..
Подождите, я закончу. Эти сказки об аутлингах — о, я их понаслышался. Верил в них мальчишкой… эти, знаете ли, разные создания, одни крылатые, другие нет, одни полулюди, другие совсем как люди, разве что слишком уж красивые… Это просто опять древние земные сказки. Не так ли? Мне однажды стало интересно, и я зарылся в микрофильмы Библиотеки Наследия; будь я проклят, если там не нашлось подобных баек, рассказанных за века до космических полетов! Ничто из этого не сочетается с теми реликтами, о каких мы что-нибудь знаем, и с тем, что ни одна территория размером в Арктику не могла бы дать сразу несколько разумных видов, или… да сгори я, неужели вам простой здравый смысл не подсказывает, как вели бы себя аборигены, когда тут появились люди?
Шерринфорд кивнул.
— Да-да, — сказал он. — Правда, у меня меньше, чем у вас, уверенности, что здравый смысл негуманоидов в точности таков, как наш с вами. Да и у человека порядком отклонений. Но признаюсь, аргументы у вас сильные. Немногочисленные ученые Роланда заняты более существенными делами, чем, как вы это формулируете, установление истоков средневековых предрассудков.
Он зажал трубку в ладонях и стал разглядывать ее.
— Самое для меня интересное, — тихо сказал он, — то, почему через пропасть столетий машинной цивилизации и совершенно противоположного взгляда на мир — ведь ни одна традиция не продолжена! — почему крепкие рассудком, технологически организованные, разумные и отлично образованные колонисты здесь выкапывают из могилы веру в Древний Народ?
— Смею предположить, что если университет, как они все время говорят, откроет психологический факультет, кто-нибудь непременно напишет на эту тему диссертацию… — Доусон проговорил это скрипучим голосом и нервно сглотнул, когда Шерринфорд ответил:
— Я предполагаю начать сразу. На Землях Посланника Хоуча — ведь именно там и произошел последний инцидент. Где я могу нанять транспорт?
— Гм, это не очень…
— Стоп, стоп. Новичок я здесь или нет, но я знаю: в условиях предельной экономии мало кто владеет тяжелым оборудованием. Если оно нужно, его всегда можно арендовать. Мне нужен вездеход с жилой кабиной, приспособленный для любого рельефа. И еще мне надо установить в нем оборудование, которое я привез с собой, а на крыше — купол с пулеметной установкой, управляемой с места водителя. Оружие я найду. Есть свои винтовки и пистолеты, я договорился о предоставлении мне кое-какой «артиллерии» из полицейского арсенала КристмасЛэндинг.
— Бог мой! Да вы и точно собрались воевать — с мифом?!
— Лучше сказать, что я обеспечиваю гарантии, — нe слишком разорительные, осуществления отдаленных вероятностей. Кстати, кроме вездехода, как насчет вертолета для поисков с воздуха?..
— Нет. — Теперь Доусон говорил тверже, чем прежде. — Это кончится крушением. Мы сможем доставить вас большим самолетом до лагеря, когда будет хороший прогноз погоды. Но пилоту придется немедленно вернутья, пока погода не испортится опять. Метеорология на Роланде не слишком развита; в это время года атмосфера особенно коварна, а мы еще не слишком обеспечены, чтобы делать самолеты, выдерживающие любой сюрприз. — Он перевел дыхание. — Вы не представляете себе, как быстро налетает смерч, какой град может обрушиться с чистого неба, какое… Раз вы попали сюда, так считайтесь со здешней природой, приятель. — Он помедлил. — Это та самая причина, по которой наши сведения о новых землях и их обитателях так скудны.
Шерринфорд засмеялся:
— Ну, если все это так и обстоит, я все равно туда поползу!
— Потеряете время, — сказал Доусон. — Не говоря уже о деньгах клиента. Я не могу запретить вам гоняться за тенями, но…
Дискуссия тянулась почти час, когда экран погас, Шерринфорд встал, потянулся и пошел к Барбро.
— Извините, что потревожил вас так неожиданно, — сказал он. — Не ждал, что выйду на него сразу. Насчет его занятости — сущая правда. Но, наладив контакт, я не хотел его перегружать упоминаниями о вас. Ведь он бы заморозил все, устроил бы любые препятствия, пойми он, как решительно мы настроены.
— Ему-то какая забота?.. — с горечью спросила она.
— Боязнь последствий — худшее, что он скрывает. Боязнь последствий, тем более ужасающих, что они непредсказуемы. Шерринфорд взглянул на экран, а затем посмотрел в окно, где ледяной голубизной пульсировало северное сияние. — Полагаю, вы заметили, что я говорил с испуганным человеком? Глубоко под своей официальностью и ворчливостью он прячет веру в аутлингов — о да, он в них верит…
Ноги Пасущего Туман взлетали над йербой и буреломом. Рядом, темный и бесформенный, скакал никор Нагрим; от его сотрясающего землю топота во все стороны летел сок раздавленной травы. Позади дымкой стлался урайф Моргарел.
