В 7.25 на место происшествия прибыл первый наряд полиции. В 7.45 вокзал был оцеплен. В течение следующих трех часов ни один человек, поезд, автобус, ни одно такси не смогут покинуть территорию вокзала без предварительного тщательнейшего досмотра.
Приемник в машине Реммера просигналил в 7.34. В 8.10 они с Осборном были на вокзале.
Реммер сам выяснил все подробности и допросил троих свидетелей. Осборн внимательно слушал его допрос, пытаясь что-то уловить, но понимал лишь отдельные слова. Реммер сказал ему сразу после переговоров по радио, что самое главное — просчитать дальнейшие шаги фон Хольдена. Франкфурт, заметил он, — крупнейшая транспортная развязка; это не конечный пункт поездки фон Хольдена, он наверняка отправится дальше. Аэропорт всего в шести милях от вокзала, и туда идет метро. Но фон Хольден, очевидно, не ожидал, что во Франкфурте его встретит полиция, иначе он вышел бы на одной из промежуточных станций. Теперь, убив троих полицейских, он вряд ли рискнет из Франкфурта лететь самолетом. У него два варианта: остаться в городе и на время залечь на дно или ехать дальше наземным транспортом. Если он выберет второе, это будет поезд, автобус или автомобиль. Последнее почти неосуществимо — разве что он угонит машину, или она уже где-то ждет его. Нанять автомобиль фон Хольден не сможет, потому что побоится привлечь этим к себе внимание. Итак, альтернатива, вызывающая головную боль у полиции: автобус или поезд. Франкфурт имеет автобусное сообщение с двумястами городами Европы! Даже если обыскивать каждый автобус, надежды на успех мало. С поездами — та же проблема. Осматривать их начали только в 7.45, а убийство предположительно произошло в 7.15. За эти полчаса из Франкфурта ушло шестнадцать поездов. Билеты на автобус нужно купить заранее; но уже выяснено, что ни в одной из автобусных касс вокзала Хауптбанхоф не были проданы билеты человеку, похожему на фон Хольдена. Зато билет на поезд можно купить и в самом поезде, после отправления — многие так и делают. Конечно, проверено будет все — полиция начнет прочесывать город в поисках фон Хольдена, аэропорт возьмут под контроль, все поезда и автобусы обыщут. И все-таки чутье подсказывало Реммеру, что фон Хольден ускользнул — на одном из тех шестнадцати поездов.
— Что они говорят? Как выглядит женщина? — спрашивал Осборн Реммера, в ярости и тревоге перебивая свидетелей.
— Описания не совпадают, — спокойно ответил Рем-мер. — Это может быть и мисс Моннере, может быть и другая женщина.
— Эй! Сюда! Этот человек их видел! — Полицейский, проталкиваясь сквозь толпу, вел перед собой тщедушного чернокожего человечка в переднике.
Реммер быстро обернулся.
— Вы хорошо рассмотрели их?
— Да, сэр. — Человечек смотрел в пол.
— Примерно в семь тридцать он угостил женщину кофе, — пояснил полицейский; он был выше человечка на целый фут.
— Почему вы сразу не сообщили полиции? — спросил Реммер.
— Он из Мозамбика. Его недавно избили бритоголовые, и он трясется от страха перед любым белым.
— Послушайте, — мягко произнес Реммер. — Вас никто не обидит. Расскажите нам все, что вы видели.
Человечек быстро взглянул не Реммера и тут же снова уставился в пол.
— Мужчина заказал женщина кофе, — сказал он на ломаном немецком. — Она красивый, очень напуган, руки тряслись, когда пила кофе. Он ушел, пришел с газета, показал ей. Они ушли...
— Куда ушли? В каком направлении?
— Туда, к поезд.
— К какому поезду? — Реммер указал в сторону перрона, на лабиринты железнодорожных путей.
— Тот или тот. Не видел. — Человечек пожал плечами. — Не смотрел.
— Как она выглядела? — крикнул Осборн прямо ему в лицо, не в силах больше сдерживаться.
— Спокойней, доктор, — попросил его Реммер.
— Спросите его, какого цвета у нее волосы! — требовал Осборн. — Спросите же!
Реммер перевел вопрос на немецкий. Человечек улыбнулся и прикоснулся к голове.
— Schwarz.
— Господи! — выдохнул Осборн.
Черные. Как у Веры.
— Идемте! — скомандовал Осборну Реммер и двинулся, расталкивая толпу людей.
Через несколько секунд они уже стучали в дверь кабинета начальника вокзала. На часах Реммера было 8.47.
— Какие поезда отправились с третьего и четвертого пути между семью тридцатью и семью сорока пятью? — без предисловий спросил Реммер у удивленного начальника, над головой которого висела огромная, во всю стену, карта Европы, освещенная тысячами крохотных огоньков. На карте были обозначены все железные дороги континента. — Mach schnell! — рявкнул Реммер. — Быстрее!
— Третий путь — Женева. Международный экспресс. Прибывает в четырнадцать ноль шесть, с пересадкой в Базеле. Четвертый путь — Страсбург. Международный прибывает в десять тридцать семь, с пересадкой в Оффенбурге. — Начальник вокзала отвечал быстро и точно, как компьютер.
