Впереди телеги шагали, радостно улыбаясь, два усталых меченосца – Фома и Фока. Посрывали с голов шлемы, опустили, наконец, в ножны напряженные мечи. Они привезли князю Геурону пойманных кудесников из-под Санды. Один из пленников, тощий и рябой парень в обрывках подозрительно знакомого мне темного плаща, злобно косился и скалил мелкие зубы на крестовые хоругви греческого стана. А второй – дюжий верзила с избитым (или испитым?) надменным лицом по-прежнему лежал на куче сена и философически поглядывал в вечереющее небо. Нет, это удивительно: вылитый Мстислав Бисеров: даже страшновато как-то.
И вдруг я вспомнил, что… Славка Бисер тоже лупил вместе со мной в серебряный колокол! Господи… как же я ни разу не подумал об этом? Нас же… нас было четверо – Я, Славка, Стеня Тешилов и Данила-физтех! Что, если их тоже забросило сюда, в этот былинный мир? И ведь определенно зашвырнуло! Тоже барахтаются теперь, бедненькие – ни языка, ни обычаев не зная…
Но все же – нет, не Мстислав. Уж больно крепок и загорел, да и на меня смотрит все так же презрительно… Жаль… очевидно, просто двойник. Я перестал смотреть на пленников: нужно было по-отечески обнять новоприбывших воинов, расспросить о новостях…
– Нет, это просто праздник какой-то, – брюзгливо прогундосил связанный верзила. – Кореша рассекают вокруг в чумовом прикиде, у них модные пальто, спортивные тачки, мобайлы и золотые перстни, а я лежу тут, понимаешь, весь в дерьме, в цепях и веревках!
В этот момент я как раз обнимал Фому. Добрый воин так и не понял, что произошло – почему высокий князь вдруг подскочил как ужаленный? Почему рывком обернулся, и – неприлично широкая улыбка возникла на его благородном, но заметно покрасневшем лице?
– Я, конечно, ни на что не претендую, – продолжал меж тем избитый двойник Мстислава Лыковича. – Кто я такой? Всего лишь старый друг, жалкий неудачник! Обо мне давно пора позабыть, наплевать, насморкать и напукать на меня с высокого пентхауса. У крутых мальчиков свои причуды – они обнимаются, целуются и дружат семьями. А старый школьный товарищ никому не нужен… Он лежит одиноко на телеге. Его не обнимет дружеская ручища, никогда уже не зацелуют мощные губищи братана…
Я медленно подошел к телеге. Клянусь моими катапультами, это он! Дружище Мстислав валялся в куче сена – туловище в крови, солома и перья в волосах, руки вздулись от веревок. Мне показалось, что в голове радостно разорвались в никуда какие-то надоевшие болезненные пузыри назойливых мыслей: разом посветлело на сердце, и радость шипуче разошлась в кровь, как углеводородный джин-тоник! Я не один, я больше не одинок! Вот он, старый друг, огромный кусок моей прежней, московской жизни – уж вдвоем-то мы разберемся с этим мифическим мирком! По-прежнему не в силах избавиться от глупой улыбки, я поднял голову и поглубже вдохнул местный воздух. Кажется, впервые с начала Игры я почувствовал, что он головокружительно богат сладкими травяными запахами…
– Я понимаю вашу реакцию, – не унимался тем временем злобствующий Мстислав. – Нужно посмаковать момент, насладиться собственным превосходством. Кто там призывает разрезать веревки, стянувшие мою слабую грудь? Плюньте ему в глаза, отключите микрофон! Я привык к этим цепям, не трожьте их! Я – жалкий холоп, старый каторжник, рожденный в рабстве… По диким степям Забайкалья-а-а…
Я вправду забылся: поспешная команда по-гречески, и Фома удивленно достает кинжал, чтобы перерезать путы. Мстислава выносят из телеги и опускают на ноги, поддерживая с двух сторон под локти – я могу наконец обнять его! Господи, я просто счастлив видеть эту надменную, отвратнейшую рожу! И наплевать на длинные лица оторопевших катафрактов, с ужасом наблюдающих, как высокий князь дружески приветствует полумертвого язычника… Вам не понять моей радости, глупые самодовольные греки.
– Ну что вы! Что вы, право, ваше сиятельство… – язвительно забормотал Славка, подставляя объятьям жирное тело. – Ну полно вам обниматься… люди смотрят-с! Прямо неловко. Эк выдумали-с: с лакеем на брудершахт целоваться! Генерал, а – безобразники-с…
Я не слушал его – радостно стиснул плечи… Славка болезненно поморщился. Кажется, он был серьезно ранен – одна рука болталась вдоль туловища, а волосы на затылке потемнели от засохшей крови. И все же – серые глаза заискрились, и крупный рот расползся в ухмылку:
– Ба-арин! Ну вот и свиделись! На кого ж ты меня, горемычного, кинул? Дай, заобнимаю до смерти! – Мстислав весело навалился всем своим грязным, окровавленным организмом и тут же отпрянул, распялил конечности и выдохнул, словно отдаваясь полностью в мою власть: – Корми меня, друже Алексис, корми скорее! Любопытно, не атрофировался ли глотательный рефлекс?
