Удивление великого канцлера росло по мере того, как озвучивались всё новые пункты договора, который зачитывал ему королевский любимец. Он бы, наверное, удивился еще больше, узнав о том, что Омас был категорически против этого мира. Но напрасно король кричал, что станет посмешищем в глазах союзников и собственных подданных, что нечего начинать воевать, если не готов идти до конца. Маг с железными интонациями в голосе объявил монарху, что заключение мира с Младшими — вопрос не для обсуждения, что это решение Совета Мудрых.
— Король идет на очень большие уступки Младшим. Я не уверен, что мы настолько хорошо проявили себя в ночном бою, что вызвали у почтенного правителя столь сильный страх. — Хельви был готов отклонить предложение о мире, подозревая западню. — Мое войско готово показать королю и его союзникам, насколько хорошо Младшие умеют воевать. После этого мы можем вернуться к разговору о мире. Если в Ойгене, конечно, не откажутся от столь щедрых предложений.
— Король Омас находится не в Нонге, а в лагере возле Лунной просеки, — почтительно, но с едва уловимой улыбкой на лице ответил Аспид. — Он получил гораздо большее впечатление от боевых талантов Младших, чем ты можешь представить, великий канцлер. Несостоятельность союзников из Города царей также сыграла свою роль в изменении намерений монарха.
— Армия Города драконоборцев, которая шла на Гору девяти драконов, разбита наголо, — вмешался в разговор Вепрь и невольно усмехнулся. — Нырок и водяные задали этим подлым людишкам жару. Войску королевства Синих озер едва ли теперь дождаться военной помощи от союзника, хороший мой. Не так уж прозорлив оказался король Омас.
Последняя фраза была сказана Вепрем исключительно для Аспида.
Хельви, который встретил, как считали многие, беглого правителя Верхата довольно снисходительно, лишь кивнул, хотя сведения о победе в битве у Хрустального ручья были приятной новостью. Он понял, что предпочитавший отмалчиваться во время первого своего разговора с Аспидом алхин явно хочет до поры до времени попридержать язык за зубами. К чести великого канцлера, он ни секунды не сомневался, что Вепрь действует исключительно во благо империи. После клятвы, которой они с Вепрем обменялись когда-то на пути из рощ богини Зорь к берегам Хмурой реки, он доверял наместнику как самому себе.
Короткое объяснение, которое дал великому канцлеру Вепрь уже при подъезде к крепости Нонг, полностью подтвердило правоту правителя. Узнав про артефакт, переданный бывшим алхином правительнице Ханемли, и встречу с белым армагом возле башни Ронге, канцлер призадумался и немедленно отправил в Тихий лес Базла и Литока. Конечно, лишаться мага и верного друга даже на время было нелегко, однако Хельви рассчитывал, что они довольно быстро вернутся. В конце концов, в их задачу не входило брать черную башню штурмом — операция, с которой не справились в свое время ни Мудрые, ни войско короля Хаммеля, — а всего лишь осмотреть развалины на предмет обнаружения остатков магических артефактов. Что за армаги бродят вокруг Ронге и почему они скрывают лица маской?
Другой же, не менее важной причиной, по которой великий канцлер отпустил Базла и Литока в Тихий лес, было перемирие, заключенное с людьми. Король Омас уверил брата, что Мудрые целиком и полностью поддерживают столь неожиданное окончание войны, и Хельви был вынужден согласиться — если бы великие маги были против мира, он не продержался бы и дня. Шумное веселье продолжалось в Нонге все дни, пока там гостили Младшие. Подданные короля Омаса, немало напуганные и легендами о страшной нечисти и перспективами затяжной войны, от всего сердца радовались, что кошмары обошли их стороной. Младшие, при более близком знакомстве, не казались уже исчадиями ужаса и смерти, хотя, конечно, ни один добропорядочный крестьянин не уселся бы на одну скамью с альвом. Вдруг старые сказки не врут, и Младший разорвет неизвестно откуда появившимися клыками зазевавшегося человека?
— Правитель, — барон Рошевиа, приставленный к великому канцлеру как сопровождающий и представитель королевской знати, легко коснулся руки задумавшегося на крепостной стене великого канцлера, почему бы тебе не уйти в свои покои? Там тепло, очаг давно разожжен, а на столе дожидается кувшин хорошего вина. На улице довольно холодно. Конец осени — дурное время для прогулок.
— Так считаешь только ты или все подданные короля Омаса? — насмешливо спросил Хельви, мгновенно распрощавшись с воспоминаниями. — В этом случае мне становится более понятно, почему люди пожелали столь скоро заключить мир. Лес в конце осени — дурное место для прогулок, не правда ли? Война в конце осени — дурное времяпрепровождение для правителя и его свиты?
