– Я рад, – вокруг глаз немолодого монаха лучились морщинки.
– А на место этого монстра я бы с удовольствием повесил одну из твоих картин. Тех, которые ты делал на Ста Харях. У тебя, я думаю, хотя бы одна штучка уцелела?
Борис отчаянно смутился.
– Майк, я же говорил тебе, что осознал, в какой грех впал тогда. Я презирал людей настолько, что заставлял их преклоняться перед нечистотами. Конечно, когда я понял, то приложил усилия к тому, чтобы… Одним словом, этой мерзости больше нет.
Майкл вздохнул.
– Мне они нравились. И я не видел нечистоты, когда смотрел на них. Я видел пейзажи, видел руку талантливого художника. Я видел картину, а не то, чем она написана, если хочешь. Думаю, если покопаться, то выяснится, что и масляные краски не слишком-то чисты по своему составу.
– Нет, Майк.
До отдела кадров шли молча. Майкл слегка расстроился.
– Если честно, – признался он спустя несколько минут, – мне твоя картина нужна на память. Когда мы с Джоном жили у тебя, мне казалось, что наступил худший период в моей жизни. Только потом я понял, каким светлым было то время. И сколько в нынешнем моем существовании ростков оттуда.
Борис помялся:
– Майк, мне жаль… Но тех картин больше нет. Если хочешь…
– Хочу, – быстро сказал Майкл.
– Я возьму акварель. Все оттенки – те же самые. На стекле. Будет очень похоже… но все же это будут краски. Сюжет я выберу на свое усмотрение. – Усмехнулся. – Мне тоже есть что вспомнить.
– Договорились.
* * *
– Ты можешь внятно сформулировать, что тебя тревожит?
Джулиан был слишком хорошим психологом. Он с легкостью отказался от традиционной формы работы с Майклом, потому что клиент хотел дружеской беседы и участия. Кроме того, стандартные методики, позволяющие заподозрить, что с ним именно работают, приводили Майкла в ярость: тут же вспоминал, что он не человек, а клон.
Поэтому, когда Майкл приходил в небольшой офис Джулиана, тот притворялся, будто занят какой-то рутиной, а с клиентом так, болтает в фоновом режиме. Сейчас он мыл стаканы, напоминавшие хайболлы. Мыл руками, тщательно оттирая мягкой губкой одному ему заметные пятна и старательно вытирая их полотенцем. Стаханов было много, будто Джулиан с утра пораньше собирал гостей на коктейль.
– Мне скучно, – терпеливо повторил Майкл. – И тоскливо. Все идет по плану.
– И тебе это не нравится?
– Да, мне именно это и не нравится.
Джулиан пожал плечами. Майкл сам прекрасно понимал, что глупит. Нормальный человек должен радоваться, что из его жизни практически исчезли неожиданные и крайне редко приятные сюрпризы. Но Майкл готовился к другому.
Его поразило, с какой легкостью его инженеры доработали двигатель. Когда-то Майкл боялся, что такой козырь, как двигатель на «третьем изотопе», гипотетически способный ходить в параллельные миры, окажется в руках либо Тейлоров, либо русской разведки в лице его матери. Господь, однако, рассудил по-своему, и драгоценное изобретение после всех интриг заполучила третья сила. Причем сила, чье участие в борьбе не мог предугадать никто. Какое, казалось бы, дело Ватикану до межпространственных полетов?
Майкл и сам этого не понимал. Но вопросы задавать постеснялся. Его существующее положение устраивало.
Русские, к слову, в работе принимали самое активное участие. Правда, преимущественно юрские – ну, они изначально были более расположены к сотрудничеству с внешними «игроками»: Большие Штаты или Ватикан – их не очень волновало. А Старая империя дулась как мышь на крупу. Дашков жаловался, что его лишили подданства. Вроде как за предательство интересов родины. Но изгнание он пережил нормально, а его молодой жене ограниченный куполом жизнеобеспечения мирок Сигмы-Таурус казался непостижимо огромным. Мария, вторая сестра Майкла, тоже переехала и в настоящее время размышляла, не принять ли ей ухаживания Джона Сандерса. Майкл хмыкал: единственный раз на его памяти Сандерс не погрешил против хорошего вкуса и увлекся красавицей.
Но, с другой стороны, Майкл понял, что закисает. И еще он боялся будущего. Он сделал все, что от него требовалось: отладил все пружинки громадной корпорации. Он перенастроил ее, как перенастраивают карманный компьютер, подчинив одной цели – производству двигателей нового поколения. Он провел все предварительные испытания. Осталось всего несколько дней до начала последнего цикла, уже с участием людей.
На все это ему потребовалось десять месяцев.
Перед отъездом на Землю Борис сказал ему: «Майк, не думал ли ты, что Господь послал тебе невзгоды, чтобы испытать и закалить тебя? Чтобы страданием очистить твою душу от шлака суетных пристрастий?» Майкл тогда едва не задохнулся от восторга: он понял, что очень хочет спасти человечество от какой-нибудь беды. Потому что научился за него отвечать.
