Я хотел уже было вернуться к машине, как сзади лязгнул запор и меня окликнул голос. Немолодой мужчина в пятнистой униформе, прикуривая, вежливо поинтересовался, что мне надо.
– Я заказал путевку в круиз, – объяснил я, возвращаясь.
– Это вам надо к Наташе, – ответил охранник, глядя по сторонам и часто затягиваясь. – К сожалению, она уже ушла. Завтра к восьми подходите. Она у нас по этим делам…
Видя, что я не тороплюсь уходить, он посочувствовал мне:
– Эх, везет вам – отпуск, круиз! А я уже забыл, когда на пляж ходил.
Похоже, ему наскучило сидеть одному в пустом офисе, и он был не прочь поболтать.
– Вы считаете, что в Ялте есть пляж? – вопросом ответил я. – Если бы у нас был нормальный пляж, я не стал бы портить себе нервы в вашем турагентстве.
– А при чем здесь нервы? – ревниво поинтересовался охранник. – Что случилось?
– Путевку выкупить не успел – вы уже закрылись, – ответил я. – Приглашение на презентацию ваш юный сотрудник дать мне забыл. Вот вам и нервы.
– Приглашение на презентацию? – повторил охранник и отрицательно покачал головой. – Что-то я не припомню… А кто вам обещал приглашение?
– Парнишка с анкетами. Он здесь весь день клиентов вылавливал.
Охранник понял, о ком речь, и кивнул.
– Это Женя, – сказал он, пренебрежительным тоном давая понять, что речь идет о пустяке.
– Он работает у вас?
– И на нас, и еще на несколько туристических фирм. – Приблизив к моему лицу свою крупную голову, охранник доверительно объяснил: – Откровенно говоря, все это туфта. На этой презентации вас будут поить бесплатным томатным соком и уговаривать купить еще парочку путевок. Я знаю все эти фокусы! Заболтают, загипнотизируют, и вы раскошелитесь как миленький.
– Значит, Женя сейчас на презентации?
– Там, там! – закивал головой охранник, щелчком посылая окурок в кусты. – В вестибюле морвокзала. Можете идти без всяких приглашений. На руках занесут.
Я пошел по набережной. На душе было чернее тучи. Хотелось выпить и подраться. Улыбаться людям через силу было тошно. Кем бы я никогда не смог работать, так это артистом и дипломатом, потому что мое лицо почти всегда отражает состояние души. Артист же должен отражать на лице эмоции своего героя, а дипломат – эмоции власти.
Охранник был прав – никакого приглашения при входе в вестибюль морвокзала у меня не спросили. На кожаных диванах и креслах, между комнатными пальмами, сидели люди с постными лицами. Несколько человек стояли посреди зала, окружая какого-то рафинированного оптимиста с искусственным загаром на лице и микрофоном в руке.
– Но это еще не все! – захлебываясь от восторга, орал он в микрофон. – Каждый обладатель нашей путевки получит в день прибытия напиток! Обратите внимание: совершенно бесплатно!..
Я стоял у входа и искал глазами Буратино. Несколько подставных женщин, аплодируя, как ненормальные, запищали в экстазе тонкими голосами, а затем вразнобой стали спрашивать, где же можно купить вожделенные путевки.
– Секундочку! Наберитесь терпения! – волевым жестом остановил их шарлатан. – Наша фирма «Пилигрим» не была бы «Пилигримом», если бы на этом заканчивался перечень услуг! – загадочным, но честным тоном произнес он. – Каждый, кто купит нашу путевку, за символическую доплату сможет выбрать себе номер… с видом на море!!!
Слово «море» он проорал столь надрывно, словно речь шла о номере с видом на тонущий «Титаник». Агентура снова завизжала, и я подумал, что к концу надувательства женщины обязательно описаются.
И тут я заметил медленное движение за строем зрителей. По внешней стороне круга, прячась за спинами, двигался Буратино. Он заметил меня раньше, чем я его, и пытался незаметно покинуть зал. Я продолжал спокойно стоять на прежнем месте, скрестив на груди руки и опершись плечом об оконное стекло. «Боишься! – подумал я. – Это хорошо, что боишься. Значит, рыльце в пушку, и не зря я на тебя время трачу».
В какой-то момент наши взгляды встретились. Буратино, словно пытаясь подчеркнуть свое достоинство, взмахнул рукой, широким жестом закинул наверх упавший на глаза чуб и снова спрятался за зрителями. В то мгновение, когда он не мог меня видеть, я быстро повернулся, вышел из зала на улицу и встал за дверьми. Буратино наверняка подумает, что я, одержимый желанием поиграть в догонялки, кинусь за ним по кругу. А он тем временем попытается улизнуть на улицу.
Так оно и вышло: Буратино, несмотря на двубортный пиджак с золочеными пуговицами, мыслил стандартно. Минуту спустя он вышел на улицу, и я тотчас затолкал его в узкий угол между стеной и дверью.
