Брал сантехнику тут, приятный сайт
Не то нас ждет голодная зима. В ваши тупые головы не приходила такая мысль?
Теперь все глаза смотрели на него, и Эпилл заговорил мягче.
— Да, наш центурион — голова! Я сам только вчера это по-настоящему понял. Подберись, ребята. Тут есть что послушать. Как-то — а как, он не говорит — центурион прознал, что в море вышли корабли скоттов. Они идут к устью Лигера, чтобы разграбить и опустошить тамошние земли. А гарнизон оттуда выведен по случаю войны. Грациллоний и решил, что не позволит им резвиться за спиной Максима Августа, — Эпилл глубоко вздохнул и понизил голос до шепота. — Так вот, не спрашивайте, откуда, но он знает, что вот с этого ясного неба скоро грянет буря, вынесет скоттов на рифы у Иса и перетопит!
Он сделал паузу, позволив слушателям обменяться изумленными взглядами, потрогать обереги и наскоро пробормотать молитвы. Выждав достаточно, продолжал с ухмылкой:
— Спокойно. Вам, коль вы не скотты, бояться нечего. Думаю, с прошлого лета никто в нашем Втором Августа не пылает особой любовью к этим диким охотникам за головами. Наше дело — позаботиться о них. Не все корабли разобьются. Кое-кто доберется до берега. Если дать им уйти, у нас под боком останется опасная шайка. Перерезав их, едва они выберутся из воды, мы не только спасем себя от лишних хлопот, но и окажем пребольшую услугу Риму. Тот скотт, который наколется здесь на копье, уже не будет разбойничать впредь.
Кинан кашлянул.
— Вопрос.
Эпилл кивнул, и парень, обернувшись, махнул рукой в сторону мыса Рах.
— Я говорил, что подружился с одним капитаном из рыбаков. Он с семьей живет в крошечном селении под южным утесом. Местечко зовется Пристанью Скоттов, и не зря. Там, кроме Иса, единственное подходящее место для высадки, и в старину, случалось, причаливали пираты.
— Так это когда было! — возразил Админий.
— Скотты и до сих пор туда заходят, — пожал плечами Кинан. — Не пираты, а торговцы из Гибернии, которым неохота платить пошлины в исанском порту, или рыбаки, которых занесло далеко на юг, за пресной водой.
— Я знаю, — подтвердил Будик. — С юга Гибернии. Среди них много христиан. Отец Эвкерий мне о них рассказывал.
Кинан фыркнул.
— А что, среди христиан не бывает пиратов? Кроме того, если вождь скоттов не дурак, он, уж конечно, разузнал все, что мог, о здешних водах и прихватил людей, которые тут бывали, даже если сам Ис ему и не нужен.
Админий поскреб подбородок.
— Эге, парень, кажется, ты дело говоришь.
Кинан мрачно уставился на Эпилла.
— Это и есть мой вопрос. Почему нас послали сюда, а не на Пристань Скоттов?
Суровое лицо Эпилла осветила улыбка.
— Отличный вопрос, солдат. Я скажу о тебе центуриону. Он берет на заметку способных парней. Может, ты дослужишься и до командирского жезла.
Кинан не ответил на улыбку. Он ждал ответа.
— Ну так вот, — объяснил Эпилл. — Центурион не глупее тебя. Здешние рыбаки — крепкий народ, привычный к переделкам. К ним на подмогу на мыс Рах отправили морячков, и сам центурион будет наготове, если где понадобится поддержка. А вот зачем нас поставили здесь… — он указал на заросшую тропу, которая переваливала через гребень холма и исчезала из виду. — Это дорожка к старому римскому причалу, — сказал он. — Туда могут, пройти лодки. Маловероятно, однако возможно. Центурион хочет подобрать все хвосты. Он решил поставить здесь маленький отряд — но из крепких парней. То есть нас. Придется соответствовать. Если припрет, подкрепление подтянется — я уже сказал, что Грациллоний подготовил резерв, но надеюсь, мы обойдемся своими силами.
— Может, нам повезет, — заметил Админий, — и драки здесь вообще не будет.
Эпилл рассмеялся.
— А я бы не отказался от драки — небольшой, чтобы управиться без подмоги, но достойной упоминания в рапорте центуриона. Награды, продвижение по службе — сами понимаете. Максим не из скупердяев. Свежеиспеченные императоры, я слыхал, всегда щедры к тем, кто оказал им поддержку. — Он потер руки. — Может, к моей будущей землице добавят несколько акров?
