Скорее всего в Абилине его повесят за убийство. Ему не удастся избежать правосудия.
Джунипер печально улыбнулась:
– Дорогой мистер Кэйн, вы так к нам добры! Но с Софи бесполезно спорить. Она считает, что должна сама с ним расправиться. – Она взглянула на карты и вздохнула. – Опять эта десятка пик! И дьявол. Храни ее Господь! – Когда она подняла голову, Габриэль увидел слезы в ее красивых голубых глазах.
– Что, плохо?
Вспомнив предсказание Софи, он вздохнул вслед за тетушкой Джунипер.
Она беспомощно вскинула руки:
– Карты – это всего лишь отражение человеческой жизни, мистер Кэйн. Они не могут повлиять на исход событий. Если Софи будет упорствовать, они не предскажут ничего, кроме новой боли.
– Понятно, – сказал он, хотя на самом деле ничего не понял. Какой же толк от карт, если они говорят только то, что уже известно?
Джунипер вдруг просияла:
– Но вы, мистер Кэйн, стоите на пути очищения.
– Вот как?
– О да. Я раскинула на вас карты, как только вы побежали за Софи. В вашей жизни происходят перемены – даже сейчас, когда мы с вами разговариваем.
– Понятно, – повторил он.
Джунипер взяла Габриэля за руку. Этот жест затронул какие-то глубинные струнки в его душе.
– И пожалуйста, мистер Кэйн, не сердитесь на Софи за ее глупое пророчество. Не забывайте, что у человека может закончиться какая-то часть его жизни, – и не обязательно физиологической, – а потом продолжиться на более счастливой ноте.
Неужели? Габриэль решил не задавать лишних вопросов. Ему не хотелось слушать лекцию о переселении душ и прошлых жизнях. Он поднял корзину.
– Пойду отнесу собачку мисс Софи. Пусть Тибальт послужит ей утешением.
– Да, конечно. Тибальт – единственное существо на свете, которое может ее утешить… на данный момент.
Она так многозначительно взглянула на Габриэля, что тот чуть не покраснел. Черт возьми, уж не занялась ли старушка Джунипер сводничеством?
Оставив эту мысль на потом, Габриэль добродушно улыбнулся и отнес Тибальта Софи. Та приняла Тибальта с распростертыми объятиями, после чего захлопнула дверь купе перед самым носом Габриэля.
Пожав плечами, Габриэль вернулся в вагон для курящих, где его ждала бесхитростная Джунипер.
Глава 11
Софи прижала Тибальта к груди и принялась нежно поглаживать песика. До сих пор ей хронически не везло. Означает ли это, что теперь судьба должна наконец-то ей улыбнуться?
Например, до встречи с Габриэлем Кэйном она никогда не испытывала того душевного волнения, которое одолевало ее в его присутствии. Это было самое неприятное после смерти Джошуа, ибо мужчина – а мужчин она считала своими злейшими врагами – оказался ее первой и единственной связью с потусторонним миром.
Встревоженная своим состоянием, она прошептала Тибальту:
– Почему вторая половинка моей души оказалась у этого прохвоста, а не у моей любимой тетушки Джунипер?
Тибальт лишь тихо вздохнул в ответ, и Софи была ему благодарна.
– Очевидно, наши с Габриэлем жизни каким-то образом переплетаются, – изрекла она. – Лучше бы это был Дмитрий, чем Габриэль. Хотя надо признаться, русский карлик далеко не лучшая кандидатура в посредники. Я почти согласна с утверждением Джунипер, что все русские – мрачные, угрюмые существа.
Тибальт крепче прижался к своей госпоже, сунув нос ей под мышку, чтобы было теплее. Софи погладила его брюшко.
– Я не стала бы возражать, если бы моим проводником в потусторонний мир был ты, Тибальт.
Ее пес никогда не сделал бы ей больно. А вот в Габриэле Кэйне она не была так уверена. Она боялась поддаваться его обаянию, дабы не навредить себе.
