— Вообще-то он толковый парень, только временами слишком самоуверенный, — с этими словами он удалился.— Будь он бездарным — он бы здесь не работал, — буркнула Дени. Потом посмотрела на меня и спросила, — Так где мы найдём четырех официантов меньше чем за сутки? Блин, нам бы хоть двоих, иначе будет полная запарка! Завтра пятница!— Я знаю, что завтра пятница, — задумчиво проговорила я. — Есть тут у меня кое-какая идея, которая, возможно, поможет выкрутиться нам несколько дней.— Какая?— Все решают связи. Так, мне нужен телефон! — с этой фразой на устах я поспешила в кабинет.— Постой! Да что за идея-то? — Дени устремилась за мной.Номер клуба «Лунная Соната» я набрала по памяти. Мда… Этот клуб — вотчина Иветты и, помимо прочего, место собрания стаи, но о последнем, естественно, знают немногие. Эх, не люблю я просить…. но в последнее время мне все чаще приходится это делать… хм…Трубку сняли не сразу. Когда я представилась и сказала, что хочу поговорить с Иветтой, повисло долгое молчанье, потом поспешное:— Да-да! Ей сейчас же сообщат. Простите, но придётся чуть подождать, — в голосе говорившей я почувствовала нотки страха. К чему бы это? Ведь я даже не угрожала… Это не в моих правилах… обчно.Но вот в трубке раздался голос Иветты:— Привет, Лео! Рада тебя слышать.— Привет. Я тебе звоню по небольшому дельцу.— Какому? — она была явно заинтригована.— У тебя нет лишних людей? В смысле персонала?— А что такое?— Мне позарез нужны два официанта, а ещё лучше четыре, к завтрашнему дню!— Да это не проблема. Только, сама понимаешь, они будут из наших.— Плевать! Я сейчас готова поставить обслуживать посетителей хоть черта лысого!Иветта засмеялась, потом сказала:— Хорошо. Троих я тебе обещаю, а вот ещё одного…— Троих вполне достаточно! Спасибо! Ты меня этим очень выручишь!— Это пустяки. Мой долг тебе гораздо выше, — я дважды обязана тебе жизнью. И я никогда не забуду, что ты сделала для меня.— Ладно, не будем об этом, — от подобных разговоров мне всегда становилось не по себе.— Хорошо. Значит, я завтра пришлю тебе людей, часов в шесть они будут в твоём клубе и вступают в твоё полное распоряжение.— Спасибо! — я уже хотела попрощаться и повесить трубку, но потом передумала и спросила, — А почему та девушка, с которой я разговаривала, была так испугана? Я сказала что-то не так? — я не люблю пугать людей (или оборотней), во всяком случае, непреднамеренно.— Просто твоё положение в стае гораздо выше её.— Какое положение? — непонимающе переспросила я. — Я — одиночка, я вне стаи.— Не совсем, — я готова была поспорить, что Иветта улыбалась. — Ты ведь ещё и моя кайо, а значит вторая в стае после меня. Все остальные обязаны подчиняться тебе, иначе это будет вызовом.Я возмущённо фыркнула, так как все это мне очень не нравилось. Ну не хотела я влезать в дела стаи.— От этого теперь уже никуда не деться, — как ни странно, но Иветта говорила успокаивающе, будто утешала ребёнка.— Знаю, — мрачно проговорила я. — Ну ладно, мне пора открывать клуб.— Тогда до свидания.Попрощавшись, я повесила трубку, и тотчас столкнулась с выжидающим взглядом Дени. Он так и стояла в дверях, не решаясь войти, вернее не желая мешать моему разговору. Я попыталась улыбнуться и сказала:— Вопрос решён. Завтра прибудут трое официантов.— Как тебе это удалось? — спросила она с неподдельным восхищением.— Связи, — пожала я плечами. — Иветта согласилась одолжить своих.— Иветта? — Дени была тем единственным человеком, который знал, что я оборотень, она также знала, кто такая Иветта. — Значит, они…— Именно. Но разве у нас есть выбор?