Он чувствовал легкую неловкость, утаив от нее вчера кое-какие интересные подробности. Хотя он и не рассмотрел толком стрелявших, но машину запомнил. Только полный идиот мог приехать убивать в автомобиле, являющемся копией антикварного «порше» цвета лайма.
Идиотов искать легко – и Кинби решил не откладывать это дело в долгий ящик.
Возможно, он отложил бы поиски, но дебилы совершили крупную ошибку, посмели стрелять, когда рядом была Марта Марина.
Кинби собирался популярно объяснить им, насколько необдуманны подобные действия.
Посмотрев на лохмотья, валяющиеся в прихожей с прошлой ночи, Кинби зашипел от досады. Новенький костюм, рубашка от Арриано Кордольетти, все безнадежно испорчено и восстановлению не подлежит. Повертел в руках шляпу и тоже со стоном отправил в мусорный мешок, куда уже затолкал остатки костюма.
Проклятье! Точная копия шляпы джентльменов Старой Эпохи залита кровью и измазана какой-то неопределяемой гадостью.
Погубленная шляпа добавилась к общему счету.
Распахнув створки гигантского платяного шкафа, Кинби замер, окидывая взглядом полки с аккуратно сложенными джемперами и свитерами, выдвижные вешалки с рубашками и костюмами, отделение, целиком заполненное плащами, сетчатые ящики с обувью и отсек для шляп.
Поскольку ночь обещала быть напряженной, он решил одеться попроще.
Заперев дверь, Кинби двинулся вверх по лестнице, аккуратно ступая по самому краю ступеней. Тяжелые ботинки на толстой резиновой подошве позволяли ступать совершенно бесшумно. Поднимаясь, поправил в кобуре автоматический кольт с удлиненным стволом, брат-близнец которого уютно устроился под левой подмышкой, и застегнул молнию куртки. Переделка и доводка кольтов обошлась детективу в кругленькую сумму, но он считал, что в вопросах экипировки экономия – верная дорога в небытие.
Широкие брюки, свободными складками спадавшие на ботинки, скрывали две пристегнутые к лодыжкам кобуры с компактными пистолетами. Несмотря на небольшой калибр, они вполне оправдывали свое существование – заставив совесть умолкнуть, Кинби снарядил их абсолютно незаконными, но очень эффективными пулями «дум-дум».
Добравшись до лестницы, ведущей на крышу, Кинби остановился и прислушался. Тишина здания была обычной, наполненной привычными ежевечерними звуками и шорохами. Все это Кинби чувствовал и так, но осторожность еще никогда и никому не вредила. Его не поджидали на крыше, не следили из соседних зданий – ничто не нарушало привычный ритм квартала. Аккуратно притворив чердачную дверь, Кинби позволил себе на несколько секунд расслабиться и почувствовать Ночь. Подойдя к краю крыши, посмотрел вниз, на Город, ощутил биение черного сердца жуткого и прекрасного монстра, раскинувшегося у его ног. Он чувствовал движение крови в артериях-улицах и венах-бульварах, слышал, как тяжело дышат прокуренные легкие баров и пивных, ощущал тяжелую похоть борделей и подворотен. Слепил глаза колючий алмазный блеск прозрачных башен Обители Бога Лантоя, темным пятном раскинулся Дом Тысячи Порогов, переливался разноцветными огнями Дворец Леди Сновидений. Спиной Кинби чувствовал недобрый взгляд крепости Окончательного Лодочника.
А над всем этим сверкающим текучим великолепием парила Летающая Игла Итилора Повелителя Дождей.
Отступив на несколько шагов, Кинби разбежался и прыгнул в темноту Города.

* * *
Шагая вдоль исписанных граффити, охранными рунами, иероглифами силы и просто похабщиной бетонных заборов, за которыми скрывались легальные и не очень склады, пакгаузы, автостоянки, конторы торговцев подержанными машинами и автомастерские, Кинби думал о том, что надо бы выкроить время и встретиться с клиентом, нанявшим его для поисков девушки, которую Чикарро якобы видел вместе с Хранителем Порогов.
Клиент без разговоров внес аванс, ни о чем противозаконном не просил, так что Кинби с чистой совестью принял заказ.
Вот только заняться им толком не получилось.
Свернув в проулок между двумя бетонными заборами, Кинби дошел до железных ворот, преграждавших въезд на территорию очередной автомастерской. Из окна караульной будки, пристроенной рядом с воротами, лился на истертые бетонные ступеньки неяркий свет. Взбежав по ступеням, Кинби постучал.
– Кого там нелегкая несет? – послышался из-за двери хриплый голос.
– Скажи Марио, что пришел Кинби. Поболтать надо, – не повышая голоса ответил детектив.
В будке завозились, что-то со звоном упало, послышались невнятные проклятья. Дверь распахнулась и перед Кинби предстал необъятных размеров храт, полностью перегораживающий проход. Огромные, даже по меркам хратов, усы-щупальца покачивались, слегка извиваясь, над мясистой верхней губой. Больше всего привратник напоминал вставшего на задние лапы бегемота, укутанного в рулон плотного брезента.