И, выпрямившись, гаркнул:
— Ладно! Вопросов больше нет? За дело!
IV
Ночное плавание к Сену было опасно. Немногие моряки осмеливались приближаться к его скалистым берегам. Только Перевозчикам Мертвых знаком был этот путь.
Луна пошла на ущерб. Поднявшись над утесами, она протянула зыбкий мост лучей над черной рябью. И в тихую ночь пена белела на зубьях рифов. С темнотой на море легла прохлада.
Восемь галликен не без труда разместились в двух челнах. Негромко, почти человеческим голосом, постанывали весла. «Оспрей» шел впереди. Две женщины молча сидели на баке за спиной впередсмотрящего, еще две — на корме, рядом с капитаном Маэлохом, который стоял у кормила. Он знал этот путь назубок, и опасаться приходилось разве что плавающих бревен да обломков судов.
Дахилис сидела совсем рядом с ним. Она устроилась, поджав ноги, на подушке, опираясь спиной о фальшборт. Королева, казалось, погрузилась в размышления. Но все же время от времени бросала взгляд на силуэт капитана, чья борода топорщилась на фоне Медведицы. Он тоже украдкой косился на красивую женщину, откинувшую покрывало, так что в лунном свете блестели пушистые пряди волос. Над ее головой вставало созвездие Девы. Наконец взгляды нечаянно встретились, и оба сконфуженно отвернулись.
Из темноты медленно выступил низкий берег. Над бухтой чернело приземистое каменное здание с невысокой башней. У причала светился красный огонь фонаря. Повинуясь негромкому предупреждению вахтенного, Маэлох развернул судно. Бухты канатов ударились о причал. Впередсмотрящий соскочил на берег с концом в руках, закрепил его на тумбе. Маэлох тут же кинул ему с кормы другой конец, а сам поднял и привязал рулевое весло. В свете фонаря показалась старая Квинипилис, сегодня был ее черед нести Бдение.
Дахилис встала. Капитан предложил ее руку.
— Позволь помочь, моя королева, — тихо сказал он.
— Благодарю, — шепнула она. Не многие из благородных снизошли бы до такой вежливости.
Он провел ее по палубе, спрыгнул первым и протянул ей руку. Забыв на секунду о предстоящем деянии, она в порыве озорства шепнула:
— Я не калека, справилась бы и сама, но все равно приятно! Надеюсь, тебе тоже…
— Моя королева… — бравый капитан чуть ли не первый раз в жизни растерялся. И сказал поспешно: — Гм… Мне здесь подобает лишь повиноваться, однако осмелюсь посоветовать: лучше бы нам вернуться до захода луны. Прилив тут коварный — неприятная зыбь. Но решать, понятное дело, вам.
— Думаю, мы справимся быстро, — она снова посерьезнела. — Помните, завтра нельзя выходить в море — пока король не дозволит.
— Никому и в голову не придет, — отозвался Маэлох, — после того как узнают, что ночью здесь побывали все Девятеро.
Квинипилис махнула рукой. Дахилис догнала Сестер, и они, вытянувшись цепочкой, стали подниматься по тропе.
Жесткая трава в лунном свете казалась серой. Остров был пустынен, только в мелких прудиках копошились странные создания. Однако к берегу подплыли три тюленя. Они провожали галликен, пока те шли вдоль воды, а когда тропа свернула в глубь острова, остались на месте, словно дожидаясь их возвращения.
У Камней Квинипилис поставила фонарь на землю. Она вела ритуал приношения соли и крови. На этот раз в жертвенном огне не было дерева, потому что моление не касалось стихии Земли. Вместо этого принесли Огонь в жертву Воздуху, подняв щиток фонаря и раздув яростное пламя, и Воде — загасив свечу в котле с настоем трав. Потом галликены сцепили руки и двинулись вокруг менгиров в медленном хороводе, заклиная:
Западный ветер, проснись.
Вновь охотится волчья стая.
Пастухам не сберечь ягнят,
Ветер мощный, приди, спаси,
Ветер Запада, пробудись!
К Лиру взываем!
Пусть пошлет тебя на врага,
Что просторы Земли и Моря
Злым разбоем осквернил.
Гребни волн подними горами
Ты, разбойников не щадя.
К Таранису взываем!
Погибель пошли на тех,
Кто смерть и разруху сеет,
Западный ветер, проснись.
