И приводил пример: если, скажем, взорвать
мост через реку, а затем пустить время вспять, то разлетающиеся во все
стороны осколки хотя и повернут назад, но никогда не соберутся вновь в
точно такой же мост...
Прошедшее и будущее связаны неоднозначно! Падающий листок... А может
быть, не только листок? Просто он не обратил внимания. Был подавлен од-
ной только мыслью о невозможности спасти Глен.
Теперь Фостер стал внимательнее присматриваться к повторяющимся собы-
тиям. И ему удалось заметить, что некоторые детали действительно разли-
чаются. Однажды тот же лист опустился не слева от мостика, а с противо-
положной стороны. В другой раз на одном из перекрестков, который он не-
изменно проскакивал при зеленом свете светофора, его едва не задержал
красный сигнал. Тогда же Фостер отметил, что аппаратура хроноскопа вхо-
дила в режим на одну миллисекунду дольше, чем обычно...
Разумеется, все это были только мелкие, в общем-то несущественные де-
тали, которые сами по себе мало что могли изменить. И все же у Фостера
появилась надежда. Смутная, неосознанная, неясная - и все-таки надежда.
Стенли преобразился. Он обладал бесценным для экспериментатора
свойством: способностью, если нужно, сотни и тысячи раз настойчиво пов-
торять один и тот же опыт, без устали производить повторные однообразные
измерения. Дет тех пор, пока не будет получен желаемый результат. Именно
это всесокрушающее упорство и помогло Фостеру создать хроноскоп...
Но, прежде чем действовать, надо было все продумать и взвесить. Те-
перь, когда он снова обрел какое-то равновесие, в голову ему пришла по-
разительная мысль. Настолько очевидная, что можно было лишь удивляться,
как она не возникла раньше. Может быть, именно в силу своей очевидности?
..
Только на пятнадцатом, а может быть, на двадцатом круге Фостер обра-
тил внимание на то, что помнит все случившееся, начиная с момента траге-
дии у мостика. И все, что происходило потом, все однообразные повторения
событий. А ведь он считал, что обращение времени должно стирать всякую
память о событиях, которые из прошедших становятся будущими.
И разве не удивительно, что в его сознании рождаются новые мысли, ко-
торые не возникали на прошлых кругах? Все действия и поступки воспроиз-
водятся точь-в-точь, а сознание почему-то себя не повторяет. В чем же
дело?
Может быть, правы те, кто считает, что мозг - это своеобразное кван-
тово-механическое устройство, где предшествующие состояния связаны с
последующими далеко не однозначно. Система, работающая на принципе неоп-
ределенности...
Но разве не сознание управляет поступками человека? Почему же, в та-
ком случае, он ясно видит возможность спасти Глен, но не способен совер-
шить для этого ни одного реального шага? Почему, словно бездушный авто-
мат, он каждый раз только повторяет и повторяет одни и те же действия?
Странное раздвоение разума и тела?... Какой-то совершенно удивительный,
не укладывающийся в сознании парадокс.
Парадокс... Но всякий парадокс - сигнал о неведомых возможностях...
"Порвалась связь времен" - почему-то пришли на память знаменитые гам-
летовские слова. Если бы Датский принц был диалектиком, он понимал бы,
что именно тогда, когда рвется "связь времен" - цепь привычных причин и
следствий, - и создаются наиболее благоприятные условия для прогресса,
для скачка в неизвестное.
Эту истину Фостер за долгие годы своих занятий физикой успел усвоить
очень хорошо. Сколько раз перед ним вырастала глухая стена, которую, ка-
залось, невозможно было ни преодолеть, ни обойти. Но стоило только обна-
ружить парадокс - явление, противоречащее привычным теориям, - и всегда
находилась хорошо замаскированная потайная дверца, за которой открывался
совершенно новый путь.
Где же та дверца, которую он должен отыскать на этот раз?
Хотя Фостер продолжал участвовать в безостановочно вращающейся кару-
сели событий, его сознание было теперь целиком поглощено поисками реше-
ния.
Итак, предопределения нет и события необратимы. Миром правят не же-
лезные правила механики, а законы случая. Их тоже невозможно нарушить:
закон природы - это закон природы, и ничего тут не поделаешь. И все же
вероятность оставляет какую-то возможность "от" и "до", какую-то, пусть
даже минимальную, свободу выбора, свободу действий. Пропасть между
мыслью и действием не может быть абсолютно непреодолимой.
Теперь, подумал Стенли, все зависит от меня, только от меня. От моей
сосредоточенности, воли, упорства, от веры в возможность совершить то,
что я должен совершить...
Он наметил план: постараться включить хроноскоп хотя бы чуть-чуть
быстрее. Тогда чуть раньше он окажется там, у мостика, - у него появится
дополнительное время, и можно будет попытаться что-то изменить.
