https://wodolei.ru/brands/Jacob_Delafon/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Девочка почему-то была склонна взваливать вину за все на свои собственные худенькие плечики.
– Все произошло по злосчастному недоразумению. Но мы отнесем мадемуазель О'Хэнлон к нам домой, полечим ее голову, и с ней все будет в полном порядке.
Он ободряюще потрепал Мег по щеке и затем снова повернулся к О'Хэнлон. Но не успел он взять Кэт на руки, как Агата испустила громкий вопль и рванулась вперед, пытаясь остановить хозяина.
– Господи, помилуй нас, хозяин. Что это вы задумали? Неужели вы желаете отнести эту тварь в ваш дом?
– А что же еще мне с ней делать?
– Передать ее констеблю. Или… или в одну из больниц для нищих.
– Я же уже сказал вам. – Мартин просунул руку под плечи Кэт. – Она вовсе не из тех злобных ведьм. Ее посла Хозяйка острова Фэр.
– Ни о какой такой Хозяйке я знать ничего не знаю. Но знаю, какова она . – Агата указательным пальцем ткнула в Кэт. – И вы не можете пустить ее к себе под крышу.
– Почему, черт побери?!
– Потому что она ирландка . Вот почему. – Агата аж слюной брызнула от негодования. – И все знают, ирландцы есть не что иное, как сборище кровожадных дикарей, да еще и папистов. Невежи и варвары, поклоняющиеся идолам, они приносят в жертву людей.
Мартин гневно завращал глазами.
– Истинный крест. Они пожирают новорожденных младенцев и маленьких детишек.
Мартин прижал Кэт к груди и осторожно поднялся со своей ношей на ноги.
– Сомневаюсь, что у мадемуазель О'Хэнлон какое-то время вообще будет аппетит. Прежде, чем она оправится, у вас будет предостаточно времени спрятать всех заплутавших детишек в кладовой.
– Смейтесь надо мной, если желаете, хозяин, но…
– Хватит с меня! На этот раз вы займетесь тем, за что я плачу вам, то есть моей дочерью.
Старуха скривила рот. С оскорбленным сопением она ретировалась, правда все-таки высказалась напоследок.
– Вы еще пожалеете, хозяин, – бросила она Мартину через плечо, обнимая Мег и подталкивая девочку к выходу из театра. – Помяните мои слова. Это ирландское отродье принесет нам одни только неприятности.
Мартин только промычал что-то в ответ и, постаравшись переложить Катриону удобнее, последовал за своими домочадцами. Женщина была достаточно миниатюрной, но с ее безжизненно обвисшим телом оказалось неловко балансировать. Он устроил ее в своих руках как в люльке, уложил голову на плечо, и ее волосы, как языки пламени, рассыпались по рукаву его дублета. Ирландка казалась совсем маленькой и очень хрупкой в его руках, но Мартина это не одурачило. Даже лишившись чувств, эта женщина, будь она неладна, сохраняла на лице сердитое выражение.
Одни только неприятности. Мартин нахмурился. Разве сам он не ощутил этого с той самой первой минуты, когда его взгляд упал на Катриону О'Хэнлон?
* * *
Катриона изо всех сил попыталась открыть глаза, но ее веки слишком отяжелели, словно их удерживали крошечные якоря.
Кэт застонала, отворачиваясь от слепящего света. Она зажмурила глаза, пряча лицо глубже в мягкую глубину подушки.
– Мадемуазель О'Хэнлон? Катриона? – Тихий мурлыкающий голос, зовущий ее, ласково манил к себе, как и рука, которая осторожно касалась ее волос, убирая их со лба.
Но даже такое легкое прикосновение заставило ее встрепенуться от боли. Кэт застонала снова. Ее голова… кто-то разрубил ее топором. Нет. Они пронзили клинком ее череп. Она дотронулась дрожащей рукой до лба, страшась почувствовать, как мозги сочатся из головы. Пальцы уперлись в непонятный плотный комок. Мозг? Нет, какая-то ткань, но, прежде чем она успела продолжить свое исследование, теплая мозолистая рука поймала ее запястье и отвела руку назад.
