стена же здесь была, напротив, гладкой во весь ее рост — зацепиться не за что,Эйли не удержалась от досадливого восклицания — слава Богам, его не слышала фрейлина-наставница! — когда шлепнулась на спину, едва успев удержаться за загнутый край; позолоченная жесть на глазах стала отдираться от каменного карниза, сопровождая к тому же процесс жутким скрежетом.— Еще одно движение — и я стреляю, — услышала она под собой спокойный строгий голос.Она скосила глаза вниз, где находился не замеченный ею раньше узкий балкон.На балконе стоял человек и целился в нее из аркебузета. Ситуацию можно было бы счесть забавной, но Эйли было не до смеха.Что было делать? Подумав, Эйли честно предупредила:— Между прочим, я падаю, — и отпустила руки, пытаясь в последнее мгновение сгруппироваться, потому что падать пришлось из очень неудобной позиции в не менее неудобное место.Человек на балконе вовремя успел отбросить в сторону аркебузет, чтобы поймать Эйли на руки,Оба упали.Затем он поднялся, протянул Эйли руку и помог ей подняться.Только когда они прошли в комнату, он разглядел, кто свалился к нему на балкон.— Та-ак, — проговорил он, с веселым изумлением рассматривая свою добычу. — Что бы это значило?— Эта золотая эмаль от дождя жутко скользкая, — сообщила Эйли, смиренно посмотрев на него из-под опущенных ресниц, так что госпожа фрейлина-наставница сейчас могла бы ею гордиться. — Вышла вот прогуляться и из-за этого дождя никак не могу вернуться к себе..., Хозяин комнаты смотрел на Эйли с лукавой улыбкой. На вид ему было около двадцати; одет он был в простой темно-серый костюм и напоминал скорее студента из небогатых, чем придворного, тем более вельможу. Обстановка комнаты лишь подтверждала это впечатление: простая, без излишеств и особенных изысков мебель, на столе — несколько книг, открытый письменный прибор и прочие письменные принадлежности.— Всю грозу пришлось просидеть на крыше, — закончила Эйли, не вдаваясь в подробности.Молодой человек внимательно разглядывал свою гостью и вдруг сказал:— Кажется, я знаю, кто ты.Эйли вздохнула.— Ты, — продолжил он, — княжна Сухейль Делено, дочь Сагитты, княгини Таласа, моя сестра.Эйли кивнула.Потом до нее дошло, и она вскинула голову:— Сестра?— Да. Я — князь Шератан Сабик, сын Альхены.— Не верю, — невольно вырвалось у Эйли. Это прозвучало искренне, но несколько невежливо, и она попробовала объяснить: — Тут князья знаешь какие? Смотрят на тебя как на а букашку и расфуфыренные, как рыба-клоун…— Ну, знаешь, — рассмеялся в ответ самозваный брат, демонстративно оглядев неожиданно свалившуюся на него с крыши родственницу с ног до головы, — ты в этих штанишках тоже на княжну не очень-то похожа.— Я таласарка, — ответила Эйли, — а это нормальная таласская одежда.— Может, она и нормальная, но то, что ты в ней промокла насквозь, — это точно, — весело возразил князь Сабик.Это было верно ровно наполовину: морской шелк не намокает, но тонкие нити, которыми была вышита рубаха, пропитались водой и пахли мокрой шерстью. Поэтому Эйли не стала возражать, когда Сабик открыл дверь в соседнюю комнату и кивнул ей:— Проходи… Разотрись хорошенько полотенцем и переоденься в сухое, а то простынешь еще… Вон моя домашняя куртка — подойдет? Я сейчас позову кого-нибудь из служанок…— Не надо, — остановила его Эйли. — Я сама.Это была его спальня. Тут было не так светло — горела всего одна свеча, укрепленная в тарельчатой подставке у изголовья постели.