Мегэн рассмеялась.
— Изабо, я тебя умоляю! Мне было примерно триста пятьдесят, когда он появился на свет. Думаю, он никогда не воспринимал меня иначе, чем старую каргу, которая вечно бранила его за то, что бездельничал на уроках. Нет, я очень любила Йорга, но совершенно в другом смысле.
В мозгу Изабо начали проклевываться новые мысли.
— Так значит, когда ты стала Хранительницей Ключа, ты все еще?..
На лице Мегэн отразилось удивление.
— Ох, ну разумеется, Бо. Если ты ведьма, то это не означает, что ты больше не женщина. Я не одобряю, когда молодые ведьмы влюбляются слишком рано, потому что это очень вредит их учебе, но это никем не запрещено. Мы же не тирсолерцы с их отвращением к естественным отношениям между женщинами и мужчинами и со всеми их законами и запретами. Хотя я припоминаю, что во время Сожжения Майя использовала нашу так называемую неразборчивость в связях против нас. Не то чтобы мы действительно были неразборчивы, разумеется. Все эти разговоры об оргиях и прочем в том же духе были чистым преувеличением.
Она слегка улыбнулась.
— Хотя Табитас в свою бытность Хранительницей Ключа славилась тем, что у нее было множество любовников. Бедная Табитас. Как жаль, что она умерла прошлой зимой. Для волчицы она действительно была очень старой. — Она вздохнула и ласково погладила бархатную головку Гита. — Ну, если нам приходится уезжать в горы, лучше поскорее все уложить.
Она легонько махнула рукой, и Изабо встала, утерев последние слезинки. Она помогла погрузить мешки на одну из подвод, потом убедилась, что ее собственный небольшой узелок надежно сложен вместе с книгами и сундуками с микстурами и порошками. Во дворе толпились люди, выкрикивающие совершенно противоречивые указания, а лошади беспокойно пританцовывали, чувствуя человеческую тревогу. Мегэн и Изабо успокоили их, потом Изабо помогла Мегэн сесть в одну из телег. Затем посадила туда Оуэна с Ольвинной, сделав для них мягкое гнездышко из сена и одеял, после чего села на собственного скакуна, полуобъезженного жеребенка, оказавшегося среди множества диких лошадей, которых они поймали в лесу. Доннкан с Бронвин забрались на козлы, по обе стороны от Гвилима Уродливого, который правил лошадьми.
— Можно мне подержать вожжи? — с надеждой спросил Доннкан.
Колдун кивнул, и маленький прионнса вывел телегу со двора и направил по дороге, гордо помахав Лахлану и Изолт, стоявшим у огромных ворот.
— Да обернется к вам Эйя своим светлым лицом, — сказала Изабо им обоим, наклонившись со своего коня.
— И к тебе тоже, — отозвался Лахлан, с улыбкой глядя ей в лицо. — Не бойся! Все будет хорошо.
— Если не увидимся до Кандлемаса, поздравляю с днем рождения, — сказала Изолт, и Изабо, кивнув, улыбнулась и пришпорила лошадь пятками. Оглянувшись на разрушенный замок, она с дрогнувшим сердцем увидела, как кто-то машет со стены синим беретом с кокардой. Она развернулась в седле и бешено махала в ответ, пока замок не скрылся из вида.
Дорога шла по длинному мысу, изгибаясь к каменистому пляжу и устью реки. Здесь земля пологими холмами уходила в длинную и широкую долину, заросшую деревьями. Через центр леса текла река Кильчурн, широкая и стремительная, разлившаяся от тающих в горах снегов. Именно по этой реке Изолт удалось так быстро привезти Мак-Синна и его людей к морю на плотах.
Неподалеку от того места, где река Кильчурн впадала в море, на невысоком холме стоял городок Киннейрд, окруженный высокими укрепленными стенами. Большая его часть теперь лежала в руинах. Отряд, отступающий из Покинутого Замка, обошел старый город далеко стороной, поскольку все знали, что он снова находится во власти фэйргов. По той же причине они держались подальше от реки, используя для питья растопленный снег.
Днем они уже были далеко в лесу, двигаясь по разбитым остаткам старой дороги, которая теперь настолько заросла колючими кустами ежевики, что была практически непроходимой. Впереди шагали солдаты с топорами, расчищая дорогу и утаптывая снег, чтобы могли проехать телеги, везущие ведьм, детей и несколько мешков и бочонков, которые у них остались.
Их дальнейшее продвижение задерживала Мегэн, настаивавшая на том, чтобы предупредить как можно больше лесных жителей. Она велела своему донбегу Гита позвать обитателей деревьев, а сама созвала к себе кроликов, сурков, инеистых горностаев и лисиц, попросив их разнести новости.
— Все медведи сейчас в спячке, — сказала она с тревогой. — Надеюсь, что остальные животные не испугаются разбудить их. Энит, может быть, ты могла бы попросить птиц разнести предупреждение?
Энит созвала лесных птиц себе на руку, и вскоре воздух звенел от их пронзительных трелей и хлопанья крыльев.