– Прошу вас. Позвольте мне, – прозвучал грудной голос.
Позволить? Но что? Она почувствовала, как повязку сняли и заменили другой, мокрой и холодной. Она задрожала, мурашки пробежали по всему телу. Но холод сделал свое дело, он унял боль настолько, что она отважилась открыть глаза.
Мир вокруг по-прежнему оставался слишком ярким, льющим на нее потоки огненной лавы. Перед глазами все расплывалось, и она ожесточенно заморгала. Ослепляющий свет превратился всего только в обыкновенную свечу, мерцающую на столике-треноге, огненная лава всего-навсего в занавеси над кроватью из темно-красного дамаска.
Изумившись, Кэт в смятении стала осматривать незнакомую комнату. Где… она? Какая-то дьявольщина! Что случилось с нею?
С превеликим трудом она попыталась приподняться, но только тяжело задышала. В голове запульсировала кровь, она пошатнулась, комната зашаталась вслед за ней и, покачиваясь, поплыла вокруг.
Ласковые руки нежно опустили ее обратно на полушки.
– Осторожно, моя милая. Вы поправитесь, но будет лучше, если вы не станете торопить события. Вот, выпейте это.
Он приподнял ее голову, прижимая чашу к ее губам. Она попыталась повиноваться ему, хотя язык казался толстым и неуправляемым. Она сделала первый глоток, жидкость оказалась густой и сладковато-горькой. Но во рту так все пересохло, что она пила жадно, и питье орошало ее высушенное горло, посылая живительную влагу по всему ее телу.
Кэт взмахнула ресницами и попыталась сфокусировать зрение на мужчине, присевшем на краю кровати и нагнувшимся к ней. Хоть этот человек был ей знаком. Она знала это смуглое красивое лицо, эту аккуратно подстриженную бородку, это тонкое лезвие носа, эти живые зеленые глаза.
Она вытянула руку и с любопытством дотронулась до его щеки.
– Сэр… сэр Роланд? – прохрипела она. – Это вы спасли меня от ведьмы?
– Увы, нет, ma chere. – Он поймал ее руку, перевернул, и легонько поцеловал ее в ладонь. – Боюсь, что я принимал вас за ведьму. Мои самые искренние извинения, сударыня.
Кэт нахмурилась, пытаясь вникнуть в смысл его слов, пытаясь вспомнить. От усилия ее голова снова стала раскалываться на части, но она упорствовала, пока события того дня не нахлынули на нее. Саутуорк, причал, переполненный рынок, театр «Корона». Затаив дыхание, смотрит она пьесу и затем… затем сражается за свою жизнь в партере театра. Этот мужчина, который сейчас поцеловал ее руку, оказался тем самым мерзавцем, который пытался проткнуть ее шпагой. Не благородный сэр Роланд, нет, а Мартин Ле Луп.
Кэт выдернула у Мартина руку и скорчилась от боли. От боли в голове и от той, что исходила от ранки пониже лопаток. Оттуда, куда Мегаэра нанесла удар страшным «лезвием ведьмы», посылая смертельный яд в ее кровь. По крайней мере, Кэт тогда решила, что смертельный.
Кэт пробежала рукой по лицу, проверяя, нет ли у нее признаков лихорадки. Нет. Она прижала пальцы к шее, пульс был наполненным и ровным.
– Я… Я не умерла, – изумилась она.
– Нет, – хмыкнул он. – С чего бы это? Вы подумали, что проснулись в раю?
– Ну нет. Едва ли, коли и вы здесь. – Ее ладонь все еще покалывало там, где он поцеловал ее. Она потерла ее о простыню и на всякий случай прижала к телу. – А где это точнее – здесь? – настойчиво спросила она.
– La Mai son des Anges .
