с хорошими манерами и культурной речью, явно умнее Форбса или бедного Тома Доила. Но она помнила сержанта Коула и лейтенанта Барринджера, за обходительностью которых скрывалась холодная деловитость. Она не должна допустить, чтобы ее обезоружили вежливостью.
Пока они ехали, Карен рассматривала Фрэнка Гордона. Темно-русые волосы, голубые глаза, правильные черты лица. Интересно, женат ли он, и, если да, то что подумала бы его жена, если бы знала, что он проведет ночь с, чужой женщиной. Разумеется, все это по долгу службы. Охранять ее, допрашивать, пытаться выследить убийцу. Если бы ему это удалось, для него это наверно означало бы повышение по службе. Жена в таком случае будет им гордиться. Но что станет с Брюсом?
Глава 21
В ресторанчике почти не было посетителей, и Карен это удивило. Обычно здесь было оживленно, особенно с тех пор, как для бара нашли хорошего пианиста.
Может быть, люди боялись выходить из дома по вечерам после того, что прочитали в газетах. А в вечерних выпусках новостей по радио и телевидению наверняка уже сообщили о смерти Тома Доила. Странно в какой-то степени думать о том, что миллионы людей боятся всего-навсего одного человека. Может быть, их страх основывался только на том, что они не узнали бы в нем убийцу, встретив его.
Ее же страх основывался на том, что она могла его узнать.
Гордон заканчивал десерт. Щадя Карен, он задавал вопросы как бы между прочим, но теперь, когда он отставил тарелку и откинулся на спинку стула, Карен поняла, что передышка кончилась.
Гордон посмотрел на часы.
- Мне нужно будет скоро звонить, - сказал он. - Может быть, они нашли вашего мужа.
- Или убийцу, - сказала Карен.
- Вы очень преданная жена, не так ли, миссис Раймонд?
- Преданность здесь ни при чем, - Карен поймала себя на том, что оправдывается. - По закону человек считается невиновным до тех пор, пока не доказана его вина.
Фрэнк Гордон вздохнул.
- Давайте говорить прямо, миссис Раймонд. Вы пытаетесь защитить одного человека, потому что вы верите, или утверждаете, что верите, что он невиновен. Как насчет всех остальных, которые погибли? Мы знаем, что они были невиновны, но кто защитил их? Карен покачала головой:
- Я все-таки утверждаю, что у Брюса не было мотива. Зачем ему нужно было убивать кого-то и совершать побег, если его и так должны были выписать?
- Потому что он не знал, что его выписывают, - Гордон сказал это, пристально глядя ей в глаза. - Это правда, так ведь?
"Ах ты, ублюдок, - подумала Карен. - Лейтенант Барринджер не догадался, этот полицейский психиатр не докопался, а тебе нужно было дойти до этого. Да, это правда."
Гордон не ждал ответа. Ему не нужен был ответ, а может быть, он прочитал его на ее лице.
- Я могу понять желание жены спасти своего мужа. Но вы должны понять и наше положение. Задача полиции - обеспечить безопасность граждан, и пока мы с ней не справились. Сейчас мы должны думать о будущем. Человек, которого мы подозреваем в совершении этих убийств, все еще на свободе. И, если мы очень скоро не найдем его, есть все основания ожидать, что будут еще жертвы. Другие невинные люди.
- Но мой муж не единственный, - сказала Карен. - Не найден еще один пациент - Эдмунд Кромер.
- Как? - Гордон весь подался вперед. - Почему вы раньше не называли мне это имя?
- Потому что Брюс собирался рассказать Дойлу. - Карен запнулась. - Потом, после того, что случилось, у меня не было возможности...
- Может быть, вы мне расскажете сейчас?
- Да.
И она рассказала.
Лицо Гордона, пока Карен рассказывала, было непроницаемым, глаза холодные, официальные. Он подождал, пока она закончит, потом заговорил.
- Это все?
- Да. По крайней мере, это все, что я помню.
- Никакого описания?
- Он собирался дать эту информацию Дойлу...
- Сказал, что собирался, - Гордон произнес это жестко.
- Вы не верите...
- Что ваш муж все это вам рассказал? - Гордон кивнул. - Вопрос, почему?
- Потому что он хотел помочь опознать убийцу.
- Или потому, что он знал, что это единственный способ заманить Доила на крышу и избавиться от него. Тогда он, уже не опасаясь, мог бы расправиться с вами.
- Но он же не сделал этого...
- Только потому, что в холле дежурил еще один человек, человек, о котором он не знал. Он, по-видимому, и спугнул вашего мужа.
- И все же это не меняет того, что он рассказал о Кромере, - сказала Карен.
- Давайте над этим поразмыслим, - Гордон говорил медленно. - Ваш муж обвинил другого пациента в убийствах. Но разве он представил что-нибудь существенное, что можно было бы проверить и использовать как доказательство? Какие гарантии, что он говорил правду? Как мы можем быть уверены хотя бы в том, что фамилия другого пациента Кромер?
