https://wodolei.ru/catalog/unitazy/
– был обречен изначально.
– Так, значит, ты это предвидел, Дел-Кофи? Потому-то ты и ушел жить в деревню?
– Мне нужен был покой для работы. Я хмыкнул и выбил воздушный фильтр. А Дел-Кофи говорил:
– Значит, у него есть настоящие качества лидера?
– Откуда мне знать? Мое дело – железяки да смазка. Строить психологические профили я не умею.
– Может, и нет. Ник Атен. Но ты знаешь, как формируется сообщество на улицах, кто поднимается наверх. Кто может возглавить банду.
– Боксер – не хулиган. Талантами не блещет, но под руководством Миддлтона он вернет общину к норме.
– То есть он из тех, кто слушает доводы разума?
– А! Значит, у тебя была причина появиться. – Я выдул грязь из фильтра. – Тебе от него что-то нужно.
Дел-Кофи улыбнулся:
– Видишь, ты не такой серый, как притворяешься, Ник. На самом деле ты проницательный. По правде сказать, мне нужна помощь в исследованиях. Мы с Китти работаем каждый Божий час.
– Ты ее не получишь. Боксер сказал просто и ясно – что сделано, то сделано. И хочет он всего лишь создания привычной рутины, когда каждый держится расписания.
– Я с ним поговорю.
– Твои похороны, Дел-Кофи. Курт попытался убедить Боксера, что вставать раньше девяти – это для дураков. И теперь у Курта вид, будто ему на губы нашили кусок сырого мяса.
– Послушай, Ник! Креозоты меняются. И сейчас они могут представлять собой большую угрозу, чем в момент начала катастрофы. – Дел-Кофи оглянулся, будто боялся, что его подслушают, и нагнулся ко мне. – Три недели назад я видел, как двадцать Креозотов собрались на большом холме, откуда видна гостиница. Они пришли за час до заката солнца. Вы тут так веселились, что вряд ли видели дальше собственного носа, не говоря уже о том, чтобы глянуть на полмили вперед. – У Дел-Кофи руки тряслись от возбуждения. – А я глядел в подзорную трубу. Они просто стояли и очень, очень пристально следили, что происходит на территории гостиницы. На закате они повернулись и ушли за гребень холма.
– Значит, стояли и наблюдали? – Я посмотрел ему в лицо. – Это же хорошие новости. Они наблюдают, но больше на нас не нападают.
– Пока не напали. Это не значит, что они не нападут в будущем. Если мы хотим выжить, нам надо узнать побольше.
– Ну, их же было всего двадцать. А нас здесь три сотни, и автоматов и патронов у нас хватит на целую войну.
– Но ты не видел их лиц. Ник. Если бы видел, ты бы знал – просто знал, – что они что-то замышляют. – Дел-Кофи перевел дыхание. – Из моих данных за последние месяцы я делаю заключение, что взрослое население переживает какую-то трансформацию вот тут. – Дел-Кофи похлопал себя по голове. – То, что мы видели в Донкастере – яростное и безумное поведение, – это только первая стадия непрерывного процесса. Взрослые проходят психологическую метаморфозу. Тела их остаются прежними, но разум перестраивается. Знаешь, как если поставить на компьютер улучшенную программу – аппаратура та же, но работает уже лучше. Ты меня понимаешь? Или как если заменить двигатель в машине более мощным. Помнишь отца Слэттера? Он слышал что-то, чего никто из нас не слышал. И я видел этих взрослых на холме. Они были за полмили от нас, и все равно они видели, что творится в отеле, как если бы смотрели в бинокль. И вот еще что… Я был в деревне, и когда я позвал Китти посмотреть в трубу, Креозота на холме повернулись к моему дому. Они меня действительно слышали! Да не строй ты гримасы. Ник, я ничего не придумываю! Изменения в их головах радикально улучшили обработку сигналов от органов чувств: зрения, слуха, обоняния… Я бы сравнил их способность слышать с собачьей, которая очень хороша.
