Здесь устроили привал на ночь; воины опускались наземь и засыпали мгновенно, порою не дожидаясь еды.
Да, теперь все зависело от скорости, да еще от герцога Микалегона, который мог прийти с океана, а мог и не прийти. Если он не придет — ловушка захлопнется. Хотя валькинги, конечно, тоже намучаются, пересекая Веллингсведен, да и их знаменитая кавалерия никого больше не пугала, ведь у восставших были и карренские тяжелые латники, и легковооруженные всадники-хестингарцы.
Чумазые ребятишки разбудили отряд рано поутру криками и шумной возней. Деревенский люд проводил воинов вполне дружелюбно. Им даже предлагали местное вино в бурдюках, настоянное на кореньях и травах — но только за деньги.
Эйрар теперь и сам был бы рад избавиться от котенка, которому, останься он и дальше при нем, предстояла бы нелегкая жизнь. Одна из деревенских женщин и вправду присматривалась к малышу, но Эйрар счел ее неряхой и не смог заставить себя отдать полосатого приятеля в заведомо скверные руки.
Они ехали и ехали в тумане сквозь густые заросли ив, по раскисшей дороге…
— Выше нос! — сказала Эйрару подъехавшая Эвадне. — Нам с братьями хуже пришлось, когда в Каррене взяла верх Народная партия и нас шестерых мало не вздернули. Тем только спаслись, что как раз в те дни прибыли гонцы от мариапольских гильдий — звать нас в Дейларну. Даже смердюки сразу расчухали, как это прославило бы Каррену! И все-таки, — продолжала она, — удивляюсь я этой твоей слепой вере в удачу. Взять хоть нас: мы знаем, что правы, и поэтому верим, что сумеем в конце концов победить. А ты? Сам не ведаешь, прав или нет, и только знай надеешься на свое счастье…
Он хотел возразить, но тут они въехали в очередную болотную деревушку, пришлось расспрашивать о новостях, а потом подошел Эрб, чем-то страшно довольный.
— Эгей, молодой вождь! — крикнул он весело. — Наши друзья валькинги куда как бойко дерутся у себя в горах — посмотрим теперь, как-то они будут выглядеть в море, носом к носу с герцогом Микалегоном! Чего доброго, еще заплатим им должок-другой, а?
— Чему это ты так радуешься? — спросил Эйрар. — Покамест мы удираем, и еще никому не известно, сумеем ли удрать…
Долговязый рыбак снял стальной шлем и поскреб в затылке:
— Да, вождь Эйрар, ну и вопросы ты иной раз задаешь — ни дать ни взять моя сестрица Эрвилла… или священник. Ну что тут ответить?.. Может, просто ветер опять стал соленым? Вот — можно унюхать… хватит уже с нас неподвижных каменных гор, похожих на валькинговские значки!
Эйрар заметил:
— Это, между прочим, горы Дейларны.
— Ну да, конечно… — Рыбак скривился, усердно соображая. Дейларна под Пиком Бриеллы. Горный пик, нависший над холмами нашей Дейларны, и под его сенью уже развелось полным-полно таких, как Виндхуг — рабов, довольных ярмом. Мы, народ Джентебби, в большинстве своем бедняки, но, по мне, лучше жить в бедности, чем так, как иные богатеи-шелландцы!
— А что ты скажешь про герцога Микалегона?
— Про Микалегона? Да что говорить, молодой хозяин, мы, вольные рыбаки, плохо петрим во всей этой тонкой политике. Нам хватит и того, что мы избрали Загребным старого Рудра — вот уж кто, я тебе доложу, голова! — но вообще-то я кое с кем перекидывался словечком, и все как один говорят: верно, вовсе не худо было бы поставить его над нами герцогом или там королем. Он человек щедрый, да и отваги ему не занимать. Сидит, понимаешь, в своем замке и плевать хотел что на Валька, что на Империю!
Это было уже интересно.
— Присоединиться к его пиратскому братству — и щипать Империю? Так, что ли? — спросил Эйрар. — Но ведь мы, кажется, восставали против Валька, чтобы вытащить нашу Дейларну из болота, а не затем, чтобы погубить ее окончательно!
— Погубить? Да каким образом, вождь? С Микалегоном мы ее никак не погубим. Он живет свободным в своей высокой твердыне на скале Эригу, и с ним его люди. Слышал я, главный зал там разубран еще побогаче, чем в императорском дворце в Стассии. У герцога всякий вечер по шесть блюд на столе, а воинов развлекают хорошенькие танцовщицы, и самые храбрые и прославленные вольны выбирать любых…
— Прямо как в Салмонессе, — пробормотал Эйрар и тотчас вспомнил Гитону, отданную герцогу Роджеру. — Да, там, должно быть, великолепно… А что, скажи, эти девушки — они тоже вольны выбирать?
Эрб поднял на него глаза, полные искреннего недоумения.