Ему доставляло удовольствие слегка поддразнивать молодого барона, впрочем, великий канцлер никогда не перегибал палку. Более того, когда он видел, что от его вполне невинных шуточек по поводу мира, торопливо предложенного Младшим королем Омасом, у Рошевиа багровеют скулы, Хельви каждый раз не без горечи думал о том, что в королевстве Синих озер есть патриоты посовестливее, чем его родной брат. К чести королевского сановника следует сказать, что он ни разу не сорвался и не позволил себе надуться в ответ на колкости Хельви. И это выгодно отличало Рошевиа от многих подданных самого великого канцлера. После отъезда Базла Хельви всё чаще отсылал своих болтливых сановников прочь. В одиночестве он чувствовал себя спокойным и уверенным в себе.
Рошевиа лишь отвесил поклон в ответ на резкое замечание великого канцлера, и Хельви даже пожалел о своих словах. В конце концов, молодой барон в последнее время составляет ему компанию. Впрочем, он скоро забыл о задетых чувствах приставленного к нему вельможи — в просторных покоях, которые были выделены лично канцлеру и где в самом деле его ждали и очаг, и вино, он обнаружил послание.
Собственно, оно лежало на столе, рядом с кувшином и кружкой. Рошевиа не мог не заметить белеющей на столе бумаги, однако почему-то сделал вид, что не видит ее. Великий канцлер вопросительно посмотрел на придворного, но барон и тут предпочел не спешить со своими комментариями. Раз послание попало на стол, значит, кто-то его положил. А сделать это можно, только преодолев тройную стражу из Младших и людей, дежуривших у дверей покоев. Следовательно, чужие исключаются, а высочайшим особам, которые могут войти и оставить записку на столе, совершенно не запрещено это делать. Так примерно подумал Рошевиа и отвернулся.
— Что ж, барон, ты можешь идти.
Барон, сообразив, что великий канцлер хочет ознакомиться с посланием в одиночестве, поклонился и вышел. Хельви же не спешил читать бумагу. Он оперся обеими руками на стол и с силой зажмурил и вновь открыл глаза. Проклятая бумага не исчезла. Глупо было надеяться, что это мираж, обреченно подумал Хельви. Когда-то он получил послание в крепости Нонга, ничего хорошего из этого не вышло. В той, давней записке, подкинутой юному принцу Хельви почти двадцать лет назад, речь шла о том, что некая группа сторонников готова вернуть лишенному короны наследнику его истинные права. В результате кортеж, сопровождавший принца в крепость Шоллвет, попал в засаду в Тихом лесу. Хельви до сих пор не знал, кем и с какой целью были посланы лучники, убившие всех, включая барона Рошевиа, равно как и то, было ли его спасение запланировано. Однако он связывал их появление с загадочной запиской. Рвавшиеся к власти бароны были способны на многое — об этом свидетельствовала и история войн Наследников.
И вот теперь очередная записка ждала его на столе. Что стоит за ней — приглашение к тайному разговору и новый заговор? Внутренний голос, который ни разу не обманывал великого канцлера и которому он привык доверять, настаивал, что Хельви на правильном пути. Однако для того, чтобы убедиться даже в самых мрачных предположениях, человеку следовало прочесть послание. Он несколько раз заносил руку над бумагой и бессильно опускал ее. Я всю жизнь хотел убежать от своей судьбы, горько усмехнулся Хельви, но, видно, это и впрямь подвластно лишь богам. А наш удел — принимать повороты жизни достойно, вот и всё.
Он развернул таинственную записку и прочел несколько строк, от которых у него заныло сердце: «Пусть достойный получит всё. Сегодня же ночью судьба короны будет решена. Друзья». Всё верно.
Опять какие-то загадочные друзья жаждут вовлечь его в кровавую схватку за власть. Значит, перемирие — это блеф? Однако на этот раз заговорщики имеют дело не с юношей, доведенным до отчаяния решением Совета Мудрых Ойгена. Нужно дознаться, кто они, эти таинственные отправители посланий принцам королевства, с холодной решимостью подумал великий канцлер, невольно комкая в руке бумагу. Костяшки пальцев, сжатых в кулак, побелели, синие вены надулись под кожей. Горе шутникам, осмелившимся подшутить над вторым лицом в империи Младших. Но еще худшее наказание будет ожидать тех, кто послал эту записку, всерьез рассчитывая на успех. Легкое движение возникло за спиной Хельви. Но канцлер почувствовал его. Он резко развернулся.
— Надеюсь, ты не воюешь с прекрасными дамами, великий канцлер, — насмешливо произнесла Ханемли.
— Надеюсь, прекрасные дамы, обитающие в крепости Нонг, не рассчитывают на мое снисхождение, когда являются в мои покои без приглашения и крадучись, — спокойно ответил Хельви, который хоть и был безоружен, однако вид имел весьма угрожающий.