– О’кей, Мартин. Значит, ты сказал вот что: горстка психов, выглядящих как бродяги, превращаются в суперменов.
– Ну, не совсем так. Но эта психологическая метаморфоза улучшает некоторые аспекты их нервной деятельности.
– Ладно. – Я обтер руки ветошью. – Пойди расскажи это Боксеру, и он либо посмеется до колик, либо расквасит тебе нос.
– Но это правда. Ник. Надо выслать группы на проведение полевых исследований. Надо узнать, куда мигрируют Креозоты, надо узнать, кому они сигналят, что значат выложенные в полях символы и…
– А где сейчас эти Креозоты? Если Боксер их увидит, он, может быть, хотя бы тебя выслушает.
– Бог знает, – пожал плечами Дел-Кофи. – Два дня они вели наблюдение за гостиницей. Сейчас они исчезли. Я нашел признаки, что они стояли в следующей долине возле дамбы.
– Тебе знаешь что надо? Показать Боксеру толпу кровожадных Креозотов. Таких слов, как “исследования”, “гипотеза” и “психология”, в его словаре нет.
Дел-Кофи вытащил из кармана конверт:
– У меня есть фотографии.
– Как ты их сделал?
– Во второй вечер. Я прокрался на соседний холм с камерой и телеобъективом.
Черно-белые фотографии были достаточно четкими, будто сняты местным эскдейльским умельцем. На них были двадцать мужчин и женщин, наблюдающих за гостиницей и ее играющими обитателями. Они были похожи на натуралистов, исследующих образ нашего поведения, – как будто они унесут куда-то собранные сведения и используют при выработке стратегии.
Одежда обвисла, длинные волосы спутались, у мужчин были бороды. Один старик держал длинный шест. Случалось вам есть шашлык? На шест были нанизаны маленькие головы.
Дел-Кофи показал на человека с шестом:
– Это мой дядя. Он воспитывал меня вместе с матерью. А это… – он показал на шест с головами, – кажется, это мои двоюродные братья.
Вдруг гудение пчел в цветах стало невероятно громким. Я показал на мужчину и женщину, стоящих на гребне холма:
– А вот мои родители.
Глава тридцать вторая
Секс и убийство
Четырнадцать дней прошли. Дэйву Миддлтону оставалось жить семь дней.
– Ох!…
– Я тебе сделал больно?
– Нет… хорошо… ох, как хорошо!
Я лежал на спине, Сара надо мной. Солнце раннего утра подожгло занавесы пламенной иллюминацией.
Она прижималась ко мне, обнаженная, тяжело дыша, опустив голову и уронив волосы мне на грудь.
Повеление Боксера. Работать шесть дней в неделю. На седьмой день – отдых и развлечения. Мы с Сарой жадно повиновались.
Она целовала меня в лицо, в шею, в грудь, энергично двигаясь всем телом и тяжело дыша. Мои руки ласкали ее груди, загорелые за много дней на солнце.
– Не бросай меня, никогда не бросай меня. Ник, никогда… ах!… обещай… никогда…
– Обещаю… сумасшедшим надо быть… чтобы бросить… такое… Как ты КРАСИВА! БОЖЕ!
Десятью минутами позже мы лежали тихо, переплетя руки и ноги, глядя на танцующие в лучах пылинки.
– Лучше, Ник, правда?
– С каждым разом все лучше и лучше.
– Да нет! – Она тихо рассмеялась. – Я не про это. В общине сейчас лучше, когда стал править Боксер.
– А ты не скучаешь по той внушающей трепет власти, которую дал тебе Распорядительный комитет?
– Нет. Власть манит, когда ее у тебя нет. А когда она у тебя есть, это только проблемы, вороха и вороха проблем.
– Например?
