ДЕВЯТЬ МИРОВ
(скандинавские мифы)

...Пусть вникают в эту книгу, дабы набраться
мудрости и позабавиться. Нельзя забывать этих
сказаний или называть их ложью.
Снорри Стурлусон, "Язык поэзии"

ДВА БРАТА И СКРЫВШИЙ ЛИЦО
Осеннее море с грохотом сотрясало гранитные скалы. Ветер подхватывал
брызги и нес вглубь страны, над ущелиями фиордов, над каменными
перевалами, мимо снеговых шапок вершин. И даже орлы, гнездившиеся на
неприступных утесах, с трудом могли разглядеть далеко в море маленькую
рыбацкую лодку.
Шторм давно сломал мачту, сорвал парус и утащил куда-то в низкие
тучи. Двое мореходов сперва пытались грести, но тяжелые волны выхватывали
весла из рук, да и силы кончились быстро - ведь старшему из гребцов едва
минуло десять зим, а младшему и того менее - восемь. Это были Агнар и
Гейррёд, сыновья Храудунга, одного из самых знаменитых вождей Северных
Стран. Буря уносила их лодку от родного берега прочь. Братья едва успевали
вычерпывать холодную воду, хлеставшую через борта.
- Держись, Гейррёд! - крикнул старший брат младшему. - Мы же викинги!
Дымные очаги и теплые постели - это не для мужчин!
Агнар был доброго и веселого нрава: все ждали, что он сделается
хорошим вождем, справедливым и щедрым. Отцовские воины охотно пойдут за
ним, когда он подрастет.
Гейррёд отвечал:
- Пусть другие плачут или просят пощады.
Судьба младшего сына - всё в жизни добывать самому, и богатство, и
славу, и преданную дружину. Что ж, Гейррёд обещал стать замечательным
воином. Кровавое Копье - вот что значило его имя.
Двое промокших мальчишек упрямо сражались с волнами, чувствуя, как
понемногу стынет кровь в жилах, как ледяной ветер высасывает последние
силы... Они были сыновьями вождя. Они хотели стать викингами. Они не
привыкли сдаваться.
Наконец, уже в ночной тьме, впереди заревел прибой, ощерились белые
буруны. Братья отчаянно вцепились в обледенелые борта, предчувствуя
гибель. Но вот диво: откуда-то из темноты вдруг громко закаркали два
ворона, и вздыбившаяся волна подхватила лодку, пронесла над оскаленными
клыками камней и вышвырнула на незнакомую сушу. Обоим показалось, что это
была не простая волна. Поспешно выскочили сыновья Храудунга на скрипучий
песок, и - новое диво - тотчас встретили старика.
Был у него синий плащ, гулко хлопвший на стылом ветру, и широкополая
шляпа, низко надвинутая на единственный глаз. Он привел неудачливых
рыбаков к себе в дом и велел старухе раздуть пожарче огонь, чтобы обсушить
и согреть нежданных гостей. А поскольку осенние шторма длятся подолгу, до
самого снега, делать нечего - остались они в том доме зимовать.
Многому научили братьев старик со старухой. И так вышло, что Агнар
привязался больше к хозяйке, а Гейррёд - к хозяину. Когда же наступила
весна, старик дал детям вождя хорошую новую лодку, и, как по волшебству,
немедля задул попутный ветер. Стали прощаться. Старик отозвал Гейррёда в
сторону:
- Ты понравился мне. Знай же, что ты был гостем Одина, Отца Богов и
Людей. Знай еще: я помогу тебе стать знаменитым вождем, таким же, как твой
отец.
Быстро принес ветер лодку к родному берегу. Вот показались впереди
горы, замаячили в морском тумане знакомые утесы возле устья фиорда.
Гейрред первым выскочил на отцовскую пристань, на просмоленные дубовые
бревна... и вдруг оттолкнул лодку с братом прочь, крикнув:
- Плыви теперь туда, откуда не возвращаются!
Вот так понял он милость Одина и обещание сделать его вождем. Агнара
унесло течением обратно в море, потому что в лодке не было весел, и никто
не заметил его в тумане и не явился на помощь. А вероломный брат, как ни в
чем не бывало, зашагал ко двору Храудунга.
Люди узнали Гейррёда и приняли его с радостью. Оказывается, его отец
умер зимой, и вот Гейррёда посадили на почетное место в доме и назвали
вождем.
- Он сын хорошего отца, - промолвили старые, покрытые шрамами воины и
по обычаю ударили мечами в щиты. - Старший брат не вернулся, но и в
младшем добрая кровь!
Возмужал Гейррёд и сделался прославленным викингом: говорят, была ему
удача во всем. Но, знать, грызла все-таки его совесть - женившись, назвал
сына Агнаром, по брату. Так прошло много зим...
И вот однажды воины привели к Гейррёду незнакомца, схваченного у
ограды двора.
- Колдун забрел в твои земли, вождь, - сказали они. - Ни один пес на
него не лает, даже самый свирепый!