В нише за кроватью Эйли нашла умывальник; она переставила свечу туда и прежде всего посмотрелась в зеркало.Да, выглядела она не очень подходяще для встречи со сводным братом, Сыном Императора и князем. Однако и он тоже не показался ей блистающим вельможей. Хотя его как раз оправдывало то, что он никак не ожидал гостей в столь неурочное время. Да и она в гости тоже не собиралась. Но раз уж так вышло…Она стащила с себя рубаху и повесила ее на спинку стула, сняла с крючка большое полотенце и не столько растерлась, сколько закуталась в приятно теплую после намокшей шерсти ткань; только сейчас до нее дошло, как здорово она продрогла под дождем. Ноги, стоящие на голом каменном полу, зазябли, и она отошла к кровати, где пол был застелен темной мохнатой шкурой какого-то зверя. Прислушалась. Князь Сабик медленно прохаживался по комнате; отчетливо доносилось позвякивание подковок на сапогах. Было неудобно заставлять его Долго ждать, и Эйли торопливо насухо вытерла голову полотенцем и причесалась подвернувшимся гребнем. Куртка, как и следовало ожидать, оказалась велика. Эйли поплотнее завязала поясок, повесила полотенце обратно на крючок и вышла к князю, стараясь выглядеть достойно, насколько это было возможно в ее положении.Пока ее не было, Сабик, оказывается, не просто прогуливался по комнате: книги со стола были собраны в одну стопку, кресло пододвинуто, а на столе появились ваза с фруктами и деревянный ларец с сухим несладким печеньем; на тумбочке у стены под пузатеньким серебряным чайником горела спиртовка.— Вот теперь я вижу девушку, а не то привидение, что свалилось мне на балкон, — приветствовал он появление Эйли.— Да ну, — отмахнулась девочка от незаслуженного комплимента, — знаю я, на что похожа… Я сяду?— Да-да, конечно. — Сабик пододвинул и без того удобно стоящее кресло.Эйли забралась в него с ногами и подоткнула полы так кстати длинноватой ей куртки под холодные ступни.— Сейчас я угощу тебя чаем, — проговорил князь, доставая из шкафчика поднос, на котором стоял чайный сервиз на две персоны.Эйли хотела возразить, но передумала: было неплохо попить горячего, даже если это будет отвар чабреца — впрочем, сейчас пахло как будто иначе.— Ты всегда ходишь босиком? — поинтересовался Сабик.— Только сегодня, — хмуро сказала Эйли. — Пришлось оставить башмаки на крыше — в них было слишком скользко.— Это поморские башмаки?— Мы называем себя таласарами, — ответила Эйли. — Да, это таласские башмаки.— Я думал, что у… таласаров обувь приспособлена к скалолазанью.— У таласар, — поправила Эйли автоматически. — У кромников — да. У тех, кто и вправду лазает по скалам. А на Отмелях… — Она пожала плечами, как бы говоря: ну зачем на Отмелях такая обувь, и добавила: — К тому же наши скалы не покрыты золотой эмалью.Князь разлил по чашкам чай.— Тебе можно пить вино? — спросил он, приподнимая коричневую бутылку с плотно притертой пробкой.— У нас все пьют вино. Дети тоже. Правда, разбавленное.— Это бальзам на травах, — объяснил Сабик. — Мне кажется, тебе не помешает. — Он капнул бальзама в чашку Эйли и не забыл про себя.От сильного порыва ветра дрогнула балконная дверь.— Снова дождь начался, — заметила Эйли. — Ты забрал с балкона свою игрушку?— Игрушку?— Аркебузет, — пояснила Эйли.— Ах да, — вспомнил Сабик. Он вышел на балкон и вернулся с оружием в руках. — Придется его как следует почистить. Он лежал в луже… Так ты называешь это игрушкой?Эйли кивнула. Сабик сел в кресло напротив нее, повертел аркебузет в руках и бросил его в угол.— Почему?