— Выбирать? Но они же танцовщицы… и ведут такую жизнь, потому что она им нравится. Ладно, вождь Эйрар, прости старика, никогда не бывшего молодым — откуда же мне было знать, что ты так смотришь на вещи… ну да Бог с ними с танцовщицами. Я к тому, что на Ос Эригу никто ни перед кем шею не гнет, а герцог знай себе отбивает вылазки миктонцев и держит в страхе язычников и не спрашивает у Империи ни дозволения, ни подмоги. Вот это, я понимаю, жизнь для настоящих мужчин, со сражениями время от времени, чтобы не разжиреть!
Эйрар не ответил, глядя на металлически блестевшую ленту реки, вновь показавшуюся по левую руку — дорога, уведшая было их прочь, вновь приблизилась к берегу. В глубине души Эйрар начал уже надеяться, что герцог Микалегон подскажет ему ту золотую середину между Бриеллой и Карреной, которую он почти отчаялся отыскать. Однако покамест говорить об этом не стоило: Эйрар был достаточно умен, чтобы спросить себя самого — а если все дейлкарлы отправятся пиратствовать, подобно Микалегону и его людям? И, конечно, неминуемо начнут при этом нападать один на другого?.. «Без Мелибоэ не разобраться», — решил он наконец, а пока он был занят этими мыслями, ивы стали редеть и постепенно пропали совсем, и к западу, сколько хватит глаз, простерлась равнина песка и грязи, потом — чистый песок, а дальше было только синее море и бурые воды Веллингсведена, тихо изливавшиеся в синеву.
Это значило, что наступил самый напряженный момент. Всадники замерли в седлах, следя за тем, как Эйрар Ясноглазый смотрит из-под руки в морскую даль, ища корабли, которым следовало там появиться… если только судьба и вправду сулила им вырваться из западни.
— Они не пришли!.. — яростно выкрикнул Эвименес, но Эйрар перебил:
— А ну гляньте вон туда, на север: что там за светлые пятнышки на горизонте — то появятся, то пропадут? Эй, рыбаки! Не паруса ли играют на солнце?
— Ничего не вижу, — сказал кто-то, но Эрб пригляделся и радостно завопил:
— Клянусь Колодцем, паруса! Паруса!..
Некоторое время прошло в молчании. Корабли приближались, и вскоре ни у кого не осталось сомнений — это шел Ос Эригу. Шел прямо к ним. Многие воины спешились, разминая ноги, кое-кто начал шарить по седельным сумкам в поисках еды и питья. Вожди советовались, соображая, что предпринять.
— Все зависит, — сказал Альсандер, — от того, делал ли уже герцог высадку на берег в этом походе. Если да, он скорее всего примет нас, стоящих вооруженными на берегу, за местное ополчение и валькинговскую конницу, поднятую по тревоге. В этом случае он, пожалуй, решит высадиться и напасть. А вот если он не подходил еще к берегу — кабы он не посчитал нас терциариями, подоспевшими из Ставорны. Тогда он, чего доброго, повернет прочь. Этот человек знает, чти делает, и военного опыта ему не занимать. Он вывел в море всю свою силу ради неожиданного удара — но на рожон не полезет, за это я поручусь.
— Не больно по-рыцарски… — заметил Эйрар, на что карренец расхохотался, а Рогей буркнул сквозь зубы:
— Настоящие рыцари нынче — вроде господина Ладомира Ладомирсона, сидят по щелям, слушая, как герольды объявляют награды, назначенные за их головы. Когда же рыцарь заплывает жирком, он превращается в герцога Роджера… Ну да не в том речь. Надо бы нам как-нибудь дать знать на корабли, что мы не враги. Но и тогда остается только гадать, как-то еще нас встретят!
Да, тут без толку было махать руками с берега — герцог мог счесть, что его заманивали в засаду. Но в это время к вождям обратились шелландцы и предложили пойти поискать кожаную лодку из тех, что были в ходу в здешних местах. С ними отправились Эрб, несколько рыбаков и Рогей — на всякий случай, в качестве посла.
— А не поехать ли и тебе с ними? — подтолкнула Эйрара Эвадне, но того одолела внезапная робость при мысли о встрече — вот так прямо, лицом к лицу! — со столь знаменитым воином и вельможей… да еще и вести с ним переговоры! Он пробормотал нечто невразумительное, отговариваясь котенком… Плейандер глумливо усмехнулся, Эвадне заметила его усмешку и тотчас сцепилась с братом из-за какого-то пустяка. Эйрар затосковал и отправился разыскивать Мелибоэ, а воины, рассевшись на песке, знай беспечно болтали между собой, строили какие-то планы…
Философ расположился на склоне дюны, аккуратно подстелив плащ и привалившись спиной к жесткому кустику. Доспехов на нем не было; он пристально глядел в море, где уже совсем отчетливо виднелись стройные корабли.
— Я хотел бы, — сказал ему Эйрар, — узнать твое просвещенное мнение по одному философскому вопросу. Сам я долго над ним размышлял, но так и не нашел решения по душе.
— Что за вопрос? — Казалось, волшебнику было вовсе не до него.
— Я к тому, что — неужели по любой дороге можно прийти только в Бриеллу либо в Каррену? Или все-таки есть еще какой-нибудь путь?
— Юноша, я отвечу на любой твой вопрос, только, ради всего святого, прекрати изъясняться загадками. Так что тебе от меня надобно?