У гостя была длинная седая борода, синий плащ на плечах и широкополая
войлочная шляпа, низко надвинутая на единственный глаз. Не узнал Гейррёд
своего воспитателя, слишком много времени миновало.
- Свяжите-ка ему руки, чтобы не мог колдовать, - приказал он воинам и
обратился к седобородому: - А ну отвечай, кто ты таков? И кто тебя
подослал?
У Гейррёда было немало врагов, а в те времена враждующие вожди часто
подсылали один к другому злых колдунов - навести порчу, отнять удачу,
погубить урожай.
- У меня много имен, - ответствовал незнакомец. - Иногда меня
называют Гримниром - Скрывшим Лицо...
Голос его показался Гейррёду смутно знакомым. Но пленник замолк и
ничего больше не захотел говорить.
- Посадите его на пол меж двух очагов, - велел тогда Гейррёд. - И
пусть там сидит, пока не изжарится или не станет разговорчивее!
Так и было сделано с Гримниром: восемь ночей сидел он между огнями.
Одежда на нем прогорела до дыр и волосы скрутило жаром, а нутро ссохлось
от жажды. Иные не верят, что Отец Богов мог быть схвачен смертными и не
сумел уйти из пут с помощью волшебных заклятий; должно быть, ни разу не
пробовали эти люди творить заклинания со связанными руками, да еще когда
нет вблизи ни капли воды...
А Гейррёд смотрел на его муки, потягивая вкусное пиво.
Но на девятый вечер вернулся сын вождя, Агнар, ходивший с воинами в
море. Было ему тогда десять зим, почти столько же, сколько его отцу
когда-то, когда пришла для него пора испытания. Увидел Агнар связанного,
измученного старика, услышал, что произошло в доме - и тотчас подбежал к
Гримниру с полным рогом питья:
- Плохо поступает отец, пытая безвинного человека!
И затоптал огонь, подобравшийся к гостю так близко, что уже тлел его
плащ. Вот когда только разомкнул уста Гримнир и стал говорить, и никто не
мог двинуться с места, пока звучал голос Одина, Отца Богов и Людей. Он
сказал:
- Счастлив ты будешь, Агнар, племянник Агнара и сын Гейррёда, потому
что Бог Воинов желает тебе добра. Скоро ты станешь вождем и повелителем
могучей дружины. Никто еще не не получал за глоток воды подобной
награды...
И долго еще говорил Отец Богов, потому что вернулась к нему
божественная сила, и огонь не смел больше приблизиться. Поведал он Агнару
об Асгарде - славной небесной стране, о чертогах Богов и о блещущей
золотом Вальхалле, обители героев, не оскверненных пороком. Рассказал о
валькириях, о Мировом Древе и о волке по кличке Обман, бегущем за Солнцем.
Открыл сыну конунга прошлое девяти древних миров и будущее Богов и Людей.
И наконец вновь повернулся к конунгу и назвал свое имя:
- Не в меру ты, Гейррёд, пьешь на пирах, помутился твой разум. Много
у меня имен, но Одином зовут меня Люди.
Тогда только упала с глаз Гейррёда мутная пелена, понял он, кого
предал на муку. В ужасе вскочил вождь с хозяйского места, думая оградить
Одина от огня... но соскользнул наземь меч, что он держал на коленях, упал
вниз рукоятью - споткнулся хмельной Гейррёд и рухнул грудью на острие.
Один же произнес еще одно заклинание и исчез, а Агнара вскоре избрали
вождем, и говорят, что он правил долго и славно - ибо наградил его Всеотец
не только удачей и властью, как Гейррёда, но и высшей мудростью,
заповедными знаниями обо всех девяти мирах. Говорят также, что у Агнара
были дочери и сыновья, и он многое им рассказал, чтобы сохранить
драгоценную мудрость. Ибо память живет дольше смертных Людей, дольше
стального оружия, дольше золота и серебра, зарытого в Землю...

РОЖДЕНИЕ ВСЕЛЕННОЙ
Что было в самом начале времен, не знают ни Люди, ни Боги. Тогда ведь
еще не родился никто, способный запомнить. Быть может, дети Муспелля могли
бы поведать кое о чем, ведь их мир, как говорят, появился раньше других -
но не много найдется охотников беседовать со свирепыми Сынами Огня. В их
стране всё горит, всё охвачено пламенем. Нет туда доступа никому, кто там
не рожден и не ведет оттуда свой род. Да еще сидит на краю Муспелля
великан Сурт, дочерна обуглившийся от жара, и огненным мечом грозит
всякому, кто пожелает войти... Злая страна!
Сказывают, в начале времен не было ночи и дня, Солнца, звезд и Луны;
не было холодного моря и заснеженных гор, зеленых лугов и прозрачных рек,
звенящих по перекатам. Одна только Мировая Бездна Гинунгагап. И если на
крайнем юге ее негасимо горело страшное пламя, то на севере, на самом дне,
царил мрак и вечный мороз. Эта страна называлась Нифльхейм - Темный Мир.
