Фактически счастье такая редкая вещь в нашем мире, что я хочу и я могу
стать для них благодетелем.
- Вы сделали машину, - сказал Фрэйзер, - которая изменяет разум. На
такой срок, в каком вы заинтересованы. Вы так же грубо нарушаете права
свободы личности, как те, что сажают людей в концентрационные лагеря.
- О какой свободе вы говорите? Вы рождаетесь с определенной
наследственностью. Окружающая обстановка лепит вас, как глину. Вы думаете
в точности так, как научили вас учителя. Миллионы крошечных факторов,
подсунутые по воле случая, целиком зависящие от неопределенной
случайности, влияют на решающий фактор, каким, бесспорно, является ваша
жизнь, включая вашу любовь... Ладно, не будем тратить время на философские
рассуждения. Ответьте на некоторые вопросы. Я допускаю, что повредил вам -
неумышленно, уверен, но хочу исправить содеянное.
- Ваша машина, - спросил Фрэйзер. - Как вы сделали ее? Как она
работает?
- Я практиковал в Чикаго, - начал Кеннеди, - и занимался
лабораторными исследованиями с Гавотти. Вы разбираетесь в кибернетике? Я
не имею в виду компьютеры и автоматы, которые являются лишь одним аспектом
проблемы, я имею в виду контроль и коммуникацию не только в машине, но и в
живых клетках.
- Я читал книги Вернера, а также изучал работы Шеннона. Это вызывает
интерес: теория коммуникации представляется основой биологии и физиологии
не меньше, чем электроники.
- Вполне согласен. Будущее будет воспринимать Вернера как Галилея
психологии. Так вот, если бы работы Гавотти были опубликованы, он стал бы
современным Ньютоном, но когда его машина была уже собрана и он готов был
опубликовать результаты своих работ, он внезапно умер. Никто не знал об
его открытиях, он был очень скрытным и всегда ставил меня перед
свершившимся фактом, не посвящая ни в сами исследования, ни в их
результаты. После его смерти я при первом же удобном случае нашел
применение тому, что он дал мне, и забрал машину. Я без всяких разговоров
унес машину.
Кеннеди откинулся на спинку стула.
- Эта история достаточно правдива, можете не сомневаться, - продолжал
он. - Мы выполнили поразительно удачную серию расчетов, проделав столетнюю
работу за три месяца. Будь я религиозен, я бы счел, что Всевышний дал мне
в руки вещь из будущего.
- Или Дьявол, - сказал Фрэйзер.
Сдержанная ярость отразилась на лице Кеннеди, но он сумел обуздать
ее.
- Открою вам маленький секрет - ужасная сила эта машина, но, если
хорошо постараться, ее можно сделать безвредной, насколько я могу понять.
Не стану рассказывать, как она устроена, - я и сам, признаюсь совершенно
искренне, понимаю только часть теории. Вы знакомы с методом осциллографии?
Разные области тела имеют определенные ритмы. Стандартные методы уже не
слишком точны, а эта машина может обнаружить отклонения, которые другие
машины обнаружить не могут. Машина Гавотти может измерять и анализировать
мгновенные вариации импульса, записывая основные эмоциональные линии. Она
не читает мысли, нет, но по-своему отмечает индивидуальность обследуемого,
машина может сказать: счастливы вы или опечалены, в ярости или испытываете
отвращение, испуганы... и так далее. Она фиксирует чистые состояния или
комбинации их.
Он сделал паузу.
- Очень интересно, - сказал Фрэйзер. - Что еще она делает?
- Она не производит монстров, - сказал Кеннеди. - Посмотрите,
специфические эмоциональные реакции, которые стимулируются в нормальных
индивидуумах, по большей части представляют собой условные рефлексы,
исподволь закрепляемые социальным окружением или случайными ассоциациями.
Каждый здоровый человек испытывает страх при опасности, желание в
присутствии сексуального объекта и так далее. Это биологическая база, и
машина не может изменить ее. Но большинство наших оценок условно. Вот,
например, для американца слово "мать" имеет яркую эмоциональную окраску, в
то время как в жителе Самоа не вызовет никакой реакции. Вы проверяете вкус
напитков, кофе, курите определенный сорт табака - факт в том, что вы их
выбираете. Если вы влюбились в определенную женщину, это фокусирует ваше
сексуальное желание именно на ней, этим поглощена какая-то часть вашего
разума, и она - машина - чувствует это в вас. То есть имеется культура без
романтической любви, вы меня понимаете? Итак, это состояние может быть
измерено реакцией.
- Как?
Кеннеди на секунду задумался.