– Заботы, зависть. Многие терпеть не могут, когда им говорят, что делать. Да не строй гримасы, Ник Атен, это правда! И еще – ответственность за жизнь и благополучие людей. Мы потеряли людей по дороге. Будь мы неопытнее и поумнее, они все были бы сейчас живы.
– Ты про Джо и остальных в микроавтобусе?
– Если бы мы тебя тогда послушали. Ник, они были бы живы.
Мы еще немного поговорили. Ситуация действительно стала лучше. Даже некоторое облегчение мы испытывали, что этот затянувшийся на все лето пикник закончился. Может, он был вроде кильватерного следа от нашей прошлой жизни, семей и друзей, которые исчезли в тот апрельский день.
Сара задумчиво погладила меня по животу.
– Дэйв Миддлтон тоже доволен. Не все делается так, как он хочет, но зато есть какой-то порядок, община снова работает. И он был прав, знаешь ли. Когда-нибудь нам придется учиться выживать по-настоящему, а это значит – выращивать растения, заводить скот, делать инструменты и одежду.
Я хмыкнул. Поглаживающие пальцы Сары меня сейчас интересовали куда больше ее слов.
– Единственный, кто недоволен, – продолжала она, – это Мартин. Ты слыхал, что он просил у Боксера людей для полевых исследований? А получил сапоги Боксера для чистки. Шесть пар. Ник, ты меня слушаешь? Ник! А-ах! Только не языком, это щекотно…
Визжа от смеха, она потянула меня с кровати. Мы свалились на пол, хохоча оба.
И все еще были заняты любовью, когда послышались выстрелы.
Кто-то там стреляет крыс или ворон или садит по пустым банкам – какая разница? Длинные ноги Сары обернулись вокруг меня, и это было моей вселенной под полотняной простыней, вселенной, полной жара, возбуждения и бесконечного наслаждения.
В дверь заколотили через пятнадцать минут.
– Ник! Сара! – Голос Дэйва ворвался в дверь, как пуля. – Быстрее вниз! Случилось что-то страшное!
– Что такое? Дэйв, что случилось? – Сара натягивала футболку.
Но Дэйва уже не было – он колотил в двери других комнат коридора.
Когда я натягивал джинсы, мне одно стало ясно, как это утреннее солнце.
Мы снова влипли в глубокую задницу.
Мы стояли под яблонями и смотрели вниз. Дэйв показывал палкой:
– Восемь, девять… десять. Бедный мальчик! А, вот еще одна. Одиннадцать пулевых ранений.
Кто бы ни застрелил Боксера, работа была сделана тщательно. Он лежал на спине, и вид был такой, будто его обмакнули в кровь. Одна пуля вошла прямо в затылок и выступала из лба на выходе. Она была похожа на медную заклепку в коже.
– Креозота? – спросил Саймон, с бледным, как бумага, лицом.
Дэйв покачал головой.
– Убийство. – Он накрыл тело одеялом. – Это сделал один из нас… Саймон! Приведи пару ребят постарше отнести тело в конюшню. Похороним его позже. Билли, Кристофер! – Вышли двое пацанов двенадцати лет. – Обойдите всех и попросите… нет, прикажите, чтобы все собрались перед главным входом точно в одиннадцать часов. Я сделаю объявление. Дженет, не будешь ли ты добра сбегать в деревню и попросить Мартина Дел-Кофи и Китти прийти ко мне в офис? Заранее спасибо.
От десяти до одиннадцати мы ждали. Мартин стоял впереди, возле ступеней главного входа, где Дэйв будет произносить речь. Сара уже предположила, что это будет проповедь “затянуть-пояса-плечом-к-плечу”, за которой последует объявление о демократических выборах нового Распорядительного комитета и лидера.
Все молчали. Солнце ползло вверх. Становилось жарко. У меня на лбу выступил пот.
Появился Дэйв Миддлтон. Он распростер руки в знакомом нам всеобщем объятии, и вид у него был серьезный.
Он раскрыл рот – но не успел сказать ни слова.