— Вот что… — Котенок гонялся по песку за сухим листиком, и Эйрар рассеянно наблюдал за ним, подыскивая слова. — Вот что: должны ли все люди полностью подчиняться общему мнению, как утверждал тот дезерион, убитый Плейандером? По мне, это все равно, что быть слепым муравьем. А Эвадне говорит, что другой путь всего один — как у них в Каррене: дети слепцов тоже должны просить милостыню. Но какой же дейлкарл на это согласится?
Тут послышался крик, люди побежали к реке, указывая пальцами. Эйрар поднялся на ноги: из-за поворота реки появилась лодка. Она шла как-то странно, боком, чуть ли не вприпрыжку. Потом океанские волны приняли и закачали ее. Воины захохотали, когда сидевший в лодке Рогей очень понятным движением свесил голову через борт: где уж ему, сухопутному человеку, было вынести качку.
Мелибоэ даже не повернулся в ту сторону:
— Они нашли лодку, не так ли? Что ж, значит, мы спасены… и твоя Дейларна, похоже, на время избавлена от обоих зол. Однако я думаю, что девочка в конечном счете права… как правы утверждающие, будто ни один из нас в итоге не уйдет от старухи с косой. Видишь ли… насколько я понимаю, твой идеал — быть свободным и трудиться всем вместе. Тут все хорошо, пока вместе собираются двое-трое — строить хлев или охотиться на медведя. Но если в страну вторглись враги или случилось что-то еще, с чем не справиться поодиночке — что остается делать, как не признать вождем человека, которого добрая половина в глаза-то не видела, а кое-кто даже и не слыхал, что такой вообще есть? Может ли человек отдать больше, чем его верность и сила мышц? Может ли каждый править? Нет, не может.
— Я не вижу, каким образом…
— Вот заладил — не вижу, не вижу! Сын Эльвара, я могу лишь раскрыть перед тобой книгу, но читать ее ты должен сам. Однако, так уж и быть, помогу тебе разобрать ее по складам… Итак, — начал он, пристукивая пальцем, — допустим, военный вождь избран. Неважно, каким образом. Итак, у него власть. Но ведь он не бессмертен. Если его убьют в битве — считай, все пропало… если только не сыщется человек, способный без промедления занять его место. Вот так, милый мой, и образуются постоянные правительства: верхи, облеченные властью, и доверяющие этой власти низы. И мне известны лишь два способа поддерживать все это в равновесии. Путь Бриеллы — либо путь Каррены. Ну да, тут, конечно, полно всяких тонкостей и хитростей; все они поименованы в книгах — книги, видишь ли, для того именно и существуют, — но ежели покопаться, всякий раз приходишь либо к одному, либо к другому. Как распознать? Да очень просто: если дело решается происхождением — мы в Каррене. А если арифметикой — перед нами Бриелла. И в любом случае те, что внизу, не больно-то свободны…
— Есть еще герцог Микалегон, — напомнил Эйрар. Ему до смерти хотелось спросить, какой путь предпочел бы сам чародей, но робость перед философом и боязнь показаться совсем уж наивным сковывали язык.
— Да, есть такой, — ответил Мелибоэ. — Вон он там, в море, на кораблях. Ишь как они сгрудились вокруг лодки — верно, смекнули, что она доставила важные новости. Да, приглядись к нему повнимательнее, Эйрар Счастливчик! Вот у кого свобода, так свобода — хочешь, оставайся при нем, а не хочешь — ступай на все четыре стороны…
И маг откинулся назад, прислонясь к кусту и обратив взор на море. Эйрар понял, что разговор кончен, но все-таки спросил еще:
— А что за опасность ждала меня в Геспелнице?
— Случилось такое, чего тебе, пожалуй, до смерти не расхлебать, — загадочно ответил волшебник и отказался что-либо пояснить, лишь почесал подбежавшего котенка под подбородком…
Между тем парусники совсем заслонили утлую лодку; на иных спустили пестрые паруса, так что корабли дрейфовали почти неприметно для глаза. Потом донесся еле слышный за расстоянием голос сигнальной трубы. Эйрар напряг зрение и различил, как по палубам засновали крохотные фигурки, как спущенные шлюпки коснулись воды и побежали к берегу по гребням волн, точно водяные жуки.
Один из Звездных Воевод окликнул Эйрара по имени. Пора было снова становиться вождем. Следовало позаботиться о Сивальде, в кровь стершем ногу, разобраться с Гиннбредом, клявшимся, будто у него стащили кинжал. Люди столпились у кромки прибоя, Эвименес ругался, пытаясь навести порядок, а конники снимали вьюки с лошадей.
…Эйрару второй раз предстояло путешествие по морю, но впервые — на таком большом корабле, и оттого он слегка растерялся, когда, взобравшись на борт, увидел трапы вниз и вверх — на полуют — и множество грозных с виду воинов, стоявших на шканцах. Корабль показался ему сущим городом на плаву.
— Осторожно — третья ступенька, — сказал кто-то над ухом, но предупреждение запоздало — Эйрар запнулся о сломанную доску и едва не упал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55