Тибальт вильнул хвостиком. Софи восприняла этот жест, как согласие и, может быть, даже удовольствие при мысли о том, чтобы послужить своей хозяйке.
– Этот человек уже кажется мне близким, Тибальт. Это очень плохо. Надо быть осторожнее.
Софи хмуро воззрилась на своего мопса, который по-прежнему радостно махал хвостом.
– Да, я знаю, Тибальт. Ты любишь Габриэля Кэйна. – Собачка еще раз вильнула хвостом. Софи вздохнула. – Это, наверное, потому, что он тебя подкармливает.
Иногда Софи жалела, что родилась человеком, а не домашним животным. Нет, ей не нравилась участь бродячих кошек и собак, живущих на улицах больших городов: их жизнь была еще более непредсказуемой и опасной, чем ее. Но она мечтала превратиться в холеную домашнюю кошечку, любимицу какой-нибудь сказочно богатой матроны из Нью-Йорка, которая кормила бы своих любимцев отборными лакомствами и укладывала бы их спать на мягкие бархатные лежанки. Как приятно чувствовать себя свободной от всяческих обязательств!
– Так нет же! – мрачно изрекла она. – Мне суждено было родиться женщиной, да еще в семье шарлатанов, презираемых остальными людьми, и нести ответственность за все то, за что я вовсе не хочу отвечать.
Единственным человеком, за которого она хотела бы отвечать, был Джошуа. Софи зажмурилась, пронзенная внезапной болью.
– Ох, Тибальт, я не знаю, как мне жить с таким грузом на сердце!
Взволнованный тоном хозяйки, Тибальт ткнулся сплющенным носом в руку Софи и тихо заскулил, показывая, как сильно он переживает.
– Спасибо, Тибальт. Я очень тебя люблю и с благодарностью принимаю твои соболезнования. Жаль, что ты не знал Джошуа. Он бы тебе понравился, а ты стал бы его любимцем.
Пытаясь забыть прошлое, Софи уставилась в грязное окно вагона на проплывающий мимо унылый пейзаж. Низкорослые кустарники перемежались с огромными кактусами, которые словно в немой мольбе тянули к небу свои отростки.
Софи вновь вернулась к своим невеселым мыслям. Она пыталась понять, какую роль призван сыграть в ее жизни Габриэль Кэйн. Обычно она не подпускала к себе мужчин, но с Габриэлем все было иначе. В Тусоне, когда он ее обнял, она испытала пугающе сильную страсть.
Но потом, в поезде, когда он в купе держал ее, плачущую, в своих объятиях, она не чувствовала желания, но ей казалось, что в их поведении нет ничего предосудительного… что так и должно быть. И все же она не хотела, чтобы он входил в ее жизнь. Она хотела оставаться независимой от кого бы то ни было. Из горького опыта прошлых лет она знала, что мужчины, к которым ее влекло, были людьми ненадежными.
Но Габриэль каким-то образом уже вошел в ее жизнь, и она не знала, как от него отделаться. Проклятие! Даже если его цель только в том, чтобы помешать ей убить Иво Хардвика, это было невыносимо. Она не представляла, как предотвратить его вмешательство, но была готова на все.
– У него красивый голос, правда, Тибальт?
Мелодия недопетого гимна вновь зазвучала у нее в голове.
Как же болит душа! Мысленно возвращаясь назад, в тот ужасный дождливый день, когда маленький гробик был опущен в могилу, Софи не знала, куда спрятаться от невыносимого горя. Каждый раз, когда она вспоминала о том, что ее милый Джошуа лежит в холодной сырой земле, ей хотелось кричать во все горло… или умереть.
Единственным утешением служило то, что Джошуа разделил вечный покой с ее родителями и предками рода Мадригал. Как ни глупо это было, ей нравилось думать, что он соединился с ее семьей.