— Нет, наверное нет. Да я не против, если они будут себя хорошо вести.— Оборотни массу усилий прилагают, чтобы не выдать себя людям. Можешь быть спокойна.— Если ты спокойна, то и я тоже. В этом вопросе я доверяю тебе как никому, — улыбнулась Дени. — Кстати, пора открывать наше заведение.— Знаю. Идём давать отмашку.Нас спасло то, что сегодня четверг. Народ был, но не слишком, так что мы выкрутились даже с урезанным количеством официантов. Наверное, впервые, я была рада умеренному числу посетителей.Но вот наш рабочий день подошёл к концу. Зал постепенно опустел, да и нам уже можно было идти по домам. Клуб я покинула почти в час ночи. Одно из преимуществ такого графика работы в том, что ты не попадаешь в пробки. А на мотоцикле я вообще добралась до дома вдвое быстрее обычного, что меня весьма обрадовало. Глава 3. Выходя из лифта я пыталась найти в сумке ключи от квартиры, поэтому не сразу увидела чью-то сгорбленную фигуру возле моей двери. А когда увидела — так и застыла. Кто бы это мог быть? Уже в следующий миг я своим звериным нюхом учуяла его, вернее её запах. Он был мне знаком. Очень знаком.Я медленно обошла фигуру вокруг, пока, наконец, не увидела всю картину. У моего порога мирно посапывала девушка, прислонившись к двери. Вот она пошевелилась и проснулась. Не веря своим глазам, я позвала:— Кристина?… Тина?— Эля! — радостно вскрикнула девушка, проснувшись, и кинулась мне на шею.Глаза и другие органы чувств меня не обманули. Передо мной была моя сестра, Кристина. Когда я уехала из дома, ей едва минуло двенадцать лет, теперь же ей было почти семнадцать. Она превратилась в красивую девушку. До меня она так и не доросла, я оставалась выше на полголовы. Худенькая, волосы чуть темнее моих, до плеч, серые, с лёгким оттенком зеленого глаза, и те же черты лица — фамильное сходство неоспоримо. Разве что в ней все ещё присутствовала некоторая детскость.— Эля! Я тебя так долго ждала! — упрекнула меня сестра, когда мы, наконец, перестали обниматься.Эля… хм… так меня называли дома. Ещё один сокращённый вариант от моего полного имени — Элеонора. Это гораздо лучше, чем Нора, но, оказывается, я успела от него отвыкнуть. И вообще, мне больше нравится, когда меня зовут Лео, а Эля… это как имя из прошлой жизни.— Тина, но я не знала, что ты приедешь. А ты могла бы и позвонить.— Я пыталась, но или никто не брал трубку, или я нарывалась на автоответчик. А один раз было занято.— Понятно, — проговорила я, открывая дверь и приглашая сестру войти.Миу, как всегда, вышла встречать, но, увидев, что я не одна, тотчас замерла. Пока Кристи стояла ко мне спиной, я приложила палец к губам, предупреждая кошку, чтобы она не выдала себя. Я помнила реакцию Дени, когда та узнала, что Миу говорит, и не хотела переживать это вновь.— О! У тебя и кошка есть! — воскликнула Тина, погладив Миу.Включив свет, я только сейчас получила возможность как следует рассмотреть сестру, да и она меня тоже. Она была одета в синие джинсы, кроссовки, тонкий серый свитер и лёгкую спортивную куртку, синюю с красным. За спиной у неё был рюкзак, на молнии которого болтался брелок в виде когтя. Хм, раньше у неё не было приверженности к подобному стилю.Тина с не меньшим, если не большим, интересом изучала меня. Видно, такого моего облика она не ожидала. Порой я забываю, что из дома я уехала милой скромной девушкой (во всяком случае, так думали) с льняными локонами.— Ты… постриглась?! — наконец проговорила она.