Пока это происходило, двое взрослых мужчин сидели рядом, внимательно наблюдая за Урсу. В звездных сумерках поблескивали их глубоко посаженные темные глаза. Традиционные племенные ножи – короткие зазубренные лезвия с кожаными рукоятками, натертыми сушеной ледянкой, чтобы блестели в ночи, – лежали в пыли прямо перед ними.
– Где я? – просипел Урсу.
– Жрец? – спросил голос позади него.
Урсу повернулся и встретился взглядом с парой настороженных глаз. Молодая женщина, немногим старше его самого. Она указала на его грудь.
– Ты жрец?
– Да. Я не знаю. Нет. – Кто же он на самом деле? – Раньше был.
Один из мужчин, более молодой, что-то пролаял девушке на своем языке, и она что-то прошипела в ответ. Затем повернулась к Урсу.
– Он хочет знать, не тебя ли ищут солдаты.
Урсу поборол могучий инстинкт прижать уши к голове. Почувствовав, что они мелко дрожат, юноша резко насторожил их, пытаясь скрыть этот жест страха.
– Какие солдаты?
Девушка разглядывала его с недоверием.
– Ты из города, – твердо сказала она, – и у тебя было с собой кое-что. Я думаю, солдаты очень хотят это заполучить. Эйф тебя нашел у реки. – Она указала на молодого мужчину, который с ней говорил.
Эйф внимательно рассматривал пленника, и выражение его лица не было приятным.
Урсу спросил первое, что пришло на ум:
– Я могу уйти?
Казалось, молодую женщину это позабавило. Она повернулась к Эйфу и что-то пробормотала ему. Эйф уставился на жреца с презрением, но почему в его глазах мелькнул страх?
Урсу понял, что девушка расспрашивает его от лица всего племени, которое насчитывало, вероятно, чуть больше тридцати членов всех возрастов, от самого молодого до самого старого, не считая кантров.
– Но ты же наш гость, – заявила девушка и прыснула.
– Что вы хотите сделать со мной? – устало спросил Урсу. Ему вдруг стало все безразлично.
– По обстоятельствам, – ответила девушка. – Мой отец надеется продать тебя солдатам. Он бы уже сделал это, но рассчитывает поднять цену. Отец уверен, что вещь, которую ты нес, – это тот самый бог, которого ищут солдаты, и у них вполне хватит глупости заплатить за него кучу денег… и за тебя тоже.
Урсу заморгал. Шекумпех у них?
– Он все еще у вас?
– Да, твой глиняный божок у нас, – ответил старший из мужчин, его отличало обилие драгоценностей в ушах. Может, отец девушки? Стало быть, она не единственная, кто умеет говорить на цивилизованном языке.
– Вы… продадите его солдатам?
Пожилой мужчина придвинулся к нему быстрым ловким движением. От страха Урсу инстинктивно прижал уши, но заставил себя сохранять спокойствие. Это далось нелегко. Мужчина слегка кивнул, как бы одобряя.
– А ведь солдаты сняли шкуру с некоторых ваших жрецов, чтобы узнать, где он.
– Я не знаю, что там творится.
– Ты знал достаточно, чтобы сбежать с вашим богом. – Пожилой мужчина сел на корточки и поднес свой кинжал к уху Урсу. – Вот что мы сделаем. Ты знаешь, что будет означать, если я отрежу тебе одно ухо?
Урсу кивнул. Это был знак отверженного, преступника. Даже у других жрецов он никогда не сможет найти ни крова, ни помощи.
– Знаю, – ответил он.
На краю лагеря раздались громкие голоса, а вдали послышалось тяжелое пыхтенье приближающегося ледовика. Люди Зана, понял Урсу, увидев внезапный страх на лицах.
– Ри, Эйф! – пожилой мужчина сделал знак молодым. Ри? Вот, значит, как ее зовут. А пожилой мужчина не иначе как вождь племени.
