– Я не человек, я – гайр! – возмутился Вайгар, как будто она обязана была знать разницу между ними.
Она ее знала.
– Я вижу, иначе я бы не подошла к тебе, малыш. Ты видел меня, а на это мало кто способен. – Она опять посмотрела на него, склонив набок красивую хищную голову. – Ты хороший мальчик, – нежно сказала она, не обращая никакого внимания на праведный гнев Вайгара по поводу малыша, а теперь еще и мальчика. – Плохо то, что ты никого не любишь. Но это дело поправимое. Скоро ты полюбишь безумно, безнадежно и безответно, чтобы на своей шкуре почувствовать, каково это. Может, тогда ты перестанешь играть чувствами других людей, неважно, гайры они или нет. – Он хотел что-то возразить, но она не дала. – Я скажу тебе еще одну вещь, которую тебе следует знать. Я и другие мои сородичи жили на этой планете задолго до того, как здесь появились вы. Рано или поздно вам придется с этим считаться. И с нашими врагами тоже. Они уже появились среди вас. Но вы нужны нам. И нам, и им в равной степени. Это все, прощай. – И она исчезла так легко и внезапно, что он даже не заметил, как это произошло.
Он долго не знал, как ему к этому относиться, но только до тех пор, пока не женился на Кинари. После этого он стал относиться к ее словам максимально серьезно, время от времени ломая голову над смыслом сказанного.
* * *
Но это совсем не означало, что все, сказанное загадочной гостьей, пришлось ему по душе. Скорее, наоборот. И сейчас, лежа в ванне, он в очередной раз вспоминал ее слова и опять заходился в бессильной злобе.
– Это мое, сука, ты поняла меня? То, что я люблю ее, это мое! Я так решил, а не ты, наглая стерва!
Он лежал, вцепившись руками в края ванны, как будто пытался выломать куски мрамора, из которого она была сделана. Наконец приступ миновал. Вайгар сумел взять себя в руки и успокоиться. Надо было жить дальше. Он резко встал и, не вытираясь, пошел бриться. На краях мраморной ванны, как на мягкой податливой глине, остались отпечатки его ладоней.
Через полчаса он вышел из своих апартаментов холодный, спокойный и невозмутимый, готовый ко всем подлостям, которые могла преподнести ему капризница-судьба в ближайшем будущем. Впрочем, как скоро выяснилось, не ко всем.
Он медленно шел по длинным дворцовым коридорам, неслышно ступая по мягким ковровым дорожкам, и думал о том, что еще никогда в жизни он не был так слаб, как сейчас. Кинари смогла это почувствовать и предложила свою помощь, но где гарантия, что остальные Тенги будут так же вежливы к ослабевшему Лару? Вряд ли он сейчас в состоянии оказать хоть сколько-нибудь эффективное сопротивление. Хотя, если учесть, что он пребывает на вражеской территории в качестве гостя, возможно, его и выпустят отсюда живым. И он сможет даже уйти. До ближайшего поворота.
Занятый своими невеселыми размышлениями, Вайгар вышел в огромный холл, из которого поднималась на второй этаж самая величественная лестница из всех, которые ему довелось видеть в своей жизни. Дворец Тенгов вообще отличался крайней степенью величественности. Его хозяева, похоже, любили производить впечатление на гостей. Вайгару было даже жаль, что он сам не смог отреагировать на родной дом его жены с должным восхищением, потому что дворец ему совсем не нравился. Он казался ему слишком большим, тяжелым и претенциозным. Он вообще не понимал, как можно долго жить во всем этом мраморном великолепии и не сойти с ума от давящей тяжести холодного гладкого камня. Сам Вайгар тоже любил мрамор, но не до такой же степени! Неожиданно его внимание привлекло быстрое движение со стороны лестницы. И, прежде чем он успел сообразить, что это такое, зрение Лара, материнская кровь и многолетняя воинская выучка взяли свое. Он метнулся в сторону движения стремительным размазанным броском и кубарем покатился по скользкому (будь он неладен, этот мрамор!) полу. И только потом осознал, что в руках у него двухлетний карапуз, сверзившийся с лестницы, и что это за ним он рванул так, что чуть не порвал связки. А еще через пару секунд почувствовал, что этот чертов ребенок жжется, как ядовитый нерхашский плющ, а также орет и вырывается, добавляя своему спасителю все новые и новые ожоги.
– Какого черта здесь происходит? Что вы делаете с этим бедным ребенком, позвольте вас спросить? – раздался за его спиной полный ярости голос госпожи Кинари. – Немедленно дайте его сюда!
Ни одно предложение супруги еще не вызывало у Вайгара большего энтузиазма, но отдавать малыша он все же не торопился.
– Он жжется, – счел он своим долгом предупредить жену. – И он чуть не упал с лестницы.
В ответ на эти слова Кинари разозлилась еще больше, хотя, казалось, что больше уже некуда.