Из дверей гостиницы вывалились враскачку Курт и Джонатан. Курт толкнул Дэйва в спину, и тот слетел с трех ступеней крыльца.
Он недовольно повернулся – и закрыл рот, увидев Курта с “Калашниковым” и Джонатана с помповым ружьем.
– Внимание! – крикнул Курт. – Мы решили этой хреновине положить конец! Кто-то завалил Боксера! Мы найдем, кто это сделал, – и можете мне поверить, этот гад пожалеет, что на свет родился!
Джонатан стоял за спиной Курта, криво ухмыляясь. Курт поднял автомат, чтобы всем было видно.
– Пока с этим не разберемся, мы с Джонатаном берем тут власть. Понятно? С этой минуты боссы здесь мы.
Они успели взломать арсенал Боксера. Или просто взяли ключ с его трупа.
– Сейчас Джонатан прочтет список имен. Названные выйдут сюда и встанут за мной. Остальные могут проваливать… мальчики и девочки, когда я прикажу.
Джонатан прочел список. Сара перехватила мой взгляд, когда две дюжины хулиганов, шпаны, дебилов и мерзавцев, от которых были все неприятности в общине, вышли и встали позади Джонатана, мерзко ухмыляясь.
– И просто чтобы вы поняли, что мы не шутим… – Курт передернул затвор автомата. – Я посчитаю до трех, и вы встанете на колени. Раз, два…
Он потянул спусковой крючок, выпустив очередь нам поверх голов.
Под грохот выстрелов мы попадали на четвереньки и расползлись по кустам.
Глава тридцать третья
Тирания
Долгое-долгое лето с грохотом кончилось. В день, когда хоронили Боксера, над Эскдейлом разразилась всем грозам гроза. Дождь превратил поля в болота, по дорогам бежали реки.
На следующее утро, в первый день октября, когда наши новые хозяева спали после тризны, которую они устроили по Боксеру, мы шли по яблоневому саду под забитым облачными горами небом. Со мной были Мартин Дел-Кофи, Сара, Китти и Дэйв. И лица у нас были полны беспокойства.
– Я в самом деле думал, что наша община снова собирается вместе. – Дэйв потер волдырь на щеке, об которую Курт загасил сигарету после похорон Боксера. – Боксер поддерживал дисциплину. Все снова начали работать.
– Боксер умел бить морды, – сказал я, – но умом не блистал. Если ты лидер, умей оглядываться через плечо, не крадется ли кто с ножом.
– И потому теперь у нас вот эти два джентльмена, – фыркнул Дел-Кофи. – Они просто мелкие тираны. Единственное, что они будут делать, – это помыкать людьми для удовлетворения своих извращенных аппетитов.
Дэйв покачал головой – его терзала внутренняя боль.
– Джонатан. Не могу поверить. Он же был в хоре церкви Сент-Тимоти. Он же преподавал Библию в воскресной школе.
– Последние месяцы сильно изменили людей, – сказала Сара. – У Курта все последние годы были неприятности с полицией. Ник мне говорил, что когда в ночных клубах бывала драка, чаще всего ее затевал Курт.
– Но он всегда линял раньше, чем начинали махать кулаки, – добавил я. – А теперь он стал по-настоящему крепким орешком.
Сара оглядела всех нас цепким взглядом:
– Я думаю, ни у кого не осталось иллюзий, кто вчера убил Боксера?
Дел-Кофи тревожно оглянулся, будто на яблонях вместо плодов выросли уши. А Сара закончила:
– Это сделали Курт и Джонатан. Они заманили Боксера вниз и застрелили. Переворот был запланирован. Китти своим мягким азиатским голосом сказала:
– Насколько я могу судить по тому, что видела, они спланировали очень точно. Сразу же рекрутировали всех, кто мог бы представлять опасность, и купили их верность имуществом и властью. Из того, что я слышала на кладбище, ясно, что Курт собирается создать себе гарем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Так, значит, ты это предвидел, Дел-Кофи? Потому-то ты и ушел жить в деревню?
