А лучше и в школу не ходил. Он еще добавил, что двое из четверых подонков славятся гнусным и мстительным характером. И в родстве у них не только местный «дон Карлеоне», но и мэр.
Алексей только пожал плечами. Хулиганов он не боялся и жизнь свою привык строить так, как считал нужным. Но, видимо, ту самую запись посмотрели учитель Хо и дядя Витя. Они сначала устроили подробный разбор самой драки, а потом раскритиковали ее от начала до конца. Но, не сойдясь во взглядах, что именно было неправильным, в итоге выгнали Алексея и продолжили спор в узком кругу. Итогом этого спора стали серьезные изменения в программе подготовки как у Вин Хо, так и у Виктора Петровича. Только практика. Конкретные движения с разбором характера повреждений и последствий. Они явно хотели минимизировать проблемы, которые могли встать перед парнем в дальнейшем. Но Алексей, знающий анатомию и физиологию не только со слов мастеров боевых искусств, но и немало почерпнувший на уроках по биологии, делал свои выводы.
* * *
...
Секретно!
Начальнику шестого сектора
Службы Контрразведки Новой Европы,
полковнику Ханту, лично
Докладываю, что в ходе комплексной проверки операции «Зазеркалье» выявлены массовые нарушения внутреннего регламента и полная потеря мотивации сотрудников, осуществляющих операцию…
Доктор Дженсен фактически выпал из сферы постоянного наблюдения из-за отсутствия контроля и анализа произведенных записей и бессистемного уничтожения последних. Ряд инфильтрованных в местную администрацию сотрудников ОКС пренебрегают служебными обязанностями…
Так же из-за дополнительного финансирования бюджета поселка, повысившего общий уровень жизни, отмечено большое количество лиц, самовольно переехавших на постоянное жительство на подконтрольную территорию. Переезжающие лица не проверяются и не контролируются.
Для преодоления сложившейся ситуации и получения скорейшего результата предлагаю имитировать захват заложников из числа любимых учеников Дженсена (см. приложение 5) с последующей мотивацией последнего к добровольному сотрудничеству.
Начальник службы внутреннего контролякапитан Фогель ...
Приложения:
Дисциплинарный лист.
План операции.
Расчет сил и средств.
Список учеников.
...
Капитану Фогелю
Приступить к разработке операции. Установить допустимый уровень потерь гражданского населения в 30 процентов.
Хант
Придя в очередной раз с тренировки, Алексей мельком глянул на записку, прикрепленную к зеркалу: «Сынок, я в кино с Луи, буду поздно. Мама». Наложив себе полную тарелку каши, он медленно съел все до последней крошки и, обтеревшись влажным полотенцем, завалился спать. Сон отчего-то не шел. Он пару раз вставал попить воды и с удивлением, а потом и с легкой тревогой посматривал на часы. Мама никогда не задерживалась так поздно. Ее комм не отвечал, и Алексей стал волноваться.
Наконец, едва забывшись чутким сном, он был разбужен звонком в дверь.
– Да, мам. Иду.
К его немалому удивлению, телеглазок показал не маму, а незнакомого офицера полиции и мэра поселка Сэма Хатчинсона, стоящего рядом.
– Чем могу быть полезен, господа?
Офицер, стоявший на пороге, отчего-то вздохнул и попросил:
– Одевайся, сынок. Нам нужно кое-что уточнить.
– Мистер Хатчинсон, в чем дело? – спокойно спросил Алексей, но сердце болезненно сжалось.
Тот только махнул рукой.
– Поехали.
Всю дорогу ни один, ни другой не проронили ни слова.
Полицейская машина привезла их к заднему входу в видеотеатр на окраине города. Там уже толпились репортеры, множество высоких полицейских чинов, мелькали вспышки камер и суетились криминалисты.
Алексей, не слушая торопливой скороговорки Хатчинсона, прошел толпу насквозь и подошел к накрытым тонкой черной пленкой телам.
От Прево, можно сказать, мало что осталось. Офицер явно бился до последнего. Кулаки его были сбиты в кровь, а одежда порезана в нескольких местах. Но умер он не от этого. Спина офицера была просто изрешечена пулями крупного калибра. Мама лежала неподалеку. Глядя на распластанное в луже крови тело, подросток не замечал, что сердце его превращается в кусок льда.
Мама тоже не отдала свою жизнь даром, о чем свидетельствовали многочисленные пятна крови вокруг и намертво зажатый в посиневшей руке саи с окровавленным лезвием. Он провел пальцем по холодной щеке и вздрогнул от желания отдернуть руку. Но волевым усилием заставил себя смотреть и запоминать.
Тут же были обнаружены трупы нападавших. Но знакомых лиц среди них не было.
Кто-то подходил и говорил какие-то слова, но Алексей не отрывал взгляда от пленки, под которой лежала мама.