Здесь Облачный Луг прерывался цепью холмов и рощь. Воздух был спокоен, лишь время от времени раздавался далекий рев зверя. Было темнее, чем обычно в канун Рождения Зимы, луны закатывались, полярное сияние мерцало слабее над северным пределом мира. Но звезды от этого сверкали еще ярче, усеяв небо от края до края, и Дорога Духов блестела между ними, словно усыпанная росой, как листва над их головами.
— Та-а-мм!.. — рявкнул Нагрим. Все его четыре ручищи указали вниз. Отряд встал на гребне холма. Далеко впереди задрожала искра. — Хо, хо! Потопчем их, что ли, а может, раздерем?!..
«Ни то, ни другое, костяная башка!» — сверкнул в их головах ответ Моргарела. «Если они не нападут на нас — а они не нападут, пока не знают, что мы здесь; Ее воля — разузнать их намерения».
— У-у-хх-рррр… Знаю я их цели. Свалить деревья, плугами землю изодрать, засеять ее пр-р-роклятым зерном. Покуда мы их не загоним в трясину и как можно скорее, они будут сильными…
— Уж не сильнее Царицы! — возразил оскорбленный Пасущий Туман.
«Однако они владеют новой мощью», напомнил ему Моргарел. «Надо проверять их очень осторожно».
— А можно я оч-ч-чень осторожно на них наступлю? спросил Нагрим.
Его вопрос заставил улыбнуться даже удрученного Пасущего Туман. Он хлопнул Нагрима по чешуйчатой спине.
— Не болтай, ты, — посоветовал он. — У меня уши болят. И не думай, от этого у тебя голова заболит. Давай вперед, ну!
«Полегче!..» — осадил его Моргарел. — «В тебе многовато жизни, рожденный от людей…»
Пасущий Туман скорчил гримасу в ответ на упрек урайфа, но подчинился и стал пробираться через заросли медленнее. Он добирался сюда во имя Прекраснейшей, чтобы узнать, что привело двух смертных на поиски…
Может быть, они искали того мальчика, что украл Айоук? Он продолжал плакать и звал маму, хотя все реже и реже, по мере того как чудеса Кархеддина входили в него. Мертвая птица оставила их повозку в опустевшем лагере, откуда они начали поиск по расширяющейся спирали. Но когда следов детеныша не обнаружилось, они не попросили забрать их обратно. Нет, вместо этого они двинулись к горам Лунного Рога. Их путь приведет их через несколько жилищ отселенцев к пределам, куда не ступала нога человека…
Значит, это был совсем необычный поиск. Тогда что?..
Пасущий Туман понял теперь, зачем Та, Кто Царит, заставляла приемышей, рожденных людьми, учить неуклюжий язык своих предков. Он ненавидел эту зубрежку, совершенно чуждую обычаям Живущих. Но Ей повинуются, и со временем становится ясно, как мудра она.
Теперь он оставил Нагрима за скалой — никор был полезен только в схватке — и полз от куста, пока не оказался на расстоянии своего роста от людей. Кто-то склонился над ним, укрыв его обнаженное тело мягкими листьями, одев его во мрак. Моргарел скрылся в кроне дерева, и лепечущие листья совсем скрыли его. От него тоже сейчас было мало толку. И это было самым тревожным. Урайфы способны ведь не только читать и посылать мысли, но и создавать иллюзии… Но на этот раз Моргарел сообщил, что его сила отражена незримой ледяной стеной, окружившей вездеход.
Ну конечно. Иначе они выставили бы и приборы охраны, и сторожевых собак. Видимо, были уверены, что это не понадобится, пока они спят в длинной повозке, что доставила их сюда. Разве можно вытерпеть такое презрение к власти Царицы?
Металл слабо поблескивал в свете лагерного костра. Они сидели по сторонам его, кутаясь в одежды от вечернего холода, который нагому Пасущему Туман казался легкой прохладой. Мужчина пил дым. Женщина смотрела в сумрак, казавшийся ее ослепленным огнем глазам густой тьмой. Но пламя делало ее лицо чудесно живым. Да, судя по рассказу Айоука, она и есть мать нового детеныша.
Айоук тоже хотел пойти, но Чудеснейшая запретила. Пааки не годятся для таких дел.
Мужчина попыхивал своей трубкой. Он неприятно походил на хищника, готового напасть.
— Нет, Барбро, повторяю, у меня нет теории, — говорил он. — Когда фактов недостаточно, теоретизировать в лучшем случае смешно, а в худшем — опасно.
— Все равно, у вас должна быть мысль, руководящая вашими действиями, — сказала она. Было видно, что они уже обсуждали это. Ни один Живущий не был бы так настойчив, как она, и так терпелив, как он. — Ведь вы взяли с собой приборы — ну вот хотя этот генератор…
— У меня были две рабочие гипотезы, на их основе я мог предположить, какое оборудование взять.
— Почему вы не хотите сказать мне, что это за гипотезы?