Вновь охотится волчья стая.
Пастухам не сберечь ягнят,
Ветер мощный, приди, спаси,
Ветер Запада, пробудись!
К Лиру взываем!
Пусть пошлет тебя на врага,
Что просторы Земли и Моря
Злым разбоем осквернил.
Гребни волн подними горами
Ты, разбойников не щадя.
К Таранису взываем!
Погибель пошли на тех,
Кто смерть и разруху сеет,
Молот свой подними,
Да будут бури удары
Как Молот твой тяжелы!
К Белисаме взываем!
Жизнь дающей младенцам,
Отнимающей у стариков,
К той, чья звезда горит
До восхода и на закате.
Погибель — моря волкам.
Западный ветер, проснись!
Глава пятнадцатая
I
И на вторую, и на третью ночь над кораблем в море летала сова. Птица беззвучно возникала из темноты, проносилась над черепом римлянина и снова скрывалась в ночи.
Не только Ниалл видел ее, и люди начали перешептываться. Король не дал страху овладеть войском. Он приказал спустить на воду карраки, и сам направился к ближайшему судну.
— Бояться нечего, — объявил Ниалл флоту. — Это необычная птица, кто спорит, но она ведь не причиняет вреда? Может быть, это несчастный заблудший дух — но ему не одолеть наших заклинаний. А может, и посланец колдуний Иса, но если так, он принесет им весть, что мы не замышляем зла их городу. Неужели вы, мои дорогие, испугаетесь какой-то птахи?
Так гордо стоял он в своем семицветном плаще, что все сердца забились сильнее. Он вдохнул мужество в каждого воина. Если и закралась тревога в сердце самого короля, этого никто не увидел.
Стоял штиль, и суда снова шли на веслах. Бесконечная гладь океана чуть колыхалась под безоблачным небом. Ниалл не знал точно, где находится, однако предполагал, что остался день пути на юг, после чего можно повернуть к берегу. Определившись по береговой линии, легко будет выйти к устью Лигера.
Но на следующую ночь, через несколько часов после очередного появления совы, на западе сгустились тучи. Они громоздились черными горами, и с той же стороны налетел ветер. Он бушевал все сильнее и к рассвету превратился в шторм.
О том, что поднялось солнце, люди догадались лишь по тому, что непроглядная мгла стала чуть светлей. Неба не было. Над самой водой, как дым пожарища, клубился туман. Чудовищные волны громоздились над бортом, с рокотом обрушивались и вздымались опять. Их зеленые гребни, увенчанные ослепительно белой пеной, вставали над темными провалами. Ветер заполнил весь мир. Он вонзал холодные клыки в кости людей, обжигал словно плетью, хватал за одежду и тянул к подветренному борту, грозя утопить. То и дело хлестал дождь с крупным градом.
Люди были бессильны. Им оставалось только удерживать суда носом к ветру. Все свободные от гребли вычерпывали воду — ведрами, котелками, шлемами и даже сапогами. Корабли зарывались форштевнем в волну и снова выныривали. Потоки слез стекали из глазниц черепа. Борта стонали в муке. Куда буря уносила корабли — не знал никто.
Ниалл расхаживал по кораблю, ловкий, как рысь. Ему досталась самая трудная задача — поддерживать дух воинов.
— Славные парни, храбрые ребята, отлично держитесь. Будет вам чем похвастать зимой у очага, — неустанно повторял он. Но дойдя до кормы, король на миг дрогнул. Рядом был один только Вайл Мак-Карбри, надежный и проверенный друг. Повернувшись спиной к ветру, Ниалл посмотрел направо и налево. Он увидел несколько каррак, которые скользили по волнам легче, чем корабли, но были так же бессильны держать курс. Остальной флот потерялся в сером хаосе.
Король понурился.
— Быть может, Манандан смилостивится, если принести в жертву человека, — хрипло вырвалось у него.
Вайл, старый моряк, покачал головой.
— Не стоит, — ответил он, перекрикивая бурю. — Гневается не Манандан, а Лер, его отец. А Лер воистину ужасен, и его не смягчить дарами.
Ниалл содрогнулся.
— Что же прогневало его?
Вайл, занятый борьбой с кормилом, не ответил.
Ниалл снова двинулся вперед, от скамьи к скамье. Бреккан, его сын, вычерпывал воду.