– Какая же я дура, Тибальт!
Мопс опять вильнул куцым хвостиком.
Софи замолчала, и мысли ее вновь вернулись к Габриэлю. Она вспомнила, как он и Джунипер пели гимн «Хвала Господу». Он, должно быть, часто упражнялся в пении, потому что даже хороший голос не мог достичь такого тембра без тренировок. Софи нравились глубокие мужские голоса. Голос Габриэля напомнил ей черный бархат.
– Он, наверное, пел во время религиозных проповедей отца. Помогал старику спасать людские души, трогая их музыкой. О Боже, кажется, я опять становлюсь циничной!
Она знала, что даме не подобает быть циничной, но не слишком волновалась на этот счет.
На то, чтобы успокоиться и собраться с духом, у нее ушло около часа. Нужно идти к Джунипер в вагон для курящих. Ей не хотелось надолго оставлять тетю одну. Джунипер притягивала к себе людей и была при этом крайне неразборчива. Она вовлекала в свою орбиту всех, от принцев до бродяг, и любила их независимо ни от чего. В этом смысле, как практически и во всех остальных, она была не похожа на Софи.
Откликнувшись на ее звонок, проводник принес теплой воды. Она умылась и заглянула в зеркало. По ее виду сразу можно было понять, что она долго и безутешно плакала.
Тогда Софи решила воспользоваться пудрой и румянами. С помощью макияжа она надеялась скрыть от взора Габриэля свои опухшие красные глаза.
Софи презирала весь мужской род и все-таки шла на такие ухищрения ради мужчин, вернее, ради одного из них – Габриэля Кэйна. Она расчесала свои белокурые локоны и вновь закрутила их в пучок на затылке.
Иногда Софи жалела, что она не похожа на свою тетушку. Как было бы просто жить, не сковывая себя обидами и ожиданиями!
Направляясь в вагон для курящих, Софи жутко волновалась. Что, если ее тетушка уже рассказала Габриэлю о Джошуа? Если так, Софи никогда не сможет ее простить. Это была только ее боль, и ей самой надлежало решить, с кем делиться этой болью, а с кем нет.
Войдя в вагон, она с удивлением увидела, что Джунипер, Габриэль и Дмитрий покатываются со смеху. Эта сцена так удивила Софи, что она остановилась и протерла глаза. С опозданием вспомнив, что она накрасила ресницы, она испугалась, как бы не смазалась тушь. Дмитрий – смеется? Она никогда не видела этого русского даже улыбающимся.
Не желая им мешать, она остановилась в дверях. Мужчины, которые вошли в вагон после ухода Софи, уставились на нее с нескрываемым интересом. Чтобы скрыть смущение, она грозно сдвинула брови, заставив их отвернуться, и почувствовала себя немного лучше.
Но стоит ли подходить к развеселой компании? Ей не хотелось нарушать их идиллию. Сама Софи уже давно забыла, что такое смех.
Неожиданно ощутив себя совершенно одинокой и потерянной, она хотела развернуться и уйти обратно в купе, но Габриэль заметил ее. Черт побери!
Он сорвался с места и пошел к Софи. Она нахмурилась, но Габриэль успел привыкнуть к ее суровому виду.
– Не хочу вам мешать, – сказала она, не дав ему шанса первым начать разговор.
– Почему ты сердишься, Софи?
Она расправила плечи и метнула на него гневный взгляд. Но и к этим взглядам он тоже привык.
– И не надо на меня так смотреть! – сказал он со смехом.
Софи обиженно вскинула подбородок:
– Я, пожалуй, пойду. Мне сейчас не хочется ни с кем общаться.
– Это плохо. – Габриэль крепко схватил Софи за руку. – А мы тебя ждали. Дмитрий нашел кое-что интересное.
– Дмитрий? – удивилась она.
– Да. Он приобрел одну вещицу… она должна тебе понравиться.