В очередной раз ворвавшись в лабораторию, Фостер величайшим напряже-
нием воли заставил себя чуть быстрее метнуться к пульту. Электронный се-
кундомер бесстрастно отметил, что аппаратура включена на десятую долю
секунды раньше...
На следующем цикле выигрыш составил уже полсекунды.
А потом пошло и пошло! Разрыв во времени по сравнению с "исходным
графиком" событий быстро нарастал и скоро достиг уже нескольких секунд.
Видимо, Фостеру все же удалось что-то изменить в цепи причин и
следствий.
Но у мостика пока что все оставалось по-прежнему. Только теперь Фос-
тер с каждым новым кругом удалялся от рокового момента все дальше "и
дальше в прошлое. Постепенно разница достигла почти двадцати секунд.
В водоворот времени включались все новые и новые события, предшество-
вавшие падению Глен. Однако их последовательность оставалась неизменной.
И теперь Фостер сосредоточил все свои силы, всю волю только на том, что-
бы нарушить эту последовательность, выбить какое-то звени из цепи собы-
тий именно в этом месте.
Он уже потерял счет циклам, - вероятно, их промелькнуло несколько де-
сятков, может быть, даже полсотни, - но сейчас это его не интересовало.
Лишь однажды в его сознании возникла мысль о том, что пятьдесят двухча-
совых циклов - это четверо суток: четверо суток он не спал, не ел, не
испытывая ни голода, ни усталости. Должно быть, так могло продолжаться
целую вечность, по крайней мере - пока не перегорит что-то в хроноскопе.
Но не будет продолжаться! Он, Стоили Фостер, вызвал "из бутылки" это-
го джинна, этот взбесившийся вихрь времени, он его и разрушит, укротит,
разомкнет заколдованный круг. Теперь, после того, как в сражении с веч-
ностью было выиграно двадцать секунд, - Стенли поверил в свою победу...
Надо остановить Глен, увести ее от этого проклятого мостика, увести
раньше, чем она взойдет на него и обопрется о хрупкие обманчивые перила.
И достичь этого нужно с помощью какого-то предельно минимального
действия, которое прежде отсутствовало в цепи событий. Какого же?
Фостер не сомневался в том, что сколько-нибудь серьезного отступления
от записанного однажды в анналах времени "сценария" ему при всем желании
и настойчивости осуществить не удастся...
Заставить себя крикнуть "стой"? Но своенравная, экспансивная Глен
просто его не послушает. Уж он-то ее знает... Схватить ее за руку? Слиш-
ком велико расстояние, их разделяющее, - о том, чтобы его преодолеть,
нечего и думать...
Действие... Необходимо простейшее, элементарное единоразовое
действие. Но такое, чтобы могло изменить весь дальнейший ход событий...
Фотоаппарат?.. Уничтожить фотоаппарат! Тогда нельзя будет фотографи-
ровать, и Глен незачем будет всходить на мостик. К тому же, разумеется,
сам факт неожиданного и непонятного уничтожения дорогой фотокамеры не
сможет не привлечь ее внимания. "Стрелка" окажется "переведенной", Глен
будет вовлечена в другую череду событий... Уничтожить! А как? Самое
простое и незамысловатое в обычных условиях, сейчас это действие приоб-
ретало черты безнадежной неосуществимости. Разбить о камень? Но Стенли
чувствовал, что способен совершить в лучшем случае лишь одно "незапрог-
раммированное" движение. А камера висит у него на шее, на прочном кожа-
ном ремне. Отбросить ее в сторону одним широким взмахом руки, одновре-
менно освободив голову из петли ремня? Нет, и такое движение слишком
сложно...
Между тем, следовало торопиться. Фостер интуитивно чувствовал, что
наступил благоприятный момент. Сейчас, когда ему удалось расшатать связь
причин и следствий, медлить нельзя. Кто знает, что может произойти на
очередном круге? События могут принять самый нежелательный оборот.
А стрелки на пульте показывали, что через несколько секунд начнется
новый цикл...
Нарастающее гудение. Голубой туман. И вот Фостер снова у мостика...
Глен привычным движением поправила волосы на лбу и улыбнулась. Через
секунду она произнесет свою "дежурную реплику", и "пьеса" будет разыгра-
на в очередной раз. Надо действовать!..
Решение сложилось мгновенно, где-то в подсознании. Во всяком случае,
Стенли еще не успел ничего обдумать, а его мозг уже послал команду. Ко-
ротким резким движением руки Стенли рванул камеру сверху вниз с нечело-
веческой силой, той силой, которая рождается в критические моменты. Ре-
мень лопнул... Стенли разжал пальцы, и аппарат врезался в каменистую
тропинку. Фонтанчиком брызнули осколки стекла...