Я повел его в лагерь – по пути, перебивая друг друга, мы сгоряча поругивали новую жизнь и делились свежайшими впечатлениями. Пыхтя и зверски попирая заскорузлыми подошвами шаткие ступеньки, Мстислав карабкался впереди меня по лестнице, ведущей на крышу, и громогласно жаловался. По его словам, за пару дней, проведенных в новой древнерусской ипостаси, пришлось собственноручно уничтожить примерно половину личного состава престольской дружины, набить морду двум-трем волшебникам, оттаскать за ухо бога Стожара и повторно заразиться таинственным венерическим заболеванием от незнакомой русалки. Поднявшись на переоборудованную под КП крышу сарая, он замер, созерцая огромный стол, уставленный яствами и полупрозрачными стеклянными сосудами с вином, медом и брагою. Алыберский царь Леванид, совершенно проигнорированный в этой ситуации, замер на своем стульчике, разглядывая необычайного гостя. Я поспешил объяснить царю, что перед ним никакой не бомж и даже не захваченное в плен славянское божество похмелья – всего лишь… мой разведчик, только что вернувшийся с ответственного задания. Профессионал высокого класса и, заметьте, крещеный славянин.
– Тэк-с. Это что за сибаритствующий беженец в халате? – внезапно проговорил Мстислав, когда кусок копченой гусятины в его руках уменьшился и одним глазом стало возможно наблюдать окружающее пространство. – Очень похож на боевого чеченского генерала.
– Скорее на грузинского князя, – поправил я. – Познакомься: Леванид Зиждитель, сын покойного алыберского царя Георгия Старого. Наш верный союзник в борьбе против Чурилы.
– Йа-йа, Тчурилло! – понимающе закивал Бисер, непристойно балуясь продолговатым овощем. – Отшень знакомий фимилия. Отшень злобни motherf.cker. Я есть мечтать набить его смазливи морда!
– Исключительно для этой цели царь Леванид и прибыл в наши края. Он привез мощное оружие, изготовленное в горных пещерах лучшими мастерами Кавказа, – железные камнеметы. Переодевшись купцом, царь провез их на лодьях, постоянно отбиваясь от местных разбойников…
– Йа-йа, распойники! – Мстислав понимающе нахмурился. – Это совершенно auwful, кошмар. Некароший партизанен! Я всегда говорить, их нюжно вешать!
– Надеюсь, очень скоро я доберусь до одного из них. Как ты можешь видеть, я осаждаю разбойничью крепость Опорье, где укрылся некто княжич Рогволод-Посвист…
– Рогволод? Я знать этот негодяй. Я есть неоднократно бить его некароший face. Это гуд, гуд! Нужно скорей ломать крепость, нужно вешать that crazy sonofabitch Рогволод!
– …А потом я доберусь и до другого злодея, до твоего тезки Мстислава Лыковича. Он тоже злодействует в местных лесах. Ты не знаком с ним?
– С ним?.. – Бисер замер, часто помаргивая. – Нет, не знаком. Не представилось случая. Ну ничего, это всегда успе-ется, – добавил он с невинной улыбкой.
– Этот Мстилав почти так же опасен, как княжич Рогволод. Мы перехватили человека из его банды в устье реки Сольцы. При нем был почтовый голубь – человек рассчитывал подать Лыковичу знак, как только возникнет удобный момент для нападения на караван нашего доброго союзника царя Леванида… Не исключено, что Мстислав прознал о катапультах и тоже решил отбить их.
– Вот гад!
– Связной Лыковича уже, наверное, пришел в сознание – его везут в нашем обозе под охраной. Хочешь, после ужина я покажу тебе этого человека? Его зовут Травень.
– Травень? Угу-угу, Травень. – Мстислав озабоченно полез обеими руками в блюдо с овощами. – Да! Что ты там говорил про грузинского князя?.. Не отвлекайся, пожалуйста.
– Царь Леванид приехал, чтобы остановить нашествие Чурилы, мечтающего установить на Руси свой демонский порядок по монгольскому образцу. Для борьбы с ним нужны камнеметы и волшебный меч Великого Константина. К сожалению, этот меч был утерян во время битвы с разбойниками Рогволода… Без меча Чурилу остановить невозможно. Нужно найти меч – это самая серьезная проблема на сегодня.
– Меч? Волшебный? Огромный такой, заплесневелый? С серебристыми свастиками на рукоятке?
– Да! Это он, совершенно точно! Ты видел его?
– Ясный пень, видел! У меня и не такие чумовые вещи водились… То есть… я хочу сказать, я его видел… у Рогволода! Да! Недавно встретился Рогволод… ну просто на улице… я смотрю: он идет мимо, а на поясе меч! Ну, думаю, гад! Точно спер где-нибудь…
– Я так и думал. Мне тоже показалось, что волшебный меч находится у князя Посвиста. Я видел похожий меч сегодня утром, когда переодетый Рогволод с двумя соратниками перебирался через реку в районе Ярицы. Втроем они набросились на моего десятника Оле и убили его…
– Ха! Втроем на одного? Неглупо…
– Точно так. Рогволод, с ним еще рыжий здоровый пастух и какой-то субтильный длинноволосый эльф с топором…
– Эльф? С топором? На Курта Кобейна похож?!
