Франц Зандов, ничего не знавший о разговоре брата с Джесси, был неприятно поражен неожиданным выступлением Густава и насмешливо произнес:– Однако каким высоконравственным героем ты представился вдруг! Кажется, это не совсем вяжется с теми прагматическими побуждениями, которые привели тебя сюда! Хорошо бы тебе заранее выяснить для себя все! Если ты хочешь быть участником моих предприятий, то обязан выше всего ставить интересы дела, и поэтому я требую, чтобы ты написал необходимые статьи и позаботился о том, чтобы они появились в должных местах. Ты слышишь, Густав? Ты обязан сделать это во что бы то ни стало!– Чтобы погубить своих соотечественников в тех ужасных болотах, где свирепствует лихорадка? Нет, этого не будет.– Обдумай сперва все, прежде чем произносить такое решительное «нет»! – посоветовал Франц Зандов с холодностью, за которой, однако, скрывалось достаточно ясная угроза. – Это еще одно требование, которое я предъявляю тебе. Если ты теперь же откажешь мне в исполнении его, наша совместная деятельность вообще станет невозможной. Ведь от меня зависит признать недействительным то, о чем мы договорились. Подумай об этом!– Франц, но не хочешь же ты заставить меня…– Я тебя ни к чему не принуждаю, я лишь заявляю тебе, что мы должны будем разойтись, если ты станешь настаивать на своем отказе. Если хочешь испытать последствия этого, то поступай, как знаешь, я же остаюсь при своем условии.Он наклонился над письменным столом и, взяв несколько бумаг, положил их в бумажник. Густав молчал, устремив взор в пол; на его лицо набежала мрачная тень.– И как раз теперь, когда сюда едет Фрида, – пробормотал он. – Нет, нет, этим я не могу пожертвовать.– Ну, что же? – нетерпеливо обернулся к нему брат.– Дай мне, по крайней мере, подумать. Это условие явилось для меня столь неожиданным… мне надо поразмыслить…Франц Зандов был, видимо, очень доволен этой небольшой уступкой, хотя, правда, и не сомневался в том, что его нешуточная угроза возымеет свое действие. Поэтому он произнес:– Хорошо! Неделей раньше или позже – не имеет большого значения. Надеюсь, ты возьмешься за ум и признаешься себе в том, что необходимо считаться с обстоятельствами. Ну, а теперь пойдем, нам уже давно пора ехать в контору. Да вот еще что, Густав, предоставь наши дела исключительно моему руководству и не действуй впредь по собственному усмотрению, не наделай новых глупостей. * * * К вечеру перед виллой остановился наемный экипаж, из которого вышла девушка в скромном дорожном платье и в сопровождении Густава направилась к дому. Фрида Пальм была юное создание со стройной хрупкой фигуркой и бледным, несколько испуганным лицом, которое скорее можно было бы назвать заурядным, если бы не живые темные глаза, светящиеся каким-то потаенным светом. У входа они неожиданно почти лицом к лицу столкнулись с Зандовым-старшим. Тот удивленно поднял брови, и Густав счел необходимым предупредить его вопрос.– Мисс Пальм, – коротко представил он брату свою спутницу. – Она приехала по приглашению мисс Клиффорд. Я собираюсь проводить ее в отведенную ей комнату.Вернувшись через пару минут назад, Густав нашел брата на прежнем месте.– Я вижу, ты стал галантным кавалером? – с иронией заметил Франц Зандов.– О, вовсе нет! Просто по желанию мисс Клиффорд я встретил на вокзале эту девушку, которой она интересуется, и проводил сюда, – объяснил он. – Тебе ведь известно, что я должен был освободиться сегодня раньше от занятий?– Вот как? Значит, ты уже настолько завоевал доверие Джесси, что она дает тебе подобные поручения? – спросил Франц Зандов, видимо, очень довольный таким успехом своего брата.В это время они уже поднялись по лестнице. Войдя в гостиную, Густав энергично принялся за дело.– Мой брат уже видел вашу протеже, – обратился он к Джесси, – мы встретились с ним внизу у входа.– Что это за новое знакомство, Джесси? – спросил Франц Зандов с необычайным для него интересом. – Я ничего не слышал ранее о нем.Только теперь, когда дело подошло к первой лжи, Джесси почувствовала всю тяжесть взятой на себя обязанности; однако делать было нечего, она была вынуждена продолжать раз начатое и поэтому с некоторым смущением ответила:– Это одна молодая немка, которую мне горячо рекомендовали в Нью-Йорке. Она приехала сюда поискать места компаньонки, и вот я захотела… я думала…– Да, в своей чрезмерной доброте вы пошли далеко, – вмешался Густав. – Эта мисс Пальм, кажется, поистине молниеносно завоевала вашу симпатию. Представь себе, Франц, мисс Клиффорд оказала ей гостеприимство в своем доме и вполне серьезно намерена сделать ее членом нашего общества.