Похоронили Веру через три дня, по православному обряду. Все три дня Хо и дядя Витя не отходили от мальчишки ни на шаг, пытаясь хоть как-то вывести его из шокового состояния, но все было напрасно. Очень быстро, буквально на глазах взрослых, знавших Алексея почти с рождения, подросток превратился во взрослого человека с недетским, пронзительным взглядом зеленых глаз. Он подолгу сидел в мамином кресле, перебирая все оставшееся после нее небогатое наследство, и думал о чем-то своем.
Через десять дней на встречу напросился полицейский, представившийся другом лейтенанта Прево.
Мальчик ждал снова утешительных слов, но тот просто бросил перед ним пачку фотографий.
– Распечатка с камеры наблюдения.
Алексей неторопливо разложил фотографии на столе.
Вот рыжий Кармел замахнулся битой, вот Милн размахивает своим ножом, явно пытаясь отвлечь внимание Луи Прево. А вот и Сэм с короткоствольным автоматом в стороне, и Рон, с тремя незнакомыми парнями, выкручивает маме руки.
– Я так понимаю, сама запись уничтожена, и это единственные фотографии?
Полицейский хмыкнул.
– Меня предупреждали, что ты необычный парень, но я не думал, что настолько.
– Даже более чем. – Алексей еще плотнее сжал губы. – От меня вы что хотите?
Капитан вздохнул.
– Чтобы ты не совался в город и не пытался устроить личную войну. Мы сами разберемся и с ублюдком, и с его папашей. Лейтенанта Прево уважали и очень многие хотели бы посчитаться и с его убийцами, и с самим Скальци. Лейтенант не давал пушерам[1] Скальци торговать на Свалке. Его давно предупреждали, но достать никак не получалось. А маму твою, скорее всего, убили просто потому, что не хотели оставлять свидетелей.
– А знаете, капитан, что мне от вас надо? – Алексей сгреб фотографии в стопку и пододвинул их к полицейскому. – Первое. Вы арестовываете Вин Хо и Виктора Петровича Стрельникова. Держите их три дня. Потом отпускаете. Предупреждаю: это очень сильные бойцы, и вы не ошибетесь, если в операции будет участвовать спецназ. Чтобы даже тени подозрения на них не упало. Второе. Мне нужно знать адреса и имена всех участников. Это все.
– Ты не уйдешь с планеты, – спокойно констатировал капитан. – Ты даже не успеешь покинуть город.
– А вот это совершенно не важно. – Алексей мельком глянул на внушительную колодку наград, украшавшую китель капитана. – Вот эта, красненькая, с синей продольной полосой. – Он слегка шевельнул пальцем. – Насколько я помню – Серебряный Крест. За последние десять лет его вручали только по одному поводу. Операция «Голубой шторм». Надо полагать, вы были в числе тех, кто удерживал периметр, и прикрывали эвакуацию?
Офицер молча кивнул.
– Вы тогда посадили в свой транспорт детей и женщин, даже не рассчитывая, что придет еще один. И насколько я понимаю, слова честь и долг для вас не пустой звук.
Алексей поднял глаза и посмотрел на капитана. Тот хотел что-то сказать, но слова замерли в горле, не в силах вырваться под взглядом шестнадцатилетнего подростка.
– Я рассчитаюсь с уничтожившими мою жизнь. Что будет дальше, абсолютно не играет роли. Это мой выбор, и я имею на него право.
Капитан перевел глаза на фотографии. Конечно, скорее всего, паренек с четырьмя ублюдками не справится. Но с лежки он их сорвет. И тут могут начаться небезынтересные варианты.
– Ладно. Я попробую. – Он тяжело поднялся и не прощаясь вышел из дома.
Через сутки капитан перезвонил и пригласил Алексея на допрос. Парень сразу понял, что механизм запущен, и стал собираться. Он тщательно вымылся, поскольку экономить воду уже не было смысла, оделся и засунул в рюкзак несколько памятных вещей. В том числе мамин фотоальбом, ее кольцо, подаренный мамой крестик и небольшую бронзовую фигурку солдата в необычной плоской шапочке с лентами сзади и ружьем в руках. Потом написал несколько писем, подписал адреса и разложил веером на столе.
Еще раз оглядев дом, он решительно шагнул на выход.
До полицейского участка добрался на такси. Время было дорого. Капитан, расспрашивая о каких-то знакомых мамы и лейтенанта, показывал ему разные фотографии с незнакомыми людьми, и на одной фотографии прозрачным маркером было написано: «Лейн-стрит, дом 42, бильярдная Стива Рено. 16 часов. Все в сборе».
Надпись намертво врезалась ему в память. Он отрицательно покачал головой.
– Нет, сэр, я не знаю никого из этих людей.
– Жаль. – Капитан вздохнул. – Не смею больше задерживать. Может, патрульные подвезут тебя до свал… поселка?
– Спасибо. Я немного прогуляюсь по городу.