— Как видишь, — к чему отрицать очевидное. — Но что ты тут делаешь? Да ещё одна!— Ну и что, что одна? Я не маленькая! Что, я не могу навестить сестру?— Дело не в этом…Но она меня уже не слушала. Бросив рюкзак прямо на пол, Тина пошла обследовать комнаты со словами:— Ух ты! У тебя отличная квартира!Миу вопросительно посмотрела на меня, а я лишь пожала плечами и пошла вслед за сестрой. Было уже полвторого ночи.Тину я нашла в своей спальне. Видно, размеры моей кровати натолкнули её на некоторые мысли, но сейчас мне было не до объяснений. У меня к сестре возник целый ряд более важных вопросов.— Тина, а папа с мамой вообще в курсе, что ты здесь?— Ну да, — ответила она. Но одно из преимуществ оборотня в том, что ложь мы чувствуем за версту, а это была именно она.— Не обманывай меня! Ты им сказала?— Я оставила записку. Да все в порядке. Или я тебе мешаю?— Нет, конечно. Ладно, завтра поговорим. Сегодня уже поздно. Есть хочешь?— Немного.— Тогда идём на кухню. Я бы заказала пиццу, но вряд ли они ещё работают. Так что придётся довольствоваться тем, что найдётся в холодильнике.Нашлось не слишком много: колбаса, сыр, масло, сок, йогурт, ну и хлеб. Все остальное вряд ли подошло бы для столь позднего ужина. Так что выбор пал на бутерброды.Мы сели есть. Когда Тина дожёвывала последний бутерброд, запивая его апельсиновым соком, то её глаза уже слипались. Опасаясь, что она заснёт прямо за столом, я погнала её в ванную, выдав ей одну из своих пижам. Конечно, та оказалась ей длинновата, но ничего другого я предложить не могла. В этой пижаме, с распущенными волосами, Тина выглядела лет на пятнадцать, не старше. Наши взгляды столкнулись, и я заметила в её глазах что-то такое, что меня обеспокоило. Но сейчас было не время вопросов.Я уже постелила постель и предложила Тине ложиться. Ну не на диване же ей стелить, в самом деле. Пока я сама принимала душ и переодевалась ко сну, она уже уснула. Когда я вернулась в спальню, Тина крепко спала, сладко посапывая во сне.Но сама я не спешила ложиться. Взяв телефон, я ушла на кухню, закрыв за собой дверь, чтобы не разбудить сестру. Номер я набирала по памяти, правда над последней цифрой пришлось подумать. Да, давненько я не звонила домой! Ой, как неудобно!Я уже отчаялась, что кто-то подойдёт (вообще-то время было весьма позднее), когда, наконец, сняли трубку.— Да? — раздался такой знакомый, такой родной голос.— Здравствуй мама, это я.— Эля, доченька! Как я рада, что ты позвонила! — из голоса моментально исчезла вся заспанность.— Я тоже рада тебя слышать. Как вы там с папой?— Да ничего. Хочешь с ним поговорить?— Как-нибудь в другой раз. Я, собственно, почему звоню: Тина у меня.— Ну, слава Богу! Нашлась! — облегчённо вздохнула в трубку мама. — Мы тут с отцом с ног сбились, разыскивая её!— Мне она сказала, что оставила записку.— Оставила, но когда мы её прочитали, только хуже стало. Там толком и не объяснялось, куда она направилась.— Но почему она уехала? Ведь Тина всегда была такой спокойной девочкой, в ней практически не было авантюризма. А эта выходка — побег из дома, слишком, даже для подросткового переходного возраста. Да и она, вроде, вышла из него, — поделилась я своими соображениями.— Я сама не понимаю, что с ней. Этим летом Тину просто подменили! — обеспокоено проговорила мама, — С ней что-то происходит, она стала замкнутой, иногда даже резкой. Я не раз пыталась с ней поговорить, но она не желает ни о чем слушать. Я очень за неё волнуюсь!— Есть из-за чего, — согласилась я, прикидывая в уме, что же могло случиться с сестрой.