..
Клин тут же решил не говорить о своих подозрениях, об этом грибнике в шляпе, потому что аргументов не хватало, только злобу вызовешь. Подозрения – это не факты.
Не надо суетиться. Нюрка – вот свой человек, своя баба, вернее сказать.
Когда хозяин ушел и в доме стало тихо, Клин, как обычно, прокрался к Нюре, которая была уже в постели, и пристроился рядом. Кровать жалобно заскрипела.
Возвратившись в спальню, Драков сказал жене:
– Я исполнил твою просьбу.
– Спасибо, – ответила она, сидя перед зеркалом и нанося кончиками пальцев крем на лицо.
– И все? – Драков полез под одеяло и взбил подушку, чтобы устроиться полусидя.
– А что еще? – спросила жена.
– Ты могла бы посвятить меня…
– Во что?
– Зачем тебе надо в город, что ты там потеряла?.. Людмила Петровна поднялась со стула, подошла и села на краю постели.
– А тебе не понятно? – спросила она, глядя мужу прямо в глаза.
– Не очень.
– Воли глотнуть.
– Чего, чего?
– Сергей, я живу в клетке. Да, именно в клетке, пусть и золотой. Ты когда-нибудь думал об этом?
– И в мыслях не было! Какая же клетка? Ездила на Канарские острова недавно… Ничего себе клетка! Я вот не помню, когда отдыхал.
– Не хочу я никаких островов! Никаких курортов!
– Они надоели тебе?
– Не в этом дело!
– А в чем? Тебе только захотеть – и желание твое исполнится. Этого мало?
– Не хочу…
– Позволь узнать, чего же ты хочешь?
– Хочу быть обыкновенной российской бабой.
– Со всеми ее проблемами?
– А у меня их, по-твоему нет? – горько усмехнулась жена.
– Какие – скажи только, и их не будет.
– Ты не можешь их решить!
– Я все могу!
– Не все, Сергей.
– Но в чем твои проблемы? Объясни.
– Женщины в гареме Восточного султана были счастливее меня. Они хоть могли общаться друг с другом. Но я даже этого не имею. А теперь, когда ты отобрал сына…
– Я не отбирал. Он наш сын. Был и есть. Я его люблю не меньше тебя. И мы с тобой должны думать о его будущем. Ему надо учиться. Что он в России получит? Чему он научится в этой стране? Мне тоже очень больно расставаться с ним. Но так надо ради него.
– Да я верю, что ты любишь его, – согласилась Людмила Петровна.
– Может, ты сомневаешься, что я тебя люблю?
– Нет, не сомневаюсь.
– Это уже много. Чего же тебе еще нужно?
– Хоть немного воли.
– В чем она выражается, эта воля?
– Я хочу пройтись по городу. Но не под дулом охранника. С твоими охранниками у меня всегда такое ощущение, что они конвоируют меня. Это страшное чувство. Кто меня тронет? Кому я нужна? Не понимаю…
– Ну, хорошо, хорошо. Я же распорядился.
– Я похожу по городу, по магазинам… Как все. Может, мне легче будет.
– Договорились. Хотя что за нужда – самой ходить по магазинам? Вели и купят.
– Ты снова о вещах, а я – о воле. Я задыхаюсь в этом доме, все еще слышу шаги нашего сыночка.
– Поживи в городской квартире.
Такая перспектива понравилась Людмиле Петровне, поэтому она не стала продолжать разговор. Еще подумает, что тяготится этим домом, которым Драков гордился. Дом этот был самым солидным среди других коттеджей.
Людмила Петровна была уже тем довольна, что выбила себе «увольнение в город». А ей это очень нужно было. Тот человек в шляпе и с грибами в корзине все не давал ей покоя. Он постоянно появлялся перед ее мысленным взором. Вот он приподнимает шляпу, обнажая волнистые волосы и одна прядь опускается на лоб. До чего же знакома эта прядь! А глаза? Они уже смотрели на нее вот точно так же, но только когда-то давным-давно.