– О боги! – простонала она сквозь зубы, забирая у него орущего мальчишку. – Вы, вообще, в своем уме? Вы соображаете, что делаете? В Нарге любой дурак знает, что нельзя трогать детей Тенгов!
– Я не из Нарги, – буркнул Вайгар, уже понимая, что, похоже, сделал глупость. – Он же падал!
Кинари посмотрела на него, как на идиота, и подняла мальчишку вверх на вытянутых руках.
– Падал? Смотрите! – И она выронила ребенка.
Вайгар инстинктивно дернулся, но заставил себя остановиться. Пусть делает, что хочет! К его удивлению, малыш с радостным визгом шлепнулся на пол и тут же отскочил от него, как мяч. Потом еще раз. А потом встал на ножки и самостоятельно поковылял к лестнице, явно намереваясь все-таки получить на этот раз удовольствие от полноценного падения с самого верха. Вайгар не смотрел на Кинари, чувствуя себя полным кретином. Те места на его руках и теле, куда его пинало маленькое исчадие, невыносимо горели и чесались.
– Простите, – сказала Кинари, почувствовав, что переборщила. – Давайте я посмотрю, что вы с собой сделали!
– Не надо! – Вайгар был зол и на себя, и на нее как никогда в жизни. Он развернулся, чтобы уйти, но она удержала его за рукав.
– Простите, – повторила она уже намного мягче и с такими просительными нотками в голосе, что ее мужу стало вдруг очень трудно сопротивляться. – Я просто дура. В самом деле, откуда вы могли это знать?
Самым приятным для Вайгара во всем этом было то, что она действительно раскаивалась, и именно от этого он растаял, растекся лужицей, как кусочек льда перед печкой. Он замер, не зная, что сказать, и боясь спугнуть ее неосторожным жестом или словом. Она взяла его руку, повернула ладонью вверх и ахнула. Да, ожоги были действительно не слабые. Не тратя времени на разговоры, она потянула его за собой в больничное крыло лечиться, а он шел за ней, как пес за хозяйкой, и сильно надеялся, что, может, она не сразу вылечит эти благословенные ожоги. Если есть на свете хоть какая-нибудь справедливость, она продолжит лечение завтра.
В больничном крыле было тихо и безлюдно. Навстречу Кинари и Вайгару попадались только редкие Тенги, одетые в традиционные балахоны целителей. Шаги гулко отдавались эхом в длинном пустом коридоре. «Похоже, что Тенги благополучно вылечили всех больных в Нарге!» – усмехнулся про себя Вайгар, пытаясь отвлечься от нескромных мыслей, навеянных на него прикосновениями жены.
– Это отделение для гайров, – как будто подслушав, о чем он думает, пояснила Кинари. – Поэтому здесь так пусто.
– А что, бывает, что оно заполняется?
Кинари улыбнулась.
– Вы же знаете, какие несдержанные у нас Ценги! Когда они начинают выяснять с кем-то отношения... Все ожоговое отделение на ушах стоит. Нет, Крэйги, конечно, тоже несдержанные, но после них обычно остается мало тех, кого можно вылечить.
Это Вайгар очень хорошо понимал. Крэйги были ребята серьезные.
– А людей у нас лечат вон там. – Кинари махнула рукой направо. – Там всегда полно народу. К нам приходят со всего Нерхаша. Дешэ не очень охотно занимаются людьми, даже своими трангарцами.
– Значит, Тенги работают все время? – удивился Вайгар. Они как-то не производили такого впечатления.
– Почему все? У нас есть график дежурств. Это очень удобно.
– И вы тоже... дежурите?
– Ну да, – пожала плечами Кинари. – Только я сама выбираю время, когда работать. У меня есть и другие обязанности.
Вайгар с удивлением уставился на нее. Он никак не мог себе представить великолепную Кинари, которая, возвратившись с королевского приема, снимает роскошное платье, надевает балахон и отправляется лечить больных, причем даже не гайров, а простых людей.
Кинари завела его в одну из пустых палат, усадила на стул и начала рыться в шкафу в поисках лекарства.
– Я сегодня планировала заняться вами всерьез, если вы не против, конечно. Но в таком случае ваши ожоги мне придется пока полечить дедовскими методами. Не возражаете? – поинтересовалась она, доставая из шкафа пузырек с лекарством. – Вайгар не возражал. – Раздевайтесь! Ой, нет, подождите, я помогу, у вас же руки в ожогах.
Для ее мужа это было уже чересчур. Слишком много хорошо – это тоже плохо. Он попробовал возразить.
– Не надо, я сам.
Камзол ему еще удалось как-то стянуть с себя, а затем пальцы его наотрез отказались расстегивать мелкие пуговицы на рубашке. Кинари решительно подошла к нему, быстро расстегнула и профессиональным жестом стянула с него белую шелковую рубашку. Он не был для нее мужчиной, он был пациентом, о котором следовало позаботиться. Плохо было то, что для ее мужа она была единственной женщиной на Нерхаше, и его душа горела сильнее, чем ожоги на его смуглом теле.