Эйли решила блеснуть своей эрудицией, почерпнутой из уроков в Лицее.— Ну, во-первых, — начала Эйли самоуверенно, — все эти аркебузы долго заряжаются. Пока ты его заряжаешь, пройдет несколько минут, а лучник всего за одну минуту успеет выпустить в тебя добрую дюжину стрел.— Ты умеешь стрелять из лука? — спросил князь.— Я стреляла только из арбалета, — ответила Эйли. — Я плохой стрелок. — Она продолжила: — Во-вторых, пуля пробивает кирасу ничуть не лучше арбалетной стрелы.— Ты пробовала?— Нет, но мне рассказывали.— Кто?Эйли поведала о Батене с Плато, офицере, которого разжаловали в рядовые, сослали на Край и там сбросили вниз.— И он летел вверх тормашками вниз все две мили? — улыбнувшись, спросил князь.— Нет, ярдов десять.— И не смог подняться наверх? Хиловаты у нас в Империи офицеры…— Кто бы дал ему подняться? Не для того его скинули, — резонно возразила Эйли.— Понятно, — серьезно кивнул князь. — Но мы отвлеклись. Итак, в-третьих?— В-третьих, эти самые пули летят в цель куда хуже стрел и болтов. И в-четвертых — это просто глупо выбрасывать с каждым выстрелом по унции свинца.— Мушкетная пуля весит около двух унций, — заметил князь.— Две унции! — поразилась Эйли.— Доспехи она пробивает. Вот с меткостью и скорострельностью действительно есть проблемы, — согласился князь. Где-то пробили большие дворцовые часы.— А ты знаешь, сколько времени? Тебя не будут искать?— Наверное, — ответила Эйли.— Наверное да или наверное нет?Эйли просто пожала плечами.Сабик посмотрел на нее, потом встал и вышел в спальню. Вернулся он почти сразу; в руке у него был тонкий плащ.— Накинь хотя бы это, — сказал он. — К сожалению, я не могу предложить тебе подходящей обуви.Эйли встала. Князь набросил плащ ей на плечи, завязал тесемки, а она накинула на голову капюшон так, чтобы лица было не видно.— Пойдем, я провожу. — Сабик накинул на себя точно такой же плащ и тоже спрятал лицо под капюшоном. Они вышли в коридор и через несколько ярдов начали спускаться по винтовой лестнице.— Высоковато, — прошептал Сабик, — но мне просто нравится жить в этой четверти Дворца…Они вышли во двор, не спеша, как и все прогуливающиеся, дошли до подъезда, в котором жила Эйли; а что до капюшонов, то по случаю дождя в плащах и накидках были многие. Эйли хотела попрощаться с новообретенным братцем внизу и бежать к себе, но Сабик настоял, чтобы подняться вместе с ней, и проводил до самых покоев. Это было приятно — почувствовать себя хоть на мгновение настоящей дамой. На прощание он поцеловал ей руку.Открыв дверь, Эйли сразу же попала в лапы рассерженных Минтаки и Шаулы.— Негодная девчонка! — шипели они, напрочь забыв насчет «вашего высочества» и прочих галантностей. — Ты знаешь, что получается из девушек, которые в твои годы бегают в домино на свидания с кавалерами?Эйли плотнее запахнулась в плащ, чтобы дамы, не приведи Бог, не увидели, в каком виде она возвращается «со свидания».— Это был не кавалер, — сказала она высокомерно. — Это был мой брат.— Откуда у тебя здесь брат? — с нажимом произнесла Шаула.— У меня здесь есть брат, — сказала Эйли четко. — Князь Сабик, сын Альхены.Минтака задохнулась от негодования.— Его высочество князь Сабик, — сказала она. — Не забывайся!— Это ты не забывайся! — резко осадила ее Эйли. — Я тоже не безродная девчонка!Минтака осеклась. Шаула быстро глянула на нее, потом на Эйли, сказала осторожно:— Ваше высочество, мы беспокоились о вас…— Да? — подняла бровь Эйли. — Ну, вот я — жива и невредима. Можете успокоиться и идти спать. — Она обвела женщин надменным взглядом. Жаль, что она не может сейчас спросить совета у матери. Впрочем, она была уверена: мать за выходку, подобную сегодняшней, велела бы ее высечь; но ведь то мама — она имеет право. Эйли повторила: — Можете идти спать. Вы мне сейчас не нужны.И женщины, переглянувшись, повиновались.