Насколько Кинби видел и чувствовал, оружия у охранника не было.
– Проваливай, – буркнул бегемот, глядя на Кинби сверху вниз.
Кинби недоуменно вздернул бровь.
– Я не ожидал встретить столь прохладный прием у служащих почтенного Марио. Мы знаем друг друга много лет, и ни разу я не слышал от его сотрудников таких грубых выражений.
– Я сказал проваливай. – Храт переминался с ноги на ногу, явно решая сложнейшую задачу, сказать «проваливай» еще раз или сразу дать наглому коротышке в зубы.
Кинби огорченно вздохнул и решил облегчить мучения бедняги.
Раскрытой ладонью он коротко ткнул храта в центр бочкообразной груди. Туша влетела в небольшую комнату и обрушилась на пол возле окна. Не обращая внимания на неподвижное тело, Кинби прошел через замусоренную караулку и оказался на территории мастерской, неподалеку от ремонтных боксов.
И сразу же понял, почему Марио не хотел его видеть. «Порше» цвета лайма стоял возле ярко освещенного открытого бокса. Из машины неслись нестерпимо громкие звуки, которые хозяин авто по недоумию считал музыкой. Рядышком переминались с ноги на ногу трое – как определил Кинби двое люди из людей, третий – представитель людей из Ночи. Троица что-то бурно обсуждала. Точнее двое, бурно жестикулируя, что-то втолковывали третьему, судя по рабочему комбинезону, автомеханику.
Рев музыки заглушал все остальные звуки, но Кинби не слишком интересовала беседа.
Неторопливо, не скрываясь, он двинулся в сторону бокса.
Первым его заметил тот, кого Кинби отнес к людям из Ночи. Белокожий, с прилизанными волосами, затянутый по последней уличной моде в облегающие джинсы и узкую короткую куртку, парень лихорадочно задергал «молнию», пытаясь добраться до оружия.
Расстегнув куртку, Кинби извлек кольт. Оружие привычно легло в руку, Кинби навел его на «джинсового» и выстрелил. Кольт рявкнул, колено неудавшегося стрелка исчезло в розоватом облачке, превратившись в месиво из снежно-белых осколков кости и ошметков кожи.
Гулко стукнувшись головой о дверь «порше», парень повалился на землю, хватая ртом воздух. Ногу ниже колена практически оторвало, держалась она лишь на нескольких лоскутах кожи да обрывках штанины.
Посмотрев на стремительно расползающееся вокруг него темное пятно, парень тоненько заныл.
С наслаждением вдохнув густой запах свежей крови, Кинби выстрелил снова. Музыка захлебнулась. Наступила блаженная тишина.
– Прошу прощения, господа, но мне придется задать вам несколько вопросов. Искренне рассчитываю на ваше дружелюбие, – светски осклабился Кинби.
Откуда-то из глубины заводской территории уже спешил сам Марио, как всегда потеющий, как всегда суетливый. Пара здоровенных лбов, ласково именуемых шефом «племяннички», неслась следом, лапая торчащие в поясных кобурах пистолеты и сурово зыркая по сторонам.
– Кинби! Боги нерожденные, что же вы делаете, уважаемый Кинби! – заголосил Марио, едва детектив оказался в пределах видимости.
– Вы же изувечили этот прекрасный автомобиль! И клиенты! Вы только посмотрите, что вы сделали с этим молодым человеком! – причитал владелец мастерской, переваливаясь на коротких толстеньких ножках.
Добравшись до Кинби, он вытянул из кармана гигантский платок и, отдуваясь, принялся вытирать шею и побагровевшее лицо.
– Я тоже очень рад видеть вас, почтенный Марио, – мягко поздоровался Кинби. Кольт, правда, не опустил, лишь чуть повел стволом, так, что теперь он смотрел в пространство между парочкой, застывшей возле «порше» и суровыми «племянничками».
Вытерев лицо, Марио с досадой махнул своим головорезам:
– Ай, да прекратите вы изображать тут охрану. Скажите спасибо, что господин Кинби не застрелил вас. Хотя, может быть, и стоило прекратить ваше бессмысленное существование!
Осторожно взяв Кинби под локоток, Марио почти нежно прошептал:
– Господин Кинби, может быть, мы с вами побеседуем у меня в офисе, как цивилизованные люди? Я не совсем понимаю, чем вызваны ваши, э-э-э… столь решительные действия, но уверен, мы сможем все решить миром. Правда же? – попытался он заглянуть Кинби в глаза.
– Вообще-то у меня вопросы не к вам, господин Марио. – Кинби был задумчив и благодушен: – Меня интересуют вот этот, как вы изволили выразиться, молодой человек. А также его друг. Насколько я понимаю, они владельцы этой прекрасной машины?