- Машина снимает образцы характерных пульсаций в соответствии с
различными эмоциональными реакциями, а затем в течении четырех часов
выдает мне определенные данные с необходимой точностью. Я делаю
статистический анализ, провожу аналогии с имеющимися данными, отсеиваю
случайные результаты. Затем я с помощью легкого гипноза погружаю субъекта
в сон, который позволяет уточнить данные и ускорить процесс. Тем же путем
я делаю и внушение: произношу имена и слова, которые меня интересуют, а
машина передает в мозг импульсы соответствующие нужным эмоциям, и
фокусирует луч в отвечающих за них мозговых центрах. Предположим,
например, что вы алкоголик и я хочу вылечить вас. Я гипнотизирую вас и,
начиная шептать "вино", "виски", "пиво", "джин" и так далее, включаю
машину так, чтобы она излучала импульсы, соответствующие отвращению,
ненависти и страху. Эти импульсы будут накладываться на ваши реакции,
изменяя их. Но нельзя сказать, что вы уйдете отсюда измененным, просто с
этих пор будете не любить выпивку, вся ваша тяга к спиртному исчезнет
настолько, что вас будет радо принять в свои ряды Общество Восстановления
Сухого Закона. Думаю, никто из практикующих врачей не сможет привить вам в
столь короткий срок такое сильное отвращение.
- М-м-м-м. Понимаю. Может быть, - Фрэйзер нахмурился. - А субъект
сможет вспомнить, что с ним делали?
- О нет. Это все происходит на нижних уровнях подсознания. Надеюсь,
вы поняли все нюансы моей деятельности? Машина работает потому, что
существует рефлекторная связь между эмоциональным состоянием и импульсами
мозга.
Кеннеди резко подался вперед.
- Конечный результат не зависит от индивидуальных особенностей
человека, то есть от личности. Наша пропаганда действует примерно так же.
Если вы ухаживаете за девушкой, ее мировоззрение, ее пристрастия тоже ведь
оказывают на вас влияние, но вас это не пугает, верно? Зря я начал
рассматривать этот пример... Машина только направляет на верный путь и
дает стабильный результат.
- Все равно это вмешательство, - убежденно заявил Фрэйзер. - Как вы
считаете, машина не создает побочных эффектов, когда вы производите
изменения в столь широких масштабах?
- О боже! - взорвался Кеннеди. - Есть у вас в мозгу хоть одна
извилина? Ведь я так подробно объяснил вам все! Частота импульсов
изменяется всего на процент, не больше! Поэтому не может быть никакого
побочного эффекта! - К нему быстро вернулось хладнокровие, голос приобрел
проникновенность: - В каждый организм машина может внести множество
различных изменений. Импульсы человека строго индивидуальны. Впрочем, у
меня имеются записи каждого конкретного случая в отдельности.
Некоторое время стояла тишина. Фрэйзер, выпрямившись в кресле, сказал
спокойно и невыразительно:
- Все так. Вы рассказали, как это было сделано, но не почему. Что
заставляет вас разрушать созданное самим Богом? Эта машина - величайший в
истории инструмент, какое право вы имеете использовать его единолично?
- Это не имеет значения, - так же спокойно ответил Кеннеди. - Я не
делаю ничего плохого, хотя практикую здесь, в Нью-Йорке, уже около года.
Однажды я взял под контроль нескольких случайных людей - нет, повторяю, я
не делал из них роботов, просто внедрил в их разум свой образ как образ
отца. Эту вещь я проделывал с каждым, кто приходил ко мне на прием, -
обычная предосторожность, ничего более. Кеннеди для них стал всемудрым,
всесильным; в них стали пробуждаться черты моего разума, но я только давал
им правильные советы, как жить. Однако их подсознание знало и другую
сторону медали, хотя было бессильно подтолкнуть обследуемых на
какие-нибудь действия против меня, они не могли даже захотеть сделать это.
Вот как все происходило. Я разрешил нескольким первым пациентам
порекомендовать меня своим друзьям, а те, в свою очередь, рекомендовали
меня другим, причем не обязательно как психиатра: я был для них доктором,
консультантом или просто исследователем в зависимости от дня недели.
Постепенно я подобрал группу из определенных людей. Эти люди слушались
моих советов. Они поступали, как им казалось по-своему, но с помощью моей
машины я благотворно руководил ими, заставляя в то же время думать, что
внушенные мною мысли и советы принадлежат им самим или их знакомым.
- Понятно, - сказал Фрэйзер. - Хватит! Итак, большой бизнес.
Трудящиеся лидеры. Политики. Милитаристы. И советские шпионы!
Кеннеди кивнул.
- Да, я имею дело с Советами, их агенты поддерживают со мной связь.