— Может, она влюбилась неудачно или ещё что… — продолжала мама, — Но она не подпускает к себе!При этих словах в голову мне закралась мысль, что, видимо, привычка переживать своё горе в одиночестве у нас наследственное. Что же с ней произошло?— К тому же скоро начало занятий в университете, — вернул меня к реальности голос матери. — Она совсем не думает о будущем!— Ничего, все образуется.— Конечно, ведь она нашлась! Посади её в первый же автобус, пусть едет домой. Мы её ждём.— Не думаю, что это правильное решение. Лучше пусть пока поживёт у меня. Может, это пойдёт ей на пользу.— Что может быть лучше родного дома? — возразила мама. — Хотя, я уже ничего не понимаю! Возможно, ты и права…— Вот и договорились, — поспешно ответила я. Конечно, мама самый дорогой мне человек, но мне не хотелось ей объяснять, что родной дом иногда превращается в тюрьму, клетку. Так было когда-то со мной, и никакое участие близких не могло этого изменить.— Но ты уверена, что она тебя не стеснит? Ведь у тебя своя жизнь…— Не стеснит. Все нормально.— Ну, хорошо. Спасибо, что позвонила, сказала о Тине.— Я же знала, что вы волнуетесь. Как же иначе?— Да, конечно, — в словах матери чувствовалась какая-то недосказанность. Возможно, она все ещё упрекала меня, что я уехала тогда, или даже винила себя, но у меня не было никакого желания возобновлять этот старый разговор. Но, видно, некоторых неприятных тем было не избежать, так как мама спросила, — А как ты сама?— Нормально.— Нормально и все?— А что ещё?— Как твоя работа? Ты о ней почти ничего не рассказываешь.— А что рассказывать? Все хорошо, даже отлично. Жаловаться не на что.— А помимо работы? У тебя не появился кавалер?— Мама!— Тебе двадцать пять, и вполне логично уже задуматься о семье. Почти все твои одноклассницы уже повыскакивали замуж, — та-а-ак, начались тонкие намёки на толстые обстоятельства. Как всегда!— Что мне до них? Если бы все они попрыгали с моста, ты бы тоже посоветовала мне это сделать? — парировала я.— Но я же совсем не это имела в виду! Как же с тобой порой не легко!— Мне об этом говорили.— Нельзя же так! Ты бы, наверняка, помягчела, если бы у тебя появился молодой человек.Хм, интересная мысль! Но не думаю. Вслух же я сказала:— Все, мам! Хватит. Пусть каждый из нас останется при своих. Закрыли эту тему!— Ну, хорошо. И все-таки…— Мама!— Ладно-ладно! Господи, как же давно я тебя не видела! Может, приедешь домой как-нибудь? — она спросила это таким голосом, что у меня невольно сердце защемило. Все-таки у наших родителей есть ниточки, с помощью которых они могут на нас влиять. Поэтому я сказала:— Ты же знаешь, что у меня работа. Но я постараюсь, может, удастся вырваться в Рождество…— Это было бы замечательно!— Но это не точно, — поспешила добавить я.— Конечно. Ну ладно, наверно, пора прощаться. Поздно уже. Тебе тоже нужно хоть немного поспать.— О, не беспокойся обо мне!— Как же иначе! — мне не нужно было видеть её лица, чтобы знать, что она улыбается. — Доброй ночи. Позаботься о Тине.— Конечно. Доброй ночи.Я повесила трубку и сгребла телефон в охапку. Да, надо было идти спать. Глаза слипались. Вдруг раздался какой-то слабый шум. Я обернулась. Дверь в кухню тихонько приоткрылась, и в образовавшуюся щель осторожно протиснулась Миу. Тёмной тенью вспрыгнув на стол, она замерла передо мной, выжидая.Посмотрев в её глаза, я сказала:— Похоже, тебе придётся некоторое время притворяться обычной кошкой.Она согласно кивнула, потом промурлыкала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25