А Грега Мартина никто не мог бы обвинить в недальновидности.
Контора фирмы «Абботт и Скерри» размещалась между бакалейной лавкой и прачечной. В окнах были вывешены большие листы плотного картона с фотографиями домов, выставленных на продажу, и подробной информацией о них. Том и Гарриет внимательно просмотрели их, отыскивая там бунгало в Ист-Пойнте, но не нашли его. Возможно, сведения о его продаже еще не успели поступить.
– Я займусь этим сам, если вы не возражаете, – сказал Том. – Прогуляйтесь пока, полюбуйтесь на витрины магазинов, купите себе гамбургер или что-нибудь еще. Я встречусь с вами через десять минут на этом же месте. – Его тон не допускал возражений.
Гарриет была слегка раздосадована тем, что ее так безапелляционно отстранили от активных действий, однако понимала, что у нее нет ни малейших оснований для возражений. Она немного прошлась по улице и вернулась назад. Группа аборигенов сидела у стены на корточках с бутылками, стоящими между колен; на их темнокожих лицах застыли бессмысленные улыбки. «Что, черт возьми, мы делаем с коренными жителями, когда захватываем их страну? – размышляла Гарриет. – Или загоняем в резервации, или же навязываем им совершенно чуждую цивилизацию, к которой они так и не смогут приспособиться. Ее рука уже нащупывала в сумке фотокамеру. Парочка таких снимков хорошо вписалась бы в ее подборку, а аборигены – прекрасный объект для съемки, ведь они даже не заметят, что их фотографируют. Она нырнула в подъезд, чтобы сменить объектив, а потом минут десять щелкала затвором, не привлекая к себе внимания.
– Я вижу, вы не теряете времени, – раздался голос Тома над ее ухом. Гарриет была так поглощена работой, что не заметила его появления.
– Я решила заняться чем-нибудь полезным, – сказала она, закрывая объектив и убирая камеру, – А вам что-нибудь удалось?
Он взял ее под руку.
– Пойдемте-ка отсюда, леди. Мне кажется, аборигены вас заметили. Я слышал, что, по их представлениям, они потеряют душу, если их сфотографируют, – или так считают краснокожие индейцы? Если это говорили об аборигенах, то они попытаются, наверное, отобрать у вас камеру, а если нет – будут приставать, чтобы им заплатали.
Она оглянулась через плечо. В темнокожих лицах с бессмысленными улыбками было что-то, внушавшее тревогу.
– Судя по тому, как они смотрят, сейчас начнут выпрашивать деньги.
– И сразу же потратят их на выпивку. Не останавливайтесь. – Он все еще держал ее под руку, рукав его пиджака касался ее оголенной руки. Она вдруг остро почувствовала это прикосновение – и нельзя сказать, что это вызвало у нее раздражение, как очередной пример его профессиональной самоуверенности.
– Вы не ответили на мой вопрос, – сказала она, чтобы скрыть неловкость. – Что вам удалось сделать?
– Немногое. Мисс Макгиган действительно выставила дом на продажу. Они не знают ни Майкла Трэффорда, ни Рольфа Майкла. Она, очевидно, участвует в сделке под своим именем.
– А где она?
– В настоящее время Ванессы нет в городе. Но она сообщила, что послезавтра вернется в Дарвин. Не думаю, что мы сможем узнать что-нибудь до тех пор.
Гарриет нахмурилась.
– Потеряем целых два дня…
– Но у нас нет выбора. Ведь мы не хотим насторожить их своими расспросами? Лучше подождем и попытаемся застать Ванессу врасплох. Поэтому я предлагаю, если нам приходится ждать, не мозолить никому глаза. Как насчет того, чтобы съездить посмотреть необжитые районы?
– Необжитые районы?
– Почему бы и нет? По-моему, стыдно побывать на севере и не увидеть, что это такое. К тому же, вы могли бы сделать там чудесные снимки.
– Возможно, – сказала Гарриет. Она почувствовала, что думает о поездке отнюдь не с точки зрения фотографа, а реагирует, прежде всего, как женщина. Два дня в необжитых районах с мужчиной, которого она находила все более и более привлекательным… с мужчиной, который в состоянии заставить ее забыть, что они оказались здесь вместе только для того, чтобы выяснить правду о событиях, случившихся более двадцати лет назад.
– Итак? Что вы на это скажете? Поедем? Возможно, ей показалось, но его рука как бы невзначай сжала ее локоть.
– Почему бы и нет?
– Прекрасно. Вопрос решен. А теперь, мисс Варна, вам придется принять еще одно решение. Если не ошибаюсь, сейчас снова польет дождь. Не могли бы вы собраться с силами и спрятаться под крышей, иначе мы вымокнем до нитки.
Первые капли дождя, словно холодный душ, освежали разгоряченную кожу.
– Давайте промокнем! – сказала она беззаботно.
* * *
Вернувшись в гостиницу, Том заказал разговор с Лондоном.