— Узнаю славного правителя империи Младших, — ничуть не испугавшись, продолжила Ханемли, однако не двинулась с места, — много красивых слов, которые ничуть не затемняют общего смысла. Безусловно, я не смогу рассчитывать на твое снисхождение, принц Хельви. Но и ты не рассчитывай на мое. Уже и так ты получил от меня гораздо больше смиренного терпения, чем мужчина может ожидать от женщины. Заметь, я даже не говорю — прекрасной дамы! Самая последняя крестьянка не потерпела бы, чтобы с ней так обращались.
Великий канцлер просто пожал плечами. В принципе, он был готов к разговору с правительницей Города драконоборцев, в глубине сердца давно зная, что именно и как он ответит ей на все упреки. Невольное облегчение от того, что всё наконец будет сказано, заставило его улыбнуться. Ханемли, увидев это, неожиданно смутилась. Она была очень хороша собой — в легкой тунике вроде тех, что носят водяные, подумал Хельви. Длинные темные волосы распущены, ароматные цветы вплетены в каждую прядь. Неожиданно ему захотелось сказать этой женщине что-нибудь приятное. Уж не привораживает ли она, даже подумал канцлер.
— Ты прекрасна, правительница, и я совершенно не рассчитываю на снисхождение такой красавицы, я не настолько самовлюблен. Кроме того, я наслышан о том, что в последнее время твоего снисхождения добиваются слишком многие, в том числе и мой брат, король Омас. Рад, что ты не лишаешь его надежды, — как можно мягче произнес Хельви. — Нам не обязательно становиться друзьями, Ханемли. Однако, учитывая всё общее, что нас объединяет, мы могли бы постараться забыть взаимные обиды и начать отношения с чистого листа.
— С чистого листа? — Огромные глаза правительницы заискрились от едва сдерживаемой ярости. — За кого ты принимаешь меня, человек? Я повелеваю древними силами, мощи которых ты не способен даже представить. Богатство, скопленное в подвалах моего дома, не знает счета. Слава моя скоро распространится по всем уголкам этого мира. И ты смеешь предлагать мне какую-то сделку?
— Это не сделка, — раздражаясь, возразил Хельви. — Твое войско разбито у Хрустального ручья. Ты купаешься в золоте, лишив своих подданных даже имен, и ты искренне надеешься, что твое правление продлится вечно? А что до древних сил, то их могущество потихоньку тает, как снег весной. Скоро от них не останется ничего. И твоя привычка тащить в свои подвалы любую магическую штучку, которая попадет в твои руки, окажется опасной. Артефакты умеют не только дарить, но и забирать силы.
— Это ты всё страдаешь о своем жалком ожерелье, которое я забрала у тебя после той ночи? — воскликнула правительница. — Решительно, ты слишком скуп, чтобы быть хорошим правителем, Хельви. Неверный жених, скверный правитель, плохой отец! Будь проклят тот день, когда ты появился на рыночной площади моего города, мерзкий обманщик!
— Перестань, Ханемли, — перебил женщину наместник. — Пожалуйста, замолчи. Судьба привела меня на улицы Города драконоборцев, а далее ты решила всё за нас обоих, разве не так? На кону стояло будущее твоих подданных, которые оставались бы зачарованными до тех пор, пока ты не понесла бы и не родила наследника. Поэтому ты просто воспользовалась мной — давай назовем вещи своими именами. Конечно, тебе удалось это не без помощи любовной магии. Прекрасная идея. Но ты не знаешь о том, что я передумал и перечувствовал, когда чары кончились! Не смей сетовать на то, что я не испытываю любви ни к тебе, ни к нашему сыну. У меня есть сердце, есть жена и дети, ради которых я готов умереть. Невозможно обманом получить счастье, правительница.
— Не смей называть его нашим сыном, — прошипела Ханемли, и ее прекрасное лицо исказилось от ненависти до неузнаваемости. — Этот ребенок принадлежит только мне и Городу царей! Не смей даже упоминать о нем!
Хельви невольно отшатнулся назад, но наткнулся на стол — настолько опасной выглядела великанша. Кажется, она была готова броситься на человека. Однако до банальной драки, к счастью, не дошло. Ханемли внезапно остановилась, будто вспомнила о чем-то важном. Какая-то мысль тенью пронеслась по ее ясному лбу, заставив тонкие брови на миг сойтись и безмятежно распрямиться. Правительница моментально взяла себя в руки — Хельви невольно залюбовался ею.
— Довольно ругаться. Можно подумать, что мы с тобой в самом деле не правим народами, а ссоримся на кухне, возле разбитого семейного котелка, — совершенно спокойно сказала Ханемли. — Тот факт, что я никогда не смогу довериться тебе, вовсе не означает, что мы не сможем стать еще раз союзниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45