Карен не ответила. Потому что в памяти ее ответом зазвучало эхо голоса Брюса. Он стоял тогда на крыше, мрачно улыбаясь, и говорил:
- Может быть, никакого Эдмунда Кромера нет. Может быть, я все это выдумал.
Внутреннее эхо умолкло. Помещение начало расплываться, и только прикосновение ладони Гордона к ее руке вернуло Карен к реальности.
- Миссис Раймонд...
Реальность. Эта рука, этот голос. Пора было перестать слушать ложь, перестать лгать себе. Карен зажмурилась, широко раскрыла глаза.
- Уже лучше? - Фрэнк Гордон отпустил ее руку. Карен кивнула.
- Одно ясно. Другой пациент существует. Нам придется проверить фамилию, попытаемся его найти. Но вы должны быть готовы и к тому, что он абсолютно ни при чем. И, если это так, то весьма вероятно, что его уже нет в живых.
Гордон говорил мягко, но нельзя было отрицать силу его логики. Отрицать что-либо было больше невозможно.
- Я думал о том, что вы мне ранее рассказали, - продолжал он. - И есть здесь что-то, что кажется нелогичным.
- Нелогичным?
- Все убийства совершены чрезвычайно методично. Хотя мы и считаем фактом то, что это дело рук человека с нестабильной психикой, здесь просматривается интеллект очень высокого порядка. Это не обычные преступления, совершаемые импульсивно или в порыве страсти. Мы столкнулись с кем-то, кто твердо намерен уничтожить всех людей, которые могут его опознать. Что и выводит сейчас на вас.
- Я не понимаю.
- Если ваш муж несет ответственность за то, что случилось, почему он должен рассматривать вас, как угрозу его безопасности? Вы уже показали, что он был пациентом клиники. Если устранить вас сейчас, это все равно не изменит ваших показаний.
Карен перевела дыхание. Может быть, здесь была спасительная зацепка, отрицать все же имело смысл.
- Это как раз то, что я им говорила, - сказала она. - Лейтенанту Барринджеру и другим. У него нет причин причинять мне зло. - Повторяя это снова, она почти убедила себя в том, что верит в сказанное. - Вы правы, это нелогично.
- Я сказал, кажется нелогичным, - голос Гордона все еще звучал мягко, но она расслышала его предельно ясно. - Поэтому должна быть другая причина. Если он устранит вас, то это не изменит ваших показаний. Но зато даст гарантию, что вы сами уже никогда не сможете изменить своих показаний.
Он, не отрываясь, смотрел на нее, и в его глазах не было пощады.
- Миссис Раймонд, почему ваш муж добровольно решил подвергнуться лечению в клинике?
Ни пощады, ни возможности отпираться. Слишком много людей погибло, и кто мог сказать, когда это прекратится, если она не положит этому конец?
- У нас была ссора, - она уже спешила высказаться, это было как при рвоте, когда хочется побыстрее извергнуть из себя что-то крайне мерзкое. - Я сказала ему, что он сам не свой с тех пор, как вернулся, и что он нуждается в помощи. Я сказала ему, что он должен обратиться к врачу.
- Как он на это реагировал?
- Он сказал, что подумает. Потом он успокоился. Предложил поехать покататься. Мы поехали и больше об этом не говорили. Казалось, мы оба почувствовали облегчение от того, что обсудили открыто эту проблему, и, я помню, еще подумала - а может быть, я сделала из мухи слона, может быть, он просто нервничал и был расстроен тем, что не мог найти работу. Мы поехали в ресторан Уилла Райта, куда часто ходили до свадьбы. А когда вернулись домой, занялись любовью.
Карен опустила голову, но продолжала свой рассказ.
- Потом я заснула. А проснулась оттого, что задыхалась. Я не могла дышать. Потому что он был на мне, а руки были у меня на горле... И он давил и давил...
Каким-то образом мне удалось отбиться от него. Я ударила его по лицу, и он отпустил меня. Тогда он открыл глаза. Все это время они у него были закрыты, а позже он сказал мне, что был в состоянии сна и что это был кошмар, он не осознавал, что делает. Похоже, что он был в шоке. На следующий день он обратился к доктору Гризволду.
- Он пытался убить вас, - Гордон по-прежнему не отрываясь смотрел на нее. - Вы единственная, кто об этом знает?
- Да. Не считая Риты.
- Риты?
- Его сестры. Но она никогда не...
- Где она сейчас? Карен назвала адрес.
- Но она уже говорила с полицией. Они даже все обыскали, чтобы удостовериться, что он не прятался.
- Сейчас ее охраняют?
- Телохранитель? Не думаю. Но даже если бы Брюс пришел туда, она была бы в безопасности. Она любит брата и никогда его не предаст.
- Брюс может быть уверен в этом? Карен помедлила с ответом. Гордон встал.
- Мы сейчас же туда едем, - сказал он. - А потом я отвезу вас обеих в управление. Вас нужно было содержать под охраной с самого начала. Мы бы так и сделали, если бы вы рассказали нам правду.
- Но я клянусь, - она вне опасности...
- Клянетесь? - Гордон покачал головой. - Сейчас вы можете только молиться. И то, может быть, уже поздно.