Только один источник не поддавался морозу - родник Кипящий Котел. Но мало
доброго может родиться во тьме, и вода источника была ядовитой. Злые реки
текли из Кипящего Котла по всей Бездне: Свёль - Холодная, Сюльг -
Глотающая, Ульг - Волчица и еще другие, не лучше. Когда они отдалились от
родника, широко разлились и начали замерзать, яд выступил наружу росой, и
его прихватило морозом. Сделался иней и стал слой за слоем заполнять
бездну Гинунгагап.
Так летели века: снизу, из Нифльхейма, шел холод и свирепая непогода,
но чем ближе к Муспелльсхейму, тем больше делалось тепла и света. Иней
встречался с теплом, таял и стекал каплями вниз. И наконец эти капли
ожили, и возникло самое первое существо - великан Имир. Он ворочался в
Мировой Бездне, не зная, куда себя деть, не ведая, зачем живет. У него не
было жены, сын с дочерью возникли из капель его пота, когда он вспотел
однажды во сне. От них пошло исполинское племя - Хримтурсы, инеистые
Великаны. Первые Великаны родились злыми и глупыми: это оттого, что капли
талой воды, давшие жизнь роду Имира, были напоены ядом. Говорят, до сих
пор есть у них потомки на свете. Иногда поэты зовут их "хладноребрыми" -
это оттого, что нет в них настоящей живой жизни, есть только желание
рушить и убивать... Но есть и такие, кому в кровь попало меньше яда, или
яд рассеялся с течением поколений, а может, иным Великанам попросту
надоела злоба и глупость - некоторые стали добрыми и гостеприимными, и с
ними дружат Боги и Люди.
Когда появился Имир, с ним вместе возникла корова Аудумла; и, верно,
неплохо доилась эта корова, если достало ее молока на прокорм великану.
Аудумле негде было пастись. Она лизала соленые камни и к исходу третьего
дня вылизала из них новое существо, тоже во всём подобное человеку, хоть и
не такое большое, как Имир. И вовсе не злобное.
От него пошло славное племя Асов, вот почему его называют Бури, то
есть Родитель. Говорят, он был хорош собою, высок и могуч. Он назвал
своего сына Бор - Рожденный. Бор взял в жены дочь доброго великана, и
родились у них дети - Один, Вили и Ве. Минуло время, и эти трое совершили
такие славные подвиги, что их назвали Богами и стали им поклоняться.
Говорят, младший, Ве, был самым первым жрецом, а старший, Один, подарил
Людям божественное вдохновение, поэзию и бешенство битвы. Но об этом
потом.
Немало пришлось потрудиться сынам Бора, братьям-Богам: сразились они
против злобного Имира, и говорят, будто множество Великанов утонуло в его
крови, когда он наконец пал. Братья кинули тело Имира в самую глубину
Мировой Бездны и сделали из нее Землю, а из крови - озера, реки, моря.
Кости Имира стали горами, из осколков костей и зубов вышли скалы и валуны
- недаром они до сих пор торчат из воды, норовя пропороть днище
доверчивому кораблю... Из черепа Имира Боги построили небосвод, а мозг
бросили в воздух и сделали облака - вот почему так коварны темные тучи,
грозяшие то метелью, то градом. Потом Боги взяли сверкающие искры, что
летали кругом, вырвавшись из пламени Муспелля, и прикрепили их к небу. Так
получились неподвижные звезды. Другим искрам Боги позволили летать в
поднебесье, но каждой назначили место и уготовили путь.
Между тем в мертвом теле Имира завелись черви; Боги наделили их
разумом и дали обличье, схожее с человеческим, и от них пошел род Карликов
- двергов. Они до сих пор живут под землей и внутри скал и боятся
солнечного света, потому что он превращает их в камни. Карлики невелики
ростом, но очень сильны. Так сильны, что четверым из них Боги доверили
поддерживать небо там, где оно всего ближе к земле. Эти Карлики стоят по
четырем углам света, их так и зовут: Аустри, Нордри, Вестри и Судри -
Восточный, Северный, Западный, Южный.
Земля получилась округлая, а кругом нее глубокий Океан. Что там за
ним? Древняя бездна Гинунгагап, куда обрываются море и суша и где
по-прежнему нет жизни и света, лишь звездные искры Муспелля да вековой
холод Темного мира? Или, может быть, там другие вселенные, устроенные
другими Богами? И кажется людям, что беспределен тот Океан и нельзя его
переплыть...

ДЕВЯТЬ МИРОВ
Славную работу исполнили Боги: из волос Имира возникли деревья и
травы, и зазеленела земля, начали заселять ее звери и птицы, в воде
завелись рыбы, по сырым местам - змеи да ящерицы. И вот однажды шли
сыновья Бора - Один, Вили и Ве - берегом моря и увидали два дерева:
могучий ясень и рядом гибкую иву.
- Слышите, братья, как шумят они на ветру?
1 2