Я знаю всего одного столь же одержимого человека.
Рит вымученно улыбнулся.
— Скверная у меня репутация, да? — Женщина улыбнулась в ответ.
— Не расстраивайся, это можно сказать и обо мне.
— Братство — патриоты. Для человека вроде Куинна смириться с необходимостью отказа от борьбы за свободу своей страны — горькое лекарство. Присоединиться к Карру в его стремлении обрести вторую родину… ну, это наверняка много для них значит.
— Они, наверно, монархисты?
— По моим представлениям, да. Они поклялись в верности короне.
— Но это не делает их сторонниками Мелиобара?
— Так оно и есть. Однако нетрудно понять, почему они махнули на него рукой и связались с Карром.
Они снова обменялись улыбками. Потом Серра посерьезнела.
— Нельзя сказать, что он выглядит лучше, да?
— Карр? Нет. Он, безусловно, вымотался, но этим дело не ограничивается. Тут кроется что-то еще. Болезнь, надо полагать.
— Знаешь, ты ведь мог бы облегчить его ношу.
— Попробую угадать. Ты имеешь в виду доставку золота.
— Правильно, Рит.
— Это ведь не он посоветовал тебе заговорить об этом? И не кто-нибудь из них?
— Ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы строить такие предположения. Просто мне пришло в голову, что это было бы правильно. Недавно мы с Тан разговаривали о переселении на остров, и она сказала, что дело должно двигаться, что Кинзел хотел этого. Он отдал нашему делу все, включая, возможно, и собственную жизнь. Мне кажется, мы должны выкладываться не меньше.
— По правде говоря, я и сам рассуждаю примерно так же.
— Ну, это было бы слишком легко! Я думала, ты станешь упираться.
— Нет, я и правда начал подумывать о том, чтобы сделать это. Хотя предпочел бы искать клепсидру.
— Карр говорит, что доставка золота на шаг приблизит нас к этому. И я верю ему. Сопротивление, и Соглашение в частности, похоже, не меньше тебя жаждет найти источник.
— Если я все же поплыву на Дайамонд, хотелось бы, чтобы ты была со мной.
— Нет, не думаю…
— Послушай. Тебе гораздо лучше. Ты стала спокойнее, сильнее, хотя, конечно, еще не совсем оправилась…
— Давай, давай, нахваливай.
— Но ты ведь и вправду ценный помощник, и мне будет тебя очень не хватать. По-моему, мы отлично сработались.
— Спасибо. Я тоже так думаю. Просто не уверена, что мне разрешат. Кроме того, после случившегося мне, наверное, нужно быть рядом с Тан.
— За ней есть кому приглядывать.
— Рит… — Серра перевела взгляд на Таналвах, чтобы убедиться, что та их не слышит. — Я собираюсь разболтать чужой секрет. Она носит дитя.
— О! И чье? Кинзела?
— Чье же еще? — На лице Ардакрис возникло выражение насмешливого презрения. — Ох уж эти мне мужчины! Теперь понимаешь? Если что-то случится с ним, а меня не будет рядом…
— Понимаю.
— Смотри не говори никому. Я обещала.
— Но ты пересмотришь свое решение, если Кинзел выберется из этой заварухи?
— Если это ему удастся… да, скорее всего. Но давай не будем морочить себе головы, Рит. Для этого ведь должно случиться чудо, правда?
16
ГРАЖДАНЕ Джеселлама, столицы империи Ринтарах, жили весьма упорядоченной жизнью, многие аспекты которой управлялись сверху. Большинство это вполне устраивало — пока они не вступали в конфликт с волей государства, что было гораздо легче сделать, чем многие из них подозревали.
Являясь частью жестко контролируемого общества, средний гражданин рассчитывал на государство в части обеспечения жильем, едой и защитой. Он надеялся, что его роль в управлении страной будет более чем номинальной и, если не будет переходить четко определенные границы дозволенного, в вопросах накопления благосостояния и магии его предоставят самому себе. И уж точно, обычный гражданин не питал надежд ни на какую, даже самую мимолетную встречу с власть предержащими.
Если обычному человеку все же случалось — в виде исключения — получить доступ в окруженные высокими стенами владения своих правителей, он сталкивался там со многими вещами, казавшимися удивительными даже в мире, насквозь пронизанном магией.
Одним из более-менее скромных примеров такого рода чудес был некий потрясающий сад, имевший целый ряд особенностей, которые и делали его совершенно невероятным. Во-первых, в нем росло огромное множество цветов, которые просто не могли цвести в одно и то же время года. Во-вторых, здесь были растения — экзотические, прекрасные, странные, — не знакомые большинству даже опытных садоводов. Еще одна особенность этого поражающего своим изобилием сада состояла в том, что он занимал четко очерченный круглый участок земли, за пределами невидимой разделительной линии которого все сохло и увядало, как и положено в это время года. Казалось, сад накрыт прозрачным куполом, внутри которого господствуют совершенно другие погодные условия.