А там, в том времени, которое «давно-давно», жил-был один человек. Смешной такой человек, хозяин необузданных страстей и робкий раб одновременно. Такой чистой души человек, как родниковая вода. Она о нем всегда помнит. Но она сама видела, как его убили. А уж с того света назад не приходят. И все-таки, все-таки…
Ей надо было увидеться с этим человеком, если даже он, можно сказать, призрак.
Людмила Петровна жила в том мире, где ей не надо было делать усилий, чтобы чего-то добиться. В бытовом отношении любое ее желание исполнялось тут же. Когда же она сталкивалась с характером мужа, то была бессильна. Так вот и не уговорила оставить в России сына. Не хотела ехать в этот город из Москвы, а поехала… Всегда и во всем уступала…
Как и почему она оказалась под такой властью мужа?
Ведь от природа Людмила Петровна была волевой и сильной женщиной. Но ее сила и решительность атрофировались, как слабеют и вовсе исчезают мышцы, если не работают.
Однако на сей раз Людмила Петровна будто восстала из пепла, она решила увидеться с этим незнакомцем – и добьется этого, чего бы не стоило.
Сегодня вечером, прогуливаясь в саду, она бросила за ограду клочок бумаги, накрутив его на камешек и прижав резинкой. Если завтра тот человек снова пойдет своей дорогой, а это наверняка случится, то почему-то Людмила Петровна нисколько не сомневалась в том, что он обнаружит записку.
В ней же написано: «14 ч. Мост»
Если грибник догадлив, то он прекрасно поймет, что ему надо быть на мосту через Туру в четырнадцать часов.
Если ее сегодня не будет, надо прийти завтра. А то и еще через день. Она очень надеялась, что грибник окажется сообразительным…
Когда супруги Драковы уже засыпали, Клин давал Нюре инструкции.
– Ты завтра едешь с хозяйкой в город?
– Мне никто не говорил.
– Я говорю – едешь.
– Раз надо…
– Обещай мне одно – все запоминай.
– Что – все?
– Где были, куда заходили и главное – с кем встречались. Будет ли хозяйка с кем-то разговаривать? Хорошо?
– Хорошо.
Клин не сомневался в том, что недалекая умом и послушная Нюра исполнит его поручение должным образом.
– И вот что…
– Что еще?
– Если она встретится с мужчиной, то постарайся послушать, о чем они будут говорить.
– Подслушивать не буду.
– Что такое?
– Не буду – и все.
– Не глупи, лапушка! Мне это очень надо. Ну, пожалуйста, прошу тебя…
– Ну, разве ради тебя, – согласилась нехотя Нюра. Спокойный и довольный собой Клин перебрался в свою комнату и тут же уснул. Во дворе бегали спущенные с привязи собаки и Клин полагался на них больше, чем на кого-нибудь из людей. И он был прав.
«Актер я никудышный, прямо скажем – бездарный. Нарядился в этакого грибника. Ну, это еще ладно. Мало ли какие бывают грибники. Но я выбрал очень опасный маршрут. Я предварительно выяснил посредством наблюдения, что Людмила Петровна каждый день выходит во двор и часами сидит на скамейке под березами. Чтоб она меня заметила, я стал ходить мимо забора.
Вчера даже поклонился. Я увидел на ее лице не страх. Это очень важно. Я увидел на ее лице любопытство, даже жгучий интерес. Думаю, что ей я показался знакомым. Сколько лет прошло, а что-то же осталось от того молодого Печегина! Я уверен, что она сейчас только и думает об этом грибнике. То есть обо мне. Если б это было не так, то она позвала бы охранника.
Теперь по поводу этого самого охранника. Клин свое дело знает. Он меня приметил еще в первый раз. Возле этих коттеджей новые люди, видимо, сразу заметны. Ну, мог быть гостем кого-то… Допустим. Но почему я выхожу из леса, иду мимо дома Дракова?.. И куда? В той стороне, куда я направляюсь, нет жилых домов. Там пустырь, на котором закладываются три фундамента. Куда же я иду? А может, я бомж?..
