Света





_###ICE#BOOK#READER#PROFESSIONAL#HEADER#START###_
AUTHOR: Красницкий Евгений
TITLE: Ближний круг
CODEPAGE: 1251
_###ICE#BOOK#READER#PROFESSIONAL#HEADER#FINISH###_

Евгений Красницкий Ближний круг
Отрок - 4
Часть первая
Глава 1
Следующими посетителями раненого Мишки оказались сестры - Анна и
Мария. Машка принялась кормить младшего брата с ложечки наваристым
бульоном, а Анька, чтобы не маяться без дела, взяла на себя функцию
программы "Время".
Новостей оказалось много. Во-первых, дед совсем озверел и
собирается отправить сестер на Базу Младшей стражи, чтобы они, под
руководством Прошки обучали службе своих щенков. Прошка, подлец
этакий, тоже, вслед за господином сотником, озверел и набрал где-то
еще полтора десятка щенков. Так что, на Базу девы поедут не вдвоем, а
целым полувзводом, сразу, как только будет готово для них жилье.
Мать, оказывается, тоже озверела и держит несчастных дочек в
черном теле, не давая ничего приобретать в лавке, а там так много
всякого завлекательного, ну просто хоть плачь!
И, наконец, как выясняется, сам Мишка тоже озверел. Накрошил, со
своими разбойниками кучу народа, сам покалечился, да в придачу еще и
тетке Варваре, зачем-то стрелу в задницу засадил. Она-то ему чем
помешала?
Мишка от услышанного чуть не поперхнулся, но с ответом нашелся:
- Кто помешала - тетка или задница?
Машка фыркнула, а Анька, посидев секунду с открытым ртом, "жестоко
отмстила" за насмешку:
- Тут девки приходили о здоровье твоем справиться, так мы родство
подсчитали, и получается, что на них тебе жениться можно - если и
родня, то очень, очень дальняя.
- Какие такие девки?
"Мало мне нареченной невесты Катерины Федоровны, так еще и эти. С
ума сойти можно!"
- А ты не бойся, Мишаня, - "успокоила" Анька. - Листвяна им
сказала, что тебя так поуродовали, что ты теперь страшнее Бурея
будешь. Им, чего-то, сразу твое здоровье неинтересно сделалось.
Судя по тому, как испуганно зыркнула на сестру Машка, с внешностью
у Мишки, действительно намечались серьезные проблемы. Фраза: "Шрамы
мужчину украшают" - утешением была слабым, тем более, что шрамы от
ожогов не красили еще никого, особенно, если они на лице.
А четырнадцатилетний организм лупил гормонами по мозгам только
так, даже физические нагрузки воинского обучения не очень-то помогали.
В принципе, уболтать какую-нибудь разбитную деваху для Мишки трудности

не представляло, статьи "Совращение несовершеннолетних" в "Русской
правде" не существовало, над девственностью особо не тряслись, а в
купальские праздники и вообще случались настоящие оргии, но что-то
Мишку в данном вопросе пока тормозило. То ли излишне взрослый взгляд
на созревших, по ЗДЕШНИМ понятиям девиц, представлявшихся ему еще
детьми, то ли неуместность, в его четырнадцатилетнем теле, "подъезда с
нескромными предложениями" к зрелым женщинам, казавшимся, на взгляд
пятидесятилетнего сознания, более привлекательными партнершами, то ли

(чем черт не шутит?) засевший с молодости в мозгах "Моральный кодекс
строителя Коммунизма", то ли... Юлька.
Так или иначе, но с этим надо было что-то делать - долго
балансировать между требованиями инстинктов и доводами разума было
чревато крупными неприятностями. Внутренний собеседник и без того
начинал вести себя как-то уж очень самостоятельно, фамильное
лисовиновское бешенство постоянно таилось где-то рядом, как тать за
углом, и если еще, при всем при этом, накроет волной подростковой
гиперсексуальности...
"Да, сэр, банальнейшая, позволю себе заметить, для любого мужчины
ситуация. Сожаления об упущенных возможностях в положении, когда
таковые возможности отсутствуют. Судя по всему, отвечать Вам
взаимностью теперь будет только Рыжуха, а стоит еще потянуть какое-то
время, и башню сорвет - к гадалке не ходи. И так уже: раненый, не
раненый, а сны такие сняться, что Эммануэль застеснялась бы.
Не так-то это, выходит, просто - жить в молодом теле. Обычным
стариком или обычным пацаном быть гораздо проще. Пацаном... Ох! Мать
честная! А дед-то какую мину под Воинскую школу подложил! Пятнадцать
девок под бок моим "кадетам". Ну, жди беды!"
- Придется тебе, братец, - злорадно продолжала, между тем, Анька -
как дядьке Лавру на выселки таскаться.
- Да что ж ты несешь-то? - Не выдержала, наконец, Машка. -
Балаболка!
- А что такого? - Не смутилась Анька. - Все знают: тетка Татьяна
опять беременная, а Лавр себе бабу на выселках завел.
- Да заткнись же ты!
- Сама заткнись, дура!
Продолжение диалога сестер вполне можно было бы описать цитатой из
фильма "Брильянтовая рука": "Далее следует непереводимая игра слов с
использованием местных идиоматических выражений", но Мишка слушать не

