– Этим живем, – скромно потупил глаза Чико.– А если я не захочу возвращаться?– Я же тебе сказал, что достаточно хорошо разбираюсь в людях, – ответил Чико. – Тебе не позволит это сделать обыкновенная порядочность.Он немного помолчал, наблюдая, какой эффект произвели его слова, и добавил:– На всякий случай семья водоноса завтра с утра придет проводить тебя в дальнюю дорогу. Когда ты увидишь маленьких сестренок Канда, ты просто не сможешь не вернуться к этим милым крошкам.– Но я же могу просто-напросто не дойти. Сколько экспедиций туда уже заканчивались крахом…– Ты не думай, что я уж такой негодяй, – успокоил его Чико. – Если ты погибнешь, с девочками ничего не случится.– Ну, спасибо! Утешил! – саркастически произнес Артем. – Ты-то как об этом узнаешь?– Разве я еще не сказал? – удивился Чико. – С тобой поедет один из моих подчиненных. Он и сообщит мне о результатах экспедиции.– Но и он может не дойти!– Плохо ты его знаешь, – улыбнулся хозяин ночных крыс. – Из последних двух экспедиций на восток уцелел один он. Бейдар! – Чико повернулся к дальней двери.Стоящий возле двери невзрачный тип приблизился с поклоном.– Отныне ты отвечаешь за жизнь этого человека! – Чико указал на Артема. – И должен сделать все, чтобы он в целости и сохранности вернулся в эти стены. Ты понял?Подчиненный Чико вновь низко поклонился.– Ну, как? – Чико с усмешкой поглядел на Артема. – Кажется, мы в нашей беседе ничего не упустили?В течение всего долгого разговора меня так и подмывало отправить к Создателю этого уверенного в себе кривого предводителя ночных грабителей. Я нисколько не сомневалась, что мы с Артемом пришибем Чико и его двух телохранителей так быстро, что они и понять не успеют, что с ними случилось. Останавливало только присутствие в нижней зале Дейка. Мы-то уйдем наверняка, а вот бродячему рыцарю может и не повезти. Ну, и еще один момент-то, что Чико разрешил Артему не отдавать свой меч. Значит, у этого хитрого лиса был припасен какой-то сюрприз, о котором мы не догадывались. Так что пришлось наступить на свое желание ногой и ждать окончания разговора. Артем тоже ничего не стал предпринимать. Молча встав, он покинул “гостеприимного” хозяина. И вот уж тут я не смогла себе отказать в маленьком удовольствии. Дождавшись, когда за Артемом и провожающим его телохранителем Бейдаром закроется дверь, я приняла истинный облик перворожденной и выскользнула из окутывающей меня тени. Надо было видеть лицо хозяина ночных крыс. Челюсть у него отвалилась до предельно допустимого расстояния, единственный глаз вылез из глазницы, а обезображенное лицо начало быстро приобретать синюшный оттенок. Точно: здесь о моих соплеменниках и слыхом не слыхивали. Иначе реакцию Чико на мое внезапное появление не объяснить.– Ну, что, смертный? – зашипела я, нагнувшись над впавшим в ступор Чико. – Уже подсчитываешь барыши от сделки?Оставшийся в комнате телохранитель оправился чуть быстрее, чем перетрусивший хозяин, и, выхватив из-под полы длинный прямой кинжал, бросился ко мне.– Убей этого демона! – завизжал очнувшийся Чико, с поразительной быстротой сдавая к стене.Я повернулась к налетевшему на меня бандиту и ударом руки порвала ублюдку горло. Он даже не успел взмахнуть своим оружием и рухнул, хрипя и булькая кровью у моих ног. Я повернулась к Чико и, нарочито медленно слизнув с когтей кровь, протянула руку к горлу хозяина ночных крыс. Он в испуге прикрылся локтем, глядя из-под него обезумевшими глазами.– Ты отдашь то, что принесет твой гость, мне! – произнесла я грозным голосом, гипнотизируя хозяина “Пьяного мельника”. – Иначе расстанешься с жизнью так же быстро, как и твой недоносок!Чико испуганно закивал.– А если твой Бейдар забудет, что должен беречь как зеницу ока чужеземца, ты проживешь после этого очень недолго!Чико продолжал исступленно кивать, глядя на меня побелевшим от ужаса глазом.Чем демон не шутит, может, его телохранитель действительно великий воин. Так пусть и занимается своим делом: охраняет от дорожных случайностей моего мужчину. Я не всегда могу поспеть вовремя. Тут я подумала, как бы эта скотина не проболталась о нашей встрече. Может, в этом мире есть и те, кто знает перворожденных не понаслышке. Уж придворный маг точно о нас осведомлен.– И запомни, ночная крыса, – нагнулась я к окончательно деморализованному хозяину таверны, – если кто-то узнает о нашей беседе – жить тебе останется еще меньше. Два или три удара сердца. Ты понял?!Замерший было Чико опять часто-часто закивал, из-под под его халата потек ручеек.