Но это не измена, просто в моих силах помочь им время от времени. А мне
это выгодно, так как после моего обследования они стали поставлять мне
клиентов, как делают и женщины, причем справляются с задачей так хорошо,
что я в качестве услуги время от времени распространяю их влияние на
некоторых из их противников. Видите ли, подсознанию известно, что я
всесилен, а сознанию - нет, поэтому иногда полезны случайные испытания,
которые для меня неоценимы. Правда, есть и оборотная сторона медали: мои
люди становятся неустойчивыми и при известных обстоятельствах могут
сорваться, что может повредить моей репутации. Конечно, - прибавил он
медленно, - люди не подозревают, что именно я, передав свои импульсы в их
мозговой блок, не даю им рассуждать над определенными фактами, просто они
начинают уважать меня, как самих себя. Они совершенно довольны как
результатами, так и мною лично, хотя мне самому иногда не нравится то, что
я делаю. Но это надо делать.
- Надо делать? - холодно переспросил Фрэйзер.
- Я создал что-то невероятное, - сказал Кеннеди. Его голос теперь
звучал мягко: - Вы можете вообразить, что бы случилось, если бы я
опубликовал эти работы? В частности, психологи и психиатры по достоинству
бы оценили труды, но даже среди них нашлись бы преступники - люди,
пожелавшие бы стать диктаторами и всякое такое. Даже в нашей стране
принципиальные и честные люди вряд ли могут долго существовать...
Опубликовать - очень несложно... Но это, конечно, проявление трусости,
хотя я считал трусостью и попытку разрушить машину и сжечь чертежи
Гавотти. А я не трус! Случай дал мне в руки больше, чем обычному смертному
- беспомощному обломку в реке жизни, реке, которая несется к водопаду
войн, разрушений, тирании, независимо от того, кто будет на погребальном
костре. Я не трус - и я сам пытаюсь что-то сделать!
- А что же они? - спросил Фрэйзер, сделав жест в сторону портретов.
- Оба моих сына были убиты в последней войне. Жена умерла от рака -
болезни, которая давно бы уже была побеждена, если бы вместо вооружения
деньги шли на медицину. Вот что жизнь принесла в мой дом. Сотнями
миллионов людей руководит случай. А война - не только зло, это бедность,
угнетение, неравенство, желание и страдание. Но жизнь можно изменить! У
меня есть своя собственная теория. За несколько лет я расскажу массе
людей, кто на самом деле руководит нашей страной! И я стану по-настоящему
помогать советским агентам, даже помогу им достать коротковолновый
передатчик. Проблема шпионажа, как вы знаете, не в том, чтобы добыть
информацию, а в том, как ее передать. Измена? Нет. Не думаю, что можно
назвать это так. У меня уже хорошие контакты с агентами, раньше или позже
я стану у них большим человеком. Коммунизм не будет долго угрожать нашему
миру.
Он вздохнул.
- Это тяжелый путь, но я намерен вступить на него. Что еще рассказать
вам о моей жизни?
Фрэйзер сидел тихо. Его трубка погасла. Он долго вертел ее в руках,
потом чиркнул спичкой. Звук показался ему сверхъестественно громким.
- Вы рассказали мне слишком много, - сказал он, - гораздо больше, чем
может вынести один человек.
- Не стану возражать, - ответил Кеннеди.
- Я хочу, чтобы вы вернули мне девушку, - сказал Фрэйзер.
- Увы, не могу. Я сильно нуждаюсь в Снайдере. Но когда-нибудь я окажу
вам услугу. - Кеннеди вздохнул. - Боже, если б вы только знали, сколько
еще я мог бы порассказать обо всем этом! - Внезапно насторожившись, он
добавил: - Не хочу повторять, но грех лежит на мне. Не пытайтесь никому
рассказать ничего из того, что я тут наговорил. Вам никогда не поверят.
Однажды я уже влип в подобную историю, и если я увижу, что вы хотите дать
толчок большим неприятностям, будьте уверены, я смогу остановить вас.
- Убийство?
- Или психиатрическая больница. Можно использовать оба варианта.
Фрэйзер вздохнул, чувствуя себя, с одной стороны, полностью
опустошенным, а с другой - испытывая странный интерес. Он повертел вновь
потухшую трубку в руках и убрал ее в карман.
- Вам требуется мое расположение, - настаивал Кеннеди. - Так и быть,
я снизойду к вам, если это не помешает моей программе. Скажу вам прямо:
если вам что-нибудь понадобится, можете на меня рассчитывать.
- Хорошо...
- Подумайте об этом. Вы поняли?
- Всего хорошего, - Фрэйзер встал и вышел за дверь, не пожелав
спокойной ночи.

4
Фрэйзер сидел перед столом, откинувшись на стуле, заложив руки за
голову, с трубкой в зубах - его излюбленная поза для решения сложных
проблем.
1 2 3 4