стал.
"Так вот почему Татьяна не вышла встречать Никифора, а Лавр был
мрачнее тучи, и вечером надрался до изумления. Я-то думал: чего это
дед его кувшином по лбу? А оказывается... Вот и снимай с такого
"отворот от жены", творческая личность, туды его поперек. Ах, ах, ах,
сэр Майкл, сами-то Вы в ТОЙ жизни что, святым Амвросием были?
В мужиках на генетическом уровне заложена обязанность нашустрить
около возможно большего количества самок, и удержать его от выполнения

требований природы могут только исключительно возвышенные соображени
я,
если он здоров, конечно. С чего бы это, сэр, Вы великим моралистом
заделались? Попадаться на "левых заходах", разумеется, не следует. И
для здоровья вредно, и для внутриполитической обстановки в семье, но
обет целибата никто же не давал, не монахи все-таки..."
За размышлениями, Мишка прослушал стук дедовой деревяшки за дверью
и потому даже вздрогнул от грозного рыка Погорынского воеводы:
- Цыц! Раскудахтались, курицы. Зачем здесь?
- Миньку кормим. - Отрапортовала Анька.
- Это она кормит. - Дед ткнул указательным пальцем в сторону
Машки. - А ты чего тут? Пошла вон!
Анька испарилась, как и не было, а дед перевел грозный взгляд на
внука.
- И долго еще тебя с ложечки кормить будут? Самому ложку до рта
донести неподъемно, или с одним глазом в миску не прицелиться?
- Так лекарка велела. - Вступилась за брата Машка. - И чтобы
только жидким, ему жевать еще больно, вот мы и кашку размазней
приготовили.
- Кхе! Михайла, ты что, глазом жуешь?
- Нет, ухом. - Снова ответила вместо брата Машка, потом
сообразила, что ляпнула не то и поправилась: - Уху больно, когда жует,
вот мы ему и жиденького, мягонького...
- Кхе... Жиденького, мягонького, как деду беззубому. А
разговаривать-то ты способен?
- Могу, деда. - Мишка попытался отобрать у сестры ложку, но та не
дала. - Могу, только о чем разговаривать?
- А о том, что хватит тебе валяться без дела, займись-ка пока тем,
что языком сделать можно.
- Что сделать? - Не понял Мишка.
- Нет, Мария, ты слыхала? Михайла не знает, что языком сделать
можно! А? Ты веришь?
Машка промолчала - вопрос был явно риторическим.
- Так! - Дед принялся загибать пальцы. - Лавка, по твоему наущению
открытая, уже больше месяца торгует. Ты проверял, как там дела? Не
проверял! - Дед загнул один палец. - Осьма уже три раза смотался в
лесные городища, да Спирька один раз - в Княжий погост и деревеньки
боярина Федора. Ты знаешь, как поторговали? Не знаешь! - дед загнул
второй палец. - Плотники на Базе работают. Ты когда их работу
последний раз видел?
- Когда в Ратное уезжал... А сколько я тут уже валяюсь-то?
- Вот дожил! - Дед возмущенно хлопнул себя ладонью по бедру. - Уже
и времени не чует!
Мишка хотел было объяснить, что от лекарств перепутал дни и ночи,
но Мария ловко сунула ему ложку в рот и опять ответила вместо брата:
- Так его же сонным зельем поили, он неделю или спал, или не в
себе был!
- Что? - Изумился Мишка. - Неделю?
- Неделя позавчера была. - Уточнил дед. - А вчера ты с Нинеей
вполне здраво разговаривал, значит, в своем уме был.
"Ага, значит, Нинея, все-таки, была вчера! Так это она, что ли,
деда навострила меня к делу потихоньку привлекать?"
Дед посмотрел на загнутые пальцы, что-то про себя прикинул и
продолжил перечисление:
- Купеческих сыновей еще в мае в учение взяли, ты с ними много
занимался? Считай, совсем не занимался - четыре! Первый укос взяли, ты
знаешь, сколько сена для твоего войска заготовлено, надолго ли хватит?
Не знаешь - пять! Петруха с Перваком подрался, еще два дурня чуть не
утонули, прочие дела в Воинской школе. Ты о них ведаешь? Не ведаешь -
шесть! - Дед начал загибать пальцы уже на второй руке.
"Ну, да! Сто способов доказать некомпетентность подчиненного.
Недавно один заход уже был, но тогда - экспромтом, а сейчас лорд
Корней уже подготовился. Все равно, не дамся, хоть разуйтесь Ваше
сиятельство, тем паче, что на ногах у Вас только пять пальцев, а не
десять".
- Хватит, деда, не с этого начинать надо.
- Ничего не "хватит", я только начал... А с чего надо начинать? -
Дед заинтересованно глянул на Мишку, но тут же спохватился: - Не
перебивай старших!
- ...
- Чего замолк?
- Не перебиваю старших.
Дед возмущенно зашевелил усами, пальцы одной руки - в кулаке, а
пальцы другой - врастопырку. Несколько раз перевел взгляд с внука на
