Но снова она не поприветствовала его, и Уолсингем прекрасно понимал почему. Елизавета не знала себе равных в искусстве затягивания принятия решения и переноса его со дня на день. Эта тактика не раз сослужила ей хорошую службу во многих вопросах, но ее нельзя было допускать в деле королевы шотландской.
Ради самой Елизаветы, ради блага государства ему придется заставить ее понять, осознать это и открыто принять на себя решение безнадежной задачи, вставшей перед ней.
Наконец до него донесся тихий голос королевы:
– Вы слышали самые последние новости из Рима?
Сэр Фрэнсис неуклюже переминался на своих больных коленях.
– Нет, ваше величество.
– Римский папа думает об издании очередной буллы об отлучении от церкви.
– Кого же, на сей раз?
– Не кого. Чего. Его святейшество собрался отлучить от церкви комету. Вы не находите это удивительным и забавным?
– Ничто в суеверном безумии папистов не может удивить меня.
– Может, это и хорошо. Если мои враги сосредоточат свое внимание на поисках способа уничтожить комету, им явно придётся на некоторое время забыть обо мне.
Она бросила беспокойный взгляд на министра, прежде чем снова посмотреть в окно.
– Встаньте же, иначе вы сотрете свои колени, старый мавр.
Уолсингем с усилием поднялся на ноги, вздрагивая от щелчков в обоих коленях.
– Нашли ли вы… Нашлось ли у вашего величества время, чтобы внимательно просмотреть письмо шотландской королевы?
– Да, я просмотрела письмо. Как вы должны радоваться. Наконец-то эта глупая женщина сыграла вам на руку.
– Ручаюсь вам, мне не доставляет никакого удовольствия…
– Только не надо этого!
Уолсингем отпрыгнул назад, опасаясь внезапной вспышки ее гнева. Однажды она даже в Уолсингема запустила комнатную туфлю.
Он осторожно наблюдал за рукой Елизаветы, опиравшейся на выступ окна. Но напряженный момент прошел, королева, видимо, сумела справиться с яростью.
– Избавьте меня от ваших заверений, – устало проговорила она. – Как прилежнейший из пауков, вы больше десяти лет все время плели свои паучьи сети, надеясь уничтожить Марию Стюарт.
– Только потому, что я не вижу иного способа обеспечить вашу безопасность, а также безопасность вашего королевства.
– Но эта кровь родственницы останется на моих руках. И мы создадим ужасный прецедент, обезглавив законную королеву.
Уолсингем воздержался от напоминания, что прецедент уже имел место, и начало тому положил ее отец. Никто не рисковал произносить имя Анны Болейн в присутствии королевы. Елизавета и сама никогда не упоминала свою мать.
– Я полагаю, Марию следует подвергнуть суду. – Королева начала массировать виски.
– Ее следует доставить в Тауэр…
– Нет, – резко перебила его Елизавета. – Суда не будет в Лондоне, где я буду обязана… Нет, – она повторила тише, но так же решительно. – Вы подготовите мне перечень других подходящих мест для суда. Я внимательно изучу список и все тщательно продумаю.
Уолсингем поморщился от ее слов, узнавая очередную тактику отсрочки.
– Ваше величество…
– Список, сэр Фрэнсис. Представьте его мне завтра, – повторила королева тоном, не терпящим никаких возражений.
– Хорошо, ваше величество, – вздохнул Уолсингем.
– Теперь, что с другими? Этими шестью джентльменами, – королева презрительно выделила последнее слово. – Вы раскрыли личности этих дерзких смельчаков, которые поклялись лишить меня жизни?
– Именно об этом я и пришел сообщить вам, – заметил Уолсингем. – Один из моих агентов явился ко мне буквально час назад с новым свидетельством. Теперь у меня есть возможность определить имена всех заговорщиков. Я выписал ордера на всех, включая эту ведьму, которая, похоже, тоже вовлечена в дело.
– Эта «Серебряная роза», о которой вы говорили со мной. – Елизавета с явным отвращением дернула головой. – Еще и заговор ведьм. Что же будет дальше? Отлично, Уолсингем. Займитесь арестами и вашим проклятым списком. Только оставьте меня в покое. По крайней мере, на оставшуюся часть этой ночи. – И даже не оглянувшись, королева отпустила его усталым взмахом, руки.
Уолсингем поклонился и отступил, поспешив выполнить ее распоряжения прежде, чем она переменит свое мнение и найдет какую-нибудь причину запретить суд над королевой шотландцев.
Уолсингем знал, что его усердие будет дорого ему стоить. Кого-то придется обвинить во всем, когда топор отделит голову этой женщины из рода Стюартов от ее плеч. Он почти не сомневался, что все королевское недовольство падет на него, и он был готов вынести это.
Что касается ареста «Серебряной розы»… тут Уолсингем испытал укол совести. Мартин Ле Луп сослужил секретарю огромную службу, обнаружив тот портрет и незамедлительно доставив его Уолсингему.
Смерть ведьмы станет скверной оплатой за отважные деяния Мартина. Уолсингем опасался, что Мартин очень тяжело перенесет это, и жалел его.