– Да-да. Я выстрелил в них из арбалета…
– Ты?! Из арбалета?!! И – попал?..
– К сожалению, промахнулся. Они ускользнули.
– Сволочи. – Выдохнув, Славка плеснул себе еще бражки. – Но ты тоже додумался… в прохожих из арбалета стрелять. Дипломатией нужно брать, дипломатией.
Я заметил, что по мере поглощения овощей Мстислав становился жизнерадостнее. Он разработал свой алгоритм поведения за столом: пальцами левой руки загребал с подноса зелень, попутно опуская свежий пучок в плошку со сметаной, перемещал его на тарелку с блинами, правой рукой опускал на медовую лепешку крепенький соленый грибочек, запихивал начинку в жирный подол огромного блина и поспешно приближал ко рту сочащийся масляным золотом расстегай… Он отвлекался лишь на громыхание катапульт: всякий раз лениво оборачивался посмотреть, насколько размерный кусок отваливался от стены после залпа. Спустя примерно четверть часа Бисер окончательно повеселел: то и дело опрокидывал чаши с брагой и лез целоваться к алыберскому царю, упорно называя его «дорогим Леонидом Георгичем».
– Слышь, Георгич! Иди сюда, блинков поешь, а то совсем с лица потемнел. – Мстислав тяжело поднялся и тронулся к царю, держа на весу клочковатый скомканный блин. До Леванида он не дошел: бухнулся на лавку и блаженно прикрыл веки. – Не-е, я не скажу, что вам… ик! – woops… Что вам тут плохо живется, – с трудом проговорил он, отирая с подбородка медовые сопли. Рука с гигантским блином расслабленно поникла долу, и на пол радостно потекла начинка. – Да вы просто новые русские! Сидят тут в дорогих пальто, все в перстнях, при оружии – и обедают!
– Слышьте, братаны! – Он надул щеки, изображая нового русского. – Меня, чисто, прикалывает ваш быт! Возьмите к себе в братву, а? Я разборки люблю. Будем вместе алюминий на Запад гнать вагонами. Я тоже стану богатый. Куплю себе джипешник, мобайл и отвязную клаву от Версаче.
Славка рывком вскочил – слегка сутулясь и наклоняя бычью голову, медленно тронулся обратно к столу: он заметил мою золотую цепь странника, по-прежнему лежавшую на лавке.
– Эй, братан! – «Новый русский» старательно выпятил в мою сторону нижнюю челюсть. – Да ты весь в голде! Меня, чисто, прикалывает твоя золотая цепь! От Версаче? Хочу такую же, братан! Я покупаю. Или давай меняться. – Мстислав вдруг заметил у самого себя на руке небольшой темный перстенек. – О! Совсем забыл, что я тоже крутой. Смотри: у меня есть, чисто, перстень – от Версаче, пять штук баксов стоит!
Он приблизил к моему лицу кулак с перстнем. Я смотрел недолго на это колечко: темно-желтый магический узор ударил в глаза! Сталью переливались голые ветви волчьих хвостов: два узких хищных тела образовали круг, в котором отчетливо вспыхнул яркий, агрессивный символ огненного пса Семаргла – крылатой собаки бога Траяна.
Я дернул Мстислава за руку и с усилием усадил рядом на лавку.
– Откуда? Где взял? – схватил его за воротник и слегка встряхнул. – Ты знаешь, что это такое? Это же кольцо огненного вука, мифического животного, наделенного фантастической силой!
– Чисто… братан! Я не хочу разборок… – пьяно промямлил Мстислав и стащил колечко с пальца. – Каюсь: у Берубоя взял. Помнишь Берубоя – лох такой позорный, и в ухе серьга? Я ему говорю: «Братан! надо делиться. Гони баксы». А он: «Баксов нет». И разошлись. А перстень остался на память.
Я больше не спрашивал ни о чем. Я вспомнил собачий оскал Берубоева лица – когда он злился, что я не спешу пускать в дело мою конницу. Да, это он: огненный пес Семаргл, посланник и преданный слуга древнего бога Траяна… Он превращается в человека и выходит из Карпатских гор. В человеческом обличье он является к людям, чтобы творить волю своего божественного хозяина. Он выполнит самые немыслимые задания. Он умрет, но вернется домой с добычей. Его сущность – огненный плевок карающего божества, столб разгневанной плазмы! Поэтому так светятся волчьи глаза. Поэтому он пытался убить меня движением руки – не будь этого нательного крестика, струя огня поразила бы меня! Семаргл-Берубой хотел расправиться со мной, как с несчастным Травенем, который лежит теперь в обозе с обгоревшими руками…
Вот тебе и «предводитель крещеных славян во Властове». И с этим крылатым псом, беззаветно преданным языческому богу, мой друг царь Леванид установил контакт по поводу переброски на Русь камнеметов! Неудивительно, что это существо могло отправлять Леваниду корреспонденцию на греческом языке… Он еще не на такие фокусы способен!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77