, где же на самом деле провела Юлия Федоровна ночь накануне убийства. У Желубалина есть соседи, знакомые, может, кто звонил, заходил, глядел в окошко. Как выясняют такие вещи, известно. Но судья будто не понимает, что если супруги были дома, а утром расстались - это означает, что Желубалин, не дождавшись жены, имел, так сказать, полное римское право заволноваться и отправиться на Валовую, чтобы узнать, где же она. Тогда из формулы обвинения выпадает один гвоздь. Тогда становится понятно, как Желубалин оказался возле дома на Валовой
И что любопытно: Юлия Федоровна на слова Желубалина не обратила ровным счетом никакого внимания. Оно будет понятно, если все так и было в действительности, а если и правда не виделись три месяца, а тут человек заявляет: "Ночевали, как обычно, дома", вот тут по логике должна промелькнуть хоть реплика - мол, врешь! - а реплик не было. Значит, Юлия Желубалина неспроста пропустила эту деталь, а судья почему-то этого не заметила.
Итак, Валентин ставит машину неподалеку, чтобы видна была дорога, по которой жена возвращается домой. Он говорит, что наблюдал за окнами - в них не было света; он говорит, что прихватил с собой арбуз, который, притомившись от долгого, двухчасового ожидания, собирался разрезать, достал ножик... И тут он видит жену. Лист дела 182: "Жена моя и Г., идя, целовались и обнимались, они делали это не как друзья или родственники, а как любовники... Меня внезапно охватила такая обида и ревность за обман... Когда увидел их целующимися, у меня как бы внутренности поднялись, пеленой покрыло, возникла обида".
Сюжета, к которому мы привыкли за последние годы, тут, как видите, нет. Это не убийство при невыясненных обстоятельствах: нет брошенного пистолета, нет бандитов, мафии, долларов. Судья не стоит перед необходимостью принимать смелое решение. На скамье подсудимых - не министр, не артист, а просто раб божий. И одно только требуется: правильно оценить факты.
Теперь в нашем повествовании возникает невольное напряжение. Мы будем говорить о погибшем Г. Трудно выбрать правильный тон, поэтому ограничимся только тем, что есть в деле.
Юлия Желубалина представляет Г. как человека, которого она два-три года знает "по работе". Суд уяснил, по какой работе? Нет. Вы ведь помните, она работает в магазине, а он - на заводской автобазе. Мелькает сослуживец Желубалиной, который их познакомил. Это дело другое. Значит - приятели. Если бы речь не шла об убийстве, нам было бы неловко проявлять такую любознательность; теперь неловко от другого.
Допрошенная в суде жена погибшего пояснила, что её муж позвонил ей в день гибели, в обеденное время, и сказал, что уезжает в командировку. Как же могло такое случиться, что суд даже не пытался установить: а была ли командировка? Установить это было несложно. Однако, если Г. собирался уезжать, - отчего он поехал к подруге Желубалиной, пил шампанское, а на ночь глядя устремился на Валовую? О такой ли "командировке" шла речь, ваша честь?
А коли суд не заинтересовался командировкой, можно догадаться, почему не удосужились выслушать в зале суда соседку Желубалиной по квартире С. Игнатову. Важнейший свидетель! И по сути дела - единственный. Желубалина звонит в квартиру. Дверь открывает Игнатова. Узнав о случившемся, она крикнула мужу, чтобы бежал на улицу - помочь Виктору Г. Прошу вас, прочтите по складам: "Мой муж сразу же побежал на улицу... через некоторое время вернулся и сказал, что на улице лежит порезанный Виктор, новый муж Юли".
Пожалуй, у взаимоотношений двух "знакомых по работе" должна быть некоторая предыстория, чтобы соседка по коммунальной квартире уверенно назвала убитого Г. новым мужем Желубалиной. Вот и объяснение неожиданной командировке. Кстати, и мужа Игнатовой не допросили явно сгоряча. Ведь он оказался возле погибшего Г. буквально считанные минуты спустя после развязки. Его можно было бы спросить и насчет сумок, которые, по утверждению Желубалиной, Г. помогал ей нести. Если бы они и в самом деле были, их описание занимало бы почетное место в списке вещественных доказательств. Но их нет.
Мне очень жаль, что пришло время обратиться к вопросу, который требует ответа лично от судьи М.В. Панферовой, меж тем как я заранее сообщаю, что ответ будет неправильный. Потерпевшая Желубалина и на предварительном следствии, и в судебном заседании заявила: её муж ударил Г. левой рукой. Сам Валентин сказал, что правой, но Юлия Федоровна везде повторяет: нет, левой.
Из приговора: "Направление раневых каналов... подтверждает достоверность показаний потерпевшей Желубалиной о том, что Г. её муж наносил удары ножом, находившемся в левой руке, так как подсудимый левша".
Бумага терпит все. Даже ложь в приговоре имени Российской Федерации. Валентин Желубалин - инвалид. И инвалидность получена им в связи с болезнью левой руки: посттравматический неврит левого локтевого нерва. Это значит, что у него ограничена возможность действовать левой рукой в полной мере.
Эти сведения можно было почерпнуть из толстой медицинской карты Желубалина. Она есть, не сгорела, не похищена, и там все написано.
Направление раневых каналов и в самом деле подтверждает достоверность показаний потерпевшей о том, что её муж наносил удар левой рукой. Осталось только выяснить: что это означает? Человек, который задумал совершить убийство и тщательно к нему приготовился, запасся оружием, спрятался в укромном месте, - этот расчетливый человек не возьмет нож в ту руку, которая у него почти не действует, полупарализована. А если нож все же оказался в левой руке - не свидетельство ли это неординарной ситуации, в которой он внезапно оказался? Так?
И есть ещё одна мелочь.
Ведь Валентин Желубалин порезал жене бедро и плечо и занес руку для следующего удара. И в этот момент она закричала: "Валь, прости, не надо, я тебя люблю". И он бросил нож.
Ваша честь, отчего вы не спросили у потерпевшей, за что же она просила её простить? Ведь УПК прямо вменяет вам в обязанность скрупулезно исследовать все обстоятельства дела. Слово, слетевшее с уст женщины, над которой занесен нож, не может быть пустяком. У неё нет времени на выдумки. Она просит простить, потому что виновата.
Валентин Желубалин признан виновным в умышленном убийстве. Это значит, он задумал и совершил убийство, приготовившись заранее. Он не был знаком с Г. и никогда его не видел. Выходит, он приехал убивать кого-нибудь? Того, кто окажется рядом с женой? А если никого не будет?
Приходится признать, что, не доказав вины по статье 103 (умышленное убийство без отягчающих обстоятельств), судья намеренно оставила без надлежащей оценки все, что переносит событие преступления в пределы действия статьи 104 - "умышленное убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения". Санкции, предусмотренные этой статьей, лишение свободы на срок до 5 лет или исправительные работы до 2 лет.
И уж если говорить о левой руке, то в первую очередь о той, которой был написан приговор. Боюсь, что именно такие приговоры имеют в виду люди, употребляя неправовой термин "заказное дело".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12