Но Уолсингем не имел права позволить пристрастию к Мартину поколебать его решимость. Как всегда, сэр Фрэнсис ясно видел свой долг и приготовился выполнить его. Чего бы это ему ни стоило.
ГЛАВА 19
Последние косые лучи заходящего солнца скользили по грубо отесанному кухонному столу, на котором Мод чистила блестящие красные яблоки, доставая их из плетеной корзины. На вертеле над огнем жарилась оленья нога, и аппетитный запах смешивался с ароматом сушеных трав, развешенных под потолком.
Знакомая картинка, знакомые запахи, но сейчас, после приключений прошлой ночи, они смущали Кэт своей привычной обыкновенностью. Похищение портрета, спасение лишь по счастливой случайности, гроза и те украденные у судьбы часы в объятиях Мартина – все в этом обыкновенном мире казалось сном.
Но чтобы видеть сны, надо спать, а Кэт почти не спала после возвращения в «Ангел». Она с облегчением вздохнула, когда услышала сонное дыхание Мег, которая крепко спала, несмотря на ночную грозу. Уж слишком хорошо девочка читала по глазам, и Кэт было бы и неловко и трудно объяснить свое отсутствие.
Но Мег даже не проснулась, когда Кэт прокралась в их спальню. Девочка сладко спала и тогда, когда Кэт провела оставшиеся до рассвета часы на скамейке у окна, заново переживая собственное безумие. Она поражалась на себя. Как позволила она себе полюбить мужчину, который никогда не ответит ей взаимностью. Но у нее не получалось и сожалеть о случившемся, а такой конфликт мыслей и чувств отнюдь не способствовал сну.
Потирая кулаками усталые глаза, Кэт склонилась над долговязым подростком, скорчившимся в углу на тюфяке. Если Кэт и провела беспокойную ночь, она должна была признать, что Джему пришлось еще хуже. Длинные пряди светлых немытых волос падали на его угловатое лицо, когда он смотрел на Кэт полными страдания глазами. Рукой он подпирал раздувшуюся щеку.
– Открывай рот, дружок, и позволь мне взглянуть, – Кэт уговаривала его уже по третьему разу.
Но Джем упрямился, качал головой и отворачивался. Кэт с досадой вздохнула. Бессонная ночь и попытка преодолеть головную боль мало способствуют терпению.
Хотя Джем и был почти в два раза выше ее и весь состоял из долговязых ног и жилистых рук, Кэт схватила его за ворот рубашки и прорычала:
– Открывай рот, если не хочешь, чтобы я встала на колени на твоей груди и вырвала твои челюсти.
Джем застонал, но чуть разомкнул губы. Кэт схватила его за подбородок, заставляя открыть рот шире. Она осмотрела покрасневшую десну, раздувшуюся вокруг почерневшего гнилого зуба.
Мисс Баттеридор маячила за спиной Кэт, косясь на мальчишку.
– Заячьи мозги, – глубокомысленно произнесла старуха, кивая головой для верности. – Надо только потереть ими по воспаленной десне. Чудесно помогает малышам, у которых пробиваются зубы.
Кэт прикусила язык, чтобы не сказать, что она думает о подобной идиотской и отвратительной практике. Они с Агатой совсем недавно достигли некоторого перемирия, и Кэт стремилась соблюдать его, по крайней мере ради Мег.
– Полагаю, Джем уже перерос младенческий период для подобного лекарства, мисс Баттеридор. Этот зуб явно нуждается в удалении.
– Нет, – завопил Джем.
К удивлению Кэт, Агата нехотя согласилась с нею.
– Лучше всего попросить хозяина послать за Тернером, цирюльником с Ганнинг-стрит.
– М-м-м! – Джем затряс головой, зажимая руками рот.
– Тихо, тихо, дорогуша. – Агата локтем отодвинула Кэт и наклонилась, чтобы убрать Джему волосы с глаз. – Мистер Тернер хорошо тащит зубы. Он делает это очень быстро, а заодно и подстрижет эти твои лохмы. Надо сказать, давно бы следовало.
В ответ Джем только издал очередной жалостный стон. Кэт оставила Агату утешать парнишку, насколько это было возможно, и пошла поговорить с Мартином. Тот ушел из дома очень рано, а после возвращения заперся в кабинете.
Кэт столкнулась с Мег на пороге кухни.
– Как там Джем? – Девочка с тревогой смотрела на Кэт. – Сэмюэль сказал, он может умереть.
– Твой Сэмюэль – идиот и большой любитель распускать слухи, – Кэт успокоила Мег, похлопав ее по плечу. – С Джемом все будет в порядке, как только у него вытащат гнилой зуб.
Мег вздрогнула, сочувственно потирая собственную челюсть. Оглядевшись, она поманила Кэт к себе.
– Я могу немного помочь Джему, – зашептала девочка. – Я помню средство, которое вычитала в… в одной книге.
Кэт напряглась. По тому, как Мег отводила в сторону глаза, у Кэт почти не осталось сомнений, какую книгу имела в виду девочка.