Слишком хрупкий для весел, юный принц умудрялся держаться там, где ломались взрослые мужчины, вымотанные и закоченевшие от холода. Мальчик поднял голову. Золотистые волосы прилипли к щекам, одежда облепила тонкое тело, ставшие огромными запавшие глаза смотрели на короля с лица, так похожего на лицо матери. Посиневшие губы раздвинулись в задорной улыбке, и парень презрительно махнул рукой на волны, прежде чем опрокинуть за борт полное ведро.
— С нами Медб, — прокричал Ниалл. — Хорошо, что я взял тебя!
На душе у него полегчало…
…Пока звериное ворчание волн не подсказало, что рядом рифы. Вайл выкрикивал приказы, а мощный голос Ниалла разносил их против ветра по всему кораблю. Угроза перевернуться была забыта. Весла сгибались от усилий гребцов. Не раз волна с насмешливым шипением уходила из-под удара, и лопасти разрезали воздух. И все же им удалось развернуть корабль. О том, чтобы уйти на запад, нечего было и думать, но скалы обойти сумели.
Небо немного просветлело, и в призрачной желтоватой мгле удавалось кое-что различить. Ураган свистел и завывал по-прежнему, но ветер чуть ослабел и не так бил по глазам. Ниалл видел, что карраки одну за другой выносило на рифы, пропарывавшие хрупкие борта. Люди уходили на дно — кроме тех, чьи разбитые тела прибой выбрасывал на скалы. Мимо пронеслись обломки разбитой галеры. Вдали завиднелось низкое темное пятно. Из рассказов моряков Ниалл знал, что это остров Сен.
Часть судов все же миновала полосу рифов. Пусть знают, что король с ними, и соберутся к нему, когда отмели останутся позади! Ниалл послал нескольких черпальщиков, в том числе и Бреккана, установить мачту. Дело было трудное и опасное. Один раз тяжелое бревно, вырвавшись из рук моряков, раздробило предплечье одному из воинов. Бреккан хладнокровно оторвал полосу от рубахи и перевязал рану, не дав несчастному истечь кровью. Тем временем остальные справились наконец с мачтой. Ставить парус было бы безумием, но королевский штандарт забился в вышине, и люди встретили его хриплыми приветственными криками.
Солнце так и не показалось, но, по расчету Ниалла, близился вечер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Теперь все глаза смотрели на него, и Эпилл заговорил мягче.
— Да, наш центурион — голова! Я сам только вчера это по-настоящему понял. Подберись, ребята. Тут есть что послушать. Как-то — а как, он не говорит — центурион прознал, что в море вышли корабли скоттов. Они идут к устью Лигера, чтобы разграбить и опустошить тамошние земли. А гарнизон оттуда выведен по случаю войны. Грациллоний и решил, что не позволит им резвиться за спиной Максима Августа, — Эпилл глубоко вздохнул и понизил голос до шепота. — Так вот, не спрашивайте, откуда, но он знает, что вот с этого ясного неба скоро грянет буря, вынесет скоттов на рифы у Иса и перетопит!
Он сделал паузу, позволив слушателям обменяться изумленными взглядами, потрогать обереги и наскоро пробормотать молитвы. Выждав достаточно, продолжал с ухмылкой:
— Спокойно. Вам, коль вы не скотты, бояться нечего. Думаю, с прошлого лета никто в нашем Втором Августа не пылает особой любовью к этим диким охотникам за головами. Наше дело — позаботиться о них. Не все корабли разобьются. Кое-кто доберется до берега. Если дать им уйти, у нас под боком останется опасная шайка. Перерезав их, едва они выберутся из воды, мы не только спасем себя от лишних хлопот, но и окажем пребольшую услугу Риму. Тот скотт, который наколется здесь на копье, уже не будет разбойничать впредь.
Кинан кашлянул.
— Вопрос.
Эпилл кивнул, и парень, обернувшись, махнул рукой в сторону мыса Рах.
— Я говорил, что подружился с одним капитаном из рыбаков. Он с семьей живет в крошечном селении под южным утесом. Местечко зовется Пристанью Скоттов, и не зря. Там, кроме Иса, единственное подходящее место для высадки, и в старину, случалось, причаливали пираты.
— Так это когда было! — возразил Админий.
— Скотты и до сих пор туда заходят, — пожал плечами Кинан. — Не пираты, а торговцы из Гибернии, которым неохота платить пошлины в исанском порту, или рыбаки, которых занесло далеко на юг, за пресной водой.