— Швейцария или Франция! — рассвирепел Реммер. — В обоих случаях они уже за границей. Во сколько эти поезда прибывают в Базель и Оффенбург?
Через несколько минут Реммер уже связался из кабинета начальника вокзала с полицией немецкого Оффенбурга, швейцарских Базеля и Женевы и французского Страсбурга. Все пассажиры, выходящие из поездов в Оффенбурге и Базеле, смогут покинуть перрон только через один выход; в это же время инспекторы полиции в гражданской одежде сядут в поезда и проследуют до конечных станций. Если фон Хольден и его спутница выйдут на промежуточной остановке, их задержат у выхода с перрона; если останутся в поезде, их обнаружат и арестуют там.
— А что будет с... с ней? — спросил Осборн, когда Реммер повесил трубку.
— Ее арестуют так же, как и фон Хольдена.
Реммер понимал, что имеет в виду Осборн. Полицейским только что было приказано задержать преступника, который убил троих полицейских. Если беглецы действительно ехали в одном из этих двух поездов, — а Реммер был уверен, что это так, — то их шансы избежать ареста во второй раз равны нулю. А при малейшей попытке сопротивления их пристрелят на месте.
— Что теперь будем делать мы? — Осборн смотрел в глаза Реммеру. — Вы поедете за первым поездом, я — за вторым?
— Доктор... — Реммер помедлил, и Осборн вдруг почувствовал невероятную слабость, словно земля уходила у него из-под ног. — Я знаю, что вы хотите быть там, понимаю, насколько это вам необходимо. Но я не имею права взять вас с собой.
— Реммер, я сам принял решение. Не беспокойтесь обо мне.
— Я не об этом, доктор. У вас прекрасная голова, и вы в состоянии постоять за себя. Но то, с каким хладнокровием были убиты трое копов и девятнадцатилетняя таксистка, показывает, что Нобл был прав. Этот фон Хольден, а возможно, и его спутница — из спецназа. Следовательно, он или они оба прошли школу Советской Армии, а потом, возможно, и ГРУ, что на несколько голов выше, чем подготовка агентов КГБ. Это самые опытные и опасные убийцы в мире, и никто не может предугадать ход их мыслей. Взять их будет очень непросто. Я не могу из-за вас рисковать ничьей головой. Возвращайтесь в Берлин, доктор. Обещаю вам, что вы допросите обоих, как только это станет возможно. — Реммер встал из-за стола начальника вокзала и направился к двери.
— Реммер! — Осборн схватил его за рукав и повернул лицом к себе. — Вы не можете так от меня отмахнуться. Не сейчас. Маквей никогда бы...
— Маквей? — рассмеялся Реммер и снял руку Осборна со своего рукава. — Маквей привез вас сюда ради своих целей, доктор Осборн, а не во имя чего-то другого. Можете в этом не сомневаться. И делайте то, что я сказал, ладно? Снимите номер в отеле «Палас» и ждите моего звонка.
Реммер вышел из кабинета. Осборн двинулся следом, держась на расстоянии. Издали он увидел, как Реммер подошел к франкфуртским полицейским, затем быстро сказал что-то троим свидетелям и чернокожему официанту — и все они растворились в толпе людей. Пространство заполнилось каким-то безликими людьми, и Осборну показалось, что все это ему снится. Он стоял один на огромном франкфуртском вокзале, словно турист, прикидывающий, куда бы пойти в незнакомом городе. Но ни один турист не помышлял о том, о чем думал теперь Осборн.
Фон Хольден и та женщина — не Вера, твердо решил Осборн, кто угодно, но только не Вера, мало ли на свете брюнеток? — сейчас едут во Францию или в Швейцарию. Куда же именно? Куда?
Удастся Реммеру схватить их, или они снова ускользнут, что хуже — Осборн не знал. Какие бы показания ни дала врач Либаргера, если ее удалось найти, все равно не она, а фон Хольден — последний оставшийся в живых член Организации, последняя нить, ведущая к разгадке смерти отца. Если полиция попытается арестовать фон Хольдена, он, конечно, окажет сопротивление и его убьют. Тогда конец всем его поискам!
Реммер велел ему вернуться в Берлин и ждать. Нет уж. Он ждал почти тридцать лет. Хватит!
Осборн внезапно осознал, что все это время бродит по вокзалу и находится у выхода на улицу. Вдруг он увидел чернокожего официанта; тот бежал к дверям, оглядываясь, словно за ним следят, и на бегу развязывая белый фартук. У самого выхода он в последний раз обернулся, швырнул фартук в урну и выбежал на улицу. Осборн удивленно посмотрел на него, затем его осенило:
— Этот ублюдок все наврал!
Глава 134
Яркий солнечный свет ослепил Осборна; он щурился, пытаясь высмотреть того человека среди машин, припаркованных напротив вокзала. Наконец он заметил, как тот перебежал улицу и скрылся за углом. Осборн помчался за ним.