Двое кочевников неожиданно бросились на Урсу и повалили его на циновку, на которой он сидел. Юноша пытался возразить, но один из кочевников зажал ему рот рукой. Снова связав пленника по рукам и ногам, они бесцеремонно засунули Урсу в тот же самый мешок, в котором он очнулся. Зато хотя бы его пока не собирались выдавать армии Зана.
Урсу заворочался в мешке, потом послышался новый голос, громкий и злой, говорящий на странном, нездешнем наречии. И сразу дополнительная тяжесть шлепнулась Урсу на спину, прижимая его морду к земле. Одеяло или ковер, понял юноша.
Он усиленно прислушивался, шерсть на его голове стояла дыбом. Повсюду среди фырканья, сопения и криков ледовиков непонятно щебетали голоса.
Спустя долгое время, уже после того, как незваные гости ушли, его снова выпустили из мешка. На сей раз Урсу заморгал от раннего утреннего света. Ри стояла возле него с ножом в руке. Эйф снова сидел у костра, на лице – все то же непроницаемое выражение.
Сильные руки схватили Урсу сзади за плечи и втолкнули в ближайший шатер. Когда он упал на грубые шкуры, все еще пропитанные слабым молочным запахом гниения, пожилой мужчина с драгоценностями в ушах нагнулся к нему, вертя в свободной руке нож.
– Ты правильно сделал, что не шумел. И ты правильно понял, что мы не желаем тебе зла. Но мы тебя не отпустим.
– Если солдаты заподозрят, что бог у вас, они вас всех перережут и все равно его заберут, – с неожиданной храбростью выпалил Урсу, когда вождь повернулся к выходу. Кочевник окинул его холодным взглядом и покачал головой.
– Жалкий вы народец, нубаланцы, – процедил он. – Это подумать только: поручить спасение бога такому, как ты. Ты хоть что-нибудь знаешь о том, как живут вне ваших стен? Попробуй только они – и каждое племя между льдами и морем окажется с ними во вражде. У них бы крали скот, разоряли обозы – и ни одного человека, ни одного племени они бы уже не увидели. Племена сильнее любой армии, что могут собрать горожане. Вот так и запомни.
И он ушел, оставив Урсу одного. Подождав несколько секунд, юноша подполз к выходу и выглянул наружу.
На него смотрели три пары настороженных глаз. Трое часовых сидели рядом с шатром, и в тусклом утреннем свете отчетливо виднелись их зловеще длинные ножи. Юноша медленно втянул голову обратно в шатер.
Вздрогнув, Урсу снова проснулся и прислушался к двум спорящим голосам. Один бормотал непонятные слова.
– Я ему не доверяю. И вообще, почему это должна быть ты?
– Заткнись, Эйф, и отстань от меня. – Это было сказано резким шепотом.
Значит, Эйф умеет говорить по-нубалански, отметил Урсу, хотя раньше делал вид, что не умеет.
– Я скажу Йе.
– Вали отсюда, – послышался ответ, и Урсу узнал голос Ри. Стало быть, Йе – это тот, с драгоценностями в ушах. Тень упала на полог шатра, и Урсу уронил голову, притворяясь спящим.
– Просыпайся!
Ри сильно пнула его в бок. Урсу откатился от нее на случай, если следующим будет нож. Но девушка только присела поставить тарелку сушеных фруктов.
– Я слышал, как ты спорила со своим дружком, – прохрипел Урсу.
Он с удовольствием заметил искру гнева в глазах Ри.
– Эйф – идиот, – бросила девушка. – Воняет хуже тебя и все норовит коснуться моего меха, когда никто не видит. Я сказала ему, что я его кастрирую, но он никак не оставит меня в покое. Только тебя это не касается. Тебя скоро продадут Зану. – Посмотрев на юношу бешеным взглядом, Ри выбежала из шатра.