– Мне нужен был покой для работы. Я хмыкнул и выбил воздушный фильтр. А Дел-Кофи говорил:
– Значит, у него есть настоящие качества лидера?
– Откуда мне знать? Мое дело – железяки да смазка. Строить психологические профили я не умею.
– Может, и нет. Ник Атен. Но ты знаешь, как формируется сообщество на улицах, кто поднимается наверх. Кто может возглавить банду.
– Боксер – не хулиган. Талантами не блещет, но под руководством Миддлтона он вернет общину к норме.
– То есть он из тех, кто слушает доводы разума?
– А! Значит, у тебя была причина появиться. – Я выдул грязь из фильтра. – Тебе от него что-то нужно.
Дел-Кофи улыбнулся:
– Видишь, ты не такой серый, как притворяешься, Ник. На самом деле ты проницательный. По правде сказать, мне нужна помощь в исследованиях. Мы с Китти работаем каждый Божий час.
– Ты ее не получишь. Боксер сказал просто и ясно – что сделано, то сделано. И хочет он всего лишь создания привычной рутины, когда каждый держится расписания.
– Я с ним поговорю.
– Твои похороны, Дел-Кофи. Курт попытался убедить Боксера, что вставать раньше девяти – это для дураков. И теперь у Курта вид, будто ему на губы нашили кусок сырого мяса.
– Послушай, Ник! Креозоты меняются. И сейчас они могут представлять собой большую угрозу, чем в момент начала катастрофы. – Дел-Кофи оглянулся, будто боялся, что его подслушают, и нагнулся ко мне. – Три недели назад я видел, как двадцать Креозотов собрались на большом холме, откуда видна гостиница. Они пришли за час до заката солнца. Вы тут так веселились, что вряд ли видели дальше собственного носа, не говоря уже о том, чтобы глянуть на полмили вперед. – У Дел-Кофи руки тряслись от возбуждения. – А я глядел в подзорную трубу. Они просто стояли и очень, очень пристально следили, что происходит на территории гостиницы. На закате они повернулись и ушли за гребень холма.
– Значит, стояли и наблюдали? – Я посмотрел ему в лицо. – Это же хорошие новости. Они наблюдают, но больше на нас не нападают.
– Пока не напали. Это не значит, что они не нападут в будущем. Если мы хотим выжить, нам надо узнать побольше.
– Ну, их же было всего двадцать. А нас здесь три сотни, и автоматов и патронов у нас хватит на целую войну.
– Но ты не видел их лиц. Ник. Если бы видел, ты бы знал – просто знал, – что они что-то замышляют. – Дел-Кофи перевел дыхание. – Из моих данных за последние месяцы я делаю заключение, что взрослое население переживает какую-то трансформацию вот тут. – Дел-Кофи похлопал себя по голове. – То, что мы видели в Донкастере – яростное и безумное поведение, – это только первая стадия непрерывного процесса. Взрослые проходят психологическую метаморфозу. Тела их остаются прежними, но разум перестраивается. Знаешь, как если поставить на компьютер улучшенную программу – аппаратура та же, но работает уже лучше. Ты меня понимаешь? Или как если заменить двигатель в машине более мощным. Помнишь отца Слэттера? Он слышал что-то, чего никто из нас не слышал. И я видел этих взрослых на холме. Они были за полмили от нас, и все равно они видели, что творится в отеле, как если бы смотрели в бинокль. И вот еще что… Я был в деревне, и когда я позвал Китти посмотреть в трубу, Креозота на холме повернулись к моему дому. Они меня действительно слышали! Да не строй ты гримасы. Ник, я ничего не придумываю! Изменения в их головах радикально улучшили обработку сигналов от органов чувств: зрения, слуха, обоняния… Я бы сравнил их способность слышать с собачьей, которая очень хороша.