Под толстыми заснеженными ветвями быстро стемнело, и путешественникам пришлось наспех разбить какое-то подобие лагеря. Всех снедало недовольство тем, что им не удалось уйти достаточно далеко.
Костры растянулись по лесу, насколько хватало взгляда, поскольку к отступлению присоединились и те, кто укрывались в Замке Запустения. Там были солдаты из всех земель Эйлианана и множество карригцев, спустившихся с гор, чтобы помочь вести войну. Вся процессия была в подавленном настроении, ведь все шли в Карриг с радужными надеждами.
Отступление вновь воссоединило былую Лигу Исцеляющих Рук. Они собрались у костра, обмениваясь новостями и поражаясь переменам, произошедшим с каждым из них. Финн Кошка получила от отца поручение помочь доставить процессию в безопасное место, а Эшлин Волынщик, как всегда, был ее преданным слугой. Джей Скрипач, как обычно, сопровождал Энит, а Джоанну всегда можно было найти где-нибудь поблизости от целителей, а Томаса и ее младшего брата Коннора — поблизости от нее. Не было с ними лишь Диллона со Счастливым Мечом, оставшегося с Лахланом, как и остальные Синие Стражи.
С Лигой Исцеляющих Рук были и их остальные друзья и товарищи — Брангин Ник-Шан, Кэйлин со своим шедоухаундом Добхэйленом, клюрикон Бран и Дуглас Мак-Синн, сам не свой от страха за отца.
— Разве не странно думать, — сказала Финн, — что всего девять месяцев назад мы все вместе были в Риссмадилле, и вот теперь мы все снова вместе, успев за это время побывать по всему свету? У вас было много приключений? У меня — куча. Представляете, меня заперли в комнате, чтобы не пустить сюда. Я сбежала через окно — пришлось изрядно повозиться, потому что там скала трехсот футов в высоту, и вся слизкая от брызг. А потом мне пришлось плестись в хвосте армии, да еще так, чтобы никто меня не заметил, потому что все меня знают, разумеется, и дайаден без колебаний отправил бы меня обратно домой. Но мне очень понравилось. Мне пришлось снова взяться за карманничество, и было очень забавно видеть, как все бранились, что их ужин или табак снова исчез совершенно загадочным образом.
Она озорно усмехнулась.
— Они обычно винили в этом нисс, или даже гоблинов, вот болваны! Я, конечно же, переоделась мужчиной, и снова остригла волосы, но меня десять раз чуть не обнаружили. Но в конце концов мы с Гоблин пробрались в шатер дайадена, сели и стали ждать его, потому что оголодали и нам надоело глотать пыль позади всей армии. Тогда мы уже были на побережье, и отсылать нас обратно было слишком поздно. Он страшно разозлился, но что ему оставалось делать? Но с тех пор была ужасная скучища, потому что он не выпускал меня из того проклятого Замка Запустения. Пылающие яйца дракона! Я больше никогда не стану называть наш замок в Касл-Рурахе старой развалиной!
— Я никогда не испытывала большего потрясения, чем когда услышала, что ты в Замке Запустения, — сказала ее двоюродная сестра Брангин. — Я знала, что дядя ни за что не позволил бы тебе ехать не войну.
— Неужели? — ухмыльнулся Джей. — А я вот совершенно не удивился.
— Тебя пустили только потому, что ты умеешь высвистывать ветер, задавака! — парировала Финн. — Если бы у меня был погодный Талант, они не попытались бы заставить меня остаться! Это ужасно нечестно! А теперь нам всем приходится отступать, как раз когда начало становиться интересно.
— Только ты могла сказать такую глупость, — сказала Брангин, изумленно качая головой. — Неужели ты не понимаешь, какая опасность угрожает нам всем?
— Опасность? Когда Финн Кошка ведет вас в безопасное место? Ох, маловерка!
У соседнего костра сидели ведьмы и целители, кутаясь в пледы от пронизывающего холода. Аркенинг Грезящая сильнее всех страдала от бесконечных вьюг, лежа в лихорадочном сне. В груди у нее хрипло клокотало.
— Нам следовало отдать сигнал к отступлению еще месяц назад, — сказал Крепыш Джон со свисающими, точно у бульдога, щеками. Теперь он был далеко не таким плотным, как полгода назад. — Весь этот зимний поход был напрасным. Совершенно напрасным!
— Все войны напрасны, — мрачно отозвалась Энит. Она сидела, сгорбленная и безразличная, даже не прикоснувшись к миске с жидким супом, который сварили повара. Изабо знала, что Энит переживает за Дайда так же сильно, как и она сама.
— Ну да, — оживленно сказала Джоанна. — Война не напрасна, если ты победил в ней. Серые Плащи еще не разбиты. Разве Его Высочество не поднял Лодестар и не укротил бурю? Ри ни разу не проигрывал кампанию, а Яркая Война тянулась куда дольше, чем эта война, и унесла куда больше жизней. Вас не было в Риссмадилле, где груды мертвых тел тянулись, насколько хватало взгляда, а я была. Вы же не станете утверждать, что не стоило выгонять Ярких Солдат из Рионнагана?
Энит ничего не ответила. Джоанна присела рядом с ней, ласково сжав скрюченные пальцы на ложке.