Спустя некоторое время Урсу погрузился в сон, больше от скуки, чем от усталости. Он давно бросил следить за своими сторожами, чье внимание казалось непоколебимым.
Фруктовый сад смотрелся отдельными островками – темный, погибающий. Урсу тотчас понял, что рядом с ним – Шекумпех, и попытался повернуться, не зная, что он увидит. Ту же самую маленькую глиняную статую, сидящую в грязи? Почему-то эта мысль пугала.
– Повернись, – велел Шекумпех. – Повернись и посмотри мне в лицо. – Голос был как молочный запах рваных шкур под его щекой, как бледный свет Короны Хеспера, отражающийся от радужных оболочек глаз ледовика, как запах материнского меха, когда Урсу просыпался в ночи, – дар знания, сохранившегося в памяти, как вкус, оставшийся на языке.
«Нет. Я не могу».
– Повернись и посмотри мне в лицо.
Урсу повернулся, чтобы взглянуть в лицо Шекумпеха.
Перед ним мелькнуло что-то ужасное, чудовищное, иссохшее и обезображенное шрамами. Полный рот сломанных зубов, глаза, в которых светился громадный ум, и ни на что не похожее лицо.
А потом Урсу погрузился в плотный, искрящийся светом туман.
Не туман – звезды, сообразил он, не понимая, откуда пришло это знание. Какая-то невидимая сила тащила его на огромной скорости через звезды… через саму Корону Хеспера, объяснил голос на том же самом языке образов и ощущений.
«Я на небе? » – спросил себя Урсу. Ответа юноша не получил, но он никогда не видел такой красоты. Завихрения дымчатого газа и огромные колонны пыли, вздымающиеся вокруг, как горы, казалось, протянулись от одного конца вечности до другого, и глубоко внутри них пылали красным звезды.
Урсу попытался найти свои пальцы, но понял, что его тело просто исчезло, словно утренний туман. Он был лишь понимание и мысль, и летел куда-то, летел…
Образы стали сменяться быстрее, и Урсу откуда-то знал, что они означают, что именно ему показывают. Он увидел Нубалу, взирая на нее сверху, как будто он был птицей, парящей высоко в облаках. За какие-то секунды Нубала под ним уменьшилась, а мир превратился в огромный шар. Урсу увидел под собой моря, реки и великие горы – все так быстро, что он едва успел разглядеть. Затем и этот вид унесся вдаль.
Юноша увидел пылающее солнце и свой мир – теперь маленький шар, – летящий вокруг него. Потом и они отдалились, и Урсу вновь очутился среди света Короны Хеспера. На мгновение он увидел свой мир и звезду, вокруг которой тот вращался, как крошечные пылинки, даже меньше чем пылинки, плывущие в величии несметных звезд.
Затем перспектива сместилась, словно поворачиваясь, и Урсу почувствовал страх перед тем, что сейчас увидит. Но понимание пришло из ниоткуда – как будто он был пустым сосудом, а знание и понимание просто наливались в него.
За звездами Короны Хеспера – нет, в самой Короне – что-то было. Свет, ужасный свет, взрыв яростной, раскаленной энергии.
Вот крошечная пылинка на лике того света. Что-то маленькое и темное, парящее там в необозримости небесного свода.
Урсу приблизился к пылинке, глядя во все глаза…
– Вот откуда идет этот убийственный свет, – сообщил ему Шекумпех. – Его послали существа, подобные богам, но не боги. Все живое от края до края вселенной – их враг. Поэтому они стремятся уничтожить твой род и мой.
«Но что это? » – спросил Урсу, и хотя слова лишь наполовину оформились в его голове, ответ пришел.
– Думай об этом как о разведке. Ваши боги – или те, кто их создал, – заперли этих враждебных всему живому существ в глубине Короны Хеспера. Есть способы удержать их там, вдали от естественных форм жизни, в таком месте, где никакая истинная жизнь не могла бы существовать. Но теперь они используют звезды Короны Хеспера как оружие. Они умеют взрывать звезды, заставляя их излучать убийственный свет, который несется сейчас к вашему миру.