– Фу, – я отодвинулась от потерявшего контроль над своим телом хозяина таверны. – Я тебя буду навещать время от времени, повелитель ночных крыс. Только не забудь сменить белье к моему следующему приходу. Солнцеликий. Столица Степи – В чем дело?! – Хан оторвался от извивающейся наложницы и уставился на занавеску.– Солнцеликий, – проблеял за портьерой испуганный голос, – от Ягаты прибыл гонец…– Ты не мог подождать до утра?! – прорычал хан. – Разве я не приказал не беспокоить меня?!– Но он привез красную тамгу… – По голосу можно было понять, что начальник ночной стражи отчаянно трусил, зная, каким непредсказуемым бывает гнев верховного хана, однако твердо стоял на своем.– Поставить его на место, Солнцеликий? – писклявым голосом спросил сидящий у окна Усман.Хан бросил взгляд на евнуха. Когда-то Усман был одним из лучших воинов Степи, нынешнее же его положение объяснялось тем, что он положил глаз на одну из многочисленных наложниц из ханского гарема. Хан поначалу решил отрубить ему голову, но потом ему пришла на ум другая идея. Усмана оскопили и отправили евнухом туда, куда он так стремился попасть, будучи мужчиной. Хану очень понравилась его затея, тем более что из Усмана действительно со временем получился неплохой евнух. Одного только не мог понять хан: почему Усман даже не попытался отомстить. Он бы на его месте не преминул загнать нож под ребро своему обидчику. Наложницу верховный хотел подарить одному из южных ханов, но Сеиду спасло то, что она родила сына, и хан смилостивился.– Уведи ее, – хан кивнул в сторону лежанки, где сжалась в комок испуганная женщина, и повернулся к занавесу. – Входи!Начальник ночной стражи вполз на коленях в покои хана и склонил голову.– Ну, где эта тамга? – Хан недовольно протянул руку, провожая сожалеющим взором стройную полураздетую фигурку, покорно бредущую за уже начавшим заплывать жирком Усманом.Начальник ночной стражи, не смея поднять головы, протянул овальную гемму из полупрозрачного красного камня, на которой был выбит орел.– Хм, – хан задумчиво подергал себя за небольшую бородку, разглядывая тамгу.Когда-то очень давно он оставил ее Ягате. Колдунья должна была использовать тамгу только в том случае, если сообщение нельзя было доверить гонцу ни в письменном, ни в устном виде. Значит, пришло время посетить стоянку прорицательниц самому хану.– Прикажи, чтобы готовили коней, – бросил хан все еще коленопреклоненному стражнику. – С рассветом выезжаем к Ягате.– Слушаюсь, – в голосе начальника ночной стражи явственно читалось облегчение, что он так легко отделался, прервав развлечения хана. – Какая охрана будет сопровождать Солнцеликого? – он, наконец, осмелился поднять голову и вопросительно воззрился на хана.– Моя личная тысяча, – хан со злорадством наблюдал, как разочарованно вытянулось лицо воина.Верховный с успехом проводил в жизнь принцип: разделяй и властвуй. Поднявшись на самую вершину буйной, кочевой вольницы Степи, тогда еще один из множества равных, он быстро оградил себя от возможных соперников, перессорив между собой самые влиятельные роды. Теперь им было не до военных переворотов. Межплеменные распри заставили забыть старейшин, что на трон забрался никому не известный выходец из захудалого южного рода. Хан же, на время оградив себя от претензий богатых родов, взялся за организацию личной безопасности. Он учредил ночную и дневную стражу, поставил во главе этих воинских формирований непримиримых соперников из враждующих родов, здраво рассудив, что они скорее перережут друг другу глотки, чем пойдут на сговор. Кроме того, хан создал еще и личную тысячу охраны, куда отбирал людей сам, руководствуясь только их боевыми качествами и невзирая на происхождение. А тысячником поставил своего бывшего телохранителя, прошедшего с ханом все тяготы пути на вершину пирамиды. Назначение командиром элитной тысячи простого воина вызвало бурю злобы и зависти среди столичной знати. Архака несколько раз пытались подкупить, потом отравить, но, когда на главной площади на колу появилась голова одного из особо рьяных недоброжелателей, остальные притихли и оставили тысячника в покое.Хан неторопливо трусил по дороге, с наслаждением вдыхая ароматы буйного степного многоцветья. В Златоградье, куда отправился с посольством его сын Самед, уже вступала в свои права холодная и унылая осень высокогорья, здесь же, в Степи, еще вовсю царствовало лето. Личная тысяча хана, разбившись на сотни, следовала чуть поодаль, чтобы повелитель не глотал пыль, поднимавшуюся из-под множества копыт. По сторонам кортежа то тут, то там возникали на горизонте дозорные, посланные предусмотрительным командиром тысячи.– Зачем было поднимать всю тысячу, Архак? – Хан взглянул на ехавшего рядом старого воина. – Неужели сейчас нам кто-то угрожает? Или ты так боишься нечисти?