Завернув за угол, Осборн увидел, что человечек быстро шагает по лабиринту сувенирных лавчонок и кафе в дальнем конце улицы. Осборн последовал за ним. Ему показалось, что он снова в Париже, и это не чернокожий официант, а Альберт Мерримэн, или, как он сам себя называл, Анри Канарак. Канарак тогда нырнул в метро и скрылся, и Осборну понадобилось три дня, чтобы найти его. Теперь Осборн не мог позволить себе этого — через три дня фон Хольден и его спутница будут на другом краю света.
Осборн прибавил шагу; в этот момент человечек оглянулся и, заметив его, припустил во всю прыть. Пробежав шагов двадцать, он свернул в какую-то аллею. Осборн бросился за ним, на бегу выбив пакет с овощами из рук пожилой женщины, и бежал, не обращая внимания на ее сердитые вопли. В конце аллеи был забор; человечек перепрыгнул через него, Осборн — тоже. По другую сторону забора оказался сад и черный ход в ресторан. Дверь черного хода захлопнулась в тот момент, когда Осборн спрыгнул на землю.
Через несколько секунд он был внутри. Короткий коридор, кладовка, маленькая кухня. Три повара подняли на него удивленные взгляды. Одна-единственная дверь вела из кухни прямо в зал ресторана. Осборн ворвался туда. Там завтракала группа бизнесменов, обсуждая деловые вопросы. Оратор замолчал и уставился на незваного гостя. Осборн развернулся на каблуках и вышел назад, в кухню.
— Сюда вбежал человек, чернокожий. Где он, черт побери?
Повара переглянулись.
— Что вам нужно? — спросил по-немецки тучный, взмокший от пота шеф-повар в засаленном переднике и приблизился к Осборну, сжимая в руке огромный мясной нож.
Осборн посмотрел вправо, в коридор, через который только что прошел.
— Извините, — сказал он шеф-повару и направился к черному ходу, но вдруг остановился и рывком распахнул дверь кладовки. Там было пусто, и Осборн уже повернулся, чтобы уйти, но решил осмотреть все углы.
Черный человечек прятался за мешками с мукой. Осборн схватил его за шиворот и притянул к себе. Человечек отвернулся, закрыв лицо рукой.
— Не бейте! — закричал он по-английски.
— Ты говоришь по-английски?
— Немного... не бейте!
— Мужчина и женщина на вокзале. В какой поезд они сели?
— Второй путь. — Он пожал плечами и жалко улыбнулся. — Не знаю. Не видел!
— Ты уже соврал полиции! — грозно проговорил Осборн. — Не пытайся обмануть меня! Иначе я позову полицейских, и они упрячут тебя за решетку. Понял?
Тщедушный человечек закивал головой.
— Тот человек... он говорил, если я скажу кому-то, он позовет бритоголовых. Они побьют меня. Мою семью.
— Так он угрожал тебе? Не заплатил?
Человечек яростно замотал головой.
— Нет, нет, не платил. Сказал, бритоголовые. Будут бить. Опять.
— Они не придут, — мягко произнес Осборн, слегка ослабил хватку и сунул руку в карман. Человечек в ужасе закричал и рванулся изо всех сил. Осборн удержал его. — Я не собираюсь тебя бить, — проговорил он, показывая человечку купюру в пятьдесят марок. — Скажи, на какой поезд они сели?
Человечек посмотрел на деньги, затем на Осборна.
— Я не буду тебя бить. Я заплачу тебе, — повторил Осборн.
Тот открыл было рот, но нижняя губа его мелко дрожала — он все еще был до смерти перепуган.
— Пожалуйста, — сказал Осборн, — это очень важно для моей семьи. Понимаешь?
Человечек наконец поднял на него взгляд.
— Берн.
Осборн разжал пальцы.
Глава 135
Маквей лежал на спине и смотрел в потолок. Рем-мер исчез. Осборн исчез. И никто не сказал ему ни слова! Уже без пяти десять утра, а из всех источников информации у него в палате лишь газета и берлинское телевидение! Треть лица Маквея была скрыта под марлевой повязкой, желудок — отравлен цианидом, но он чувствовал себя неплохо. Его беспокоило, что он ничего не знает и никто не собирается ни о чем рассказывать ему.
Внезапно Маквей подумал: а где его вещи? Костюм висит в стенном шкафу, туфли стоят под ним. В другом конце палаты, рядом со стулом для посетителей — небольшой комод. Его портфель с записными книжками и паспортом, как и чемодан, должны быть в отеле, где он их оставил. Но где, черт побери, бумажник и удостоверение? Где, в конце концов, револьвер?
Отбросив одеяло, Маквей опустил ноги на пол и встал. Голова кружилась; он несколько минут постоял, пытаясь обрести равновесие. Потом сделал три нетвердых шага к комоду. В верхнем ящике лежали его спортивные трусы, майка и носки. Во втором — ключи от дома, расческа, очки и бумажник. Револьвера не было. Может, его где-то спрятали для безопасности? Или Реммер взял его? Маквей закрыл комод и шагнул к постели, но остановился. Что-то тут не так. Он рывком выдвинул второй ящик и схватил бумажник. Так и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77