– Есть такое снадобье, его надо накапать на носовой платок и прижать к ноздрям человека, и он потеряет сознание. Если я приготовлю его для Джема, все просто подумают, что он ослабел от боли. Только надо быть осторожной, потому что… если накапать слишком много снадобья, человек может…
– Нет! – прошептала в ответ Кэт. – Это не очень разумно, Мегги.
– Разве разумнее заставлять Джема страдать? – нахмурилась Мег.
– Он и не будет.
Очередной жалостный стон раздался с кухни, опровергая ее.
– Ему и надо-то всего лишь собраться с духом, – Кэт поморщилась. – Несколько хороших рывков – и все закончится.
Не похоже было, что она убедила Мег, но, когда Кэт уговорила ее выйти в сад, чтобы не слышать стенаний Джема, девочка подчинилась.
После ухода Мег Кэт, обеспокоенно нахмурившись, стала обдумывать слова девочки. Уже очень давно Мег даже намеком не упоминала ничего из особых знаний, почерпнутых ею из «Книги теней».
Девочка с головой ушла в освоение игры на лютне, рукоделие и другие превращения в воспитанную английскую девушку. И вообще, со стороны казалось, Мег твердо настроилась похоронить свое прошлое. Она больше не прятала в кармане платья «лезвие ведьмы» и не смотрела на комету в необычную подзорную трубу, которую она соорудила, чтобы изучать небо.
Попадет Мег на остров Фэр или не попадет, девочке необходимо научиться справляться со своим редчайшим даром. В любом случае Кэт просто обязана найти способ убедить в этом и Мартина.
Но, войдя в кабинет, она поняла, что для подобного разговора момент отнюдь нельзя было назвать благоприятным. За столом никого не было, перо, чернила, счета и счетоводные книги были разбросаны по поверхности. Мартин стоял у окна, и в стекле отражалось его мрачное лицо.
Его лицо просветлело, когда он увидел Кэт. Их взгляды встретились, и на мгновение Кэт почудилось, что даже воздух вокруг них наполнился воспоминаниями о прошедшей ночи. Привыкшая бесстрашно встречать взгляд любого мужчины, она сделала нечто, чего никогда не делала прежде. Она первая отвела взгляд.
– И как там наш многострадальный Джем? – поинтересовался Мартин.
– Ведет себя, как дите малое. – Кэт презрительно скривила губы. – Мисс Баттеридор говорит, нам стоит послать за мистером Тернером, и я с ней согласна. Иначе Джем доведет меня, и я сама решу его проблему по-своему, – с этими словами Кэт ударила кулаком в свою ладонь.
– Бедняга Джем, – улыбнулся Мартин. – Ладно. Пошлите Сэмюэля за цирюльником.
Кэт кивнула. Ей стоило больших усилий вести себя с Мартином непринужденно, притворяться, что прошедшей ночью не произошло ничего, кроме случайной близости. Порыв страсти, которая нашла выход в пылких объятиях разгоряченных желанием тел.
Дежурная улыбка Мартина и его веселый голос могли ввести в заблуждение кого угодно, но Кэт узнала этого мужчину слишком хорошо, чтобы так легко обмануться.
Она тоже подошла к окну и встала около него. Катрионе пришлось подавить в себе желание помочь ему, сняв часть напряжения легким массажем. Надо было помнить, как легко возгорается ее влечение к нему. Ей лучше научиться держать руки при себе.
– Что-то случилось? – спросила она, спрятав руки за передник. – Я ожидала, что вы даже немного заважничаете после вашей встречи с Уолсингемом. Вы уверили меня, что все пойдет как надо.
– Так и есть. – Мартин пожал плечами. – Сэр Фрэнсис, похоже, остался очень доволен мною. Он обещал мне щедрое вознаграждение за портрет и сказал, что я могу считать свою роль в этом деле сыгранной. От меня больше ничего не требуется. Но утром я рискнул снова подойти к дому Полея, – скрепя сердце признался он.
– Мартин! – От расстройства, смешанного с тревогой, Кэт ударила его кулаком в предплечье.
– Я знаю. – Он вздрогнул и потер место, куда она ткнула его. – Черт возьми, да понимаю я, насколько это было глупо. Но после всех рисков и опасностей прошлой недели я должен был узнать результат. Я наблюдал издалёка, как они арестовали Балларда. Они захватили священника прямо в саду дома Полея, к которому он пришел за Бабингтоном, Сам Бабингтон сумел скрыться в самый последний момент.
– Ага, так вот почему вы такой напряженный.
– Нет, должен сознаться, я до какой-то степени надеялся, что этот глупый мальчишка сумеет избежать ужасной смерти изменника, – вздохнул Мартин. – Но солдаты королевы, ворвавшиеся в дом, арестовали Роберта Полея.
– Полея? Но он же человек Уолсингема, как и вы.
– Опасность, подстерегающая всех шпионов, моя дорогая. Тебя легко могут спутать с теми, за кем ты следишь. Уолсингем недвусмысленно предупреждал меня остерегаться, когда начнутся аресты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50