Глава 22
Аэропорт не был залит светом, но и не был погружен в темноту. С запада подбиралась серая дымка, которая приглушила сигнальные огни и расцветила серебром тени.
Карен вспомнила свою последнюю поездку сквозь туман. Это было только сорок восемь часов назад, но, казалось, что с тех пор прошла целая жизнь. Для некоторых так и было. Жизнь ушла, поглощенная серым небытием.
Одним из источников света было окно офиса Чартерной Авиакомпании Раймонд. А тень отбрасывала глухая стена каркасного здания, у которой Фрэнк Гордон остановил машину.
Карен собралась открыть дверь с правой стороны, но Гордон удержал ее руку.
- Подождите.
Он окинул пристальным взглядом через лобовое стекло взлетную полосу и темное нагромождение ангаров в дальнем конце летного поля и за офисом. В тумане не просматривалось никакого движения.
- Можете выходить.
Пока Карен выходила и обходила машину сзади, Гордон уже стоял рядом с ней с пистолетом в руке.
- Идите за мной, - сказал он. - Сзади и чуть в стороне.
Он пошел по направлению к офису, держась ближе к стене и подальше от веера света, струящегося из окна. Окно располагалось за дверью, так что им удалось добраться до нее в тени - в тени и липком тумане.
Дверь была слегка приоткрыта. На пороге Гордон жестом показал Карен, чтобы она остановилась.
- Отойдите, - прошептал он и поднял револьвер наизготовку.
Пинком он распахнул дверь.
Потом остановился на пороге. Стоял секунду или целую вечность. Для Карен время остановилось, все остановилось до тех пор, пока он повернулся к ней и сказал:
- Ничего. Никого нет.
Она присоединилась к нему, и они вдвоем вошли в освещенный офис. Гудел напольный вентилятор, заставляя трепетать приколотые к стене бумаги. Гордон глянул на стол. На нем, рядом с телефоном, лежала сумочка Риты. Перед ней в большой пепельнице еще дымилась смятая сигарета. Карен заметила ее и кивнула.
- Она, должно быть, только что вышла. Гордон нахмурился.
- Почему вы так уверены? Когда мы подъезжали, я не видел никакой машины.
- У Риты "Фольксваген". Она обычно оставляет его в ангаре.
- В том, что сзади?
- Да, сзади справа.
Он кивнул и развернулся. Карен вышла вслед за ним. Справа от дощатого сарая стоял на растяжках самолет, одномоторная "Цессна". Гордон остановился в ее тени, всматриваясь в темное чрево ангара. Где-то в конце его мерцал огонек.
Карен подалась вперед, но Гордон затряс головой.
- Еще не время.
В глубине ангара Карен могла различить приземистый силуэт "Фольксвагена". За ним был самолет, а еще дальше - источник света. Скорее всего это был электрический фонарь, поставленный на пол рядом со стеллажами для инструментов. И вот перед ним возникла фигура Риты.
- Это она? - спросил Гордон шепотом.
- Да, слава Богу. И она одна.
- Хорошо. Вот что я от вас хочу. Пойдите и поговорите с ней.
- Вы со мной не идете? Гордон сделал жест револьвером.
- Не беспокойтесь, если я вам понадоблюсь, то буду наготове. Чувствую, что вам легче будет с ней договориться, если она меня сразу не увидит. Расскажите ей о том, что случилось - о Брюсе и Томе Дойле. Думаю, что она готова сломаться. Может быть, Брюс попытался связаться с ней, может быть, она знает, где он.
- Что если она ничего не скажет?
- Тогда я вступлю в дело. Но стоит попытаться, - Гордон положил ладонь на ее руку. - Помните - она тоже в опасности, независимо от того, знает она это или нет. Вы должны ее в этом убедить.
- Я попытаюсь.
Карен пошла через туман, а потом через темноту входа в ангар. Пути назад не было. Она прошла мимо самолета, потом вступила в круг мерцающего света. Рита подняла голову, увидела ее, узнала.
- Что ты здесь делаешь?
В голосе ее звучало неприятное удивление и что-то большее, чем удивление, чего нельзя было уловить на скрытом тенью лице.
- Я должна поговорить с тобой. И сейчас же. В руке у Риты был тяжелый гаечный ключ. Она не отложила его, наоборот, пальцы сильнее сжали рукоятку.
- Очень удачное время ты выбрала. Ты не видишь - я занята?
- Я не выбирала время. Рита, выслушай меня...
- Я слушаю.
Она слушала, пока Карен рассказала ей о звонке Брюса, встрече на крыше и о том, что случилось после. Время от времени Карен переводила дух, но не переставала говорить - до того самого момента, когда они увидела из окна распростертое внизу тело.
Рита не шевелилась, ее лицо оставалось в тени, и она не произнесла ни слова.
"Она меня не слышит, - сказала себе Карен. - У меня нет способа достучаться до нее, только слова".
И она нашла нужные слова.
- Ты не видела то, что видела я, Рита. Том Доил, лежащий на улице, с головой, расколовшейся, как гнилой арбуз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13