За садом ухаживал долговязый старик с безупречной кожей и буйной растительностью на голове, хотя и то и другое выглядело неестественно. На коленях, с лопаткой в руке, он, казалось, был в своей стихии. Но горе тому, кто ошибочно принял бы его за слугу. Простая одежда садовника и грязь под ногтями — таков был самый могущественный человек в Ринтарахе, старейшина Фелдерт Джасинт, глава правящего Совета.
Неподалеку от сада стоял флагшток, на котором развевался флаг с гербом Ринтараха: орел с распростертыми крыльями, в обрамлении скрещенных молний. Человек, направлявшийся в сторону удивительного сада, бросил взгляд на этот флаг.
Едва он пересек невидимый барьер, на него обрушилась волна тепла и изысканных запахов.
— Добрый день, брат. — Джасинт поднял взгляд.
— А-а, Рилан. Нечасто я тебя здесь вижу.
— А я думал, что ты, возможно, на встрече, где обсуждается наша стратегия.
Правитель поднялся и стряхнул грязь с рук.
— На подобных собраниях они прекрасно справляются и без меня, — ответил он. — Я предпочитаю проводить время здесь.
— Никогда не понимал, что во всем этом привлекательного, Фелдерт. Ты, похоже, выращиваешь эти растения, даже не прибегая к магии. И не используешь помощь слуг.
— Важно как раз то, что я все делаю сам. Это дает мне возможность подумать.
— И отчасти утолить свою страсть к подлинному творчеству? Учитывая, что в значительной степени этот вид деятельности ушел для нас в область преданий.
— И стал мечтой.
— Пожалуй.
— Еще одна причина, по которой я провожу так много времени здесь в трудах, состоит в том, что это в некотором роде сопереживание с теми, кого мы называем простыми людьми.
— Зачем тебе это нужно? — Рилан удивленно смотрел на брата.
— Потому что они сбились с пути. Или мы. Народ не ценит то, к чему привык. Некоторые осмеливаются даже поднять против нас оружие.
— Как всегда, на такую наглость один ответ — сила.
— Мы притесняем их сильнее, чем когда-либо, и постоянно ужесточаем наказания, но это, похоже, лишь еще больше воспламеняет их. И, как нам известно, Гэт Тампур действует точно так же, с тем же результатом.
— Подумай, насколько хуже была бы ситуация, если бы мы этого не делали. Что ни говори, общество не рухнуло. У нас нет анархии.
— Я все чаще ловлю себя на сочувствии тем, кто считает лучшим выходом просто уничтожить народ, который служит нам, и начать все заново. Именно так поступает природа, готовясь к будущей весне.
Рилан перевел взгляд на сад.
— В отличие от тебя. Здесь всегда одно и то же время года.
— И это как раз то, что мы должны сделать со своими подданными.
— Что ты имеешь в виду, брат?
— В наших интересах впрячь их в ярмо так, чтобы им и вздохнуть было некогда, а не предоставлять, как мы делаем сейчас, все большую и большую свободу действий. Дело дошло до того, что они уже осмеливаются бросать нам вызов.
— У них не хватит человеческих ресурсов, чтобы постоянно поддерживать пламя в топке своей борьбы. Мы выстоим.
— Но это ведь еще не все, верно? Нам нечасто приходилось сталкиваться с таким количеством всяких вроде бы незначительных неприятностей одновременно. Мало все возрастающего сопротивления нашему правлению, существует еще военный вождь со своей экспансией. От посланной нами на север экспедиции пока никаких известий. Это тебя не волнует?
— Как изменился твой настрой! Не так давно ты просто отмахивался от проблем такого рода, как от несущественных.
— Я начинаю думать, что, возможно, был не прав. Я на грани того, чтобы примкнуть к лагерю сомневающихся, Рилан.
— А я по-прежнему придерживаюсь твоей прежней позиции — что в свалившихся на нас неприятностях Гэт Тампур выступает в роли преступника, а не жертвы. Я нисколько не удивлюсь, если выяснится, что за всей этой историей с Зиррейсом тоже стоят они. Борьба между империями продолжается, просто принимает другие формы.
— Что само по себе внушает беспокойство. Не стоит недооценивать силы, которые мы в состоянии выставить против них. Ринтарах ничуть не ослабел. Могущество наших империй несопоставимо.
— И однако, что касается наших собственных мятежников, мы похожи на медведя, который разворотил муравейник. Несмотря на все свое могущество, мы никак не в состоянии избавиться от них.
— Избавимся. Ты снова забываешь, кто мы такие и что за нами стоит.
— Но стоит вспомнить еще об одном, едва ли не самом тревожном осложнении: повреждение сети магических потоков. Напомню, за последние дни было несколько серьезных эпизодов.
— И снова, почему не предположить, что всему виной Гэт Тампур?
