Внезапная вспышка света выхватила из мрака кровать, застеленную белоснежной простыней. Это выглядело соблазнительно и провокационно.
Пропитанный жасмином воздух сделался гуще, наполнился флюидами чувственности и страсти. Грейс стояла и смотрела на маркиза. Его глаза удивленно расширились, а длинные изящные пальцы то сжимались, то разжимались.
– Что все это значит, Грейс? – хрипло проговорил он, продолжая стоять у двери. На лице Мэтью вдруг появилось раздражение, но в то же время глаза излучали желание. Щека задергалась.
– Вот, собираюсь соблазнить тебя. – Грейс очень старалась придать своему голосу непринужденность.
Черты лица маркиза вдруг заострились, линия подбородка сделалась жесткой. Как только Мэтью увидел Грейс, он сразу почувствовал возбуждение. И это обстоятельство не укрылось от ее глаз.
Грейс тряхнула только что вымытыми волосами, и темная шелковая волна заструилась по плечам. В комнате появился едва уловимый запах дерева – Грейс сушила волосы перед пылающим камином. Сейчас она выглядела необычайно эротично и притягательно. Она казалась воплощенным духом свободы.
И эти красные улыбающиеся губы, подкрашенные губной помадой, – еще один признак раскрепощенности. Раньше Грейс никогда не пользовалась косметикой.
– Я же сказал тебе, что это невозможно. – Его лицо сделалось пепельно-серым, он выглядел потерянным и несчастным. – Почему ты ничего не сказала мне за обедом?
– Потому что ты стал бы отговаривать меня от этой затеи. – Грейс вдруг заговорила быстро-быстро, как будто боялась, что маркиз ее сейчас остановит. – Дело в том, что теперь твой дядя лорд Джон уверен, что я стала твоей любовницей. Монкс и Файли тоже не сомневаются в этом. Моя репутация, так или иначе, уже погублена. – Она поднесла руку к горлу. – Все уверены, что мы с тобой спим. Мы знаем, что это не так, но какой в этом смысл?
– Главное, что мы знаем, как на самом деле обстоят дела, а до других мне нет дела.
Ее улыбка погасла. Внимательнее посмотрев в лицо маркиза, Грейс увидела под маской враждебности затаившееся отчаяние.
– Лорд Шин…
– Господи, Грейс. Меня зовут Мэтью. Я лорд этой самой дыры, где мы с тобой вместе прозябаем. Больше у меня ничего нет.
– Мэтью, – позвала его Грейс.
Услышав свое имя, звучавшее в ее устах как ласка, Мэтью слегка расслабился. Где-то внутри его сжатая пружина вдруг медленно начала разворачиваться.
Она судорожно втянула воздух. Грейс все еще продолжала надеяться, что Мэтью отбросит свою осторожность и ставшие уже не важными принципы ив конце концов ответит на ее страсть.
Впрочем, она знала его не так уж хорошо, и ей было трудно предположить, как он мог повести себя в данном случае. Но эта неопределенность проистекала не от слабости его характера. Он был сильным человеком. Последние одиннадцать лет ему приходилось постоянно бороться за свою жизнь.
– Мэтью, – снова повторила она. Казалось, Грейс произносит его имя как заклинание, которое ей самой приятно слышать. – Мне не хочется напоминать тебе об этом, но ты живешь в изоляции от большого мира, и неизвестно, появится ли в этом заколдованном королевстве еще когда-нибудь женщина.
Нет, не стоило ему это говорить. Брошенный на нее сердитый взгляд сразу же показал, что она допустила ошибку. Перед глазами Грейс возник посаженный в клетку ястреб, и этот трагический образ заставлял ее еще решительнее добиваться своей цели.
– Ты делаешь это из жалости? – резко спросил он.
С каждой минутой ей все труднее было сохранять спокойствие. Грейс подавила в себе желание накинуть на плечи халат. Распрямив плечи, она снова заговорила:
– Из жалости? – Немного подумав, Грейс прибегла к последнему средству: – Я хочу тебя. Мне кажется, и ты меня хочешь.
Выражение его лица сделалось серьезным и напряженным.
– Да, я хочу тебя, но это неправильно…
– Но почему же?
– Это жестоко, Грейс. И недостойно тебя. Пора прекратить эту отвратительную игру. Я не подчинюсь своему дяде, что бы там ни нашептывали мне мои инстинкты. Я поклялся себе, что не причиню тебе вреда. Если я сделаю тебя своей любовницей, это будет означать, что я опустился до Монкса и Файли.
Грейс заглянула маркизу в глаза и снова заговорила, причем в ее голосе ощущалось странное спокойствие.
– Вполне возможно, что моя жизнь уже подошла к концу. Я никогда не выберусь отсюда. Монкс и Файли могут завтра просто убить меня. Когда выходила замуж, я была девственницей. И всегда была верна своему мужу. Но та жизнь для меня уже закончилась. А здесь, за этим забором, установлены совсем другие законы. – Грейс называла вещи своими именами, говорила открыто. Она и в самом деле стала здесь другой женщиной, и лишь горячечный румянец на ее щеках свидетельствовал о том, что ее прежние реакции были не до конца изжиты.