— Я сам пока еще нащупываю путь в лабиринте. И пока не вижу шансов собрать все в стройную картину. Фактически генератор защищает нас только от так называемого телепатического воздействия…
— Что? — Она вздрогнула. — Вы хотите сказать… эти легенды о том, что они угадывают мысли… — Слова падали, а взгляд ее по-прежнему был устремлен поверх него, будто искал что-то во мраке.
Он нагнулся.
Голос его утратил четкость, но обрел искренность и теплоту:
— Барбро, вы напрасно себя терзаете. Это не поможет Джимми, если он жив, а вам силы еще будут нужны. У нас впереди долгий путь, и вам лучше свыкнуться с этим.
Она кротко кивнула и закусила губу. Он улыбнулся, не выпуская изо рта трубки.
— Верю, что вам это удастся: вы не выглядите трусихой, нытиком, и вы не из той породы людей, кому нравится страдать.
Она сжала рукоять пистолета, висевшего на поясе. Голос ее изменился, стал жестким и злым:
— Когда мы найдем их, они поймут, кто я. Кто такие люди…
— А гнев надо оставить, — возразил мужчина. — Мы не можем позволить себе эмоции. Если аутлинги существуют, как я говорил вам раньше, они сражаются за свою землю. — Помолчав, он добавил: — Мне думается, что, найди первые разведчики живых аборигенов, люди не стали бы заселять Роланд. Но сейчас уже слишком поздно. Мы не можем отступить, даже если захотим. Это война не на жизнь, а на смерть, против настолько искусного врага, что он даже скрыл от нас сам факт ведения войны.
— В самом деле? Неужели тайные вылазки, кража детей…
— Это часть моей гипотезы. Подозреваю, что все это — не изматывание противника, то есть нас, а тактика, определяемая искусной и изощренной стратегией.
Костер трещал и рассыпал искры. Мужчина некоторое время курил, размышляя, потом заговорил снова:
— Не хочу будить в вас напрасные надежды. Вы ведь ждали этого, в Кристмас-Лэндинг, потом в Портлондоне? Сначала мы пытались уверить себя, что Джимми был унесен от лагеря дальше, чем смог бы уйти сам… Теперь ясно, что все это — иллюзии. Я детально проработал все имеющиеся материалы по… по Древнему Народу. Я делаю это, стараясь выяснить все возможности, даже абсурдные. Никакого результата, кроме окончательной неопределенности, я не ждал. Но просмотрел все — находки, анализы, исторические труды, отчеты журналистов, монографии; я говорил с отселенцами, появлявшимися в городе, с учеными, хоть чуть-чуть интересовавшимися предметом. Я работаю быстро. И теперь льщу себя надеждой, что стал экспертом не хуже любого, хотя здесь не в чем особенно разбираться. Далее — я, сравнительно новичок на Роланде, мог взглянуть на проблему свежим глазом. И вот какая гипотеза у меня сложилась.
Если аборигены вымерли, почему они почти не оставили следов? Арктика невелика и годится для жизни. Она могла бы прокормить народ, чьи артефакты накапливались бы тысячелетиями. Я читал, что на Земле десятки тысяч каменных топоров эпохи палеолита чаще попадались случайным людям, чем археологам.
Ладно. Допустим, что следы этой цивилизации были убраны намеренно, между отлетом первого исследовательского корабля и прилетом первых колонистов. Мне удалось найти некоторые факты в поддержку этой идеи в журналах первых экспедиций. Они были слишком заняты исследованиями, чтобы каталогизировать все примитивные памятники. Однако их заметки показывают, что они видели куда больше, чем позднейшие экспедиции. Значит, то, что нашли мы, — это то, что не заметили устранители следов. Аборигены.
Это и заставляет меня думать об изощренном мышлении, способном заглянуть вперед, рассчитать ходы. Получается, что Древний Народ — не просто охотники на оленей или земледельцы палеолита.
— Но ведь никто не видел здесь домов, машин или чего-то похожего… — возразила Барбро.
— Нет. Скорее всего они не пошли по знакомому нам пути индустриальной эволюции, а сделали иной выбор. Их цивилизация могла начаться, а не кончиться, биотехнологией. Она могла развивать возможности нервной системы, которые у их вида, вероятно, мощнее человеческих. У нас самих они тоже есть, вы это знаете. Лозоходцы, например, ощущают тончайшие изменения магнитного поля, вызванные подземными водами. Однако у людей эти таланты дьявольски редки и неустойчивы. Поэтому мы направили наши силы на другое. Кому нужен телепат, если есть видеофон?
— Но ведь они могли явиться к людям, вступить с ними в контакт, — сказала Барбро. — Почему они не сделали этого?
— Тому может быть сотня причин. Например, им не повезло в первую встречу с межзвездными странниками в ранние периоды их истории. Ведь вряд ли мы единственная раса космонавтов… Однако я уже сказал вам, что стараюсь не обгонять фактов теорией. Будем считать, что Древний Народ, если он существует, нам враждебен.
— Факты… Достаточно ли у нас фактов для этого?
1 2 3 4 5 6 7