– О’кей, Мартин. Значит, ты сказал вот что: горстка психов, выглядящих как бродяги, превращаются в суперменов.
– Ну, не совсем так. Но эта психологическая метаморфоза улучшает некоторые аспекты их нервной деятельности.
– Ладно. – Я обтер руки ветошью. – Пойди расскажи это Боксеру, и он либо посмеется до колик, либо расквасит тебе нос.
– Но это правда. Ник. Надо выслать группы на проведение полевых исследований. Надо узнать, куда мигрируют Креозоты, надо узнать, кому они сигналят, что значат выложенные в полях символы и…
– А где сейчас эти Креозоты? Если Боксер их увидит, он, может быть, хотя бы тебя выслушает.
– Бог знает, – пожал плечами Дел-Кофи. – Два дня они вели наблюдение за гостиницей. Сейчас они исчезли. Я нашел признаки, что они стояли в следующей долине возле дамбы.
– Тебе знаешь что надо? Показать Боксеру толпу кровожадных Креозотов. Таких слов, как “исследования”, “гипотеза” и “психология”, в его словаре нет.
Дел-Кофи вытащил из кармана конверт:
– У меня есть фотографии.
– Как ты их сделал?
– Во второй вечер. Я прокрался на соседний холм с камерой и телеобъективом.
Черно-белые фотографии были достаточно четкими, будто сняты местным эскдейльским умельцем. На них были двадцать мужчин и женщин, наблюдающих за гостиницей и ее играющими обитателями. Они были похожи на натуралистов, исследующих образ нашего поведения, – как будто они унесут куда-то собранные сведения и используют при выработке стратегии.
Одежда обвисла, длинные волосы спутались, у мужчин были бороды. Один старик держал длинный шест. Случалось вам есть шашлык? На шест были нанизаны маленькие головы.
Дел-Кофи показал на человека с шестом:
– Это мой дядя. Он воспитывал меня вместе с матерью. А это… – он показал на шест с головами, – кажется, это мои двоюродные братья.
Вдруг гудение пчел в цветах стало невероятно громким. Я показал на мужчину и женщину, стоящих на гребне холма:
– А вот мои родители.
Глава тридцать вторая
Секс и убийство
Четырнадцать дней прошли. Дэйву Миддлтону оставалось жить семь дней.
– Ох!…
– Я тебе сделал больно?
– Нет… хорошо… ох, как хорошо!
Я лежал на спине, Сара надо мной. Солнце раннего утра подожгло занавесы пламенной иллюминацией.
Она прижималась ко мне, обнаженная, тяжело дыша, опустив голову и уронив волосы мне на грудь.
Повеление Боксера. Работать шесть дней в неделю. На седьмой день – отдых и развлечения. Мы с Сарой жадно повиновались.
Она целовала меня в лицо, в шею, в грудь, энергично двигаясь всем телом и тяжело дыша. Мои руки ласкали ее груди, загорелые за много дней на солнце.
– Не бросай меня, никогда не бросай меня. Ник, никогда… ах!… обещай… никогда…
– Обещаю… сумасшедшим надо быть… чтобы бросить… такое… Как ты КРАСИВА! БОЖЕ!
Десятью минутами позже мы лежали тихо, переплетя руки и ноги, глядя на танцующие в лучах пылинки.
– Лучше, Ник, правда?
– С каждым разом все лучше и лучше.
– Да нет! – Она тихо рассмеялась. – Я не про это. В общине сейчас лучше, когда стал править Боксер.
– А ты не скучаешь по той внушающей трепет власти, которую дал тебе Распорядительный комитет?
– Нет. Власть манит, когда ее у тебя нет. А когда она у тебя есть, это только проблемы, вороха и вороха проблем.
– Например?