Джесси кинула на него возмущенный взгляд, но не могла отказаться от предложенной помощи.– Совершенно верно, – сказала она. – Я пригласила к себе мисс Пальм на несколько недель, конечно, если ты ничего не имеешь против, дядя.– Я? – рассеянно протянул Франц, ища глазами вечерние газеты. – Да ведь ты знаешь, что я никогда не вмешиваюсь в твои домашние дела. Тебе, конечно, будет приятно иметь около себя нового человека, в особенности, если у него достаточно хорошие рекомендации, поэтому устраивайся так, как тебе угодно.С этими словами он вышел на террасу.– Я видел, что должен прийти вам на помощь, – тихо произнес Густав, обращаясь к Джесси. – Вы совсем еще неопытны во лжи.– Что это? Вы, кажется, еще упрекаете меня? – возразила ему Джесси, тоже понизив голос, который дрожал от гнева. – Впрочем, совершенно верно: я еще не обладаю такой виртуозностью во лжи, как вы.– О, вы научитесь этому с течением времени, – совершенно спокойно произнес Густав. – В случае затруднений прошу всегда обращаться ко мне, тут уж я не упаду лицом в грязь.В этот момент с террасы раздался голос Франца Зандова:– Густав, ты уже читал сегодняшние вечерние газеты? На немецких биржах очень оживленно, курс значительно поднимается. Здесь, в твоей бывшей газете, ты найдешь подробный отчет об этом.– Ах, вот как? Курс действительно поднимается, – подхватил Густав, тоже выходя на террасу и беря от брата газету.Тот углубился уже в другую газету, а потому не заметил, с каким презрением Густав перевернул страницу с биржевым отчетом, не удостоив его даже взгляда и обратив все свое внимание на передовую статью, обсуждавшую политическое положение.Джесси следила за ним глазами и, видя, как он склонился над газетой, презрительно сжала губы.– Бедное, бедное дитя! Какова-то будет твоя участь возле такого эгоиста! – произнесла она. ГЛАВА VI План Густава, начавший так счастливо осуществляться, был приведен в исполнение. Молодую иностранку приняли в доме так просто и свободно, что у Зандова не возникло ни малейшего подозрения. Однако Фрида, несмотря на все свои старания казаться благодарной, оставалась посторонней в этом чужом для нее доме. Быть может, ее подавлял непривычный комфорт, резко контрастировавший с непритязательной обстановкой ее предшествующей жизни. Она оставалась молчаливой, замкнутой, и даже любезность и дружелюбие Джесси не могли растопить лед ее сдержанности.Мисс Клиффорд тщетно старалась разузнать подробности происхождения или прежней жизни Фриды. Последняя, видимо, намеренно избегала подобных разговоров, и даже сердечное участие Джесси не способствовало ее откровенности. Само собой разумеется, это представлялось Джесси странным, особенно с того момента, когда она открыла, что юная девушка вовсе не принадлежала к тем мягким натурам, кто боязливо отступает перед трудными обстоятельствами. Наоборот, по некоторым невольно вырвавшимся у Фриды выражениям можно было судить о ее недюжинной воле и глубокой, хотя и подавляемой, силе чувств. И при всем этом налицо были рабская покорность и готовность подчиниться чужой воле. Такое поведение было непонятно Джесси.Густав играл свою роль превосходно. В присутствии брата он держался в высшей степени вежливо, но вместе с тем вполне холодно по отношению к Фриде. Ни одним словом, ни одним знаком не обнаруживал он того, что они близко знакомы, ни на одно мгновение не терял он самообладания. При этом он был любезен и весел, как никогда до того, и всем попыткам Джесси заставить его почувствовать ее презрение противопоставлял такое остроумие и иронию, что она поневоле смирялась.Франц Зандов почти не обращал внимания на молоденькую гостью. Он вообще очень мало интересовался домашними делами, проводя большую часть дня в городе, в своей конторе, а в утренние и вечерние часы, которые каждый человек обычно посвящает отдыху, удалялся в свой кабинет и там продолжал работать. Он видел Фриду только за едой и относился к ней с равнодушной вежливостью. Со своей стороны, она не делала ни одного шага к сближению, хотя именно ради этого и прибыла в этот дом. Либо она не обладала для того достаточной ловкостью, либо ее послушание отказывалось служить ей именно тогда, когда дело касалось выполнения ее задачи, – во всяком случае, Фрида и человек, в доме которого она жила, даже по истечении целой недели оставались так же чужды друг другу, как и при первой встрече.Братья Зандовы только что вернулись из города, и все сидели за столом. Густав, по обыкновению являвшийся центром беседы, удивительно весело рассказывал девушкам об одном случае, происшедшем в то утро в конторе. Франц Зандов, не любивший, когда что-либо, касавшееся дела, представлялось в смешном виде, сделал несколько недовольных замечаний, но его брат не обратил на это абсолютно никакого внимания и продолжал забавлять слушательниц рассказом о действительно комичном недоразумении.