— Я знаю, — подтвердил Будик. — С юга Гибернии. Среди них много христиан. Отец Эвкерий мне о них рассказывал.
Кинан фыркнул.
— А что, среди христиан не бывает пиратов? Кроме того, если вождь скоттов не дурак, он, уж конечно, разузнал все, что мог, о здешних водах и прихватил людей, которые тут бывали, даже если сам Ис ему и не нужен.
Админий поскреб подбородок.
— Эге, парень, кажется, ты дело говоришь.
Кинан мрачно уставился на Эпилла.
— Это и есть мой вопрос. Почему нас послали сюда, а не на Пристань Скоттов?
Суровое лицо Эпилла осветила улыбка.
— Отличный вопрос, солдат. Я скажу о тебе центуриону. Он берет на заметку способных парней. Может, ты дослужишься и до командирского жезла.
Кинан не ответил на улыбку. Он ждал ответа.
— Ну так вот, — объяснил Эпилл. — Центурион не глупее тебя. Здешние рыбаки — крепкий народ, привычный к переделкам. К ним на подмогу на мыс Рах отправили морячков, и сам центурион будет наготове, если где понадобится поддержка. А вот зачем нас поставили здесь… — он указал на заросшую тропу, которая переваливала через гребень холма и исчезала из виду. — Это дорожка к старому римскому причалу, — сказал он. — Туда могут, пройти лодки. Маловероятно, однако возможно. Центурион хочет подобрать все хвосты. Он решил поставить здесь маленький отряд — но из крепких парней. То есть нас. Придется соответствовать. Если припрет, подкрепление подтянется — я уже сказал, что Грациллоний подготовил резерв, но надеюсь, мы обойдемся своими силами.
— Может, нам повезет, — заметил Админий, — и драки здесь вообще не будет.
Эпилл рассмеялся.
— А я бы не отказался от драки — небольшой, чтобы управиться без подмоги, но достойной упоминания в рапорте центуриона. Награды, продвижение по службе — сами понимаете. Максим не из скупердяев. Свежеиспеченные императоры, я слыхал, всегда щедры к тем, кто оказал им поддержку. — Он потер руки. — Может, к моей будущей землице добавят несколько акров?
И, выпрямившись, гаркнул:
— Ладно! Вопросов больше нет? За дело!
IV
Ночное плавание к Сену было опасно. Немногие моряки осмеливались приближаться к его скалистым берегам. Только Перевозчикам Мертвых знаком был этот путь.
Луна пошла на ущерб. Поднявшись над утесами, она протянула зыбкий мост лучей над черной рябью. И в тихую ночь пена белела на зубьях рифов. С темнотой на море легла прохлада.
Восемь галликен не без труда разместились в двух челнах. Негромко, почти человеческим голосом, постанывали весла. «Оспрей» шел впереди. Две женщины молча сидели на баке за спиной впередсмотрящего, еще две — на корме, рядом с капитаном Маэлохом, который стоял у кормила. Он знал этот путь назубок, и опасаться приходилось разве что плавающих бревен да обломков судов.
Дахилис сидела совсем рядом с ним. Она устроилась, поджав ноги, на подушке, опираясь спиной о фальшборт. Королева, казалось, погрузилась в размышления. Но все же время от времени бросала взгляд на силуэт капитана, чья борода топорщилась на фоне Медведицы. Он тоже украдкой косился на красивую женщину, откинувшую покрывало, так что в лунном свете блестели пушистые пряди волос. Над ее головой вставало созвездие Девы. Наконец взгляды нечаянно встретились, и оба сконфуженно отвернулись.
Из темноты медленно выступил низкий берег. Над бухтой чернело приземистое каменное здание с невысокой башней. У причала светился красный огонь фонаря. Повинуясь негромкому предупреждению вахтенного, Маэлох развернул судно. Бухты канатов ударились о причал. Впередсмотрящий соскочил на берег с концом в руках, закрепил его на тумбе. Маэлох тут же кинул ему с кормы другой конец, а сам поднял и привязал рулевое весло. В свете фонаря показалась старая Квинипилис, сегодня был ее черед нести Бдение.
Дахилис встала. Капитан предложил ее руку.
— Позволь помочь, моя королева, — тихо сказал он.
— Благодарю, — шепнула она. Не многие из благородных снизошли бы до такой вежливости.