– Заботы, зависть. Многие терпеть не могут, когда им говорят, что делать. Да не строй гримасы, Ник Атен, это правда! И еще – ответственность за жизнь и благополучие людей. Мы потеряли людей по дороге. Будь мы неопытнее и поумнее, они все были бы сейчас живы.
– Ты про Джо и остальных в микроавтобусе?
– Если бы мы тебя тогда послушали. Ник, они были бы живы.
Мы еще немного поговорили. Ситуация действительно стала лучше. Даже некоторое облегчение мы испытывали, что этот затянувшийся на все лето пикник закончился. Может, он был вроде кильватерного следа от нашей прошлой жизни, семей и друзей, которые исчезли в тот апрельский день.
Сара задумчиво погладила меня по животу.
– Дэйв Миддлтон тоже доволен. Не все делается так, как он хочет, но зато есть какой-то порядок, община снова работает. И он был прав, знаешь ли. Когда-нибудь нам придется учиться выживать по-настоящему, а это значит – выращивать растения, заводить скот, делать инструменты и одежду.
Я хмыкнул. Поглаживающие пальцы Сары меня сейчас интересовали куда больше ее слов.
– Единственный, кто недоволен, – продолжала она, – это Мартин. Ты слыхал, что он просил у Боксера людей для полевых исследований? А получил сапоги Боксера для чистки. Шесть пар. Ник, ты меня слушаешь? Ник! А-ах! Только не языком, это щекотно…
Визжа от смеха, она потянула меня с кровати. Мы свалились на пол, хохоча оба.
И все еще были заняты любовью, когда послышались выстрелы.
Кто-то там стреляет крыс или ворон или садит по пустым банкам – какая разница? Длинные ноги Сары обернулись вокруг меня, и это было моей вселенной под полотняной простыней, вселенной, полной жара, возбуждения и бесконечного наслаждения.
В дверь заколотили через пятнадцать минут.
– Ник! Сара! – Голос Дэйва ворвался в дверь, как пуля. – Быстрее вниз! Случилось что-то страшное!
– Что такое? Дэйв, что случилось? – Сара натягивала футболку.
Но Дэйва уже не было – он колотил в двери других комнат коридора.
Когда я натягивал джинсы, мне одно стало ясно, как это утреннее солнце.
Мы снова влипли в глубокую задницу.
Мы стояли под яблонями и смотрели вниз. Дэйв показывал палкой:
– Восемь, девять… десять. Бедный мальчик! А, вот еще одна. Одиннадцать пулевых ранений.
Кто бы ни застрелил Боксера, работа была сделана тщательно. Он лежал на спине, и вид был такой, будто его обмакнули в кровь. Одна пуля вошла прямо в затылок и выступала из лба на выходе. Она была похожа на медную заклепку в коже.
– Креозота? – спросил Саймон, с бледным, как бумага, лицом.
Дэйв покачал головой.
– Убийство. – Он накрыл тело одеялом. – Это сделал один из нас… Саймон! Приведи пару ребят постарше отнести тело в конюшню. Похороним его позже. Билли, Кристофер! – Вышли двое пацанов двенадцати лет. – Обойдите всех и попросите… нет, прикажите, чтобы все собрались перед главным входом точно в одиннадцать часов. Я сделаю объявление. Дженет, не будешь ли ты добра сбегать в деревню и попросить Мартина Дел-Кофи и Китти прийти ко мне в офис? Заранее спасибо.
От десяти до одиннадцати мы ждали. Мартин стоял впереди, возле ступеней главного входа, где Дэйв будет произносить речь. Сара уже предположила, что это будет проповедь “затянуть-пояса-плечом-к-плечу”, за которой последует объявление о демократических выборах нового Распорядительного комитета и лидера.
Все молчали. Солнце ползло вверх. Становилось жарко. У меня на лбу выступил пот.
Появился Дэйв Миддлтон. Он распростер руки в знакомом нам всеобщем объятии, и вид у него был серьезный.
Он раскрыл рот – но не успел сказать ни слова.