– Дом ангелов? – Кэт впилась в него взглядом. – Моя голова слишком уж болит для очередных глупых шуток, Ле Луп. Поэтому, если вы не возражаете…
– Здесь, в Лондоне, меня зовут Маркус Вулф, мадемуазель, и я был бы вам признателен, если бы вы не забывали об этом. – Он нахмурился, как если бы вспомнил о чем-то. Когда он заговорил снова, у него совсем пропали следы французских интонаций. – И я вовсе не шучу. Все дома в Лондоне имеют свои названия, а конкретно этот называется «Ангелом». Под крышей моего дома вы в полной безопасности. А в моей спальне и в моей кровати вы можете спокойно поправляться.
Его дом? Она напрягла зрение и снова оглядела комнату, сфокусировавшись на отдельных предметах, оценивая обстановку. Мартин Ле Луп жил на удивление хорошо для простого актера. Стены комнаты украшали гобелены, на вид такие же дорогие, как и богатый полог кровати. Резная дубовая кровать была роскошна, с толстым пуховым матрацем в тиковом чехле, а простыни… никогда раньше Кэт не доводилось лежать на таких прекрасных простынях. Ткань мягко ласкала ее голую кожу. Голую кожу? Кэт вздрогнула, затем украдкой осторожно заглянула под одеяло. И обмерла, поняв, что на ней не было и намека на какую-нибудь одежду. Мало того, что она уютно устроилась в спальне Мартина Ле Лупа, так она еще и лежала в его постели абсолютно голой.
Задыхаясь, она с невероятным трудом попыталась натянуть одеяло выше, но ее усилиям мешало то, что он сидел на кровати.
– Слезьте сейчас же!
– Счастлив угодить вам, моя дорогая, – он не спеша привстал, – хотя я вынужден напомнить вам, что вы вышвыриваете меня из моей собственной кровати.
Кэт нахмурилась и бросила гневный взгляд на Мартина, но свирепое выражение только усугубляло ее головную боль.
– Вы – несчастный проходимец. Что вы сделали с моей одеждой?
– Я? Лично я ничего. Ради вашего же собственного блага попросил одну из горничных раздеть вас и… гм-м… не сочтите меня невежливым, но ваша одежда явно поизносилась в пути и была грязновата для моего постельного белья. Но, учитывая то небольшое представление, которое вы устроили во время нашего поединка, я и вообразить себе не мог, будто вы страдаете излишней скромностью.
– В пылу сражения все допустимо.
– Даже прибегать к жалким трюкам и трясти обнаженным соском груди перед носом у мужчины?
– Едва ли я назвала бы этот трюк жалким. – Кэт натянула на себя одеяло так, что только голова осталась торчать из-под него. – Этот трюк срабатывал каждый раз, когда я применяла его, поскольку все как один мужчины похотливые простачки. Больше того, когда я дралась с Рори О'Мира, этот дурак попался на этот трюк целых три раза.
Мартин расхохотался, откинув назад голову.
– Простите мне мои слова, но сомневаюсь я, что этот Рори вообще был одурачен.
– Вы думаете, он только притворялся, чтобы… чтобы…
– Чтобы вдосталь насладиться восхитительным зрелищем? Почему нет? У вас восхитительная грудь, на нее стоит взглянуть и по второму, и даже по третьему разу. Почему бы и нет.
Этот негодник смеялся над нею, но его голос звучал с откровенным восхищением, а его лучистые зеленые глаза, казалось, так и приглашали ее разделить с ним его веселье.
Кэт редко позволяла мужчинам волновать ее, презирая любой вид лести или заигрывания. С досадой она поняла, что краснеет.
– Напомните мне отвесить вам пощечину позже, когда я почувствую себя лучше, – сказала она сердито.
Мартин хмыкнул и пододвинул стул ближе к кровати. Развернув дубовый стул к ней спиной, он по-мальчишески оседлал его, положив руки на спинку.