Как всегда, его нагота заставила испытать Кинари страх вперемешку с отвращением. Она отвернулась, и внешне это на ней никак не отразилось, но Вайгара словно окатили холодной водой. Его желание сразу испарилось, оставив после себя боль и сожаление. И еще то, что всегда остается после желания, если оно возникает не на пустом месте. Любовь. «Пусть так! – подумал он. – Пусть так. Это ничего. Главное, чтобы она была рядом». Ему было видно, что от страха ей опять стало холодно, а демон, запертый у нее внутри, снова начал потихоньку проявлять активность. Допускать это было никак нельзя, и Вайгар мысленно прикоснулся к ауре жены и выплеснул на нее столько любви, что, будь она деревянной чуркой, она и то почувствовала бы это и немедленно зацвела пышным весенним цветом. Кинари была все же чувствительнее, чем чурка, а потому ей сразу стало жарко. Она разрумянилась, а над верхней губкой выступила испарина. Когда в народе говорят, что кого-то любовь греет, то, наверное, они имеют в виду именно это. Некоторое время она старательно мазала его какой-то дрянью, не понимая, в чем дело, но потом до нее дошло.
– Что вы делаете? – строго спросила она.
– Помогаю вам справиться с демоном, – пожал плечами Вайгар.
– Не смейте тратить на меня силы, я сама в состоянии о себе позаботиться! – Упрямство Тенгов, будь оно неладно!
– Хорошо, тогда извольте держать себя в руках и не испытывать сильных отрицательных эмоций! – В данный момент Вайгар не собирался потакать этой ее фамильной черте. – Вы, что не понимаете, что он не станет ждать, когда вы опомнитесь? И еще. Защита, которую я на вас поставил, конечно, очень хорошая, но только при правильном поведении. Вам не терпится познакомиться с серыми охотниками?
Кинари сначала опешила от такой отповеди, а потом уже открыла рот, чтобы возразить, но ей не дали. Дверь неожиданно распахнулась, и в нее без стука ворвался один из Тенгов. Как понял Вайгар по рисунку ауры, один из братьев Кинари, но, скорее всего, не родной.
– Кинари, прелесть моя, что вы тут делаете? – Никаких намеков на вежливость и уж, тем более, на гостеприимство. – Ах да, пытаетесь вылечить своего мужа! – презрительно протянул он. – Бросьте это безнадежное занятие, дорогая, дурака лечить – только портить!
Вот что значит с места в карьер. Тенговский напор был столь же знаменит, как и их фамильное упрямство. Братец явно нарывался, не утруждая себя приданием этому процессу хотя бы минимально благопристойного вида, и Кинари беспомощно посмотрела на Вайгара. Если бы она была одной из Ларов, то она сразу бы заметила несколько заранее приготовленных боевых заклятий, которые он почти инстинктивно активировал из последних сил, когда неожиданно открылась дверь. И сейчас они дрожали на кончиках его пальцев, удерживаемые с большим трудом, потому что этот наглый идиот выводил его из себя тем, что был по уши влюблен в свою сестру, и от него за километр несло ревностью и злостью. Конечно, всего этого Кинари не видела, она увидела только очень спокойное лицо своего мужа, но и от этого зрелища ей стало немного не по себе.
– Вайгар, вы в доме друзей, – тихо напомнила она ему, положив руку на его плечо. Вайгар осторожно, одно за другим, дезактивировал заклятия. Действительно, не стоит напрягаться. Ему это все равно не поможет. – Познакомьтесь, это мой троюродный брат Кайрэн Тенг-Нитар. Кайрэн, мне стыдно за вас!
Самому Кайрэну стыдно не было совсем.
– Вам следовало бы стыдиться своего мужа, дорогая Кинари! Или вы предпочитаете им гордиться? Как же, он так отважно спасал ребенка!
Однако быстро разносятся новости в доме Тенгов! Но в принципе Вайгар его понимал. Он вообще с трудом представлял себе мужчину, способного не увлечься госпожой Кинари, а уж тем более – брата. В семьях гайров вообще такое случалось часто. У самого Вайгара в течение десяти лет был роман с одной из старших сестер, и он вспоминал это время как самое счастливое в своей жизни. Ни с кем и никогда у него не было такого взаимопонимания и гармонии. Да, именно гармонии. Но, к сожалению, не любви, и они расстались.
– Вайгар действовал из лучших побуждений! – К удивлению Вайгара, супруга бросилась защищать его со всей страстью, которую она обычно вкладывала во все, что делала. – Его ошибка – это моя вина, я не успела предупредить его о наших порядках!
Было бы просто здорово, если бы можно было внутри семьи создавать полноценные браки. К сожалению, это было невозможно. Что там натворили генетики, неизвестно, но дети от таких браков, даже если родство было очень отдаленным, получались слишком уж.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8