Он провел ее по палубе, спрыгнул первым и протянул ей руку. Забыв на секунду о предстоящем деянии, она в порыве озорства шепнула:
— Я не калека, справилась бы и сама, но все равно приятно! Надеюсь, тебе тоже…
— Моя королева… — бравый капитан чуть ли не первый раз в жизни растерялся. И сказал поспешно: — Гм… Мне здесь подобает лишь повиноваться, однако осмелюсь посоветовать: лучше бы нам вернуться до захода луны. Прилив тут коварный — неприятная зыбь. Но решать, понятное дело, вам.
— Думаю, мы справимся быстро, — она снова посерьезнела. — Помните, завтра нельзя выходить в море — пока король не дозволит.
— Никому и в голову не придет, — отозвался Маэлох, — после того как узнают, что ночью здесь побывали все Девятеро.
Квинипилис махнула рукой. Дахилис догнала Сестер, и они, вытянувшись цепочкой, стали подниматься по тропе.
Жесткая трава в лунном свете казалась серой. Остров был пустынен, только в мелких прудиках копошились странные создания. Однако к берегу подплыли три тюленя. Они провожали галликен, пока те шли вдоль воды, а когда тропа свернула в глубь острова, остались на месте, словно дожидаясь их возвращения.
У Камней Квинипилис поставила фонарь на землю. Она вела ритуал приношения соли и крови. На этот раз в жертвенном огне не было дерева, потому что моление не касалось стихии Земли. Вместо этого принесли Огонь в жертву Воздуху, подняв щиток фонаря и раздув яростное пламя, и Воде — загасив свечу в котле с настоем трав. Потом галликены сцепили руки и двинулись вокруг менгиров в медленном хороводе, заклиная:
Западный ветер, проснись.
Вновь охотится волчья стая.
Пастухам не сберечь ягнят,
Ветер мощный, приди, спаси,
Ветер Запада, пробудись!
К Лиру взываем!
Пусть пошлет тебя на врага,
Что просторы Земли и Моря
Злым разбоем осквернил.
Гребни волн подними горами
Ты, разбойников не щадя.
К Таранису взываем!
Погибель пошли на тех,
Кто смерть и разруху сеет,
Западный ветер, проснись.
Вновь охотится волчья стая.
Пастухам не сберечь ягнят,
Ветер мощный, приди, спаси,
Ветер Запада, пробудись!
К Лиру взываем!
Пусть пошлет тебя на врага,
Что просторы Земли и Моря
Злым разбоем осквернил.
Гребни волн подними горами
Ты, разбойников не щадя.
К Таранису взываем!
Погибель пошли на тех,
Кто смерть и разруху сеет,
Молот свой подними,
Да будут бури удары
Как Молот твой тяжелы!
К Белисаме взываем!
Жизнь дающей младенцам,
Отнимающей у стариков,
К той, чья звезда горит
До восхода и на закате.
Погибель — моря волкам.
Западный ветер, проснись!
Глава пятнадцатая
I
И на вторую, и на третью ночь над кораблем в море летала сова. Птица беззвучно возникала из темноты, проносилась над черепом римлянина и снова скрывалась в ночи.
Не только Ниалл видел ее, и люди начали перешептываться. Король не дал страху овладеть войском. Он приказал спустить на воду карраки, и сам направился к ближайшему судну.
— Бояться нечего, — объявил Ниалл флоту. — Это необычная птица, кто спорит, но она ведь не причиняет вреда? Может быть, это несчастный заблудший дух — но ему не одолеть наших заклинаний. А может, и посланец колдуний Иса, но если так, он принесет им весть, что мы не замышляем зла их городу. Неужели вы, мои дорогие, испугаетесь какой-то птахи?
Так гордо стоял он в своем семицветном плаще, что все сердца забились сильнее. Он вдохнул мужество в каждого воина. Если и закралась тревога в сердце самого короля, этого никто не увидел.
Стоял штиль, и суда снова шли на веслах. Бесконечная гладь океана чуть колыхалась под безоблачным небом. Ниалл не знал точно, где находится, однако предполагал, что остался день пути на юг, после чего можно повернуть к берегу. Определившись по береговой линии, легко будет выйти к устью Лигера.
Но на следующую ночь, через несколько часов после очередного появления совы, на западе сгустились тучи. Они громоздились черными горами, и с той же стороны налетел ветер. Он бушевал все сильнее и к рассвету превратился в шторм.