Он смотрел на нее, и в его глазах дрожали тревожные огоньки.
– А что, если ты забеременеешь? – почти зло спросил он.
– Не думаю…
– Ты уверена? Ведь твой муж был пожилым человеком. Может, в этом дело?
– Не знаю. Но за девять лет супружеской жизни со мной этого так и не случилось.
– Мы не можем так рисковать.
Она сжала перед собой руки и тряхнула ими.
– Но каждый день, просто живя здесь, мы рискуем куда больше. – Ее голос задрожал от напряжения. – Твоя радость будет лучшей местью лорду Джону. И мне кажется, что… вместе мы сможем разделить ее.
– Радость – редкая гостья в этом поместье, – устало проговорил Мэтью.
– Не позволяй своему дяде контролировать тебя даже в этом. Не лишай себя радости. Гордость – это хорошо, но счастье лучше.
– Дело не только в гордости. – Мэтью, наконец, прошел в комнату. Это была с его стороны уступка, хотя он и не желал этого признавать.
– Ты так считаешь? – Грейс продолжала неподвижно стоять у кровати.
– Если ты сейчас прикоснешься ко мне, я погиб, – бросил он.
Она перебросила волосы через плечо и снова заглянула ему в лицо, которое походило сейчас на маску с двумя темными проемами глазниц.
– Решение остается за тобой. Ты всегда был лишен свободы; пусть у тебя будет возможность принять хотя бы это решение.
– Разве я волен что-то выбирать, когда ты, олицетворение моих самых смелых мечтаний, предстала передо мной в таком соблазнительном, восхитительном виде сильфиды. Разве мужчина может отказаться от такого подарка судьбы? – Его голос был полон горечи.
Он сделал к ней еще один шаг. Между ними осталось расстояние вытянутой руки. Как ей хотелось прикоснуться к нему, притронуться к гладко выбритым щекам, провести ладонью по черным блестящим волосам. Но нет, время еще не пришло.
– Возможно, это наш единственный шанс, Мэтью. Пусть небо простит меня, но я хочу тебя. Никогда в жизни я не хотела мужчину, и вот теперь познала эту страсть. Не оставляй меня одну наедине с ней.
– Ты знаешь, Грейс, что и я испытываю к тебе такую же страсть. – Он сделал еще один шаг. Мэтью протянул было к ней руку, но эта рука вдруг безвольно опустилась. – К сожалению, я никогда раньше не делал этого.
Она победила, мелькнуло в голове Мэтью. Она одержала верх, слава Богу и всем его ангелам.
Грейс мгновенно уловила его настроение и сразу же расслабилась. Что бы ни принесло завтра, сегодня она была вольна сама выбирать свою судьбу. И Мэтью она предлагала сделать такой же выбор, если у него, конечно, достанет на это мужества.
Но она знала, маркиз был смелым человеком.
Внезапно Грейс почувствовала, что у нее сдавило горло. Должна ли она теперь направлять его, вести за собой и говорить ему, что именно следует делать? Она ведь тоже была мало знакома с подобными вещами. Как бы ни глупо это выглядело после девяти лет замужества, но правда оставалась правдой. Грейс решила, что не станет ничему учить его, чтобы не ущемлять его гордость. Она не желала разыгрывать роль школьного учителя и не хотела, чтобы Мэтью исполнял роль послушного ученика.
– Я в твоем распоряжении, – улыбнувшись, сказала она и шагнула к маркизу.
– Обожаю твою улыбку. Ты знаешь об этом? – сказал он и взял в ладони ее лицо. – Так с чего полагается начинать, миссис Паджет?
Ее улыбка стала еще шире, в груди вдруг начали лопаться веселые воздушные пузырьки, как будто она только что выпила бокал шампанского.
– Думаю, поцелуй будет отличным началом. Мэтью внимательно посмотрел ей в глаза. Господи, сколько новых чувств и мыслей.
Он так давно мечтал о женщине, которая могла бы разделить его боль, уменьшить гнев, скрасить одиночество.
Ему казалось, что его интеллектуальную жизнь в изгнании способно уравновесить животное начало. Но от Грейс он не хотел примитивной животной страсти, он ждал от нее любви.
Мэтью наклонился и прижался губами к ее губам. Потом заставил приоткрыть губы. Грейс самозабвенно отдалась этому поцелую, ее кровь разносила жар по всему телу. Его язык проник в ее рот и принялся осторожно исследовать теплую сладкую податливую плоть. Язык Грейс скользнул по его языку, и в горле Мэтью развернулся веер из горячих искорок. Легкое, пьянящее головокружение лишило его всяких мыслей, оставив место только для наслаждения.
Сегодня этот поцелуй был таким же восхитительным, как и вчера. Но вчера между ними все еще стояла стена отчуждения и настороженности. Сегодня им уже ничто не мешало. Грейс сдалась, ее затвердевшие соски уперлись в его грудь. Скоро, очень скоро он отведает их вкус. Эта мысль вызвала в нем прилив энергии.