– Хочешь бесплатный напиток и вид на море? – спросил я, рассматривая узкий, опущенный книзу подбородок, незрелую, болезненно-бледную кожу лица и темные, впалые глаза.
– А что я вам сделал? Что вы на меня кидаетесь? – начал выяснять Буратино, заметно бледнея, отчего лицо стало просто зеленым.
– Галстук, кстати, ты завязывать не умеешь, – миролюбиво сказал я. – Пойдем, научу.
Мы шли к столикам открытого кафе. Я – впереди, Буратино – на полшага сзади. С моря дул сырой ветер. Горизонт был тяжелым от облачного мусора, который нагнало за день. Потрепанный баркас с ржавыми потеками на борту, раскачиваясь на волнах, прижимался к автомобильным покрышкам, отчего раздавалось приглушенное чавканье, словно слон шел по болоту.
Мы сели за крайний столик, который находился ближе всего к морю. Поверхность стола была влажной от брызг. Нам подали сок. Я молча тянул оранжад через трубочку и рассматривал лицо Буратино. Юношеский пушок под носом успел уже отрасти настолько, что пора было подумать о бритве. Парень деформировался под моим взглядом, как мороженое под лампой. И все же он несколько раз попытался кинуть на меня вызывающий и отважный взгляд, словно хотел сказать: «А я вас все равно не боюсь, и ничего вы мне не сделаете». Но чем дольше я молчал, тем все больше его голова вжималась в плечи и взгляд становился затравленным. Буратино, похоже, догадывался об этом и откровенно комплексовал.
Я попросил официантку принести вечернюю газету, расстелил ее перед собой и пробежал глазами по колонке «Горячего телефона». О Валерке было написано всего несколько строк: аквалангист нарушил правила безопасности и был смертельно ранен водным мотоциклом. Скончался мгновенно от обширной черепно-мозговой травмы.
Буратино уже нервно барабанил пальцами по столу. Мое молчание изматывало его. Он догадывался о моих претензиях к нему, но не знал, насколько я осведомлен в его неприглядных делах. Если бы он умел читать мои мысли и выяснил, что я никак в них не осведомлен, то смог бы допить сок и начал бы улыбаться на всю ширину лица.
Я допил сок и стукнул стаканом по столу. Буратино вздрогнул и вскинул глаза.
– Читай, – сказал я, кидая парню газету.
Буратино к газете не притронулся и не поправил ее, хотя она легла под углом. Читая, он наклонил голову и скосил глаза, будто пытался поставить их один над другим.
– Это о мужчине, который отвечал на твои вопросы передо мной, – пояснил я и опять махнул официантке. – Его убили, замаскировав преступление под несчастный случай. Он приехал в Ялту сегодня утром и остановился у меня, а не в гостинице, где убийца легко мог бы узнать его номер. И все же преступнику удалось его выследить.
– Вы что-нибудь хотели? – спросила официантка.
– Кофе молодому человеку, иначе он сейчас заснет.
Буратино приоткрыл рот, чтобы возразить, но я поднял вверх палец.
– Не торопись, малыш, – посоветовал я ему. – Подумай над тем, что я тебе сказал.
Некстати запищал телефон.
– Слухай и запоминай! – услышал я в трубке вымоченный застольем голос капитана Анисимова. – Твой «чайник» живет на улице Кривошты, дом четыре, квартира четыре. Чегизов Юрий Юрьевич. Семидесятого года рождения… Запомнил? Ну, будь здоров, а то меня уже за руку тянут!
«Нет, сегодня мне спать не придется», – подумал я, заталкивая телефон в футляр. Буратино следил за моей рукой. Я многозначительно посмотрел на него и произнес нечто загадочное:
– Считай, что ты уже погряз по уши.
– Я никого не знаю и никакого отношения к этому делу не имею, – быстро произнес Буратино.
Мне показалось, что он сейчас добавит: «Без адвоката я не буду отвечать на ваши вопросы».
– Кому ты отдал анкету? – спросил я. Откинувшись на спинку стула, я смотрел на дно бокала, пряча взгляд, от которого Буратино не мог расслабиться. Мой тон был спокойным и доверительным. Я хотел, чтобы Буратино понял: пока я разговариваю с ним по-доброму.
– Я опустил ее в урну.
Я ждал. Буратино тоже молчал, полагая, что ответил исчерпывающе.
– Ну? – тактично напомнил я о себе. – Что ты еще хочешь? Кофе? Сока? Искупаться в море? Или получить по морде?
– Правда! – громко сказал Буратино. – Я должен был сделать только это, и все! А куда потом мальчишка ее отнес…
– Какой мальчишка?
– Тот, который передал мне деньги и сказал…
Он замолчал, недоверчиво глядя на меня, но все никак не мог понять: я прикидываюсь, что не знаю о мальчишке, или же в самом деле не в курсе.
– Значит, мальчишка передал тебе деньги и сказал… Так что он сказал?