— Поешьте, а то заболеете и только добавите мне лишней работы.
Энит невыразительно улыбнулась и послушно проглотила несколько ложек, а Джоанна встала и пошла, чтобы прекратить спор между Финн и Брангин. Она помогла Море уложить уставших и от этого капризных близнецов, потом отвлекла Дугласа Мак-Синна от переживаний, попросив его помочь ей рассортировать охапку трав и цветов, которую она набрала в тот день в лесу. Изабо, глядя на нее, гадала, что бы все они делали без Джоанны. Все очень устали после долгого и напряженного дня, поэтому никто не возражал, когда угли сгребли в кучу сразу же после ужина, а фонари притушили.
От беспокойного сна Изабо разбудил какой-то тихий хриплый гул. Она немедленно насторожилась, усевшись на своем тюфяке. Шедоухаунд Кэйлина стоял на опушке, вздыбив загривок и оскалив клыки. Его зеленые глаза зловеще горели. Сам Кэйлин стоял рядом с ним, положив руку собаке на спину.
Вокруг темных деревьев клубился туман, прижимаясь к земле и обвивая стволы. Зловеще пахло сыростью, точно от свежей могилы. У Изабо перехватило горло. Она встала и бесшумно по дошла к собаке, которая повернула свою гладкую голову и зарычала на нее.
Мир, сказала она на собачьем языке. Его загривок немного опал, а морда немного покрутилась и снова уставилась в лес.
— Там что-то есть, — сказал Кэйлин очень тихо.
— Месмерды, — сказал Гвилим Уродливый. Он сидел у краснеющих в темноте углей, тепло закутанный, со своим посохом на коленях.
— Нет! Здесь?
Колдун кивнул.
— Но я думала, что мы оставили их в Эрране, — в смятении сказала Изабо. — Как им удалось отыскать нас здесь, так далеко от болот?
— Не говори глупостей, Бо, — спокойно сказала Мегэн. Она лежала на своих одеялах, но при словах Изабо приподнялась на локте. — Они знают время восхода кометы так же, как и мы. А ты думала, нам удастся избавиться от них?
— Нет! — крикнула Изабо. Она выхватила из костра головешку и яростно замахала ей, так что ее тлеющий конец снова запылал. — Убирайтесь! Прочь! — Она побежала в лес, размахивая факелом. Туман обхватил ее призрачными пальцами, и она, всхлипывая, сражалась с ним. Ее крики разбудили лагерь.
— Тише, милая, — сказала Мегэн, подойдя к Изабо. Снег у нее под ногами хрустел. — Зачем ты перебудила весь лагерь? Ни ты, ни они ничего не можете сделать. Месмерды никогда не отходили от меня далеко, ни разу за все последние месяцы. Просто сейчас они в нетерпении и стараются держаться ко мне поближе.
— Нет! — зарыдала Изабо.
— Пойдем обратно к костру, глупышка. Только посмотри на себя! Ты вся дрожишь. И еще бегаешь босиком по снегу! Отморозишь себе пальцы, если не будешь осторожной. Возвращайся в постель.
Выронив факел, Изабо позволила Мегэн отвести ее обратно к костру.
— Все в порядке? — закричало несколько человек. — Что случилось?
— Ничего, ничего, — успокаивающе отозвалась Мегэн. — Ложитесь спать.
Она подтолкнула Изабо к ее вороху одеял, и Изабо закутала в них окоченевшие ноги. Она и сама чувствовала себя оцепенелой. Повсюду висела сырая вонь месмердов, вызывающая у нее тошноту. Проснувшаяся Джоанна со свойственной ей деловитостью заварила травяного чаю, и Изабо послушно его выпила. Но заснуть ей уже не удалось, и она лежала в своих одеялах, пытаясь прогнать месмердов силой воли и желания.
Утром туман рассеялся. Небо было бледным и ясным, и солнце превращало сосульки в сверкающие алмазы.
— Куда делись все вьюги? — спросила Нелльвин, забираясь в телегу. — Этой жрице-ведьме что, надоело нас изводить?
— Наверное, силы бережет, — хмуро отозвался Гвилим.
Они углубились в лес, длинная процессия мужчин, женщин и детей, очень надеясь, что хваленое чувство направления Финн не даст им сбиться с пути. Местами дорога была такой заросшей, что было непонятно, куда идти. Но Финн всегда уверенно указывала путь, и поскольку она всегда оказывалась права, люди скоро стали безоговорочно ей доверять.
Однако их продвижение все-таки оставалось очень медленным, и по мере того, как утекали дни, дурное предчувствие Изабо все крепло и крепло. Она почти не спала, а когда засыпала, ей снились горы, изрыгающие огонь, комета изо льда с огненным хвостом, гигантский вал, несущийся по суше и губящий все живое на своем пути. Однажды ночью она резко проснулась, как от точка, с неистово бьющимся сердцем. Ей приснился бой. Фэйрг с жестоким лицом и толстыми клыками ранил Лахлана в грудь, и Лахлан начал погружаться в темную бездонную воду, все ниже и ниже, пропадая из виду, и вся жизнь в его сверкающих золотистых глазах потухла навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46