Софи сомневалась в этом, но ей не хотелось обижать Дмитрия. Раздраженно фыркнув, она сказала:
– Ладно. Возьми у меня корзину с Тибальтом.
– Конечно.
Он взял большую плетеную корзину и, не выпуская руку Софи, вернулся в компанию.
Увидев свою племянницу, тетя Джунипер просияла. Ее глаза сверкали, как две голубые звездочки.
– О, Софи, ты только взгляни! Дмитрий купил это у цыганки в Тусоне.
– Я не знала, что в Тусоне есть цыгане, – отрезала Софи. Впрочем, она не хотела казаться невежливой по отношению к Джунипер и Дмитрию.
Джунипер, как и следовало ожидать, ничего не заметила. «Спасибо тебе, Господи, за то, что ты даешь нам таких тетушек!» – подумала Софи.
Взглянув на Дмитрия, она испытала настоящий шок. Вечно угрюмый русский карлик смотрел на нее… с улыбкой! Между тем у него были все основания быть угрюмым. Чудеса, да и только! Софи улыбнулась в ответ, хоть это стоило ей большого усилия: она опять туго зашнуровала корсет. Дмитрий был хорошим малым, и она не хотела вымещать на нем свое дурное настроение.
По счастью, она имела возможность выплеснуть свою злость на Габриэля Кэйна.
– Можешь отпустить меня, Габриэль, – прорычала она, выдергивая руку.
– С удовольствием, – сказал он.
Софи различила в его голосе резкие интонации, и это ей понравилось. В конце концов, почему должна страдать одна она? Впрочем, эта мысль была несправедливой. Габриэль не виноват в том, что Джошуа умер, и в том, что на его похоронах звучал знакомый Габриэлю церковный гимн. Так сложились обстоятельства.
Габриэль оказался незлопамятным.
– Тебе понравится эта вещица, Софи, – приветливо сказал он.
– Вот как?
Он со смехом поставил корзину с Тибальтом на скамью и помог Софи сесть.
– Обязательно понравится. Это как раз то, чем ты занимаешься. По словам мисс Джунипер, люди общались с этим предметом веками, но лишь в последнее время он приобрел широкую популярность в Штатах.
– Мы уже не в Штатах, – буркнула Софи. – Мы на одной из самых убогих территорий.
– Чепуха! Ты все отрицаешь, потому что у тебя дурное настроение, – усмехнулся Габриэль, усаживаясь рядом с ней на скамью.
Софи попыталась отодвинуться подальше, но ей мешала корзина. Она почувствовала себя побежденной. Он прав, черт возьми! Душа ее пылала от боли, и она подсознательно хотела передать эту боль другим. Не слишком благородное желание. Софи испытала легкий укол совести. Ни Джунипер, ни Дмитрий не заслужили такого обращения. Так же как и сам Габриэль. Она мысленно поклялась, что будет вежлива со всеми… а если не получится со всеми, то хотя бы с Джунипер и Дмитрием.
Наконец-то она увидела предмет, о котором шла речь. Это были доска и планшетка. В верхней части доски полукругом располагались буквы алфавита, в нижней части – цифры. Слева было напечатано слово «да», справа – «нет».
– Устройство для спиритических сеансов! – воскликнула она, откровенно заинтригованная.
– Правда, чудесно? – Джунипер благоговейно положила пальцы на планшет. Дмитрий, сидевший напротив Джунипер, сделал то же самое. – Спроси что-нибудь, Софи. Ну же, милая!
Софи хотела бы узнать кое-что о себе, но все ее вопросы были слишком личными.
– Неужели эта штука работает? – изумилась она. – Кажется, планшет должен крутиться под воздействием каких-то духов.
– Ты такая недоверчивая! – засмеялся Габриэль. – Мисс Джунипер мне все объяснила. Не волнуйся. Вокруг нас постоянно витают духи наших предков.
Софи взглянула на него, и он подмигнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31