– Послушайте, что вам от меня надо? – произнес Буратино. Он начал смелеть. – Эти анкеты – собственность шести туристических фирм, и мы можем распоряжаться ими по своему…
От моего движения стол качнулся, пустой бокал опрокинулся, покатился по столу и упал под ноги Буратино, осыпав стеклянной крошкой туфли, но парень не мог даже шелохнуться. Ухватив его за галстук одной рукой, я стал медленно затягивать петлю.
– Я же говорил тебе: ты неправильно завязал узел, – сказал я. – Так ты рискуешь нечаянно повеситься на нем. И снова будет несчастный случай. Будет, малыш? Или все-таки нет?
– Нет, – прохрипел Буратино, из последних сил упираясь ладонями в стол. Его лицо из красного стало малиново-бурым.
Я разжал пальцы. Буратино тяжело откинулся на спинку и принялся торопливо ослаблять петлю, а потом и вовсе снял галстук и затолкал его в карман. Официантка издали наблюдала за нами. Я вскинул руку и улыбнулся ей:
– Еще кофе, пожалуйста!
Глава 8
Все до гениальности просто. Был бы работодатель, а желающих заработать – пруд пруди. Утром тринадцатого числа к Буратино подошел мальчишка, протянул пятьдесят долларов и пообещал за каждую анкету с данными участников круиза на «Пафосе» еще полсотни баксов. Начинающий социолог даже не задумался над тем, чем это может для него обернуться. Он встал напротив окна «Олимпия тревел», чтобы хорошо видеть стол менеджера Наташи, и принялся выжидать клиентов.
Клиентов оказалось только двое: Валера и я. Записав ответы Нефедова, Буратино, как ему повелел юный работодатель, аккуратно опустил анкету в урну, стоящую за углом дома. Еще через минуту мальчишка подкатил на роликах, извлек анкету из урны, как из почтового ящика, и помчался в неизвестном направлении. На мою анкету, в которой я упражнялся в остроумии, ни он, ни кто другой не позарился. Мальчик исчез с концами, включая и обещание заплатить еще полсотни баксов.
По всей вероятности, человек, который подослал мальчишку к Буратино, наблюдал за входом в «Олимпия тревел» из машины, думал я, сворачивая с Садовой на улицу Победы. Он знал, что Нефедов придет в турагентство тринадцатого, и, видимо, знал его в лицо.
Стемнело. Я включил габаритные огни. Небо опять прохудилось, посыпались крупные капли, пешеходы одновременно пришли в движение, кинулись врассыпную, прикрывая головы газетами, пакетами и переносными магнитолами и радуясь неизвестно чему.
Черт знает что! – мысленно ругался я. Богатая женщина (значит, не исключено наличие мозгов в голове!) обращается за помощью к частному детективу. И делает это так грубо и неосторожно, что ее недоброжелателям становятся известны не только сам факт обращения к сыщику, но и личность детектива, его фейс, содержание письма и даже адрес частного дома, где он остановился!
Улица Кривошты находилась далеко от моря, на крутом прибрежном склоне, покрытом вечнозеленой растительностью. Дороги в нормальном понимании этого слова там не было, и моя машина, наезжая на лужи, медленно переваливалась через колдобины. У меня устали глаза, и пришлось надеть очки. На моей скуластой физиономии хрупкие диоптрии в тонкой золоченой оправе смотрелись, должно быть, нелепо, но я к этим очкам привык и на другие не менял.
Во дворе дома номер четыре вдоль тротуара было припарковано несколько машин, но серый «Опель Корса» с номером, который мне дал Лом, я заметил сразу и с ходу въехал в узкое пространство между ним и «Жигулями». Когда передние колеса встали на бордюр, я круто вывернул руль, и «Крайслер» встал впритык под углом между машинами.
Теперь можно было убедительно изобразить начинающего водителя, который попал в затруднительное положение. Я не стал глушить мотор, включил аварийную сигнализацию, зашел в подъезд и поднялся на первый этаж.
Мне открыл невысокий человек, на котором из одежды были только шорты, коротко подстриженный, с мутными невыразительными глазами, серым лицом, покрытым веснушками, напрочь уничтожающими все возрастные признаки, отчего человеку можно было дать пятнадцать лет и тридцать пять с одинаковой уверенностью. Он что-то жевал, опираясь на дверную ручку, и в его позе угадывалось нетерпение, словно я оторвал его от женщины или футбольного матча.
– Чегизов? – спросил я, кидая взгляд на дыру в двери, где обычно висит номер квартиры.
– Да, – ответил человек сразу же и уверенно. Мне показалось, что он вот-вот пригласит меня зайти и посадит за стол.
– Твоя машина… – сказал я и кивнул в сторону наружной двери. – Не мог бы ты отогнать ее на пару метров? У меня проблема с парковкой.
Он кивнул и в чем был вышел на лестничную площадку. Я пропустил его вперед. Юрий Юрьевич был на целую голову ниже меня, и, когда он прошаркал мимо, я увидел его усыпанное веснушками темя.
Остановившись под козырьком подъезда, Чегизов посмотрел на мою машину, которая в сравнении с его выглядела как вражеский танк на Курской дуге, покачал головой и снисходительно произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9