Сегодня, когда я приподнял шляпу, кланяясь Людмиле Петровне, то увидел в открытом окне дома Клина. Я-то его сразу узнал. Там в этот день больше некому быть. Но признал ли он меня?
Надеюсь, что нет. Великовато расстояние. И я походку изменил. Я чуть прихрамываю. Здорово получается. Тем более учить не надо, я похромал вдоволь в госпитале.
Другое дело – осанка. Когда-то в армии невзлюбил меня старшина Горыщенко и самолично гонял целыми днями, бездельник, по плацу. С тех пор – плечи шире, грудь вперед – и хоть бы тресни, не могу сутулиться. Так что Клин мой маскарад мог тут же разгадать. Хотя опять же… Почему бы офицеру, не надеть гражданскую робу и не пойти по грибы?
Лица моего он не мог разглядеть на таком расстоянии.
Как бы там ни было, а повторять этот маршрут очень рискованно. С другой стороны – Людмила Петровна завтра непременно окажется на той скамейке под березами. Откуда у меня такая уверенность? Я сам не знаю…
Как же быть?
Думай, Вова, думай…
…Вот и наступило то завтра, которое так меня вчера беспокоило; и, должен сказать, что день выдался не самый плохой, а может быть, даже один из самых удачных в жизни. Только бы не сглазить, потому что он еще не кончился и потому может ударить, как рыба хвостом.
Но то что случилось, уже случилось.
Клин, конечно, мужик шустрый, в рот палец не клади, да ведь и я Чума, а не хрен какой-нибудь…
Утром я был в кабинете Дракова. У него оказалась назначена с кем-то встреча.
– Поедешь со мной, – сказал он и показал на охранника. – А ты…
Он ткнул пальцем в мою сторону и задумался. Я ждал.
– Пообщайся со своим ментом.
– Если бы я знал… – начал я.
– Что от него нужно? – подхватил Драков. – У меня есть сведения: интересуются «Азией». Но сведения односторонние. Если бы узнать подробней, что предпринимается. Сведения эти дорого стоят.
– Я понял.
– Действуй, – махнул он рукой.
Но я не мог так просто уйти. Клин обязательно скажет хозяину, что я был в его загородном доме. Зачем приезжал, если мне было дано конкретное задание?
– Можно сказать? – подал я голос, еще не придумав, какую причину можно подкинуть.
– Да? – с досадой уставился на меня Драков.
– Мне надо повидать Клина.
– Зачем?
– Есть одно соображение.
– Какое?
– Это касается охраны дома. Профессиональное, так сказать.
– Повидай. Он в загородном доме. И Драков тут же забыл обо мне.
Я сел в машину и через сорок минут был на месте. Клина я застал на кухне. В присутствии хозяина я не посмел бы зайти в дом. Он никогда меня не приглашал. А тут я нагло позвонил, и мне сразу открыла служанка. Это была симпатичная молодая женщина и явно северяночка. Уж в этом я никогда не ошибусь. Говорок нижнеобский и мордашка скуластенькая. Ах ты, моя родная!
Я с удовольствием тут же стал бы расспрашивать ее, из какой она деревни, из какого рода, но пришлось прикинуться равнодушным; к тому же, выглянул из кухни Клин.
– А-а, ты! – протянул он разочарованно и спросил: – Кофе будешь?
Он-то кофе пьет целыми днями, если есть возможность. То есть сосет и сосет. Наркот, одним словом. И как только его сердце выдерживает?
– Можно, – согласился я и прошел в кухню.
Он меня угощал кофе и все подумывал, С какой стати это я пожаловал.
– Все тут в порядке? – спросил я.
– Тебе что за дело?
– Хочешь тут век дежурить? Меня могут поставить!
– Могут.
– Поделился бы опытом.
– Сам освоишь.
– Ага. Все понятно.
– Что тебе понятно? И что это за многозначительное «ага»?
– Чего-то скрываешь… Да?
– А если нет?
– Ну, кого ты хочешь провести!