«А капитан молодец, – отстраненно подумал Алексей, глянув на время. – Без пяти четыре. Подогнал время тик в тик».
Когда он дошел до нужного места, уже начало темнеть. Закрытые плотными шторами окна заведения не пропускали света, но чуткий слух подростка уловил легкий фон, говоривший о том, что люди внутри были. Перед входом было пыльно, и пыль эта, судя по всему, давнишняя. Значит, задний вход.
Дверь заднего входа была металлической и находилась в поле зрения как минимум двух камер. Алексей, маскируясь в тенях, отбрасываемых единственным фонарем, проскользнул за мусорный бак и приготовился ждать.
Где-то через час у дверей притормозил небольшой микроавтобус и из него вышел здоровенный чернокожий бугай и стайка ярко накрашенных полуодетых девиц. Их, видимо, ждали, поскольку дверь открыли почти сразу. Алексею оставалось только выскочить из укрытия и, буквально втиснув последнюю девушку вовнутрь, срубить локтем стоявшего у двери. Потом он мягкими касаниями, походя, отправил в нокаут всех девушек, здоровяка, и прислушался. В комнате вовсю шла гулянка. Гремела музыка и слышались голоса. Он еще раз прошелся по всем телам, погружая их в еще более глубокое забытье, особенно тщательно обработав здоровяка, и шагнул в комнату. Несколько бильярдных столов, на одном из которых стояли выпивка и закуска, и развалившиеся в креслах вокруг тиви убийцы его матери. Лишь один из них успел встать, но тут же рухнул обратно.
Быстро, но тщательно, он привязал их к креслам клейкой лентой, и только тогда пошел за последним участником банкета.
Когда они очнулись, все кресла стояли кругом на очищенном от столов пространстве, а Алексей неторопливо перебирал аптечные пузырьки купленные по дороге. Они что-то мычали, дергались в креслах, но лента держала прочно. Алексей наконец закончил смешивать ингредиенты и наполнил четыре шприца. Не обращая внимание на отчаянно пытающихся вырваться людей, сделал внутривенные инъекции, и только после этого освободил им рты.
– Дерьмо! Сраный ублюдок! Ты заплатишь за это…
– У вас всего пять–десять минут, – ровно произнес он, когда крики немного стихли. – Через минуту вы почувствуете боль, а через две она станет невыносимой. Но умрете вы не от гадости, что я в вас влил. Вы умрете от боли… Надеюсь, эта боль будет хоть в малой степени равна той, когда я потерял мать. Счастливо оставаться.
Он уже почти шагнул за порог, занятый мыслями о том, как проведет свои последние часы, как взгляд его упал на микроавтобус. У негра-сутенера нашлись не только ключи, но и толстая пачка денег, что было очень кстати для исполнения нового плана. Двигатель принял после первых оборотов стартера. Конечно, не флайт-кар, но кое-что он тоже сможет. А космопорт был совсем рядом. Каких-то пятьдесят километров по отличной автостраде. Он аккуратно припарковал машину на самом краю площадки и оставил ключи зажигания в замке, а дверь открытой, в надежде, что воровство здесь так же распространено, как и в других местах Новой Европы.
* * *
...
Капитану Фогелю
Приступить к исполнению операции.
Хант
Корабли уже давно не садились на это огромное бетонное поле. Только небольшие, по сравнению с кораблями, юркие челноки, приземлялись, чтобы поднять груз и пассажиров на орбиту, где их ждали огромные магистральные лайнеры.
И часа не понадобилось Алексею, чтобы понять всю глупость своей затеи. Компании-космоперевозчики категорически не желали возить зайцев. Поэтому грузы, как следовало из специальных объявлений, перевозились в «вентилируемых отсеках», что означало как минимум вакуум, или в инертной атмосфере, а люди подвергались тройной идентификации.
Он почувствовал, что та искорка удачи, что мелькнула перед ним в виде сутенерского автобуса, гаснет. Но отчего-то эта мысль не взволновала его совершенно. Из-под толстого слоя льда в его душе не пробивались эмоции. Прогуливаясь нарочито вальяжным шагом по залу ожидания, он несколько раз прошелся мимо длинного дивана, на котором расположилась группа его ровесников, плотно окружившая седоволосого мужчину в дорогом костюме.
– Ну что? Никто не знает? – насмешливо переспросил он по-русски. – Подумайте еще раз. Трехмерная матрица, десять на десять на десять. Алфавит – тридцать три знака расположен циклично. Размер ключа – тридцать знаков. Сколько времени потребуется на дешифровку сообщения из ста знаков?
– Два часа, – не задумываясь, проговорил Алексей вполголоса. Но у седого, похоже, был исключительный слух. Он рывком обернулся на голос.
– Ну-ну, молодой человек. – Он насмешливо поднял брови. – Я почему-то считал иначе.
1 2 3 4 5 6