«А это существо, которое я увидел? – подумал Урсу. Теперь он снова реял над миром и далеко под собой видел Великое Северное море. – Ты Шекумпех? Это так ты выглядишь? »
– Я не Шекумпех. «Тогда кто ты? »
Урсу посмотрел вниз и увидел земли, лежащие за самыми северными горами Тейва. Что-то черное и массивное раскинулось там, как язва.
– Боги – не боги, – заявил голос. – Посмотри вниз. Ты видишь город за этими горами?
Язвоподобная масса стала теперь более отчетливой. Она совсем не походила на город.
– Это Бол.
«Бол – легенда, – подумал юноша. – Разве нет? »
– Нет, – ответил голос. – Он реален, и ты должен идти туда.
«Туда нельзя дойти», – возразил юноша мысленно. Никому не пройти за те горы.
– Тем не менее, ты должен, – заявил голос. – Ты должен идти в Бол.
Видения вдруг исчезли – вместе с голосом.
Еще не открыв глаза, Урсу почуял запах.
Шаман, хотя юноша не сразу это понял.
Кочевник был стар, мех у него местами вылез, уши были изуродованы плохо залеченными ранами. Но он был одет в яркие тряпки, и от Урсу не укрылся блеск безумия в глазах старика. Юноша замер на своих шкурах, следя за шаманом. А тот присел на корточки, пристально глядя на Урсу.
В руках старик держал бога, идола Шекумпеха. Но идол выглядел как-то иначе, и Урсу всмотрелся, пытаясь разобрать, в чем различие.
Трещина шла по телу идола, и в глубине ее что-то сверкало.
Шаман коротко что-то пролаял.
– Не понимаю, – ответил Урсу.
В ответ полились бессмысленные звуки – старик возбужденно залопотал. Урсу медленно встал, жалея, что здесь нет Ри или хотя бы Эйфа, чтобы перевести тарабарщину этого сумасшедшего старого дурака.
– Заставь его говорить! – пронзительно закричал старик – его слова вдруг стали понятны. – Заставь его говорить!
Урсу растерялся. А потом сообразил… что-то произошло с ним, пока он спал. Когда губы шамана двигались, слова, выходящие из его рта, были непонятной тарабарщиной его племени, языком, которого Урсу не знал. И все же он отлично понимал шамана.
– Я не знаю, как заставить его говорить, – осторожно ответил Урсу.
Опять последовали бессмысленные звуки, которые как-то переводились в ясную речь в уме Урсу. Но не сами слова, подумал он, а только их значение, смысл. Старик спрашивал Урсу, из Нубалы ли он, хотя это слово он произнес как чужеземец.
– Да, я из Нубалы.
Старик насторожил уши, прислушиваясь к Урсу. И тут юношу осенило: «Я понимаю, что он говорит, но он не понимает меня».
Шаман разразился новой тирадой, но Урсу все это надоело. Усталый, он просто уставился на старика. Тот запрядал ушами, оскалил зубы и вышел из шатра.
Спустя несколько часов за Урсу снова пришли.
Когда начали спускаться сумерки, он услышал снаружи перешептывания. Принесенной раньше еды не хватило, чтобы подкрепить юношу, и у него живот подвело от голода. Он услышал слово, похожее на их название Нубалы, и некоторые другие слова, сказанные приглушенным голосом. Хотя Урсу не мог разобрать все, что говорится, но два слова повторялись снова и снова. Шей. И снова Шей – это слово всегда произносилось резким шепотом. Другим словом был Фид.
Шей? В Нубале так называли мифических Белых Призраков, белых ледяных фантомов, которые скитались во льдах в сказках и легендах.
Вдруг послышались стремительные шаги обутых в кожу ног по обледенелой траве, и в шатер стремительно вошли те, кто сторожил снаружи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50