Из дверей гостиницы вывалились враскачку Курт и Джонатан. Курт толкнул Дэйва в спину, и тот слетел с трех ступеней крыльца.
Он недовольно повернулся – и закрыл рот, увидев Курта с “Калашниковым” и Джонатана с помповым ружьем.
– Внимание! – крикнул Курт. – Мы решили этой хреновине положить конец! Кто-то завалил Боксера! Мы найдем, кто это сделал, – и можете мне поверить, этот гад пожалеет, что на свет родился!
Джонатан стоял за спиной Курта, криво ухмыляясь. Курт поднял автомат, чтобы всем было видно.
– Пока с этим не разберемся, мы с Джонатаном берем тут власть. Понятно? С этой минуты боссы здесь мы.
Они успели взломать арсенал Боксера. Или просто взяли ключ с его трупа.
– Сейчас Джонатан прочтет список имен. Названные выйдут сюда и встанут за мной. Остальные могут проваливать… мальчики и девочки, когда я прикажу.
Джонатан прочел список. Сара перехватила мой взгляд, когда две дюжины хулиганов, шпаны, дебилов и мерзавцев, от которых были все неприятности в общине, вышли и встали позади Джонатана, мерзко ухмыляясь.
– И просто чтобы вы поняли, что мы не шутим… – Курт передернул затвор автомата. – Я посчитаю до трех, и вы встанете на колени. Раз, два…
Он потянул спусковой крючок, выпустив очередь нам поверх голов.
Под грохот выстрелов мы попадали на четвереньки и расползлись по кустам.
Глава тридцать третья
Тирания
Долгое-долгое лето с грохотом кончилось. В день, когда хоронили Боксера, над Эскдейлом разразилась всем грозам гроза. Дождь превратил поля в болота, по дорогам бежали реки.
На следующее утро, в первый день октября, когда наши новые хозяева спали после тризны, которую они устроили по Боксеру, мы шли по яблоневому саду под забитым облачными горами небом. Со мной были Мартин Дел-Кофи, Сара, Китти и Дэйв. И лица у нас были полны беспокойства.
– Я в самом деле думал, что наша община снова собирается вместе. – Дэйв потер волдырь на щеке, об которую Курт загасил сигарету после похорон Боксера. – Боксер поддерживал дисциплину. Все снова начали работать.
– Боксер умел бить морды, – сказал я, – но умом не блистал. Если ты лидер, умей оглядываться через плечо, не крадется ли кто с ножом.
– И потому теперь у нас вот эти два джентльмена, – фыркнул Дел-Кофи. – Они просто мелкие тираны. Единственное, что они будут делать, – это помыкать людьми для удовлетворения своих извращенных аппетитов.
Дэйв покачал головой – его терзала внутренняя боль.
– Джонатан. Не могу поверить. Он же был в хоре церкви Сент-Тимоти. Он же преподавал Библию в воскресной школе.
– Последние месяцы сильно изменили людей, – сказала Сара. – У Курта все последние годы были неприятности с полицией. Ник мне говорил, что когда в ночных клубах бывала драка, чаще всего ее затевал Курт.
– Но он всегда линял раньше, чем начинали махать кулаки, – добавил я. – А теперь он стал по-настоящему крепким орешком.
Сара оглядела всех нас цепким взглядом:
– Я думаю, ни у кого не осталось иллюзий, кто вчера убил Боксера?
Дел-Кофи тревожно оглянулся, будто на яблонях вместо плодов выросли уши. А Сара закончила:
– Это сделали Курт и Джонатан. Они заманили Боксера вниз и застрелили. Переворот был запланирован. Китти своим мягким азиатским голосом сказала:
– Насколько я могу судить по тому, что видела, они спланировали очень точно. Сразу же рекрутировали всех, кто мог бы представлять опасность, и купили их верность имуществом и властью. Из того, что я слышала на кладбище, ясно, что Курт собирается создать себе гарем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39