О том, что поднялось солнце, люди догадались лишь по тому, что непроглядная мгла стала чуть светлей. Неба не было. Над самой водой, как дым пожарища, клубился туман. Чудовищные волны громоздились над бортом, с рокотом обрушивались и вздымались опять. Их зеленые гребни, увенчанные ослепительно белой пеной, вставали над темными провалами. Ветер заполнил весь мир. Он вонзал холодные клыки в кости людей, обжигал словно плетью, хватал за одежду и тянул к подветренному борту, грозя утопить. То и дело хлестал дождь с крупным градом.
Люди были бессильны. Им оставалось только удерживать суда носом к ветру. Все свободные от гребли вычерпывали воду — ведрами, котелками, шлемами и даже сапогами. Корабли зарывались форштевнем в волну и снова выныривали. Потоки слез стекали из глазниц черепа. Борта стонали в муке. Куда буря уносила корабли — не знал никто.
Ниалл расхаживал по кораблю, ловкий, как рысь. Ему досталась самая трудная задача — поддерживать дух воинов.
— Славные парни, храбрые ребята, отлично держитесь. Будет вам чем похвастать зимой у очага, — неустанно повторял он. Но дойдя до кормы, король на миг дрогнул. Рядом был один только Вайл Мак-Карбри, надежный и проверенный друг. Повернувшись спиной к ветру, Ниалл посмотрел направо и налево. Он увидел несколько каррак, которые скользили по волнам легче, чем корабли, но были так же бессильны держать курс. Остальной флот потерялся в сером хаосе.
Король понурился.
— Быть может, Манандан смилостивится, если принести в жертву человека, — хрипло вырвалось у него.
Вайл, старый моряк, покачал головой.
— Не стоит, — ответил он, перекрикивая бурю. — Гневается не Манандан, а Лер, его отец. А Лер воистину ужасен, и его не смягчить дарами.
Ниалл содрогнулся.
— Что же прогневало его?
Вайл, занятый борьбой с кормилом, не ответил.
Ниалл снова двинулся вперед, от скамьи к скамье. Бреккан, его сын, вычерпывал воду.
Слишком хрупкий для весел, юный принц умудрялся держаться там, где ломались взрослые мужчины, вымотанные и закоченевшие от холода. Мальчик поднял голову. Золотистые волосы прилипли к щекам, одежда облепила тонкое тело, ставшие огромными запавшие глаза смотрели на короля с лица, так похожего на лицо матери. Посиневшие губы раздвинулись в задорной улыбке, и парень презрительно махнул рукой на волны, прежде чем опрокинуть за борт полное ведро.
— С нами Медб, — прокричал Ниалл. — Хорошо, что я взял тебя!
На душе у него полегчало…
…Пока звериное ворчание волн не подсказало, что рядом рифы. Вайл выкрикивал приказы, а мощный голос Ниалла разносил их против ветра по всему кораблю. Угроза перевернуться была забыта. Весла сгибались от усилий гребцов. Не раз волна с насмешливым шипением уходила из-под удара, и лопасти разрезали воздух. И все же им удалось развернуть корабль. О том, чтобы уйти на запад, нечего было и думать, но скалы обойти сумели.
Небо немного просветлело, и в призрачной желтоватой мгле удавалось кое-что различить. Ураган свистел и завывал по-прежнему, но ветер чуть ослабел и не так бил по глазам. Ниалл видел, что карраки одну за другой выносило на рифы, пропарывавшие хрупкие борта. Люди уходили на дно — кроме тех, чьи разбитые тела прибой выбрасывал на скалы. Мимо пронеслись обломки разбитой галеры. Вдали завиднелось низкое темное пятно. Из рассказов моряков Ниалл знал, что это остров Сен.
Часть судов все же миновала полосу рифов. Пусть знают, что король с ними, и соберутся к нему, когда отмели останутся позади! Ниалл послал нескольких черпальщиков, в том числе и Бреккана, установить мачту. Дело было трудное и опасное. Один раз тяжелое бревно, вырвавшись из рук моряков, раздробило предплечье одному из воинов. Бреккан хладнокровно оторвал полосу от рубахи и перевязал рану, не дав несчастному истечь кровью. Тем временем остальные справились наконец с мачтой. Ставить парус было бы безумием, но королевский штандарт забился в вышине, и люди встретили его хриплыми приветственными криками.
Солнце так и не показалось, но, по расчету Ниалла, близился вечер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55