– Карин? Есть новости?
– Пока нет, босс, но я продолжаю действовать.
– Молодец! А теперь слушай: я собираюсь побродяжничать, как это делают аборигены, несколько дней. Как только остановлюсь в какой-нибудь гостинице, дам тебе знать. Не забудь о том, что тебе следует немедленно сообщить мне все, что разузнаешь.
– Не забуду. – Она немного помедлила. – Она все еще с вами? Гарриет Варна?
Том улыбнулся, уловив досаду в ее голосе.
– Да, Карин, со мной. Все идет по плану. Если хочешь добиться успеха, надо ковать железо, пока горячо, потому что, когда леди немного расслабится, мне, возможно, удастся выпытать у нее все, что захочу.
– Положитесь на меня, босс, – сказала Карин многозначительно.
Вешая трубку, Том все еще улыбался.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Стюарт Хайуэй – скоростная автострада, которая ведет от Дарвина на юг до Аделаиды, протянулась на две тысячи миль через покрытую буйной растительностью территорию тропического севера Австралии с реками, величественными каньонами и крутыми вершинами и, минуя красную пустыню в самом центре страны, выходит в более живописную Южную Австралию.
На следующее утро Том и Гарриет отправились в путь на четырехколесном транспортном средстве, известном в здешних местах под названием «Ют», которое Том накануне вечером взял в обмен на «рено» в конторе компании по прокату автомобилей.
– Мы решили поехать взглянуть на Алис-Спрингс, – сказал Том девушке, одетой в аккуратную униформу, состоявшую из алой юбки, белой блузки и шарфика на шее с эмблемой компании, и она скептически подняла брови.
– Вы сознаете, что вам придется пробыть восемнадцать часов за рулем? К тому же вы не сможете ехать ночью. На севере никто не ездит на машине после наступления темноты. Не ровен час какой-нибудь буйвол врежется в ветровое стекло!
Том и Гарриет переглянулись. Они еще не успели привыкнуть к необъятным просторам Австралии.
– Ну тогда, может быть, поедем в другое место, – уступил Том. – У нас в распоряжении всего два дня. Что бы вы посоветовали?
Она на секунду задумалась.
– Сейчас не самое лучшее время года. Если вы хотите полюбоваться природой, вам следовало бы приехать в сухой сезон, а сейчас я посоветовала бы отправиться к реке Катарине. Это приблизительно в двухстах милях отсюда. Там находятся ущелье Гордж и Национальный парк – в ясную погоду виды просто изумительные. И вода в реке стоит высоко – это уж точно.
– Что ж, посмотрим, – сказал Том.
– Вам решать, но не забудьте про буйволов. Не на всех дорогах есть ограждения, а если вы врежетесь в одного из них, деревянная изгородь вас не спасет. Советую вам придерживаться главной автострады, потому что местные дороги не всегда содержатся в порядке и в период дождей становятся непроезжими.
– Как ободрила нас эта милая девушка! – заметила Гарриет, когда они вышли из конторы.
– Я думаю, она лишь делает свое дело. Они, наверное, здесь сыты по горло несчастными случаями с приезжими идиотами. Мы не понимаем этой страны. Если бы понимали, то не брякнули бы о том, что собираемся в Алис-Спрингс.
* * *
И снова в начале дня небо было ясным и синим, хотя влажность давала о себе знать. Том не снимал ногу с педали акселератора, и «Ют» несся по почти пустынной автостраде, пожирая мили и оставляя позади мелкий моросящий дождь, надвигающийся с моря. К обеду они уже были в Катарине. Их беспокоило лишь то, что последние двадцать миль указатель в баке стоял на нуле, а неудобство они испытывали лишь от того, что слегка затекли ноги. На большой скорости они ехали с ветерком, так что почти не замечали палящих лучей солнца.
Лишь позднее Гарриет заметила, что ее лицо и открытые руки загорели, а на груди обрисовался треугольник от выреза кофточки.
Зимой Катарина была бы переполнена туристами, но в это время года там не было почти ни души. Они выбрали старомодную гостиницу в колониальном стиле, построенную на сваях, с широкой верандой и легко заказали номера. Регистраторша, хорошенькая толстушка с безобразным укусом москита на запястье, казалось, удивилась, увидев их.
– Номер? Пожалуйста – нет проблем.
– Два номера, – поправил ее Том.
– Мы могли бы проехать дальше, – сказала Гарриет, когда они шли по узкому коридору вслед за девушкой. – До наступления темноты мы могли бы быть уже на полпути в Алис-Спрингс.
Том скорчил гримасу.
– Сегодня я достаточно долго был за рулем. Не думаю, что по дороге отсюда до Алис есть, что посмотреть. Только пыль и пустыня!
– Я тоже могла бы вести машину, – сказала Гарриет, удивляясь, почему это раньше ей не пришло в голову.
– Да, пожалуй, – согласился Том. – Если мы сегодня вечером поедем куда-нибудь, вы можете, если захотите, сесть за руль и дать мне отдохнуть.