– Уверяю вас, этот сверхусердный агент фирмы «Дженкинс и Компания», стремглав прилетевший из Нью-Йорка и думавший открыть во мне жаждущего поселиться на их землях фермера, был бесподобен! – воскликнул он. – Этот субъект во что бы то ни стало хотел навязать мне хоть какой-нибудь земельный участок на краю света и страшно разочаровался, когда в конце концов появился мой брат и недоразумение выяснилось!– Но ведь ты сам довел до этого, – раздраженно бросил Франц Зандов. – Ты сам своими бесчисленными вопросами и справками загнал беднягу в такой тупик, что он безусловно мог ошибиться.– Да неужели же меня можно действительно принять за фермера? – воскликнул Густав. – Впервые в жизни вижу, что мне можно приписать интерес к сельскохозяйственной работе. Это явилось бы, по крайней мере, совершенно новым поприщем, на котором я должен был бы испытать свои силы. Боюсь только, что здесь я оказался бы еще менее полезен, чем в твоей конторе.– Ну, это вряд ли возможно, – сухо отрезал Франц Зандов.Однако Густав только засмеялся в ответ и стал говорить Джесси о том, что не понимает, почему это его конторская деятельность решительно нигде не встречает одобрения.При последних словах Фрида вдруг стала внимательна. Обычно она никогда по собственной инициативе не включалась в разговор, на этот же раз слушала с напряженным интересом и внезапно обратилась к Густаву:– «Дженкинс и Компания»? Крупная нью-йоркская фирма, которая всюду печатает объявления и рассылает агентов для организации немецкой эмиграции в Америку?– Совершенно верно, мисс Пальм, – ответил тот. – А разве вам знакома эта фирма?– Мне нет – ведь я провела лишь несколько недель в Нью-Йорке, но в немецкой семье, где я жила, о ней часто шла речь. Говорили с большим опасением и считали несчастьем, что этот Дженкинс в сферу своих спекуляций включил также и переселение.– Как так? Разве этот господин не пользуется хорошей репутацией? – спросил будто бы невзначай Густав.– По-видимому, так. Говорили, что он – один из самых бессовестных спекулянтов, что разбогател при помощи самых дурных приемов и ни на мгновение не задумается принести в жертву своей алчности благосостояние тех, кто доверяется ему.Джесси испытывала неловкость, услышав это откровенное замечание. Как ни далека она была от деятельности своего опекуна, все же из случайных разговоров знала о его деловых связях с фирмой Дженкинса. Франц Зандов закусил губу и намеревался изменить тему разговора, но в этот момент Густав с нажимом произнес:– Очевидно, вы обладаете совершенно неправильными сведениями, мисс Пальм. Фирма «Дженкинс и Компания» принадлежит к числу наших самых близких деловых партнеров; мы уже долгие годы сотрудничаем с ней.Фрида побледнела, но не от смущения – ее лицо выражало глубокий испуг, как будто она не хотела и не могла верить только что услышанному.Вдруг резким тоном заговорил Франц Зандов:– Вы видите, мисс Пальм, в какую иногда можно попасть неприятную ситуацию, если веришь подобным злонамеренным слухам и повторяешь их. Мой брат прав: мистер Дженкинс уже давно мой близкий деловой партнер.– Тогда простите меня! Я не имела об этом никакого понятия, – тихо промолвила Фрида.Она еще больше побледнела, и вдруг ее глаза расширились и она прямо взглянула на человека, перед которым обычно робко опускала взор. В ее темных глазах появилось какое-то странное выражение, нечто вроде смущенного сомнения или боязливого вопроса.Франц Зандов – гордый, упрямый делец, не выносивший никакого противоречия и властно разбивавший доводы своего брата, видимо, почувствовал это; он явно не мог вынести взгляд Фриды. Раздраженно отвернувшись, он схватил стоявший перед ним бокал вина и одним глотком осушил его.Наступило тяжелое молчание, длившееся несколько минут. Наконец Джесси попыталась начать разговор на новую тему, Густав всеми силами поддерживал ее, но говорили они почти одни. Франц Зандов, видимо, никак не мог побороть свое дурное расположение духа, а Фрида сидела молча и смотрела на террасу. Все почувствовали видимое облегчение, когда обед кончился.Девушки ушли из столовой; Густав тоже намеревался последовать за ними, но брат остановил его вопросом:– Какого ты, собственно, мнения об этой мисс Пальм?– Трудно сказать. Я еще недостаточно говорил с ней; она кажется очень робкой и сдержанной.– Да, внешне, но я не верю этому. Во всяком случае в ее глазах видно нечто иное, нежели робость. Удивительные, редкие глаза!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14