внучку и выбрал "крайней" Машку:
- Ты чего тут расселась? Накормила?
- Нет еще. Сейчас вот - кашу, потом лекарство и сбитнем запить...
- Так корми быстрей! А ты давай, говори, что сказать хотел.
Мишка сказать ничего не успел - Машка опять сунула ему в рот ложку
с кашей. Дед аж зашипел от возмущения.
- Да дай ты ему хоть слово сказать! Что ты ложкой тычешь?
- Так остынет же! - С непоколебимой женской логикой парировала
Машка.
У деда сделалось такое выражение лица, что Мишка невольно вспомнил
Доньку с надетым на голову котелком с кашей. Выручая сестру, он
придержал ее руку с ложкой и заговорил:
- Деда, я же не знаю, чем все закончилось, ну, с бунтовщиками: и
здесь - на подворье, и там - у Устина, и вообще. Ребята у меня раненые
были, как они? Анька сказала, что тетку Варвару подстрелили, и
говорят, что вроде бы, мы. Сколько ратников сотня потеряла? Как оно
всё теперь вообще будет? Девки еще какие-то... Объясни, ради Бога, мне
же разобраться надо! Больше недели прошло, какие-то дела сделались, а
я - ни сном, ни духом.
Мишка подставил сестре рот и приготовился слушать.
- Кхе!.. Да, тебя же без памяти уволокли... Что про раненых, в
первую очередь, вспомнил - молодец. Значит, так: кроме тебя, раненых
четверо. Григорий - тяжело. Настена молчит, но, похоже, совсем плохо.
Сашка - Степана-мельника сын - его рогатиной в живот пырнул. Доспех не
пробил, но что-то у парня в животе порвалось, по сию пору без памяти
лежит и... Плохо, в общем.
Марка Сашка по плечу рубанул. Доспех тоже не пробил, и ключица,
Настена сказала, цела, но плечо опухло, парень рукой шевелить не
может. Серапиону пришлось палец на ноге отнять - мизинец. Вы, дурни
косорукие, ему бревно на ногу уронили - палец в лепешку. С Иоанном,
поначалу, думали, что ничего страшного - поболит шея и пройдет, но
вышло скверно - правая рука неметь начала. Настена как-то там
объясняла, что это из-за шеи...
"Блин, компрессионная травма позвонка, наверно, или ущемление
нерва. Хреново".
- ... Отвели к Бурею, он шею парню помял, помял, со второго раза
помогло - в руке мурашек больше нет. А на шею Настена ему такой
ошейник из прутьев сделала, так, что головой не пошевелить. Обещает,
что поправится, но не говорит: скоро ли.
- А Роська?
- А чего "Роська"? Задницу разодрал. Так не сильно - штаны больше
пострадали. В седле, конечно, дней десять не сидеть, а так - ничего.
Двух девок еще схоронили...
- Как?!
- А, вот так... - Дед тяжело вздохнул. - Семен, видать, сильно за
брата Пимена отомстить хотел. Самый первый к нам на двор залез и
дальше всех прошел. Когда стрелять начали, он в сарай, где две девки
сидели, заскочил. Девки дверь чем-нибудь подпереть не догадались, ну
он обеих и того... Потом мы вдвоем с Лёхой его еле угомонили, озверел
совсем.
- Так, деда, у меня - пятеро. У матери - двое. А против нас
сколько было?
- Семнадцать.
- Так мы что, из шестидесяти семи ратников семнадцать потеряли?
- Нет. - Дед потер ладонями колени и отвернулся, словно не хотел
смотреть на Мишку. - Только девять. У Степана-мельника только один сын
ратником был. Второй должен был в этом году новиком стать, а третий -
тебе ровесник. У Власа тоже сын новиком должен был стать. И еще пятеро
обозников с ними были.
- Трое - совсем дети еще... - Мишка прикусил язык, но дед
отреагировал на его оговорку с какой-то тоскливой злостью:
- А твои? Старики, что ли? Дожили - дети друг друга режут...
Машка замерла с ложкой в руке, уставившись на деда и не замечая,
что каша капает ей на колени.
- Обозники, вроде бы, не должны были... - Мишка торопливо перевел
разговор на другую тему. - Бурей же...
- Бурей не Бурей, должны, не должны! - Передразнил внука дед. - А
вот, взяли и пошли! - Помолчал немного и добавил уже более спокойным
тоном: - Были там двое... Давно зло на меня держали.
- Так двое, деда, а пришли пятеро.
- А! - Дед махнул рукой. - Дураков не сеют, не жнут - сами
родятся. Помнишь: один по середине улицы побежал, сам под выстрелы
подставился?
- Помню, в него мои ребята сразу три болта засадили.
- А ты его узнал?
- Нет...
- Пентюх это был! Я же говорю: дурни! Роська твой еще... - Дед
поднялся с лавки и, стукая деревяшкой, сделал несколько шагов по
горнице. Наткнулся глазами на Машку и, уже не сдерживаясь, заорал:
- Чего вылупилась? Корми уже!
- Погоди, Маш.
1 2 3 4 5 6 7 8