Они выпили по холодному коктейлю и перекусили в баре гостиницы, а затем поехали осмотреть окрестности. Но машину вел Том. Вопрос о том, что Гарриет могла бы сесть за руль, даже не поднимался.
В тот вечер они поужинали в маленьком бистро, где за покрытыми клетчатыми скатертями столиками были единственными посетителями, а затем сидели на веранде в гостинице, наблюдая восход луны – огромного оранжевого шара, прикрытого по краям пеленой поднимающегося с реки тумана. В окружающей их темноте назойливо звенели москиты, шумно стрекотали цикады, а с берега полноводной и глубокой реки доносился хор лягушек.
– Должно быть, именно в такую ночь родилась легенда о Земле первозданной, – произнес Том.
– О Земле первозданной?
– О молодости мира. О своего рода Эдеме в понимании аборигенов.
– Понятно. Земля первозданная! Мне нравится! – сказала Гарриет, подумав, что в этой ночи действительно было что-то волшебное: в мягком, еще не остывшем воздухе, в розовом тумане и в звуках девственной природы. Реальная жизнь здесь казалась такой далекой. Она взглянула на Тома – тот сидел, полностью расслабившись, откинувшись на спинку стула и пристроив ноги на перилах веранды. Трудно поверить, подумалось ей, что этот самый человек так назойливо расспрашивал ее о матери.
Словно почувствовав ее взгляд, он повернул голову и вопросительно посмотрел на нее. Она снова насторожилась, взволнованная нахлынувшими чувствами.
– Я очень устала и, пожалуй, лягу спать пораньше.
Она сделала паузу, почти уверенная, что он попытается убедить ее остаться. В том, как он посмотрел на нее, было нечто такое, что она на мгновение подумала, уж не чувствует ли он то же самое, что и она. Но мгновение прошло, и она была этому рада. Девушка не была уверена, что готова выяснить, правильно ли она поняла его взгляд. Не была уверена и в том, что готова выйти за пределы их партнерства, ведь до сих пор сугубо деловые отношения вполне устраивали ее. К чему отрицать – она находила его привлекательным, но сейчас и вправду устала, а, как известно, в таком состоянии человеку свойственно ошибаться.
– Вы не возражаете, если я пойду спать? – сказала она, вставая, в надежде, что ей удалось, по крайней мере, внешне остаться все той же независимой особой.
– Конечно, не возражаю, – ответил он со спокойным безразличием. – Не забудьте про сетку от москитов.
– Не забуду. Спокойной ночи.
Прощаясь, он небрежно махнул ей рукой. Но, уходя, она знала, что он смотрит ей вслед.
* * *
Оставшись один, Том сидел на веранде, наблюдая как опускается бархатная ночь. Он думал о Гарриет и впервые признался себе, что его сильно влечет к ней.
С самого начала он находил ее привлекательной, возможно, более привлекательной, чем ему хотелось бы, потому что он испытывал что-то вроде ревности всякий раз, когда Гарриет упоминала о своем издателе Нике. Каждому, если он не круглый дурак, ясно, что их связывают не только деловые отношения. И у Тома было неопровержимое доказательство тому. После первого посещения Гарриет в Лондоне он припарковал машину неподалеку от ее дома и решил понаблюдать, догадываясь, что после его ухода она кому-нибудь позвонит и, возможно, кто-то приедет к ней, чтобы обсудить происходящее. Этим человеком оказался Ник (Том установил его личность, уговорив приятеля из лондонской полиции проверить по номерному знаку, кому принадлежит машина – конечно, это в обход правил, но кто об этом узнает?), и когда Том оставил свой пост в серой предрассветной мгле, машина Ника все еще стояла у входа в дом Гарриет.
Однако он не слишком много думал о ней, как о женщине, – не считая естественной реакции здорового мужчины, которому хотелось бы затащить ее в постель, – а если и думал, то лишь мимоходом. Том был полон решимости докопаться до правды в деле Мартина – Варны, а близкое общение с Гарриет давало ему возможность заглянуть в ее мир. Словно ищейка, мчащаяся по следу, он был готов использовать ее в своих целях.
Он не сразу заметил, как что-то изменилось в их отношениях. Когда это случилось? Том не мог с уверенностью ответить на этот вопрос. Знал лишь, что глядя на нее сегодня вечером, он почувствовал, словно ему нанесли удар ниже пояса. Это сравнение вызвало у него улыбку. Но что поделаешь, именно так он себя почувствовал – а для него это было Непривычно.
С тех самых пор, как он вышел из юношеского возраста с присущими ему сомнениями и нерешительностью, Том сознавал свою привлекательность для противоположного пола. В большинстве случаев женщины сами вешались ему на шею, и Том, отнюдь не испытывая тщеславия, привык относиться к своим легким победам как к чему-то само собой разумеющемуся. Но все это были лишь мимолетные увлечения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63