Клифф Тейлор хотел власти лично за себя. И даже лич ю за себя не смог держать ответ. Все, на что хватило его стойкости, – пустить пулю в лоб при первом тревожном сигнале. Наталья Лукина говорила, что хочет спасти русских. Но она отказалась отвечать даже за человека, которого усыновила.
А Майкл в собственных глазах выглядел вполне достойным быть героем. Но повода для подвига все не подворачивалось и не подворачивалось.
– Меня раздражает, что все всем довольны, – буркнул Майкл. – Дашков в ус не дует, что его с родины выгнали. Женился, ждет ребенка и ничего ему не надо.
– Майк, у него непростая судьба.
– Знаю.
– Он мог на всю жизнь остаться холостяком. Это редкое везение, что он встретил твою сестру, что он смог ее полюбить.
– И это знаю.
– Почему тогда тебе не нравится его счастье? Он просто отдыхает душой – за все те годы, которые прожил в униженном состоянии. Он заслужил этот отдых. А ты как будто завидуешь ему. Но у тебя же все в порядке? Ты же сам наконец отыскал женщину, которую любил столько лет, ты живешь с ней. У вас все хорошо. Или нет? – Джулиан прищурился.
– Да все нормально… вроде бы. Нет, дело в другом.
– Майк, я тебе одну умную вещь скажу, только ты не обижайся, ладно? – голос Джулиана оставался привычно мягким. – Не как психолог, а как очень суеверный человек. Не гневи Бога. Не выстебывайся. Живи и радуйся тому, что есть. У тебя не так много хорошего, чтобы его не ценить. Вот и думай о том, что у тебя есть, а не тоскуй по тому, чего нет. А то как бы не накликать беду на свою голову. И на наши.
– Понял, – вздохнул Майкл.
Выйдя от Джулиана, постоял на площади. Высоко над головой серебрился купол, отгораживающий жизнь от вакуума. Подумал – и направился в сторону, противоположную главному зданию. Полчаса он еще может погулять, но потом придется возвращаться в опостылевший кабинет.
Не исключено, что на него угнетающе действует сама атмосфера искусственного неба. Он любит это место, но его психика не приспособлена к жизни под куполом. Он помнил, как срывался в первые годы жизни здесь, в бытность свою фальшивым наследником Клиффорда Тейлора. Расстрелянный компьютер спрятался за роскошным полотном кисти Бориса, но никуда не делся, так и остался там немым укором.
Наверное, ему станет лучше, когда цикл испытаний двигателя закончится и он вернется на Землю. Возьмет Людмилу, уедет туда, где вместо специального стекла над головой – толща прозрачного голубого воздуха.
Майкл завернул за угол, образованный оранжереей и фабрикой питания, и остолбенел.
В простенке между зданиями скромно притулился бар «РУССКИЕ УШЛИ».
Он хлопал глазами, потом ущипнул себя за предплечье. Ничего не изменилось. Хотя должно было. В этом месте, в маленьком замкнутом мирке даже муха не могла появиться без ведома Майкла. А про бар он ничего не знал.
Мистика какая-то. Точно накликал себе на голову. Майкл вошел. Зал пустовал. Уселся на высокий табурет у стойки. Слева открылась маленькая дверца, пропуская невозмутимого бармена. Все как обычно в барах с этим названием. Ровным счетом никаких отличий.
– Хозяин – вы? – уточнил Майкл.
– Да.
Лицо его показалось знакомым.
– Нас три брата, – пояснил бармен. – Баров больше, мы открываем их на разных планетах. Возможно, вы встречались с кем-то из моих братьев. Мы похожи.
– Я был на Ста Харях, в колонии «Вечное солнце» и Земле-2, у русских.
– Джейк – самый старший из нас, – сказал бармен. – Я – Джерри, а средний работает на Гарли, его зовут Хьюго.
– И все бары с таким названием принадлежат вашей семье?
– Не совсем. Бары принадлежат Русской Православной Церкви. А мы – совладельцы. Некоторые заведения принадлежат целиком нам, как на Ста Харях, некоторыми мы только управляем.
– А тут-то вы как оказались?!
– Так РПЦ по многим вопросам с Ватиканом сотрудничает. Вот мы и получили пропуск сюда.
– Название вы придумали?
– Не, это от церковников. И еще, мистер Тейлор… я не ошибся? Я вас сразу узнал, – осклабился бармен. – Я хотел сказать, что бары на Земле-2 появились недавно, а в «Вечном солнце» баром управляем не мы и не РПЦ, а администрация колонии. Свободных на территорию не пускают, бармен там местный, из заключенных.
– Я знаю… – пробормотал Майкл. – Ну что, Джерри, а кофе натуральный у вас есть?
– И даже не очень дорого, – усмехнулся бармен. – Нас предупредили, что кофе тут пользуется тем еще спросом. А поставляют его, между прочим, с Земли. Русской Земли.