– Хотя…
– Что ж ты замолчал?
– Да понимаешь… Посоветоваться надо.
– Валяй.
– Я сразу хотел доложить хозяину, но он не захотел слушать. Если потом возникнет что, будешь свидетелем.
– Свидетелем – чего?
– Что я ничего не скрывал.
– Если возникнет – что?
– В том-то и вся закавыка. Я молчунам не доверяю. Опасный народ. Вот и хозяйка такая – все молчит.
– А тебе хочется с ней поболтать? Ха!
– Да ну, перестань! Тут тип один появился.
– Ну-ну? – заинтересовался я.
– Вырядился в грибника. Шут гороховый. Меня, думает, проведет!.. Кружит вокруг дома.
– Почему ты молчал об этом?
– Да нет! – махнул рукой Клин. – Не молчал вроде… Но тут не то, что ты подумал. Я так думаю, что к хозяйке этот типус подбирается.
– Любовь?
– Похоже на то. Я поймал бы его – и ноги повыдергал. Как лягушке.
– Чего же тянешь?
– Охота посмотреть – чем все кончится. Знаешь, как в кино… Интересно… Я хозяйку, честно говоря, недолюбливаю. А если она позволит себе, то все…
– Что – все?
– Меня хозяин нанимал…
– Защищать жизнь его и близких.
– Но и честь.
– Не много берешь на себя?
– Думаю, что нет.
– Если это ухажер, дело твое. Поступай, как считаешь нужным. А если готовится что-то… Ты давно обходил забор снаружи?
– Ни разу…
– Что ж так, Клин? Нехорошо. А если этот грибник подкинул штучку с часовым механизмом?
– Не похож на такого.
– Ты лирик, как я погляжу. Где сейчас хозяйка?
– В саду. Вон сидит…
– Пойдем! Ты – справа, а я – слева. Да осмотри внимательно все вдоль забора… Я прав? В этом я прав?
– Прав, Чума. Бред какой-то… Но береженого бог бережет. Правильно.
Мы допили кофе и вышли на улицу. Я пошел в ту сторону, где находилась Людмила Петровна.
Она сидела на скамейке и задумчиво смотрела перед собой, опустив книгу на колени. Она обернулась на звуки моих шагов, но, не увидев знакомой шляпы, отвернулась. Мне пришлось кашлянуть, чтобы она опять обратила на меня внимание, и тогда я сделал жест, словно приподнимаю шляпу.
Как она встрепенулась вся! Но… осталась сидеть. Только с опаской посмотрела на окно кухни. Она не знала, что Клин в это время брел мимо забора и присматривался к любому камешку.
Мне показалось, что она меня узнала – и не могла поверить, что это я. Бедная женщина!
И тут я увидел под ногами записку. Я быстро ее поднял и спрятал в карман. Снова посмотрел на Людмилу Петровну. Она кивнула и тут же поднялась, торопливо пошла домой. Умница!
Через минуту мы столкнулись с Клином.
– А хозяйка наша пугливая, – сказал я небрежно. Он посмотрел под березы, ее там не было.
– Увидела меня и побежала домой, – сказал я.
– Она тебя в лицо не знает? – подозрительно спросил Клин.
– Откуда? Первый раз видела. И едва ли запомнила. Заметила, что идет мужчина, ну и пошла себе…
– А тот, со шляпой, не пугал ее. Нет, я прав – тут что-то любовное.
– Может быть.
– Чума! – вскричал Клин.
– Что такое?
– А я ведь понял!
– Что ж ты понял, Клин?
– Думаю, чего ты приперся? Кто тебя послал? Хозяин, да?
– Предположим.
– И не мину мы искать шли. Ты хотел увидеть и запомнить лицо хозяйки. Так?
– И что дальше?
– А дальше то, что ты будешь следить за ней в городе. Меня она обнаружит, а тебя в толпе и не заметит.
– Ну, что ж? – ответил я неопределенно. – Все может быть, Клин. Но особенно не страдай любопытством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32