– Я не так опасаюсь нечисти, как твоих подданных, Качар, – Архак усмехнулся одной половиной лица. Вторую половину пересекал рубец от сабельного удара, изуродовавший физиономию верного телохранителя. Наедине с ханом Архак часто называл его просто по имени, как во времена их молодости.– А ты не скучаешь по нашему югу? – Хан задумчиво посмотрел в ту сторону, откуда он явился двадцать лет назад покорять Степь.Архак неопределенно пожал плечами, ничего не ответив. Да хан и не ждал от него ответа. Воспоминания о юге в последнее время все чаще накатывали на повелителя Степи. Особенно остро тоску по родине он чувствовал, когда приходилось, вот как сейчас, выезжать из столицы. Степные ароматы, запах конского пота, бескрайнее синее небо с застывшими на голубом фоне точками стервятников кружили голову Качару сильнее любого вина, и на ум приходили мысли о добрых старых временах, когда все его добро состояло из небольшого табуна лошадей и кибитки на колесах с нехитрым скарбом кочевника. В ту пору не приходилось опасаться яда, подсыпанного чьей-то рукой в пищу, или кинжала, который могут вонзить под ребро где-нибудь в дворцовых переходах.В глубине души Качар – грозный и безжалостный повелитель – давно решил оставить столицу Степи с ее заговорами и дрязгами и удалиться на юг. Поэтому среди окрестных государств начали распространять слухи о пошатнувшемся здоровье верховного хана Степи, хотя Качар и сейчас выиграл бы конные скачки у любого молодого воина. Самед-хан, отправившийся с посольством по городам Морского братства и в Златоградье, должен был наладить личные контакты с тамошними правителями. Качар прекрасно знал, что, став повелителем, его сын уже не сможет с такой легкостью покинуть раздираемую внутренними склоками столицу. А многое в жизни руководителя государства зависит от того, какие у него отношения с соседними правителями. Именно налаживанием контактов и занимался сейчас будущий наследник верховного хана Степи. Хотя, для чего это делалось, Самед не знал. Может, и догадывался, но хан не делился ни с кем своими планами. Кроме Архака. Качар прекрасно понимал, что, заговори он раньше времени об отставке, в Степи поднимется такая буча, которую не скоро утихомиришь. Поэтому он исподволь приучал старейшин самых влиятельных родов к мысли, что наилучшим вариантом после его ухода будет признание верховным ханом его сына. Работа шла ни шатко ни валко, однако ядро поддерживающих идею хана старейшин росло, и через год-два можно спокойно созывать общее собрание степных ханов и проталкивать свое решение в жизнь.Стойбище прорицательниц было уже близко. По сторонам от дороги в степи начали появляться деревянные идолы со зверским выражением на потемневших от времени и непогоды лицах. Воины, завидев этих пугающих уродин, торопливо прикладывали руку к глазам и шептали охранные заклятия. Даже Архак провел ладонью по глазам. Хан усмехнулся про себя. Дурная слава, окружавшая степных колдуний, хранила стойбище от грабителей и лихих людей лучше любой военной силы. С нечистью же, в последнее время начавшей проникать и в Степь, Ягата со своими сподвижницами справлялась сама, решительно отказываясь от охраны, предлагаемой верховным ханом.Наконец из-за очередного идола выступила женщина и повелительно вскинула вверх руку, приказывая конникам остановиться. После чего вопросительно уставилась на чуть выдвинувшегося вперед хана. Качар кивнул Архаку, тот неторопливо извлек из складок одеяния красную тамгу с выбитым на ней орлом. Женщина всмотрелась в протянутый предмет и, ни слова не говоря, сделала приглашающий знак рукой, предлагая следовать за ней. Хан и Архак спешились и отправились за провожатой. Тысяча начала рассыпаться по степи, беря в кольцо становище прорицательниц, однако не переступая границы, проходящей по последнему ряду деревянных идолов. Качар понимающе усмехнулся, поймав оценивающий взгляд Архака, скользнувший по стройной женской фигуре, которая, чуть покачивая бедрами, двигалась впереди. Ему вспомнилась история знакомства с Ягатой.Он и Архак, спасаясь от погони, влетели в стойбище прорицательниц под вечер. У Качара еще мелькнула мысль, когда они пересекали незримую границу, дальше которой разрешалось двигаться только пешком, попробовать убедить степных колдуний, что они не заметили в надвигающихся сумерках идолов. Хотя это объяснение было шито белыми нитками, но у Качара и Архака не оставалось иного выхода, как найти прибежище здесь, где они имели шанс уцелеть от погони, посланной одним из ханов, разгневанным слишком вольным обращением захудалого пришельца с юга с его младшей дочерью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49