– Давайте заключим перемирие, мисс О'Хэнлон. Боюсь, мы с вами очень плохо начали наше знакомство.
– И я уверена, вас гложет раскаяние, и вы во всем случившемся обвиняете только самого себя.
– Не совсем так, – он обезоруживающе улыбнулся своей белозубой улыбкой. – Вы могли бы сразу заговорить по существу и тем более показать мне это письмо прежде, чем дело зашло так далеко.
– Можно подумать, вы были готовы выслушать хоть что-нибудь из того, что я собиралась вам сказать.
– Я обычно бываю несколько несдержанным, когда меня преследуют и ко мне пытаются обратиться странные женщины. Поскольку вам-то известна история моей дочери, вы понимаете почему. – На мгновение его лицо омрачилось, но потом снова смягчилось, когда он добавил: – Но мне жаль, что вам причинили боль. Мисс Баттеридор очень предана и Мег, и мне. Она полагала, что спасает мою жизнь.
– Мисс Баттеридор?
– Ну да, Агата. Старуха с тростью. Это она свалила вас с ног ударом своей трости. И шишка у вас на голове появилась ее стараниями. Вспомнили?
Кэт вспомнила. Нет, не удар трости лишил ее сознания. Она уходила в забытье постепенно, как по спирали. И только из-за Мегаэры и ее «лезвия ведьмы». Кэт изучала Мартина через прищуренные глаза. Неужели этот мужчина замыслил обмануть ее, защитить свою дочь от любых возможных последствий гнева Кэт? Или он не видел всего, что произошло в действительности?
Следующие его слова послужили ответом на ее вопросы.
– Я понимаю, что вас очень больно ударили, но, боюсь, хуже всего досталось моей дочери. Мег ужасно расстроило происшествие в театре. За свою недолгую жизнь моя дочь уже вынесла очень много, и можно было бы ожидать, что она не станет так уж переживать. Но у моего ангела слишком чуткое сердце. Вы даже представить себе не можете какое. – Кэт вздрогнула, небольшая ранка от укола на спине давала о себе знать. О нет, она могла себе представить и, очевидно, гораздо лучше, чем он. По его любящей улыбке и умилению в глазах ей стало очевидно, что Ле Луп не имел ни малейшего понятия, на что способна была его дочь. Кэт подумала, не просветить ли ей этого наивного папашу, но решила оставить свое знание в секрете. По крайней мере, пока она не получит шанс поговорить с самой Мегаэрой.
– Ну а теперь, мисс О'Хэнлон… – начал он, но она прервала его:
– Пожалуйста, прекратите звать меня так. Я сама себе начинаю казаться какой-то замшелой старухой. – Она с отвращением скривила губы. – Причем английской старухой.
– Ладно. Катриона…
– Кэт. Просто Кэт будет достаточно.
– Отлично. Кэт. – Он улыбнулся. – Я понятия не имею, зачем Арианн послала вас отыскивать меня, но, зная Хозяйку острова Фэр, я не сомневаюсь, что у нее на то существовали особые причины. Я испытываю крайне неприятное чувство, торопя вас, тем более вы все еще плохо себя чувствуете…
– Нет-нет, – перебила его Катриона. – Я чувствую себя достаточно хорошо, к тому же мы впустую потратили слишком много времени. – Вцепившись в край одеяла и натянув его на себя, она предприняла новую попытку сесть и была раздосадована, когда голова опять закружилась. Она с тоской поглядела на оловянную кружку, которую он поставил на стол.
– Если бы вы дали мне еще один глоток этого…
– …питательного отвара. – Он вскочил, чтобы взять кружку. – Агата приготовила его для вас. У нее есть некоторый навык в приготовлении отваров и настоек.
– В свободное от разбивания голов время, – пробурчала Кэт. Она сняла повязку с головы и осторожно нащупала шишку на голове. Шишка была размером с целое гусиное яйцо, но опухоль, похоже, начала спадать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50


А-П

П-Я