– Ай, да не смешите меня! – всплеснул руками толстяк. – Они арендовали ее в одном из моих салонов, ухитрились безжалостно покалечить красотку, и вот теперь имели наглость приехать сюда и попробовать качать права. Честное слово, – наливался праведным гневом Марио, – я уже подумывал о том, чтобы закатать их в бетон, но вы опередили меня!
Прервал его негромкий, но очень неприятный звук взводимого затвора. Необходимости в этом не было, но Кинби прекрасно знал, какой эффект такой звук производит на собеседников.
– Марио, заткнись, – Кинби говорил негромким скучным голосом, тщательно дозируя угрозу и безразличие. – Они стреляли в меня. Это доказывает, что они идиоты. Они приперлись стрелять в меня на твоей машине. Значит, идиоты вдвойне. Но самое главное, – шепот Кинби перешел в шипение, Марио побледнел и робко сглотнул. – Они стреляли в лейтенанта Марино. А теперь скажи, ты идиот?
Вот тут толстяку Марио стало по-настоящему плохо. Он пискнул и судорожно замотал головой, пытаясь отогнать надвигающийся кошмар.
Когда-то Марина и Кинби удалось накрыть банду Сэма Перышко, молодого, запредельно наглого и хитрого тупой звериной хитростью, парня-полукровки. Мать его была человеком из людей, папаша – человеком из Ночи. Сэм считал себя неотразимым красавцем, к тому же отличался недюжинной физической силой, что вкупе с полным отсутствием совести, обеспечило ему положение вожака среди таких же существ. Буквально за пару лет слава о невероятной жестокости Сэма и отсутствии страха перед властями сделала его идеальной кандидатурой для выполнения самых грязных заказов.
Если надо было тихо и незаметно убрать конкурента – серьезные люди шли к другим серьезным людям и те рекомендовали, к кому из специалистов стоило обратиться.
Если же нужно было устроить тупую кровавую баню, то можно было не гадать – Сэм Перышко и его гоблины принимали заказы круглосуточно.
По однажды Сэму не повезло, и сержанты Марино и Кинби повязали троих его парней. Еще двоих во время задержания рассерженная Марта грохнула после того, как Кинби вынес дверь халабуды, в которой отлеживались Сэмовы красавцы.
Самое удивительное – все трое пережили две ночи в общей камере, на третью самый молодой из троицы «поплыл», после чего Сэм занервничал. Парней следовало срочно вытаскивать из тюряги, хотя бы и под залог, но репутация Марино и Кинби, тогда еще сержантов, была такая, что даже самые «черные» адвокаты не решались связываться.
Сэм не нашел ничего лучше, как попытаться припугнуть напарников. Вычислить тогдашнее логово Кинби он не сумел, а потому послал своего личного адъютанта – храта Лоото, передать привет сержанту Марте Марино. Марта проделала в туше Лоото три дырки, но и сама получила по пуле в плечо и ногу. Остальные застряли в бронежилете, после чего Марта горячо полюбила эти неуклюжие сооружения.
Навестив Марту в больнице, Кинби попросил у начальства отпуск, мотивируя его необходимость расстроенными нервами, и пропал.
Через четыре дня появился, вручил Марте огромный букет роз и отправился писать рапорт об отставке.
Сэма и его оставшихся подельников нашли по запаху. Вонь из заброшенного здания на границе с Дымкой стала невыносимой настолько, что забеспокоились даже бездомные бродяги, ночевавшие неподалеку. Прибывшие патрульные вылетели из подъезда через три минуты и вдумчиво блевали до приезда детективов и экспертов. Те были покрепче, но тоже выходили из подъезда с лицами нежно-зеленого цвета.
Картину произошедшего удалось восстановить лишь частично. Сломав шеи часовым у подъезда, неизвестный убийца поднялся на два пролета, по пути проломив охраннику на лестничной площадке грудную клетку, и вошел в квартиру.
Пытаясь представить, каким образом умирали люди Сэма Перышко, эксперты покачивали головами. Убийца оказался на редкость изобретательным, к тому же абсолютно хладнокровным типом. Некроманту смены удалось разобрать, что Перышко, в то время как умирали его гоблины, медленно шел вдоль стены. Одной рукой он придерживал вываливающиеся кишки, другой – пытался вывести на стене фразу «Я извиняюсь перед госпожой Мартой Марино». Писал собственным языком, вырванным уверенной рукой. Чтобы не захлебнуться, ему приходилось постоянно сглатывать кровь, его тошнило, ноги скользили в крови, текущей из разорванного живота, но он не останавливался.
Как сказал некромант. Перышко слишком боялся, что убийца снова обратит на него внимание.
Доказать, что все это сделал Кинби, не удалось, но отставку его начальство восприняло с облегчением. О расправе над Сэмом узнал весь город, и Марта Марино получила статус неприкосновенной.
Кинби же без проблем выправил лицензию частного детектива и довольно быстро приобрел стабильную клиентуру.
Разумеется, обо всем этом Марио знал, поэтому чувствовал, как подгибаются ноги и наползает на глаза серая пелена.
1 2 3 4 5 6