Майкл отошел, уселся за столик. «Салунные» двери затрепетали, пропуская мужчину лет пятидесяти, неприметной внешности, сопровождающего немолодого хлюпика с помятым лицом земного чиновника.
И раньше, чем тот огляделся, Майкл все понял. Мужчина – чин из папской разведки, возможно обремененный целибатом. Одет он был не по форме, то есть в цивильном, но это явно, чтобы не привлекать излишнего внимания. Появился неспроста и ищет Майкла. А ищет затем, чтобы показать ему хлюпика. Что-то на Земле-2 случилось.
Сама собой родилась и сформировалась мысль, что посиделки в баре «Русские ушли» всегда знаменовали крупные перемены в жизни…
– Мистер Тейлор? – уточнил незнакомец, подходя к столику. – Разрешите?
Он плотно уселся, его спутник плюхнулся рядом. Майкл угадал в обоих случаях: вспотевший от волнения хлюпик был светским функционером из Чкаловской патриархии РПЦ. Его спутник оказался кардиналом. Хотя очень скромным. Попросил обращаться к нему по имени. Звали его Грегори, а чиновника – Алексом Вишневецким.
– Я связывался с мистером Бенедиктом Смитом, – неожиданно глубоким и звучным голосом заговорил хлипкий Алекс, – но он порекомендовал обсудить проблему непосредственно с вами. А чуть позже ко мне присоединился его высокопреосвященство…
– Алекс, я же просил вас – без чинов. Это совершенно лишнее в данных обстоятельствах, – чуть заметно поморщился кардинал.
– …Грегори, поскольку информация, которую я передал, оказалась серьезной и у Папы возникло встречное предложение к нам… к вам… – он запутался.
– Ко всем, – помог ему Майкл.
– Мистер Смит обещал предупредить вас о нашем визите.
Майкл вспомнил: да, приходило письмо от Бенни. Только у Майкла его сообщение вылетело из головы, поскольку в тексте не было ничего настораживающего. Ему стало стыдно: он должен был послать людей в порт, чтобы гостей встретили как подобает.
– Ничего, – простил его кардинал. – Поверьте, это в наших и в ваших интересах. Чем меньше людей обратит внимание на наш визит, тем больше шансов, что паника не начнется раньше времени.
Майкл напрягся. Поймал вопросительный взгляд бармена, показал ему два пальца, – мол, еще два кофе.
– Разрешите, я как хозяин угощу вас хотя бы кофе. Русские привычки почти неистребимы, гостей надо ублажать. Расскажите пока в общих чертах, что у вас за проблема.
– Не у меня, – тряхнул головой Вишневецкий. – У всех нас. Наши ученые имеют возможность наблюдать за тем сектором Вселенной, который от вас, если можно так выразиться, скрыт.
– Ваши – это юрские, я правильно понял?
– Да, но я уверен, что на Старом астрономы тоже что-то заподозрили. У них слабей техническая база, но вскоре их возможностей хватит, чтобы подтвердить наши выводы. Наши ученые сделали неприятное открытие.
– Что Вселенная начала сжиматься и нам осталось каких-то сорок миллиардов лет?
– Она не будет сжиматься. Не успеет. Она взорвется. И всего через несколько десятилетий. Это по самым оптимистичным прогнозам.
Майкл посерьезнел.
– Конечно, вероятность ошибки существует, – извиняющимся тоном продолжал Вишневецкий. – Но лучше перебдеть, правильно? Три месяца назад ученые обнаружили планету в пределах нашей досягаемости. По некоторым признакам можно было предположить наличие на ней так называемого «третьего изотопа». Была отправлена экспедиция на двух из имеющихся в нашем распоряжении кораблей. Целью ее было исследование нового месторождения. Оно было, и огромное – казалось, там его целые материки. И оно… росло.
– То есть?
– То есть, мистер Тейлор, это не минерал. Это болезнь. «Третий изотоп» трансформировал всю материю, с которой соприкасался.
– Но, послушайте, у нас же есть старое месторождение…
– Да. Кое-кому из той экспедиции удалось спастись. Мы выяснили, что это не наш «третий изотоп». Вещество очень похожее. Другая модификация. Хотя… – он запнулся. – Я бы использовал слово «мутация». Оно точней отражает суть происходящего. Материя стремительно мутирует. Планета превратилась в эту дрянь за несколько недель. А потом, буквально за считанные дни, трансформировалась вся система той звезды.
– И?..
– Когда «третий изотоп» добрался до светила, оно взорвалось.
Майкл откинулся на деревянную спинку стула. Она показалась ему слишком жесткой.
– От него ничего не осталось. На месте взрыва наблюдаются странные явления, ученые пока не дали внятных объяснений, – закончил Вишневецкий. – Но к тому моменту, когда я улетел с Земли-2, наши астрономы зарегистрировали новые изменения. В местах, где прежде никаких аномалий не наблюдалось. Я привез вам всю документацию, максимально подробную, где если и есть пробелы, то из-за отсутствия данных у нас, а вовсе не из-за желания утаить что-либо. Это общее дело, мистер Тейлор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46