Он с силой прижал Грейс к себе. Теперь он чувствовал удары ее сердца. Его руки скользили по всему ее телу, сжимали красивое гибкое тело все сильнее и сильнее.
«Осторожнее, Мэтью, – говорил он себе, – осторожнее».
Если он не будет контролировать свои действия, то сделает Грейс больно.
– Я хочу тебя, – прошептал он и осторожно повалил ее на кровать.
Каскад темных волос, которыми он все время любовался, рассыпался по ее плечам, заструился по груди. Мэтью стал целовать ее щеки, глаза, нос, подбородок, шею. Ему хотелось вдыхать ее запах, хотелось вобрать всю ее в себя. О, у ее кожи был божественный вкус, он упивался им. Жасмин, тяжелый пряный аромат, олицетворение греха, чувственности и страсти. И к этому запаху примешивался аромат солнца, лета и свежей травы.
Она задыхалась и дрожала в его руках, и ее страсть возбуждала его еще сильнее.
Каким прекрасным могло быть тело женщины! Каким удивительным было тело Грейс! Его губы принялись исследовать это великолепное тело – заскользили по высокой шее, обследовали шелковистую упругость плеч, случайно наткнулись на узелок, завязанный на бретельке ночной рубашки.
Очень скоро он развяжет этот узелок.
Хотя страсть подгоняла его, он старался не торопиться, чтобы растянуть удовольствие. Пусть он снова оказался жертвой интриг своего дяди, но он не откажет себе в этом наслаждении, которое уже поджидало его, распахивалось ему навстречу.
Мэтью уловил еще один запах, резковатый, мускусный – запах ее возбужденного тела. Она дрожала под ним, с ее губ слетали стоны, казавшиеся ему музыкой.
Он оторвался от нее на мгновение, быстро стянул с себя рубашку, окинул Грейс взглядом.
– Ты прекрасен, – прошептала она.
Мэтью наклонился над ней, и Грейс потерла пальцем его сосок. По его телу пробежала легкая судорога. Это была настоящая пытка, сладостная пытка, и если бы она закончилась прямо сейчас, он бы не пережил этого. Затуманившиеся глаза Грейс смотрели прямо на него с таким восхищением и восторгом, что он чувствовал себя королем.
– Я хочу тебя так сильно, что мне кажется это каким-то сумасшествием, – глухо проговорил он.
Но в ее глазах он заметил не только восхищение, но еще и удивление. Ее муж, как теперь стало понятно, был неважным любовником, но она не могла не знать тела мужчины. Это для нее не было открытием. Удивление на ее лице было отражением того удивления, которое испытывал он сам, прикасаясь к ее упругому животу, маленькому круглому пупку, округлым бедрам. И чуть ниже.
Из его горла вырвался стон, когда она положила руку на его напрягшуюся плоть. Когда ее рука опустилась вниз, а затем снова поднялась, Мэтью сомкнул веки с такой силой, что перед глазами появились белые звездочки. Если она продолжит так делать, то он не продержится и пары секунд. Нет, он хочет сначала войти в нее и лишь тогда погрузиться в забытье.
– Грейс, нет, – сдавленным голосом пробормотал он и взял ее за запястье.
– Разве тебе не нравится это? – неуверенно спросила она.
– Не в этом дело, Грейс. Просто тогда все кончится очень быстро.
Она понимающе кивнула. И снова улыбнулась. Это была улыбка сирены и ведьмы одновременно. Грейс подняла руки и быстра развязала сначала один, а затем другой узелок на бретельках сорочки. Воздушная ткань мгновенно соскочила вниз, обнажив белую грудь с розовыми сосками.
У Мэтью перехватило дыхание. Теперь на Грейс совсем ничего не было. Правда, он прекрасно видел ее тело и сквозь сорочку, но сейчас знал, что уже ничто не отделяет ее роскошное тело от его рук. Ее грудь была просто потрясающей. Полная, упругая, увенчанная двумя розовыми бутонами сосков.
У нее были довольно широкие, но стройные бедра, длинные, красивой формы ноги, узкие щиколотки и маленькие изящные ступни.
Перед ним сидела сама Ева. Венера. Диана. Она была воплощением той мечты, которая неотступно преследовала Мэтью долгими бессонными ночами и в одинокие дневные часы.
Она была прекраснее, чем все богини, олицетворяющие женскую красоту. Она была Грейс. Скоро она станет его. И это произойдет сейчас.
Грейс не отрываясь смотрела на его обнаженное тело, и в ее глазах он снова видел восхищение, смешанное с удивлением. Ее щеки покрывал темный румянец. Казалось, она даже немного боялась, что его большое тело просто сокрушит ее, раздавит собой.
Ждать больше он не мог, но и действовать поспешно не хотел. Ему не следовало забывать, что эта женщина в каком-то смысле все еще невинна и с ней надо обращаться очень осторожно.
Мэтью опустился между ее ног и снова уловил ту смесь запахов мускуса и жасмина, которая так потрясла его воображение еще там, на лужайке в лесу, где он нашел Грейс спящей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40