ХРАМ ВСЕХ БОГОВ Эйли проснулась рано, почти затемно. Несмотря на то что проспала она всего ничего, около трех часов, чувствовала она себя вполне выспавшейся. Она полежала в постели, вспоминая события этой ночи. Да, натворила она вчера. Если Минтака напишет, как обещала, маме, та будет очень недовольна и прикажет наказать Эйли. Надо было срочно принимать превентивные меры.И она знала какие.Эйли встала, выбрала самое скромное, синее, платье и простенькую вуаль из тутового шелка; по совету матери, она старалась как можно реже щеголять в одеждах из морского шелка. Остановилась перед зеркалом, пригладила гребешком короткие, До плеч, волосы, накинула край вуали на голову, после чего тихо вышла в соседнюю комнату и осторожно разбудила госпожу Шаулу.— Что? Кто? А? — испуганно забормотала та. Эйли приложила палец к губам:— Тише, давайте не будем будить остальных.Шаула села в постели.Эйли опустилась на корточки и шепотом сказала, что да, она признает, что вчера вела себя легкомысленно, надеется, что Шаула и Минтака не очень сердятся на нее — она же не затевала чего-нибудь дурного, просто заговорилась с князем Сабиком и, кажется, проговорила дольше, чем следовало.— Он угостил меня чаем, а потом проводил домой…Шаула осуждающе покачала головой.— А сейчас я должна сходить к Бахрейе и испросить прощения, — продолжила Эйли.— Хорошо, — сказала мгновенно смягчившаяся Шаула. — Обождите несколько минут, ваше высочество, я сейчас оденусь.— Я выйду во двор и подожду у подъезда, — покладисто ответила Эйли и выскользнула из комнаты.Утренний двор напоминал мрачное ущелье: предутренний сумрак лишь кое-где разгоняли редкие фонари, было пусто и тихо. Только перед соседним подъездом переминалась с ноги на ногу оседланная лошадь.Эйли несмело приблизилась и встала в нескольких шагах, разглядывая большую, красивую голову лошади. Она до сих пор не могла привыкнуть к этим большим грациозным животным, но ее так и тянуло к ним. Глядя лошади прямо в большие, влажные, карие глаза, Эйли стала медленно приближаться к ней. Та стояла, настороженно косясь, пряла ушами и неуверенно переступала копытами, однако с места не трогалась. Подойдя вплотную, Эйли осмелела и протянула руку, чтобы погладить животное. Но тут с лестницы донеслись торопливые шаги, и Эйли поспешно отошла в сторону.Из дверей подъезда торопливо вышел молодой мужчина, отвязал лошадь и вскочил в седло.Эйли услышала, как что-то негромко звякнуло о мраморные плиты двора.— Сударь! — окликнула она. — У вас что-то упало…Всадник чуть тронул лошадь с места и осмотрелся вокруг. Эйли подошла, подняла с пола короткий стилет и подала его всаднику. Тот взял его, вложил в ножны и протянул руку к кошельку.— Не надо. — Угадав его намерение, Эйли отступила. Молодой человек глянул на нее пристальнее.— Простите, кажется, я действительно ошибся, — сказал он с легкой улыбкой. — В таком случае — благодарю вас, сударыня.Он низко поклонился Эйли. Возможно, это было чуть неучтиво и кавалеру следовало сойти с седла, но может, он спешил? И Эйли не стала придираться.— Ну что вы, сударь. — Она сделала ответный реверанс.На том и расстались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69