— Потому что нам такое не по силам. Это за пределом возможностей, которыми мы располагаем, и нет никаких оснований считать, что они нас обогнали.
— В таком случае, в чем причина?
— Имеются две возможности, и обе вызывают у меня беспокойство. Первая — что существует некая неизвестная, непредвиденная сила, способная губительно воздействовать на магический поток. В некотором отношении это, может быть, худший вариант, поскольку подразумевает что-то, являющееся для нас полной неожиданностью.
— И вторая возможность?
— Боюсь, не исключено, что Кэлдасон начал осознавать свои способности.
— Значит, гром наконец грянул. Эта проклятая ситуация уже слишком давно — настоящее бельмо у нас на глазу. Однако почему он пробудился для восприятия себя именно сейчас? Почему не раньше?
— Кто знает? Важна не причина, а тот факт, что это произошло.
— Ну, во всяком случае, в полной мере осознать свои потенциальные возможности он еще не успел, иначе мы уже были бы в курсе.
— Наверное, но он, по-видимому, прогрессирует. Как любой человек, осваивающий новый навык.
— При всем моем уважении к тебе, Фелдерт, я вижу здесь всего лишь несколько не связанных между собой событий. Головорезы безобразничают на улицах, но это имело место всегда; военный вождь-варвар, последний в длинной веренице мимолетных царьков, и аномалия в сети магических потоков, что тоже, в общем, имеет свои прецеденты. Ничто из всего этого само по себе не представляет для нас угрозы. Повторяю: помни, кто мы такие.
— Возьми! — Фелдерт сорвал красную розу и протянул ее брату. — Нас ждет та же участь — если ты ошибаешься.
Рилан взял цветок и глубоко вдохнул тонкий аромат.
Однако стоило ему мгновение спустя перешагнуть невидимый барьер, как роза почернела и рассыпалась в прах.
Постоянное мерцание магии, исходящее от любой густонаселенной местности, как правило, оказывается сильнее ночной тьмы. Однако в этот вечер оно казалось не таким ярким, как обычно. Возможно, потому, что по случаю холодной погоды на улицах было меньше народу. К тому же дом, на крыше которого сидели Кэлдасон и Серра, находился на краю Валдарра, далеко от вечно бурлящего центра. По всем этим причинам им выпала редкая удача видеть звезды.
— А что твой народ думает о них? — спросила Серра.
— В Квалоче существует несколько версий того, как были созданы звезды.
— Нет какой-то одной, самой распространенной?
— Нет. Квалочианская религия и мифы не вырезаны в камне, как это принято в большинстве других стран. Поэтому существуют различные версии наших легенд.
— И какая из них нравится тебе больше?
— О звездах? Легенда связана с именем Джахона Алпсира. Слышала о нем? — Серра покачала головой. — Он один из квалочианских богов-героев, которые владычествовали еще до рождения мира. В те времена на небе имелись только солнце и луна, поскольку боги считали, что нет нужды в других светилах. И вообще они были слишком заняты, так как вели войну с равной по силе расой демонов. Наградой в этой борьбе должна была стать судьба человеческого рода, иначе говоря, квалочианцев, так утверждает миф. Демоны хотели уничтожить тех немногочисленных мужчин и женщин, которых создали боги; они опасались, что эти новые создания слишком размножатся и станут угрожать их могуществу.
— И что же произошло?
— Ну, на самом деле много чего… Однако кульминация истории наступила, когда Джахон лицом к лицу встретился с лордом всех демонов Паваллом. Их дуэль происходила в небе, что для Джахона было не очень удачно, потому что Павалл, как ночной демон, мог укрываться во мраке и оттуда наносить удары. Тогда Джахон с помощью меча, сделанного, между прочим, изо льда, проткнул дыры в черной вуали, окутывавшей мир. Сквозь эти дыры снаружи проник свет, освещая Павалла, и Джахон убил его. Джахон не стал заделывать дыры, чтобы никакой другой демон не смог укрыться во тьме.
— Замечательная история, хотя и несколько воинственная.
— Да, но это характерно для квалочианцев. Сейчас ее рассказывают редко и всегда — с иронией.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, судя по тому, как теперь идут дела, получается, что победил все-таки Павалл.
— Юмор висельника.
— Не осуждай их. Что за этим стоит? Смейся — чтобы не плакать.
— Это верно не только применительно к квалочианцам, Рит. Хотя в последнее время поводов для смеха мало. Однако давай не будем снова углубляться в историю с Кинзелом. От этого становится совсем грустно.
— Ты выглядела немного подавленной, когда мы уходили с холма. Таналвах что-то сказала?
— Да, но не по поводу Кинзела. Она заговорила об Этни.
— Неужели твоя подруга оказалась столь немилосердной и напомнила тебе о…
— Вообще-то для меня это запретная тема, — призналась Серра, — но иногда воспоминания неожиданно всплывают, например, как тогда в храме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35