Глен повернула голову, брови ее удивленно приподнялись. Она быстро
шагнула к Стенли и наклонилась над обломками фотоаппарата.
Шагнула к Стенли!.. И тем самым вышла, вырвалась из прежней своей ро-
ли, которая неумолимо вела ее в пропасть...
Новая ситуация породила и новые следствия. Хотя и теперь цепь событий
во многом повторяла прежнюю.
Стенли не успел опомниться, как вновь, оступаясь и царапая лицо и ру-
ки, мчался вниз по крутой тропинке. Но на этот раз он крепко сжимал руку
Глен, которая, все еще ничего не понимая, спотыкаясь и скользя, следова-
ла за ним.
Теперь Фостеру незачем было спешить. Он достиг цели, совершил почти
невозможное: вырвал у вечности жизнь
Глен. Но однажды сложившаяся последовательность событий все еще влек-
ла его по прежнему пути - к машине и в лабораторию.
И Стенли с ужасом подумал о том, что произойдет, когда, оказавшись в
аппаратной и будучи не в силах воспротивиться этой неумолимой последова-
тельности, он вновь включит хроноскоп... Чего он, собственно, добился?
Снова все тот же заколдованный круг, безостановочная карусель, с той
лишь разницей, что теперь рядом с ним в том же безнадежном, бесконечно
повторяющемся вихре времени будет кружиться и Глен, и вообще все вокруг.
А возможно, все еще хуже... Появление Глен не может не внести ка-
ких-то изменений в сложившуюся цепь причин и следствий. Но каких? И ка-
кие отношения теперь могут возникнуть? Предвидеть это невозможно.
Стенли похолодел при мысли о том, что может оказаться на месте проис-
шествия уже после рокового события. Тогда он потеряет Глен навсегда...
Если что-то можно еще сделать, то именно сейчас. Так подсказывала уже
не интуиция, а логика. Благодаря появлению Глен в системе событий воз-
никла неопределенность. Для Глен пока еще не существовало жесткого "сце-
нария" - ведь она не принимала участия в предыдущих циклах. И ее
действия зависели сейчас только от нее самой.
Пока... До тех пор, пока не замкнется круг. Следующий цикл, скорее
всего, уже будет точным повторением предыдущего. Тогда и она уже ничего
не сможет сделать...
Машина приближалась к лаборатории, и у Стенли почти не оставалось
времени на дальнейшие размышления.
Если бы Глен хотя бы попыталась о чем-то с ним говорить! Быть может,
это помогло бы как-то изменить ход событий и воспрепятствовать включению
хроноскопа. Но она, словно загипнотизированная, всю дорогу сидела молча,
вжавшись в сиденье и не отрывая испуганных глаз от несущейся навстречу
асфальтовой ленты.
Впереди показался последний поворот... Взвизгнули тормоза, и Стенли,
не в силах сопротивляться непреодолимому давлению "запрограммированных"
событий, еще не дождавшись полной остановки машины, распахнул дверцу и
выпрыгнул наружу. Момент включения хроноскопа неумолимо приближался, и
теперь оставалось надеяться разве что на импровизацию...
А ноги уже несли Фостера к лестнице, ведущей в лабораторию. Но в этот
момент Глен вдруг очнулась от своего транса и, выскочив из машины, ока-
залась между Стенли и входной дверью.
- Нет! - закричала она, расставив руки и заслоняя собой дорогу. -
Нет!..
Стенли остановился, словно автомат, из которого на время выключили
ток. Цепь неумолимо связанных друг с другом событий прервалась.
Это было явным нарушением "сценария", хотя и не настолько Сильным,
чтобы Фостер освободился от его влияния и обрел собственную инициативу.
Они стояли друг против друга, замерев, неподвижные, словно статуи. А
время шло...
Случилось самое худшее. Безвозвратно исчезали в прошлое секунда за
секундой. А вместе с ними уходило за пределы досягаемости хроноскопа и
все происшествие у мостика. Правда, оставалась еще надежда, что после-
дующие циклы будут повторением последнего, в котором катастрофы удалось
избежать. А если все вернется к исходному варианту? Когда имеешь дело с
вероятностью, ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов...
Прошла минута или, может быть, несколько больше. У Фостера даже за-
теплилась надежда, что непредвиденная пауза затянется, окончательно ра-
зорвав цепь причин и следствий и очередного включения хроноскопа удастся
избежать.
Но тут Глен так же неожиданно отступила в сторону и бессильно присло-
нилась к косяку двери, освобождая путь в лабораторию...
И все вновь пришло в привычное движение.
Перепрыгивая через ступеньки, Фостер побежал вверх по лестнице.
1 2 3